Сочетание рационализма, конструктивизма и реализма в "объектном" подходе

Рассмотрим с точки зрения "объектной" модели вопросы, которые обсуждались в гл. 2 и 8.

Из схемы (9.1.2) следует возможность более изощренного варианта ответа на споры между эмпиризмом и рационализмом (см. гл. 2) и между реализмом и антиреализмом (см. гл. 8).

С нашей точки зрения, различные модифицированные варианты реализма, включая довольно модный сегодня "структурный реализм" (см. гл. 8), не выводят реализм из-под критики конструктивизма. Вопросы, поставленные в рамках спора антиреализма с реализмом, вряд ли можно решить в рамках одноуровневых моделей, которые не выделяют слой оснований.

В рамках двухуровневой "объектной" модели ответ на эти вопросы звучит так. На уровне ОРН и ПИО мы имеем дело с "конструктивным рационализмом" галилеевского типа, описанным в параграфе 9.1. Рационализм связан с тем, что ПИО (аналогично вакууму Галилея) не выводится непосредственно из опыта путем идеализации или абстрагирования (подобно идеальному маятнику в "Механике" С. Э. Хайкина), а вводится с учетом опыта (как у Галилея) или имеющегося научного знания (как в случае с теорией относительности (см. гл. 14)), но исходя из тех или иных мыслительных конструкций ("Это простейший закон, и Бог так и должен был устроить" у Галилея). Конструктивизм состоит в том, что первичным здесь является теоретическая конструкция ПИО, которая изобретается, а затем воплощается в материал с помощью операций приготовления в ПИО-эксперименте. Это "воплощение" отличает конструктивистскую схему от гипотетико-дедуктивной (см. параграф 4.2). В результате ПИО являются искусственными, но реальными объектами^[1]. Все физические объекты состоят из ПИОj, которые задают предельную физическую онтологию. В силу этого ВИО, строимые из ПИО (т.е. теории "нормальной науки"), не только описывают ("спасают", по ван Фраассену, подобно эпициклам Птолемея) явления, но и выявляют онтологическую сущность явления, в силу чего объясняют его. ВИО-теории также способны осуществлять предсказания (правда, это мог и Птолемей). То есть на уровне ВИО (нормальной науки) мы имеем картину в духе реализма: ВИО состоят из реальных ПИОj.

ПИО, (классические или квантовые частицы, поля и т.д.) в рамках ВИО-типа работы выступают как аналоги априорных форм Канта^[2] (см. гл. 3), но эти априорные формы имеют (как у неокантианцев) культурное, а не биологическое происхождение (Кант связывал их с человечеством как видом). Иными словами, если техника создает мир "второй природы", то наука создает культурные средства ("очки" первичных идеальных объектов) для описания (а также для объяснения и предсказания) явлений "первой природы". То, что мы увидим (выделим) в "первой природе", зависит от этих культурных средств. При этом ни сама "первая природа", ни средства науки не являются субъективными, хотя имеет место зависимость науки от культуры – "культурная нагруженность" "первой природы". С точностью до этой "культурной нагруженности" "первой природы", данной нам как совокупность реальных объектов – материализованных ПИО), можно говорить о реальности, объективности и истине в отношении ВИО и "нормальной науки" (в терминах Т. Куна (см. параграф 6.4)). Никакой зависимости от наблюдателя или растворения границы субъект/объект здесь не возникает, причем и в классической, и в квантовой (см. гл. 15) физике. Естественная наука, в противоположность технике, полагает, что принципы существования мира "первой" природы не зависят от существования человека и его деятельности. Возможность не учитывать “культурную нагруженность” внутри науки связана со стратегией согласования новых разделов науки со сложившимися старыми. Это очень хорошо видно на примере физики, где раздел со сложившимся основаниями уже нс исчезает. Появляющийся новый раздел физики либо формирует независимую дополнительную область (например, электрический заряд у механических частиц), либо согласуется со старым разделом (через предельный переход, как это имеет место в случае теории относительности и квантовой механики). Это согласование обеспечивается широко используемым в физике принципом соответствия (см. параграф 9.7.4).

Сохранение критериев реальности, объективности и истинности в рамках "нормальной науки" (построения ВИО) предполагает отсутствие многозначности теоретических моделей явления, полученной в результате ВИО-типа работы.

Действительно, как было указано в гл. 8, одним из веских аргументов против реализма является тезис о недоопределенности теории опытом. Это утверждение исходит из предположения, что теория состоит из утверждений, множество которых не ограничено. Поэтому для ограниченной совокупности эмпирических утверждений, описывающих явление, можно построить неограниченное множество разных теорий, эмпирически адекватных данному явлению (см. гл. 8).

В случае "объектного" подхода свобода построения теорий куда более ограничена. В силу немногочисленности ПИО составленные из них различные модели-ВИО довольно резко отличаются друг от друга по спектру своих свойств. Поэтому совпадение набора проявлений для разных моделей-ВИО (из которых следуют теории) – ситуация непродолжительная.

Проиллюстрируем это на примерах двух типов. Конкурирующие долгое время корпускулярная и волновая теории света принадлежат ВИО-типу. И здесь, в конце концов, нашелся эффект – интерференция, который решил этот вопрос в пользу одной из них. Свет как поток фотонов – это не отрицание, а развитие волновой модели, которая становится "затравочной моделью" в процедуре квантования (см. параграф 15.3). То есть здесь мы имеем и критические эксперименты, и уточнение, т.е. вре́менную, а не принципиальную "недоопределенность теории опытом". Длительная конкуренция различных исследовательских программ в теории относительности (см. гл. 14) выходит за рамки "нормальной науки" и, соответственно, нашего тезиса, но в физике (в отличие от гуманитарных наук) довольно быстро одна из парадигм (исследовательских программ) завоевывает монопольное положение, что имеет место и в этом случае. Таким образом, логика вывода о "недоопределенности теории опытом" исходит из неверного представления о структуре естественнонаучного знания, и история науки не подтверждает верность этого тезиса.

"Объектная" модель выбивает почву и из-под основных аргументов структурного реализма (см. гл. 8), утверждающего реализм не объектов, а отношений, фиксируемых математическими выражениями. Критика тезиса о "невероятной эффективности математики" приведена в параграфе 9.4. Другой популярный аргумент в пользу структурного реализма о сохранении уравнений, полученных для волн, переноса тепла и т.п. при смене онтологической модели объекта (перехода от эфира к электромагнитному нолю, от теплорода к тепловой энергии и статистической физике), объясняется тем, что это свойства одного идеального объекта – сплошной среды (подробнее см. работу [21, гл. 4]), т.е. здесь речь идет о соотношениях, верных для любой среды, поэтому при смене типа среды они не меняются. Итак, в центре здесь не отношения, стоящие за объектами (типа реляционных теорий пространства в гл. 14), а идеальный объект – сплошная среда, которая имеет много разновидностей, одной из которых является электромагнитное поле. То есть в случае ВИО имеет место не структурный, а объектно-онтологический реализм, где базовыми онтологическими единицами являются ПИОj.

Что же касается спора эмпиризма и рационализма, то здесь мы имеем сочетание и того и другого: эмпирическая компонента состоит в наличии и исследовании эмпирического явления, а рационалистическая компонента – в конструировании ВИО из ПИОj. Целостной единицей является пара, состоящая из эмпирического явления и его теории (ВИО). Очень ярко это сочетание проступает в проанализированном в параграфе 10.5 мысленном эксперименте.