Социальный аспект речевого общения

Речевое общение представляет собой сложный процесс, в изучении которого можно выделить разные аспекты: собственно лингвистический (анализ тех языковых средств — фонетических, интонационных, лексических, грамматических, которые используются в коммуникации), психологический (установка общающихся друг относительно друга, их коммуникативные интенции, индивидуальные особенности поведения И Т.П.), социальный. Последний аспект включает в себя статусные и ролевые различия между людьми (о понятиях социального статуса и социальной роли см. в гл. 3), проявляющиеся в актах коммуникации, общественные стандарты и требования, предъявляемые к тем или иным формам речевого поведения, социальные различия между говорящими в их отношении к собственным и чужим моделям речевого поведения и т.п.

Рассмотрим некоторые проблемы, относящиеся к социальному аспекту речевого общения.

Речевое общение в социально неоднородной среде

При исследовании речевого общения часто неявно предполагается, что человеческая среда, в которой происходит общение, однородна в социальном отношении. Между тем весьма обычны ситуации, когда коммуникация осуществляется представителями разных социальных слоев и групп. Таково, например, общение судьи, подсудимого, обвинителя, адвоката и свидетелей в зале суда, посетителей на приеме у представителей власти, в ролевых парах тина "покупатель — продавец", "врач — пациент", "хозяин квартиры — сантехник", "водитель такси — пассажир" и т.п.

Для успеха коммуникации необходимо своеобразное взаимное приспособление участников коммуникативной ситуации. Такое приспособление может касаться: 1) набора языковых средств; 2) правил их использования в данной ситуации; 3) тактик речевого общения; 4) при контактном общении — ее невербальных компонентов (жестов, мимики, телодвижений и т.п.). Для всех четырех типов коммуникативного приспособления имеет значение различие коммуникантов по признакам "свой/чужой" и "выше/ ниже" (в некоторой социальной или возрастной иерархии).

Дадим краткую характеристику разных сторон речевого общения.

1. При общении со "своим", т.е. человеком из той же социальной среды и при этом знакомом говорящему, последний более или менее свободен в выборе языковых средств; при общении с "чужим" происходит селекция языковых средств — путем переключения на стилистически более официальный регистр, самоограничений языкового репертуара (например, рабочий, общаясь с врачом или с судьей, избегает ненормативной лексики, которая обычна для его речевого поведения в общении со "своими"), а также в виде редукции сугубо индивидуальных речевых черт (слова и выражения, которые человек любит употреблять в общении с "домашними", едва ли уместны в разговорах с официальными лицами).

Подобная селекция наблюдается и при общении взрослого и ребенка, начальника и подчиненного, командира и солдата и т.п.

2. Правила использования языковых средств различаются в зависимости от того, происходит ли общение в привычной для говорящего социальной среде или в непривычной. В первом случае довольно часты отступления от нормативных форм речи (ср. личные, семейные словечки, обороты, присловья, а также речевую специфику других малых социальных групп; более подробно об этом в параграфе 4.4). При общении в непривычной социальной среде говорящий вынужден с большей аккуратностью следовать правилам употребления языковых средств, в противном случае его ждет коммуникативная неудача (недоумение, непонимание, отказ от общения) или своеобразные санкции со стороны тех, с кем он вступает в контакт (насмешки, осуждение, возмущение и т.п.).

Общение в непривычной среде часто характеризуется тем, что участники общения владеют разными подсистемами одного национального языка: одни — исключительно или преимущественно литературным языком, другие — диалектом, третьи — просторечием или каким-либо социальным жаргоном и т.д. Речевое общение может происходить с использованием средств каждой из этих подсистем: носитель диалекта использует местный говор, носитель просторечия — просторечные слова и обороты, носитель литературного языка — средства языка литературного. Однако при общем относительном взаимопонимании — поскольку все употребляемые при коммуникации средства принадлежат одному национальному языку, возможны коммуникативные провалы, обусловленные тем, что внешне сходные или тождественные языковые знаки имеют в разных подсистемах неодинаковое ОГЛАВЛЕНИЕ: различаются по смыслу, коннотациям, экспрессивно-стилистической окраске, функционально-стилистической принадлежности и т.п.

В рассказе А. П. Чехова "Новая дача" инженер Кучеров спрашивает деревенских мужиков, зачем они пускают скотину в его огород и сад, рубят деревья в лесу, перекопали дорогу. Он говорит им:

" — Вы же за добро платите нам злом. Вы несправедливы, братцы. Подумайте об этом. Убедительно прошу вас, подумайте. Мы относимся к вам по-человечески, платите и вы нам тою же монетою".

Из всей его речи мужики уразумели только то, что надо платить (этот глагол понят ими в конкретном, вещественном смысле):

" — Платить надо. Платите, говорит, братцы, монетой..."

В другой раз, встретив крестьян, Кучеров говорит раздраженно, возмущенный бессмысленностью их поступков но отношению к нему и его семье:

"Инженер остановил свой негодующий взгляд на Родионе [старом кузнеце] и продолжал:

— Я и жена относились к вам, как к людям, как к равным, а вы? Э, да что говорить! Кончится, вероятно, тем, что мы будем презирать вас. Больше ничего не остается!..

Придя домой, Родион помолился, разулся и сел на лавку рядом с женой.

- Да... — начал он, отдохнув. — Идем сейчас, а барин Кучеров навстречу... Да... глядит на меня и говорит: я, говорит, с женой тебя призирать буду... Хотел я ему в ноги поклониться, да оробел... Дай Бог здоровья... Пошли им Господи...

Степанида перекрестилась и вздохнула.

Господа добрые, простоватые... — продолжал Родион. — “Призирать будем...” — при всех обещал. На старости лет и... оно бы ничего... Вечно бы за них Бога молил... Пошли, Царица небесная...".

3. В понятие "тактика речевого общения" входят такие компоненты, как инициатива коммуникативного контакта, установка на общение,

"иллокутивное вынуждение"^[1], соотношение диалогических и монологических форм речи, паузация (в частности, допустимость / недопустимость, обязательность / необязательность, краткость / протяженность пауз) и др.

Рассмотрим с этой точки зрения общение врача и пациента.

В типичном случае это представители разных социальных слоев. Хотя инициатива обращения к врачу может исходить от пациента, "ведущим" в их диалоге является, несомненно, врач. Он задает вопросы, и пациент обязан на них отвечать, он приказывает: — Дышите! — Задержите дыхание! — Разденьтесь! — Лягте на кушетку! — и пациент обязан подчиняться. Врач рекомендует, запрещает, стращает возможными последствиями нарушения врачебных предписаний, и это не вызывает протеста, поскольку входит в систему ролевых ожиданий, характерных для социальной роли врача.

Само взаимодействие "врач — пациент" с необходимостью предполагает установку на общение (с этим можно сравнить взаимодействие в паре "следователь — подследственный", где установка на общение может присутствовать только у следователя). Врач и пациент периодически меняются ролями говорящего и слушающего, и хотя в целом их общение можно характеризовать как диалог, в этом диалоге допустимы более или менее значительные по объему фрагменты монологической речи, например, когда врач составляет анамнез и выслушивает рассказ пациента обо всех его прошлых и настоящих недугах. В процессе общения врача и пациента допустимы и нормальны паузы, причем регулирует паузацию, как правило, врач, например, при выслушивании ритмов сердца, при измерении артериального давления и т.п. (ср. общение в ситуации "своей" социальной среды, когда возникновение пауз скорее спонтанно, чем вынуждаемо одной из сторон общения).

Различия в тактиках речевого общения могут касаться также способов реализации одних и тех же языковых и параязыковых средств. Например, манера говорить, принятая среди представителей современного русского просторечия, в интеллигентской среде иногда оценивается как агрессивная (повышенная громкость обычной "информационной" беседы, резкость интонаций, оберучная размашистая жестикуляция, телодвижения, имитирующие те или иные физические процессы, и т.п.), тогда как с точки зрения говорящего — носителя просторечия такая манера общения агрессивной не считается. В интеллигентской среде при передаче чужого мнения или чужих высказываний не принято подражать манере говорения, которая характерна для цитируемого лица: в просторечной среде имитация чужой речи с элементами передразнивания (при отрицательной оценке того, кто имеется в виду, его действий и т.п.) — явление вполне обычное.

4. Невербальные компоненты коммуникативной ситуации жесты, мимика, телодвижения — более разнообразны и свободны при общении людей среди "своих". В чужой среде, и особенно при общении "снизу вверх", эти компоненты находятся под социальным контролем, который суживает рамки жестовых и мимических реакций, и под самоконтролем участников коммуникации.

Из этой краткой характеристики разных сторон речевого общения видно, что в общем случае взрослый человек владеет некоей совокупностью социализированных (принятых в данном социальном коллективе) норм общения, включающих как собственно языковые нормы, так и правила социального взаимодействия. Эти нормы обязательны для людей, живущих в данном языковом сообществе, при их речевом поведении как в социально однородной, так и в социально неоднородной среде.