Социология капитализма

В наше время капитализм прочно связан с нравственными ценностями, для одних – с негативными, для других – с позитивными. Для многих сегодня капитализм связан с погоней за прибылью, несправедливостью и безнравственностью, алчностью, имущественным расслоением, эгоизмом и насилием, нивелированием культурных различий. Однако для своих сторонников капитализм – это свобода, сотрудничество, предприимчивость, инновации, частная инициатива, забота о потребителе, индивидуализм, равные права и равные возможности^[1].

Как это не удивительно, но и для М. Вебера 100 лет назад появлению капитализма также предшествовала культурная революция и новая система ценностей – трудовая этика протестантизма.

В своем главном труде "Экономика и общество" (1922) Вебер делит все существующие экономические системы па два типа – нерыночные (бюджетные) и рыночные^[2]. Первобытное время, Античность, Средневековье, часть Нового времени – все это эпоха господства преимущественно нерыночных отношений, когда верховная власть в лице сеньора или государства вмешивалась в товарно-денежные отношения, регулировала рынок вопреки его собственным законам. К бюджетной экономике относится также социалистическое плановое хозяйство. Государственный бюджет, из которого финансировались все отрасли и сферы общества, выступает здесь демиургом рыночной ситуации. Напротив, в рыночном обществе все подчинено стихии денежных отношений – от деятельности правительства и народного хозяйства до действий простых граждан.

Примеров бюджетной экономики в человеческой истории гораздо больше, чем рыночной. Почти всю историю человечество прожило под знаком бюджетной экономики. Правда, в чистом виде она редко где встречалась. В порах ее структуры ученые обнаруживают то сильные, то слабые примеси рынка и денежной калькуляции. Вебер указывает на то, что денежную калькуляцию, правда без широкого употребления денег, можно встретить уже в Египте и Вавилоне. О применении денежных расчетов в качестве средства измерения оплаты натурой можно обнаружить в законах Хаммурапи, на периферии Древнего Рима и в средневековой Европе^[3]. Но везде деньги использовались наряду с другими формами оплаты, а не в качестве единственного платежного средства. Только то общество, полагал Вебер, где деньгам и калькуляции, пронизавшим все сферы, нет иной альтернативы, можно считать сложившимся рыночным обществом с глубоко зашедшей рационализацией экономики.

Один из источников рационализации в Западных обществах лежит в культурных изменениях, вызванных протестантской этикой. Протестантизм не был прямой причиной появления капитализма, но он формировал культуру, которая делала акцент на индивидуализме, тяжелой работе, рациональном поведении и уверенности в собственных силах.

В зарождении капитализма решающую роль сыграла рационализация. М. Вебер полагал, что западноевропейский капитализм – явление в истории уникальное, оно может никогда больше не повториться, ибо не повторятся те обстоятельства, которые его вызвали (главное среди них – протестантизм и соответствующая ему трудовая этика). Так, например, идеи западного капитализма не смогла реализовать Россия (ее анализу Вебер посвятил две крупные статьи). Причины – неразвитость средних городских слоев, господство традиционной общины и соответствующей ей крестьянской идеологии (архаического аграрного коммунизма), утрата частной собственностью священного ореола неприкосновенности, неразвитость личностного начала и основ буржуазной демократии.

Огромную роль здесь играет импортированный капитал, хотя общество в целом базируется на архаическом аграрном коммунизме. Иначе говоря, того же самого стечения уникальных обстоятельств (оригинальная религиозная этика труда, необычная экономическая структура, индивидуальные свободы и независимая (секулярная) университетская наука, автохтонная буржуазия и сильный денежный класс), которые породили западный капитализм, в России быть не может. Зрелый капитализм, импортированный в отсталую страну, только усилит, по мнению Вебера, радикальные социалистические элементы, которые приведут к революции, а та, в свою очередь, усилит власть бюрократии.

Рационализацию социального действия Вебер понимал как всемирно-исторический процесс. Вовлечение европейских стран на путь индустриализации свидетельствует об этом особенно явно. Одним из характерных проявлений рационализации служит у Вебера замена внутренней мотивации и приверженности традициям планомерным приспособлением людей к соображениям интереса и выгоды. Аффективные и эмоционально-психологические действия все больше вытесняются целерациональными. Индивид вступает в сделку, завязывает знакомства, поступает на службу, руководствуясь рассудочными соображениями. Он тщательно взвешивает все "за" и "против", учитывает издержки и возможные последствия своего шага. Тенденцию исторического процесса Вебер видел в движении в сторону целерационального действия, где рационализация выступает как систематическое вытеснение иррациональных, ценностных, аффективных и традиционных компонентов действия.

Результатом тотального наступления на Европу рационализма явилось возникновение нового, никогда не существовавшего прежде и потому не имеющего аналогий в истории типа общества, который современные социологи называли индустриальным. Все прежде существовавшие типы обществ, в отличие от современного, Вебер называет традиционными. Важнейший признак такого общества – формальная рациональность и калькулируемость всего, что поддается количественному учету, что разлагается на цифры без остатка.

Вебер различал формальную и материальную рациональность. Па первой построено рыночное общество, на второй – нерыночное (бюджетная, или плановая, экономика). Капитализм – наивысшая форма воплощения рыночного общества, где главенствующие высоты занимает как раз рациональность. Рациональным современный капитализм делают не тс цели, к которым он стремится, а тс способы, каким он воплощает свои цели. Предпринимательство и бюрократия – каждый в своем секторе общества, т.е. в экономике и государственном управлении – выступают надежными помощниками и средством реализации принципов капитализма. Оба гигантских механизма построены на формально- рациональных законах.

Формально-рациональное хозяйство ориентируется только на рентабельность и не признает внеэкономических регуляторов. Формально-рациональный характер капиталистической экономики означает ее автономию по отношению к человеческим потребностям, удовлетворение которых составляет цель хозяйственной деятельности в традиционных обществах. Формальная рациональность хозяйства (или рыночные отношения, по Веберу) определяется мерой технически для него возможного и действительно применяемого им расчета. Она осуществляется в соответствии с принципами свободного рынка, независимой от вмешательства государства экономики. Это предполагает частную собственность, отчуждение работающих от средств производства, экономическую систему санкций, рациональную денежную систему.

Экономическое действие принадлежит к общему классу рационального поведения и является таковым, если ориентировано на получение выгоды. Оно представляет собой мирный (в отличие от военного, например насильственного, захвата) способ контролирования индивидом ресурсов (средств), с помощью которых он намеревается достичь своих целей. Экономические процессы и объекты (предприятие, сырье, рынок) по отношению к экономическому действию выступают в роли целей, средств, препятствий или результатов. В более узкой формулировке экономическое действие включает операции в сфере современного делового предпринимательства, нацеленного на получение прибыли. Конкретно-исторический анализ типов экономического действия вывел Вебера на разделение и специализацию труда, отчуждающие работника от продукта и средств труда, типы государства и подчинения, механизм администрирования и бюрократической власти в организации, отношения между предпринимателем и рабочими.

Суть социологии капитализма Вебера отражают следующие выводы:

1) капитализм – это универсально-исторический процесс, охватывающий всю историю человечества;

2) в разные эпохи различные страны, начиная с древнего Китая, Египта, Вавилона, предпринимали попытки приблизиться к рациональному (правильному, цивилизованному) капитализму, но удалось это сделать только нескольким наиболее развитым странам Западной Европы в Новое время;

3) ключевым моментом, предопределившим успех стран Запада в построении капитализма, явились не развитые промышленность или экономика, не преимущества политического устройства, а особый тип религии – протестантизм;

4) существует множество форм капитализма, среди них только одна является истинной, а все другие – ложными подобиями.

Процесс капитализации всех стран мира, их нацеленность на построение у себя высшей формы товарно-денежных отношений М. Вебер называет рационализацией, высшим проявлением которой стало зарождение современного капитализма. К правильной модели капитализма не смогли приблизиться древние и средневековые государства, которым из общего набора предпосылок всякий раз недоставало то одного, то двух условий.

Ныне теория Вебера признана во всем мире. Именно ее считают наиболее правильной в объяснении природы капитализма. Ей отдают предпочтение даже экономисты, привыкшие выводить одни экономические явления из других. Заслуга Вебера в том, что он научил нас видеть за экономическими событиями более фундаментальные, невидимые глазу и не просчитываемые в денежном эквиваленте движущие силы, лежащие в складе мышления и образе жизни людей. Именно от них зависит то, какой капитализм они себе построят.

Учение М. Вебера о протестантской этике и духе капитализма, изложенное в одноименной работе (1905), является центральным моментом его социологии капитализма. Основой протестантской методики спасения является мирская аскеза, т.е. постоянная профессиональная деятельность во имя Бога. Она направлена на рациональное расширение производства, рентабельность и увеличение оборотов капитала. Успех бизнеса говорит об избранности и спасенности. Таким образом, занятие бизнесом имеет высокую нравственную оценку в протестантизме.

Раннее христианство унаследовало пренебрежение к физическому труду как недостойному свободного человека занятию. Фома Аквинский, заложивший основания католической философии, ценил физический труд ниже умственного. В католицизме человеческая жизнь представлена как бесконечное ожидание лучшей жизни на том свете. В протестантизме труд перестал служить простым ожиданием перехода в иной мир. Он превратился в деятельное начало, озаренное религиозным светом.

Протестантизм соединил земное и небесное, мирской и монашеский образ жизни, которые, если вспомнить Ф. Аквинского и Августина, в Средние века были разъединены. В протестантской этике труд – это религиозная обязанность и призвание любого человека, а не участь низших слоев, например рабов. Через труд человек не унижается, а возвышается к Богу. Унижают его как раз не-труд, безделье, праздное созерцание. Человек должен неустанно трудиться и относиться к труду как исполнению религиозных обязанностей – вдохновенно, серьезно, ответственно. Любое занятие, любая профессия, которую человек выбрал для себя или которую уготовила ему судьба, должна быть его призванием. Расставляя всех по своим местам, Бог предопределил каждому именно это, а не другое занятие. Он лучше знает, кому что нужно. Даже к нелюбимой работе надо относиться как к своему призванию, как к единственной возможности услужить Богу. Только тогда нас ждет спасение.

Надежду на спасение имеют те, кто предано работает, зря не тратит деньги и преуспевает в хозяйственных делах. Одни работают руками, другие умом. С этой точки зрения труд сапожника, художника или купца – одинаково угодное Богу занятие. Предпринимательство и бизнес не исключение. Это тоже труд, и часто очень рискованный, тяжелый, неприятный. Им необходимо заниматься так же самозабвенно и честно, как любым другим делом. Поскольку труд получает религиозную окраску, предпринимательство и бизнес предстают отныне перед судом нравственности. Любого торговца или промышленника можно спросить, честно или нечестно он нажил свои капиталы. Нечестные деньги суть тоже самое, что страшные грехи, которые надо постоянно отмаливать. Филантропия, пожертвования денег на культуру, религию, в социальную сферу – один из видов замаливания своих грехов.

Путь к достижению успеха в протестантизме имеет, таким образом, две составляющие:

1) рационально организованный бизнес, учет потраченных усилий, времени, средств, дисциплину и исполнительность, расчетливость, экономность;

2) нравственную чистоту бизнеса, этический кодекс поведения предпринимателя, честность в отношениях, соблюдение данного слова, отказ от мошенничества и обмана, поддержание высокого престижа и имиджа своей фирмы.

Конечно, подобные требования сложно выполнить в повседневной жизни. Они выступают штрихами некой идеально-типической модели капитализма. Чем больше они соблюдаются, тем ближе к цивилизованному капитализму находится ваше общество. Если поведение индивида подчинено первому требованию, но в нем не выполняется второе, то его можно отнести только к целерациональному действию. Если в нем обнаружено также и второе условие, то его следует отнести к ценностно-рациональному действию. Кроме них, в четырехчленной классификации социальных действий М. Вебера есть еще два вида – традиционное и аффективное. Но они к капитализму отношения не имеют. Они характеризуют доиндустриальное общество. Наиболее подходящим для цивилизованного капитализма является второй, ценностно-рациональный, тип поведения. При нем капиталист должен быть не только удачливым, по еще и честным коммерсантом.

Извращение этических принципов протестантизма происходит в том случае, если смещаются ценностные акценты, и уже не труд становится основой добродетели, а успех. При этом безразлично, какой ценой завоеван успех, например обманом, мошенничеством или облегчением работы. Лень в пуританской морали осуждается как абсолютное зло. В результате распыляется основа религиозной веры. Если капиталистический строй, основанный на рациональности и калькуляции, допускает социальную анархию как неустранимое зло, то вера в протестантские ценности как оплот рационального порядка тоже подрывается. В одном из опросов, которым были охвачены тысячи немецких рабочих, М. Вебер обнаружил, что отрицание самой идеи Бога мотивировалось не какими-то рациональными аргументами (например, атеистическими), а невозможностью совместить идею провидения с несовершенством социального порядка, несправедливостью, царящей в реальном мире.

Мотивация, основанная на протестантской трудовой этике, ориентирована на индивидуалистические стимулы, подкрепленные религиозным авторитетом. Индивид знает, ради чего он напряженно трудится. Во-первых, для того чтобы выжить в экономически нестабильной среде, ибо за него эго никто не сделает. Во-вторых, добросовестный труд ведет к приращению капиталов и повышению социального статуса. В-третьих, заниматься предпринимательской деятельностью вовсе не греховно, а напротив, является богоугодным делом. Наконец, в-четвертых, трудолюбие – это путь к спасению души.

Религиозная мотивация протестантизма стимулирует те потребности, которые всегда были естественными для человека, – стремление к обогащению и самоутверждение в труде. Но на эгоизм, карьерную мотивацию, желание нажиться за счет других, протестантизм накладывает жесткие этические ограничения. Богатый, но нечестный спасения не получит. Обогащайся, но в меру. Если мы сравним этические идеалы античной Греции и протестантской Европы, то увидим между ними несомненное сходство.