Состояние отечественной политической психологии

Современная российская политическая психология также имеет замечательных предшественников. Особенно богато наследие конца XIX – начала XX в., когда интерес к личности, к психологическому компоненту социальных процессов был широко представлен и в политической мысли, и в философии, и в нарождавшейся социологии.

До сих пор представляют не только историческую ценность концепции целого ряда русских мыслителей того периода. Так, в "Очерках по истории русской культуры" П. Милюков прослеживает развитие российской политической культуры, в частности особенности русского политического сознания в его "идеологической" форме на протяжении всей русской истории. В свой русский период П. Сорокин размышлял над проблемой социального равенства, свободы и прав человека. Познав трагедию гражданской войны, он попытался ее осмыслить не только как социолог, но и как тонкий психолог. В начале века выходят пять маленьких томиков "Психиатрических эскизов из истории" П. И. Ковалевского, представляющие собой вполне реальную альтернативу психоаналитическим подходам к биографии политиков. Позже, уже в 1920-е гг., вышла книга Г. Чулкова о русских императорах, где даны блестящие психологические портреты русских правителей.

Отдельная страница истории политической психологии связана с психоанализом. Это направление стало необычайно быстро распространяться в России особенно после революции 1917 г. О необычайной судьбе тех, кто увлекся ставшей модной теорией 3. Фрейда, можно прочесть в книге A. Эткинда "Эрос невозможного". Пожалуй, самое поразительное в истории расцвета, запрета и вновь проявившегося интереса к психоанализу уже в наши дни – это именно его связь с реальной политикой. Можно без всякого преувеличения сказать, что не будь среди увлеченных идеями психоанализа таких политиков, как Л. Троцкий, С. Каменев, B. Радек, судьба этой психологической школы в России была бы иной.

Еще предстоит осмыслить влияние марксизма на политическую психологию. Но, очевидно, это можно будет сделать нс раньше, чем осядет пыль после политических и идеологических баталий Новейшего времени. Сейчас ясно лишь, что тот вариант марксизма, который развивался в Советском Союзе, не слишком способствовал проявлению интереса к этой проблематике. В нашем обществоведении преобладали тенденции, которые подчеркивали определяющую роль масс в политическом процессе и одновременно недооценивали значение личностного фактора, деятельность отдельных политических групп. При этом трактовка масс была весьма упрощенной. Они понимались как некая безликая сумма индивидов, приводимая в движение волей политического авангарда. Такие методологические посылки делали ненужным учет психологического фактора. Добавим к этому, что реального знания о политическом сознании и поведении отдельных представителей этой массы не было в силу отсутствия обратной связи между правящей элитой и населением.

В этом отношении политическая психология находилась еще в худшем положении, чем социальная психология и социология. Последние дисциплины дважды за послевоенный период приступали к изучению человеческих компонентов общества в целом и политики в частности. Оба раза эти попытки были связаны с реформой системы: в годы хрущевской оттепели и в годы перестройки. Первый этап возникновения серии работ, касающихся политико-психологической проблематики, относится к началу – середине 1960-х гг. Работы Ю. Н. Давыдова, Ю. Ф. Замошкина, Б. Ф. Поршнева, В. Д. Парыгина и других социологов, историков и психологов ввели в научный оборот проблематику политической деятельности в ее человеческом измерении. В эти годы происходит первое знакомство с трудами западных ученых и их критическое переосмысление в советском контексте.

В 1970–1980-е гг. эта проблематика перемещается на периферию научных дискуссий и общественного интереса. В то же время, оставаясь невостребованной, она не перестает развиваться в рамках отдельных отраслей знания. Так, в рамках страноведения под защитой рубрики "критика буржуазной" социологии, политологии и иных теорий были опубликованы результаты отечественных исследований по развивающимся странам – Б. Брасова, Б. Старостина, М. Пешкова, Г. Мирского и др.; американистов – Ю. Замошкина, В. Гантмана, Э. Баталова; европеистов – И. Бунина, А. Галкина, Г. Дилигенского, В. Иерусалимского и др.

Политологи-страноведы обсуждали такие проблемы, как политическое сознание и поведение, политическая культура, политическое участие и другие политико-психологические сюжеты, оставаясь в рамках зарубежного материла, так как проводить непосредственное исследование своей собственной политической жизни не рекомендовалось. Книги Ф. Бурлацкого, А. Дмитриева, А. Галкина, Э. Кузьмина, А. Федосеева, Г. Шахназарова и других советских политологов заложили основу современной политологии в целом и политической психологии в частности. Создание Советской ассоциации политических наук способствовало поискам отечественных политологов в указанном направлении, помогало их приобщению к зарубежному опыту исследований.

Второй период обостренного общественного интереса к психологическим аспектам политики начался в середине 1980-х гг. с началом процесса демократизации и гласности, получившего название перестройки. Первыми на запрос реальной политической практики откликнулись те ученые, которые уже имели определенный исследовательский опыт и интерес к политико-психологической проблематике: А. Асмолов, Э. Баталов, Л. Гозман, Г. Дилигенский, А. Донцов, Е. Егорова-Гантман, И. Кон, Д. Ольшанский, А. Петровский, С. Рощин, Ю. Шерковин, Е. Шестопал и другие известные политологи, психологи, социологи. За ними последовали их ученики, исследователи более молодого поколения.

В 1990-е гг. сама политика дала новый мощный толчок к развитию политической психологии. Начал формироваться социальный заказ на исследования по электоральному поведению, восприятию образов власти и политиков, лидерству, психологическим факторам становления многопартийности, политической социализации и многим другим.

Сейчас в стране работают десятки исследователей, ведущих как фундаментальные, так и прикладные исследования, занимающихся одновременно аналитической и консультативной работой. Особенно востребованы немногочисленные специалисты в этой области в период выборов, где они способны просчитать ситуацию не на глазок, а с использованием специального научного инструментария.

Созданы специальные научные подразделения в области политической психологии в Москве и Санкт-Петербурге. Курсы лекций читаются во многих отечественных университетах. Вышли первые учебные пособия по политической психологии. В 1993 г. образовалась Российская ассоциация политических психологов, которая является коллективным членом ISPP. На современном этапе политическая психология может быть представлена как самостоятельная наука (рис. 1.1).

Рис. 1.1. Политическая психология в системе наук