Ситуативные слова

Ситуативные слова, называемые также индексными или эгоцентрическими, – это слова, полное значение которых меняется от ситуации к ситуации и зависит от того, кто, когда и где их использует.

К ситуативным относятся такие слова, как "я", "ты", "мы", "они", "сейчас", "вчера", "завтра", "будет", "здесь", "там" и многие другие. Их собственное значение, т.е. значение, не зависящее от ситуации, в которой они употребляются, ничтожно. "Я" – это тот, кто говорит, "он" – лицо мужского рода, о котором идет речь, "здесь" – место, о котором говорится, "теперь" – время, в которое идет речь, и т.д.

Полное значение этих слов меняется от случая к случаю и зависит оттого, кто, когда и где их высказывает.

К примеру, в "Войне и мире" Л. Н. Толстого "я" – это в одном случае Кутузов, в другом – Наполеон, в третьем – Пьер Безухов или Наташа Ростова. Человек может всю жизнь повторять "сегодня – здесь, завтра – там" и оставаться на одном и том же месте: всякий наступивший день будет для него "сегодня", а не "завтра". "Завтра, обязательно завтра" – обычная поговорка лентяя.

Изменчивость значений ситуативных слов может оказываться причиной ошибочных заключений.

Скажем, в умозаключении: "Когда-то на демонстрации я нес чей-то портрет; кто-то написал “Одиссею”; значит, я нес портрет автора “Одиссеи”" – заключение нелепо, поскольку неопределенное местоимение отсылает, очевидно, к двум разным лицам.

Характерная особенность утверждений с ситуативными словами – непостоянство в отношении истины.

В устах одного человека утверждение "Я отвечал на экзамене просто блестяще" может быть истинным, а в устах другого – ложным. Утверждение "В Москве вчера было солнечное затмение" истинно один день за много лет и ложно во всякое другое время.

Нет ничего удивительного, что от подобного рода неустойчивых высказываний стремятся избавиться и в науке, и в других областях, где требуется стабильность сказанного и написанного, независимость его от лица, места и времени. Вместо того чтобы писать "он", "сегодня", "здесь" и т.п., указывают фамилию, дату по календарю и географическое название местности. Тем самым неустойчивость снимается.

Истинность утверждений типа "24 августа 1812 г. Кутузов был в Москве" не меняется с изменением времени или места их произнесения. Она не зависит и от того, кому принадлежит подобное утверждение.

Конечно, такая формулировка способствует в определенной мере однозначности и точности языка. Но она, несомненно, обедняет его, делает суше и строже. Языку, в котором нет "я" и "ты", а есть только "Иванов" и "Петрова", явно недостает чего-то личностного, субъективного.

К тому же ситуативные слова – не просто такая досадная черта обычного, не особенно строгого языка, которой можно было бы избежать в каком-то "совершенном языке". Эти слова – необходимая составная часть нашего языка. Без них он не может быть связан с миром, и все попытки полностью избавиться от них никогда не приводят к полному успеху.

Употребление ситуативных слов не обязательно ведет к какой-то двусмысленности.

Немецкий поэт XVII в. П. Флеминг остро ощущал бытие человека в текущем мире и времени, человеческое "я" в соприкосновении со множеством других людей. Стихи П. Флеминга перенасыщены местоимениями:

Я потерял себя. Меня объял испуг.

Но вот себя в тебе я обнаружил вдруг...

Сколь омрачен мой дух, вселившийся в тебя!..

...По от себя меня не отдавай мне боле...

И нет меня во мне, когда я не с тобою.

В этих стихах волнующий лиризм сочетается с глубиной и ясностью мысли.

Но вот другое, богатое местоимениями стихотворение, взятое из сказки об Алисе Л. Кэрролла:

Я знаю, с ней ты говорил

И с ним, конечно, тоже.

Она сказала: "Очень мил,

Но плавать он не может".

Там побывали та и тот

(Что знают все на свете).

Но если б делу дали ход,

Вы были бы в ответе.

Я дал им три, они нам – пять,

Вы шесть им посулили.

Но все вернулись к вам опять,

Хотя моими были...

Каждое из употребленных здесь слов имеет смысл, но в целом стихотворение бессмысленное или, скорее, наглухо зашифрованное. Разорваны связи между ситуативными словами и теми объектами, на которые они указывают. Вся смысловая конструкция, лишенная связи с действительностью, повисает в воздухе.

Ситуативные слова – при их неумеренном или неточном употреблении – делают рассуждение неконкретным и нечетким. Они размывают ответственность за недостатки и лишают точного адреса похвалу.

Обороты типа "мы не согласны", "здесь такое не пройдет", "не забывайте, где вы находитесь", "мы так считаем", "сейчас принято так говорить" и т.п. делают рассуждение аморфным (Кто эти "мы"? Где именно "здесь"? Что конкретно неприемлемо? и т.д.), они лишают возможную полемику твердого отправного пункта.

Можно ли оспорить лишенное конкретности утверждение: "Кое-где кое у кого есть отдельные недостатки"?

"А нельзя ли было тому, кто критиковал того, который критиковал неизвестно кого, назвать кого-нибудь еще, кроме того, кто критиковал" – нагромождение ситуативных слов делает смысл этого предложения трудноуловимым.

"Трактор у пего всегда на ходу: лишний раз ои не покурит, не посидит, проверит, все ли исправно". В этой цитате из газеты неправильно употребленное слово "он" переадресовывает похвалу трактористу на сто трактор.

В. В. Вересаев в "Невыдуманных рассказах" вспоминает такой популярный анекдот:

Услышал городовой, как на улице кто-то сказал слово "дурак", – и потащил его в участок.

– За что ты меня?

– Ты "дурак" слово сказал.

– Ну да, сказал! Так что же из того?

– Знаем мы, кто у нас дурак!

Здесь обычное слово "дурак" становится ситуативным. Оно относится, по всей видимости, к двум разным лицам: городовой под "дураком" имеет в виду императора Николая II, прохожий – кого-то другого.

Шутливая пословица "Подпись без даты хуже, чем дата без подписи" подсказывает, что не только сказанное, но и написанное может оказываться ситуативным, а значит, меняющим свое значение.

Слово "я" в устах одного и того же человека, но в разные периоды сто жизни означает настолько разных лиц, что поэт В. Ходасевич называет его "диким":

Я! я! я! Что за дикое слово!

Неужели вон тот – это я?

Разве мама любила такого,

Серо-желтого и худого

И всезнающего, как змея?

Другой поэт, Н. Заболоцкий, пишет:

Как мир меняется!

И как я сам меняюсь!

Лишь именем одним я называюсь,

На самом деле то, что именуют мной, –

Не я один. Нас много. Я – живой.

Ситуативные слова помогают выделить устойчивое, тождественное в изменяющемся. Но они нередко оказываются и источником ошибочных отождествлений.

Все это показывает, что ситуативные слова требуют определенного внимания, а иногда и известной осторожности. Особенно если мы стремимся к ясности, точности и конкретности всего того, что говорится в процессе аргументации.