Социальные последствия глобализации хозяйственной жизни

Основными субъектами хозяйственной глобализации являются транснациональные компании. Их специфика в качестве субъектов хозяйственной деятельности определяется глобальным характером этой деятельности. Прежде всего, они не имеют жесткой привязки к национальным общностям: капиталы, топ-менеджмент, офисы и производственные мощности, рабочая сила – все это легко меняет не только географическую локализацию, но и национальный состав и принадлежность. Связанные с ТНК субъекты получают возможность динамичной смены места жительства, также вне привязки к национальному, традиционному контексту. Соответственно, национальные обычаи и традиции, этические нормы, духовные ценности и т.д. оказывают все меньшее влияние на функционирование капиталистической экономики. Таким образом, именно глобализация завершает процесс отрыва капитализма от его социальных, национальных, культурных характеристик. К. Маркс еще в "Манифесте коммунистической партии" (1848) писал о том, что ни у буржуазии, ни у пролетариата "нет отечества": по самому характеру своей деятельности, по социальной позиции и выполняемым ролям они не связаны с культурой, традициями, национальными интересами – их социальная позиция определяется их экономической деятельностью и экономическими интересами.

Освобождение капитала от национальной привязки обусловлено его ориентацией на максимизацию прибыли, которая в условиях глобализации, в свою очередь, получает дополнительные стимулы, связанные с высокой мобильностью экономики. Если капитал индустриальной эпохи еще сохранял зависимость от локального рынка, природных ресурсов и рабочей силы, еще нуждался в протекционистской поддержке государства, то глобальные хозяйственные акторы не только не нуждаются во всем этом, но и извлекают прибыль из своей независимости от локальных условий.

Глобализация и трансформация социально-экономических институтов индустриального общества

Глобализация изменяет характер социально-экономических институтов капиталистического общества – прежде всего предприятия, профсоюзов, налогообложения.

Независимость ТНК от национально-культурного контекста их деятельности, высокая мобильность производственных потенциалов меняет сущность предприятия как социального института реальной экономики. В условиях индустриального общества предприятие было не просто хозяйственной единицей, где сосредоточены основные и оборотные фонды, создана материальная база производства, подобран более или менее стабильный контингент рабочей силы – от неквалифицированной до высококвалифицированных технических специалистов и менеджеров. Предприятие оказывалось и важнейшим социальным институтом, где создавалась не только хозяйственная, но и социальная и культурная инфраструктура – социальная защита работников, образовательные, медицинские, рекреационные учреждения, жилищный фонд. В условиях глобализации смысл предприятия как социального института в значительной степени утрачивается в силу того, что капитал становится более мобильным и легко перетекает из одной формы в другую. Производственный капитал при необходимости легко трансформируется в капитал финансовый, виртуальный, а значит, не обремененный ни социальными, ни вообще какими бы то ни было реальными обязательствами.

В условиях глобализации трансформация сути социально-экономических институтов усугубляется разрывом их связи с конкретным социально-культурным контекстом. Предприятия не просто физически обретают более высокую степень мобильности – мобильность заложена в самой философии глобальной экономики. ТНК создают предприятия там, где находят это наиболее целесообразным, и под влиянием рыночной конъюнктуры и в особенности – динамики рынка рабочей силы – переносят их из страны в страну. В конце XX – начале XXI в. значительная часть производственных предприятий оказались перемещены из развитых стран "Центра" на "Периферию", где рабочая сила дешевле, а социальных обязательств меньше. Хотя оплата труда на предприятиях глобальных компаний, как правило, выше, чем на национальных предприятиях, все же в странах "Периферии" она ниже, чем была бы в старых индустриальных странах.

В индустриальном капиталистическом обществе ориентации одних хозяйственных субъектов на наращивание прибыли уравновешивались требованиями социальной справедливости со стороны других субъектов. Капиталу противостояло рабочее движение как в форме политических партий, так и профессиональных союзов. В современном мире глобальному капиталу вовсе не противостоит "глобальный профсоюз", и можно говорить о том, что два основных социальных полюса капиталистического общества – труд и капитал – оказались оторваны друг от друга. В современном глобальном мире мы имеем дело, по замечанию У. Бека, с "капитализмом без труда". Социальная система капиталистического рыночного общества, к которой Запад шел на протяжении двух столетий через тяжелейшие кризисы и потрясения, и которая воплотилась в обществе "массового благосостояния", в настоящее время поставлена под сомнение.

Для самих развитых стран "Центра" глобализация и деятельность ТНК оказываются неоднозначными по социальным последствиям. Рост доходов ТНК часто сопровождается сокращением рабочих мест за счет перевода предприятий в страны "Полупериферии" и "Периферии". При этом институты социального обеспечения этих стран оказываются все менее и менее эффективны из-за того, что мобильные и не имеющие четкой национальной и гражданской привязки субъекты глобальной экономики получили беспрецедентную возможность избавиться от налогового бремени.

Мобильность капитала и предприятия в глобальной экономике взаимосвязана с трансформациями института налогообложения. У. Бек назвал глобальный капитализм "капитализмом без налогов", поскольку этот важнейший для обществ "модернити" институт становится все более фиктивным: "Предприятия могут производить продукцию в одной стране, платить налоги в другой, а требовать государственных субсидий в форме мероприятий по созданию инфраструктуры – в третьей... Пикантность ситуации заключается в том, что именно самые богатые становятся виртуальными налогоплательщиками...". Бремя содержания развитой социальной инфраструктуры, поддержания традиционно высокого уровня культуры, обеспечения безопасности и т.д. ложится на реальных налогоплательщиков – на мелкие и средние предприятия, на частных лиц. Возникает конфликт между виртуальными и реальными налогоплательщиками: лидеры глобализации пользуются фактически бесплатно социальными и культурными достижениями высокоразвитых стран, которые оплачивает не глобализированное население, страдающее, вдобавок ко всему, от издержек глобализации вроде сокращения рабочих мест. По замечанию У. Бека, ирония Новейшей истории состоит в том, что глобализацию вынуждены оплачивать те, кто от нее не выигрывает, а проигрывает: в Германии с 1979 г. доходы предприятий выросли на 90%, заработная плата – на 6%; поступления от подоходного налога за последние 10 лет выросли в два раза, а налоги с корпораций уменьшились в 2 раза и составляют лишь 30% общих налоговых сборов.

В то же время фактическая деконструкция института налогообложения в условиях глобализации принципиально меняет систему взаимоотношений хозяйствующего субъекта и государства. Контроль за налогами фактически означает не только возможности обеспечивать социальную деятельность, включая пособия безработным, здравоохранение, образование, культуру, науку, но и контроль за хозяйственной деятельностью в рамках определенной территории. Отсутствие такого контроля означает, что хозяйственная деятельность глобальных акторов превращается в автономную сферу, переходящую границы, утратившую связи с локальным социальным, национальным, политическим контекстом.