Синкретизм

В конце V – начале VI в. в Центральной Японии усилилась борьба между родами за главенство в общеплеменном объединении. В стремлении к власти род Сога использовал иноземную религию – буддизм, первое упоминание о котором относится к 538 г., когда в Ямато прибыло посольство корейского королевства Пэкче с буддийскими сутрами и статуей Шакья-Муни.

На японские острова проникло и конфуцианство. Конфуцианские идеи отвечали потребностям царской элиты и ее аристократического окружения. Их стремлению к власти соответствовала этическая программа с четким социальным делением общества, где определены место и обязанности каждого. Конфуцианская этика с ее принципом сыновней почтительности и долга предписывала всем строгое соблюдение культа предков, а низшим слоям еще и беспрекословное подчинение "божественной" династии правителей.

Но все же в борьбе за власть для рода Сога приоритетным оказался буддизм. После победы Сога начинается широкое распространение буддизма, сопровождаемое строительством буддийских монастырей и храмов и предоставлением им обширных земель.

Новая религия с пантеоном будд и бодхисаттвы заняла прочное место в жизни японца. Она не воспринималась как нечто чужеродное и противостоящее родовым культам. Скорее, наоборот – от будд и бодхисаттв ожидали тех же охранительных функций и разнообразной помощи. Они стали наделяться такими же магическими свойствами, что и ками – к ним обращались с конкретными просьбами – защиты от болезней, ниспослания богатого урожая, охранения от зла и т.д. У японца сложилась уверенность в том, что новые боги обладают несомненно более мощной силой. Огромные, богато украшенные храмовые сооружения, сверкающие золотым убранством интерьеры и торжественные многочасовые службы поддерживали это впечатление.

Будды и бодхисаттвы естественно вошли в обширный пантеон синтоизма как новые боги. Однако в ранний период распространения буддизма функции храмовых божеств и даже их иерархия не были важными и решающими для местного населения. У них складывалось свое отношение к каждому из божеств, и, следовательно, складывалась своя, своеобразная иерархия, в основе которой по- прежнему, как и в культе ками, лежало представление о возможности получения помощи от богов, способных влиять на жизнь отдельного человека или всей общины.

Буддизм вместе с тем привнес и нечто новое. Синто возникло как религиозная практика земледельческой общины и было отражением коллективных воззрений и просьб, буддизм же обращал внимание на отдельного человека, апеллировал непосредственно к личности.

Местные культы и буддизм поделили между собой функции, связанные с особыми моментами в жизни японца: светлые, радостные события – рождение, вступление в брак – остались в ведении родовых богов, возглавляемых "солнечной" богиней Аматэрасу. Смерть, трактуемая синто как скверна, взял под защиту буддизм, предоставив концепцию освобождения через практику почитания Будды.

Так складывался синкретизм двух религий – в японской терминологии рёбусинто – путь буддизма и синто. Большое значение имело то, что процесс соединения двух религий развивался при широкой правительственной поддержке. Например, по правительственному указу происходит соединение синтоистского и буддийского ритуала даже в такой главной и сокровенной церемонии, как "вкушение императором риса новой жатвы": на нее приглашаются буддийские монахи.

Высшей формой религиозного синкретизма являлась концепция хондзи суйдзяку, согласно которой божества синтоистского пантеона могут рассматриваться как временное воплощение будд и бодхисаттв. Так, "солнечная" богиня Аматэрасу стала воплощением будды "Бриллиантового света" Вайрочаны.