Русские книжники о гармонии "властей", "благе" и "благолепии" в ведении хозяйства. Русская экономическая мысль эпохи становления централизованного государства

В IX в. образовалось Новгородско-Киевское государство. В духовном отношении оно многое заимствовало от Византии после принятия православной веры от греков, а точнее от Византийской империи. В православии и католицизме имелись существенные отличия в понимании взаимоотношения светской и духовной властей. В православном понимании эти отношения строились не на разделении, а на гармонии (симфонии) властей. Сохранились "поучения" киевских митрополитов русским князьям. На их основе на протяжении нескольких столетий происходило становление свода законов, один из которых получил название "Русская правда" (XI–XII вв.). Этот исторический источник дошел до нас в списках XIII–XVIII вв. в трех редакциях – Краткой, Пространной и Сокращенной "Правды" и включает отдельные нормы "Закона русского", "Правду" Ярослава Мудрого, "Правду" Ярославичей, "Устав" Владимира Мономаха и ряд других документов. Краткая и Пространная редакции "Правды" отражают два этапа процесса феодализации общества на Руси – ранний, когда феодальные отношения только складывались, и последующий, более продолжительный, когда основы феодализма сложились и продолжали развиваться. Для истории отечественной экономической мысли важно то, что в этом историческом документе довольно полно освещено отношение верховной власти к социально-экономическим вопросам.

В Пространной "Русской правде" в статьях о наследстве рисуется большое хозяйство, дом, полный имущества, с челядью и скотиной. При малолетстве детей и втором замужестве вдовы имущество переходит к опекуну, который должен охранять его до совершеннолетия опекаемых. Хозяйства описывались двух видов: вотчинные, наследуемые, переходившие от отца к сыну, и поместные, даваемые государем во временное владение за службу. Имения отличались по праву владения, но не по производственным отношениям между князьями и крестьянами. Как вотчинник, так и помещик первоначально не вели собственного хозяйства и существовали за счет крестьянства. Определенное место в Пространном варианте "Русской правды" занимают торговля и ростовщичество. В ней упоминаются купец, странствующий со своими товарами, неоплатный должник, сборщик торговых пошлин, приводятся цены на скот и т.д. Законодательство ставит своей задачей регулировать торговые отношения: говорится, в частности, о купце, дающем деньги другому купцу в долг или для совместных коммерческих операций, как в местном торговом обороте, так и на отъезд, "в гостьбу". Купец может заключить договор о хранении товара ("поклаже"). Купцы совершают с товарами далекие путешествия, где их могут застигнуть пожар или кораблекрушение, и "Русская правда" подробно рассматривает случай банкротства купца и при этом устанавливает порядок возмещения интересов кредиторов.

Большой раздел в Пространном варианте "Русской правды" посвящен проблеме ростовщичества. Возникновение этого раздела предположительно связано с крупными волнениями народных масс в Киеве в 1113 г., когда жители города напали на дома ростовщиков, грозили поджечь дома купцов и бояр. Волнения были подавлены, но тем не менее Владимир Мономах вынужден был пойти навстречу киевлянам и принять меры к ограничению аппетитов ростовщиков, взимавших с получателей займов непомерно высокие проценты. Он существенным образом ограничил уровень процента (примерно до 15–20%). Как свидетельствует ряд исторических документов, Православная церковь последовательно выступала против чрезмерного долгового угнетения ростовщичеством. Например, I Вселенским собором (Никейским собором 325 г.) было декретировано полное запрещение взимания процентов. В ростовщичестве видели наживу за счет несчастья другого, усматривали худший вид эксплуатации. Однако не следует забывать, что Киев был не только городом-крепостью, но и торговым городом. Находясь на пути "из варяг в греки", он выполнял функции международного торгового и перевалочного центра. В нем проживало много иностранных купцов – "гостей", чьи интересы также надо было учитывать.

"Правда" регламентировала в основном жизнь горожан, крестьянские ("хрестьянские", т.е. христианские) общины жили по традиционному праву, основу которого составляли канонические нормы. Князь и его дружинники появлялись в общинных пределах в основном для сбора дани. Так называемый "княжеский суд" касался, как правило, проблем недоимочности и уголовных преступлений, поэтому в "Правде" особое внимание было обращено на защиту жизни и прав князей и их челяди. Так, за убийство боярина (княжеского дружинника) виновный должен был заплатить штраф (виру) князю в сумме 80 гривен, а за убийство княжеского холопа платилась дань в размере 5 гривен. Княжескому суду подлежали случаи о нарушении межи, об угоне и уничтожении скота, об убийстве управляющего имением, побегах холопов. За общиной признавалось право защиты своих членов и вместе с тем на нее возлагалась ответственность перед княжеской властью за уплату различных сборов и т.п. Крестьянская община именуется в "Правде" миром или вервью. Община наряду с Церковью ограничивала стремления феодалов захватить общинные земли, превратить общинников-смердов в зависимых от себя людей.

Сохранилось летописное предание о том, что князь Владимир, обеспокоенный своей судьбой в загробной жизни, задал митрополиту Иллариону вопрос: "Где будет княжеский тиун (эконом и сборщик дани) – в раю или же в аду?" Илларион, понимая, что князь интересуется не судьбой тиуна, а своей, ответил: "Там же, где и князь". В этом немногословном диалоге заключается очень много смыслов: во-первых, тиун действует не по своей воле, а по княжеской; во-вторых, князь – такой же смертный, как тиун или холоп, и кары Божьей за жесткое обращение с христианами ему не избежать. Развивая эту мысль в своем "Поучении когану Владимиру", Илларион писал, что князь должен быть "отцом, пастырем овец своих беззащитных, поскольку он такой же христианин, как и они". Более того, писал он, "кому власть дана, с того и спрос больше". Подобные моральные нормы наряду с нормами права также содержатся в "Русской правде".

Таким образом, можно определенно сказать, что "Русская правда" содержала нормы светского ("княжеского") права, но "гуманизированого" христианством. В ней нет статей, свойственных языческому праву. Речь в ней идет не о кровной мести, а прежде всего о защите жизни и имущества княжеских дружинников и слуг, о положении феодально-зависимых людей, об обязательном и наследственном праве и т.д. При этом следует иметь в виду, что Новгородско-Киевская Русь – это раннефеодальное государство, состоящее из самостоятельных княжеств, образованных на значительном удалении друг от друга. В каждом из них составлялись свои законодательные своды из материалов, рассредоточенных в основном в летописях, повествующих о происхождении княжества и действующих в нем жизненных правилах.

В развитии русского летописания принято различать три периода: древнейший, областной и общерусский. В основании свода русских летописей лежит знаменитая "Повесть временных лет" ("Откуда есть пошла русская земля, кто в Киеве начал первее правити и откуда русская земля стала есть"). Имевшая не одну редакцию "Повесть" легла в основу различных местных летописей. Как отдельный памятник она не сохранилась, дойдя до нас в составе более поздних летописных сводов – Лаврентьевского (XIV в.) и Ипатьевского (XV в.). "Повесть" – это общерусский летописный свод, составленный к 1113 г. в Киеве на основании летописных сводов XI в. и других источников предположительно греческого происхождения. Преподобный Нестор-летописец, подвижник Киево-Печерской лавры, закончил труд за год до своей кончины. Летопись продолжил другой святой инок – Сильвестр, игумен Выдубицкого киевского монастыря. Авторы "Повести" стремились дать по возможности полное представление о ходе мировой истории. Поэтому начинается она с библейского рассказа о сотворении мира, затем излагается история русского народа. Автор сообщает, что после вавилонского столпотворения, когда народы разделились, в иафетовом племени выделилось славянство, а среди славянских племен – русский народ. Бытовые подробности не занимают летописца. Он описывает деяния святых подвижников, рассказывает о доблести русских князей, о борьбе с иноплеменниками. Особое внимание в летописи обращается на факт крещения Руси и принятия русским народом православия, при этом автор подчеркивает добровольный характер принятия христианства. Это был свободный и осмысленный выбор.

Довольно полную картину взглядов современников на ход русской истории дает Лаврентьевский свод. Эта летопись названа по имени инока Лаврентия, составившего документ для великого князя суздальского Дмитрия Константиновича в 1377 г. В этот общерусский летописный свод вошли "Повесть временных лет" в редакции 1117 г. и ее продолжения, излагающие исторические события в Северо-Восточной Руси с 1111 по 1305 г. Развивая и дополняя друг друга, русские летописцы стремились к созданию целостной и последовательной картины родной истории. Во всей полноте это проявилось в московской летописной традиции, как бы венчающей усилия многих поколений летописателей.

При митрополите Киприане (митрополит Киевский, Русский и Литовский, 1330–1406 гг.) были составлены "Летописец Великий Русский", Троицкая сводная летопись, написанная в 1448 г.

Они, как и другие памятники, предоставляют довольно полную картину истории Московской Руси. Наконец, по указанию царя Ивана IV разработали грандиозный летописный свод, в котором была предпринята попытка представить по возможности полную историю человечества в виде смены великих царств. Этот свод представлен в 10 томах, написанных на лучшей бумаге, специально закупленной из королевских запасов во Франции. Текст украшен 15 тыс. искусно выполненных миниатюр, отражающих историю "в лицах", за что собрание и получило название "Лицевой свод". Последний, десятый, том был посвящен царствованию Ивана Васильевича и охватывал события с 1535 по 1567 г. При этом необходимо упомянуть еще об одном важном историческом документе, составленном в это же время – "Степенной книге" – летописном своде, замысел которого заключался в том, чтобы всю русскую историю со времени крещения Руси до царствования Ивана Грозного представить в виде 17 степеней (глав). При этом каждая глава должна была отразить правление того или иного князя.

Кроме летописных сводов история сохранила для нас ряд и других ценных документов, которые позволяют в целом достаточно полно представлять себе духовную и хозяйственную жизнь наших предков. К числу таких документов, несомненно, относится "Домострой". Этот источник относится к XVI в., авторство его неизвестно, кроме того, что он был создан в среде новгородского боярства и купечества и представлял собой свод советов и правил, определявших все стороны жизни русского человека того времени. Переписчики этого документа озаглавили его следующим образом: "Книга, глаголемая Домострой, имеет в себе вещи зело полезны, поучение и наказание всякому православному христианину". Более того, "Домострой" – не просто сборник советов – перед читателем раскрывается проникнутая христианским духом картина семейного и хозяйственного быта.

Документ состоит из трех частей. В первой из них говорится об отношении русского человека к Церкви и царской власти, во второй – о внутрисемейном устройстве и, наконец, в третьей – об организации и ведении домашнего хозяйства. В "Домострое" затронуты проблемы как материальной, так и духовной жизни людей. Есть, например, добрые советы "како детям отца и матерь любити и беречи и повиноватися им и покоити их во всем". Есть и суждение о том, что "аще кому Бог дарует жену добру – дражайше есть камения многоценного". Содержится в "Домострое" и множество практических советов и указаний: "како платье всяко жене носити и устроити", "како огород и сады водити", "како во весь год в стол яствы подают" – это о том, что следует есть в мясоед, а что в тот или иной пост.

Владимиром Мономахом в начале XII в. было составлено "Поучение" детям. Это типичное для Средневековья произведение моралистического характера – наставление сыновьям, как им жить и управлять княжеством. Мономах рассказывает в нем о своих походах в разные концы Руси, вызванные необходимостью бороться с междоусобицами и наказать непокорных князей, говорит об охоте на диких зверей и т.п. Но в "Поучении" содержатся и суждения Мономаха по социально-экономическим вопросам, например наставление давать милостыню нуждающимся, кормить нищих, защищать убогих от обид. Характерно указание на милостыню как поправку к социально несправедливому существующему строю.

Интересным историческим памятником является также знаменитый сборник жития святых монахов Киево-Печерского монастыря – "Киево-Печерский Патерик", относящийся к XIV–XV вв. В нем прославляется и считается богоугодным труд как средство существования мирян, труд из аскетических соображений, труд как средство изнурения греховной плоти, труд как исправительное средство в случае раскаяния человека, труд как средство от праздности, от соблазна, от искушения негой.

В эпоху становления русского централизованного государства появляются произведения, содержащие не только описание существующих экономических норм и правил, но и призывающие к их преобразованию. Видным писателем XVI в. являлся Феодосий Косой. Он был холопом, бежал от своего господина и постригся в монахи. Феодосий утверждал, что в Евангелии не указано "приимати села в монастыри или церквам", и считал, что христианам не подобает "властей быти и воевати", не должно быть ни богатых, ни нищих, никто не обязан нести "дани". Проблема церковного землевладения и княжеской дани была особенно остра в связи с освобождением зависимости русских земель от ордынского ига. С одной стороны, великому князю Московскому и всея Руси, ставшем затем царем Иваном IV, уже невозможно было оправдать существование дани ордынским игом. С другой стороны, у государства появились значительные расходы на формирование собственного войска. Монастырям, выполняющим в том числе крепостные функции по защите от татарских набегов, также стало сложнее оправдывать существование приписанных к ним деревень и сел. Церковные книжники не могли остаться в стороне от выработки правил по решению новых проблем. При этом они не могли прибегать к эмоциональному их истолкованию, поскольку могли опираться лишь на канонические нормы и правила.

Одним из тех, кто принял участие в обсуждении церковного и царского "стяжания" и "нестяжания", был Нил Сорский – церковный игумен монастыря в Белозерском крае на реке Соре, по имени которой он и получил свое прозвание. Он бывал и на Востоке, в Константинополе, и в знаменитом монастыре на Афоне. Ему принадлежат несколько сочинений в виде поучений, посланий и отдельных заметок. Они проникнуты аскетическим ОГЛАВЛЕНИЕм, мыслью о нравственном самосовершенствовании как основной цели "истинного инока", который должен молиться и бороться с пороками и страстями.

Нил Сорский пытался не только дать каноническое истолкование возникшей проблемы собственности, но и ее нравственной стороны. В своем сочинении "Предание ученикам" он отстаивает "особное житие" монахов, полагая, что при "общем житии" возникает в монастырях иерархия, подобная светскому образу жизни: настоятель, келарь, эконом, ключник и т.д. "Святыми отцами, – говорит он, – нам особенно строго заповедано, чтобы мы приобретали себе пищу и все нужное от праведных трудов своего рукоделья и другой работой". Исходя из убеждения, что все монахи должны трудиться, Нил Сорский приходит к отрицанию монастырских богатств и собственности. Он отвергает основной довод в пользу монастырской казны, согласно которому она нужна для помощи бедным и призрения больных и немощных. Он считает, что "истинные" монахи ничего не должны иметь. Они вообще не должны оказывать материальную помощь, их дело – "духовная милостыня", т.е. помогать словом, утешением и советом. И другой довод в пользу монастырской казны – возведение крепостных стен – также отрицается Нилом Сорским. Он прямо запрещает инокам какого-либо "сребра стяжания имети". При этом то, что обязательно для отдельного монаха, обязательно и для монастыря в целом. Монастырь, согласно его учению, должен быть только духовным религиозно-нравственным центром.

Нил Сорский не ограничился поучениями, но сделал попытку воздействовать на правительство и претворить в жизнь свои мысли в отношении монастырских богатств. В 1503 г. в Москве был созван для рассмотрения церковных вопросов собор из высшего духовенства. На этом соборе он поднял вопрос о монастырских имениях, "чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням, а кормилися бы рукоделием". У него нашлись сторонники, но были и сильные противники, среди которых страстным защитником монастырского "общежитийного" устава оказался игумен монастыря в Волоколамске Иосиф Волоцкий.

Сторонники Нила Сорского получили название нестяжателей, а защитники монастырских владений по имени своего вождя стали называться иосифлянами. Они говорили, что монастырские имения нисколько не препятствуют достижению монахами спасения души. Монастырская казна нужна для содержания не только монахов и клира, но увечной паствы, для улучшения подготовки каноников, поскольку в монастырях подготавливаются служители для приходских церквей.

К догматическим спорам как всегда примешивалась политика. Нестяжатели были связаны с московским боярством общими интересами. Последние нередко находились в оппозиции к великокняжеской власти. Бояре стремились к сохранению крупного боярского землевладения, на которое нередко покушалась государственная власть. Иосифляне же выступали в защиту церковного землевладения и тем самым составили оппозицию боярам. За спорами различных представителей господствующего класса вырисовывалась проблема в виде крестьянского вопроса. Нилом Сорским этот вопрос как социально-экономическая проблема не ставился даже в общей форме. Автора интересовали лишь нравственные аспекты владения или господства монаха, уединившегося в монастырь "от мира сего", над мирским человеком – крестьянином.

Но его ближайший ученик Вассиан Косой в полемике с иосифлянами поставил вопрос о монастырской собственности, полагая, что жажда "владения" монастырским крестьянином происходит не от стремления монаха к власти над крестьянами, а от стремления к обладанию собственностью. Жажда собственности – сродни жажде наживы. Она безгранична. До пострижения в монахи Вассиан Косой был знатный боярин Василий Иванович Патрикеев, попавший в царскую немилость и насильно постриженный в монахи под именем Вассиана. Он выступал за секуляризацию всех монастырских земель. При этом монастырские земли он предлагал разделить между другими формами феодального землевладения – боярскими, дворянскими и даже пополнить имения приходских церквей,

Вассиан Косой обрушивался на своих противников иосифлян, спрашивая их, где в священных книгах "велено есть иноческому житию преизобилие стяжаний, сиречь села многонародна стяжавати и порабощати христиан братию свою, и от них неправедне серебро и злато собирати?" Вопреки евангельскому учению, говорил он, мы "обидим и грабим, предаваем христиан, братии наших, и бичем их истязуем без милости аки звери дикие на телеса их наскакающе". Однако в его речах не содержалось конкретных предложений: какой институциональной структуре передать социальные функции "презрения сирых и убогих". Забегая вперед, следует отметить, что в России данная проблема была решена лишь при Екатерине II путем создания специальных государственных учреждений, причем содержались они все равно за счет крестьян, получивших название "экономических". Разница была лишь в том, что чиновники воровали, а монахи нет, поэтому смертность в нововведенных учреждениях была ужасающей.

С обличением "стяжания" духовных лиц выступил также Максим Грек – член аристократической греческой семьи, близкой ко двору последних византийских императоров. Максим (его светское имя Михаил Триволис) учился в Италии, где во Флоренции, Милане и Венеции общался с гуманистами и слушал страстные проповеди Саванароллы, направленные против распущенности лиц духовного звания, в защиту аскетических принципов жизни. По возвращении на родину Максим стал монахом в монастыре на Афоне. В 1518 г. он прибыл в Москву, приглашенный для "исправления" канонических текстов, искаженных различными переписчиками. Он стал невольным участникам дискуссии, поскольку к нему обращались как к авторитетному теологу, знающему в чистоте учение отцов церкви. Свои обличения Максим Грек адресовал монашеству, требуя от него нравственного исправления и такой организации хозяйства, при которой доходы монастырей шли бы только на нищих и убогих. Монастыри, став, по его словам, примером, образцом в рациональном ведении хозяйства, в какой-то момент переступили черту от праведности к греху, поскольку есть факты, что монастырские экономы отдают деньги в рост, занимаются "богомерзким" ростовщичеством, выгоняют несостоятельных должников из монастырских сел вместе с семьями, монастыри, по его словам, делают огромные запасы хлеба и других продуктов, не реализуя их по низким ценам, а во время голода продают.

В середине XVI в. вопросы социально-экономического и политического характера начинают занимать в литературе все более и более значительное место, явно перерастая рамки богословских произведений. По исходным теоретическим положениям, а также по конкретным практическим выводам в отношении крестьянства большой интерес представляют труды священника Ермолая, получившего при пострижении в монахи имя Эразма.

Из его сочинений наибольший интерес представляет "Благо хотящим царям правительница". Слово "правительница" означает руководство для правителей и царей. Это произведение в целом публицистического характера включает и предложения политико- экономического содержания. Автор развивает план реформ, имеющих положительное значение прежде всего для крестьянства. Он предлагает изменить податную систему, определить в законе повинности крестьян в отношениях с помещиками, обсуждает порядок дворянской службы и т.д.

Ермолай-Эразм называет крестьян ратаями и считает, что в основе хозяйственной жизни лежит труд крестьян. "В начале же всего потребны суть ратаево; от них бо трудов есть хлеб, от сего же всех благих главизна". Он говорит, что "вся земля от царя и до простых людей тех труды питаема", и указывает на резкое противоречие между важнейшим значением крестьянского труда и тяжелым положением крестьянства. Он говорит, что крестьяне в "волнениях скорбных" пребывают, и считает, что в основе этих тягостей лежит возросшая роль "сребра", т.е. денег. Крестьян "мучат сребра ради". Ермолай считает, что не следует взимать с крестьян денежный оброк и нет необходимости давать боярам из казны денежное жалованье, так как они обеспечены землей и кормятся трудами крестьян.

Ермолай составил руководство для правления православного царя, желающего блага народу. Он считал, что царь больше всего должен ценить труд крестьян – основы и опоры материального благосостояния государства: "Прежде нужны крестьяне, так как от их трудов получается хлеб, а хлеб – главное благо". Когда крестьяне "живут очень бедно и обременены всякими податями и обязанностями, такое государство вместе с ними нужду терпит". Между тем кроме натуральных повинностей крестьяне обременены денежным оброком и обязаны на своих лошадях возить царских чиновников. "Много обид несут крестьяне такоже от царских землемеров, которые притесняют их". Ермолай таким образом предостерегал царя от взрыва крестьянского недовольства, а возможно, и крестьянского восстания.

Обращаясь к царю Ивану IV, он предлагал провести ряд мероприятий, направленных на облегчение экономического положения крестьянства. В "Правительнице" выдвинута и обоснована программа освобождения крестьян от денежных оброков, ямской повинности (т.е. от обязанности возить грузы и людей), от наместнического корма (т.е. обязанности давать сельскохозяйственные продукты царским управляющим). Ямская повинность должна быть возложена на городское население, которое в свою очередь надо освободить от торговых пошлин и предоставить ему право свободной торговли. Все обязанности крестьян Ермолай предлагал свести к уплате пятой части тех продуктов, которые добывают сами крестьяне.

Ермолай категорически возражал против денежных оброков по тем соображениям, что крестьяне серебра не создают, поэтому нельзя с них требовать денег. Однако он понимал, что вельможам и царю нужны были деньги, и предлагал им получать деньги путем государственной продажи хлеба и других продуктов, полученных от крестьян.

Защищая крестьянские интересы, Ермолай, однако, не выступал против класса феодалов-землевладельцев. Он признавал, что вельможи живут за счет чужого, крестьянского, труда, кормятся и одеваются за счет труда народа, однако существование в государстве вельмож, военачальников, царских слуг и самого царя признавал необходимым.

Исходными принципами сочинения являются, во-первых, прославление крестьянского труда, а во-вторых, антибоярская направленность проектов. Наконец, его сочинение категорически отрицает власть денег, оно проникнуто протестом против расширявшихся в XVI в. товарно-денежных отношений. Исходные положения заимствованы автором из нравственно-аскетических трудов и воззрений отцов церкви, но за ними нетрудно рассмотреть его интерес к реальным социально-экономическим явлениям того времени. Эта своеобразная "этическая политическая экономия" в России, как и в Западной Европе, выдвигала на первый план труд, и притом труд земледельца, который обеспечивает хлебом все классы общества, осуждала деньги как источник наживы и социальной несправедливости. Эти исходные идеи этического характера послужили Ермолаю-Эразму источником для выработки целой программы социально-экономических реформ, не разрушавших основ феодального строя.