Россия в глобальных структурах международного сотрудничества

Качественное усложнение международной среды на рубеже II и III тысячелетий частично получило объяснение в парадигме глобализации через концепцию глобального управления (globalgovernance). Теоретически она не является чем-то новым. Идея о возможности такой формы взаимодействия высказывалась еще в XVIII в. В 1919 г. в результате шестимесячных переговоров 30 стран создали постоянно действующий форум для решения мировых проблем – Лигу Наций. После Второй мировой войны опыт Лиги был использован в строительстве ООН. На базе этой организации выросла первая модель глобального управления. Ее Совет Безопасности, сеть специализированных учреждений, Всемирный банк, Мировой валютный фонд, Всемирная торговая организация, Международный суд и др. с полным основанием можно назвать структурами глобального управления, деятельность которых регулируется международным правом. Пять постоянных членов СБ ООН – Россия (как правопреемница СССР), США, Китай, Великобритания и Франция – обладают специальным правом голосования вето (от лат. veto – запрещаю). На протяжении шести десятилетий существования ООН вето, как правило, применялось для отклонения многосторонних санкций в отношении какого-либо государства или в случае несогласия с предлагаемыми мерами по поддержания мира. За последние четверть века США использовали свое право вето более 20 раз, Россия – семь. Так, в 2012 г. Россия и Китай заблокировали принятие проекта резолюции, предусматривавшего введение жестких санкций против Сирии, в 2014 г. Россия применила право вето при голосовании проекта резолюции Совета Безопасности по Украине.

СБ ООН является единственным легитимным органом, отвечающим за принятие мер в ситуациях, угрожающих международному миру. В то же время Совет безопасности не рассматривает экономические и экологические вопросы.

В XX в. функции основных многосторонних структур решали главную задачу – недопущения мировой войны. В XXI столетии список глобальных проблем был кардинально пересмотрен. В международную повестку были включены сокращение бедности, создание экологически чистых производств, изменение климата, распределение ресурсов, включая человеческие.

Чем четче выступал рельеф мировой экономики, тем заметнее становились неинституциональные структуры – неформальные объединения стран – регуляторов глобальной экономики. Впервые такой тип международного объединения появился в 1962 г. (Группа десяти промышленно развитых стран). В 1980-х гг. она была преобразована в "Группу семи", в состав которой вошли преимущественно страны Североатлантического блока. С 1991 г. Россию начали приглашать к участию в работе "семерки". В 1994 г. был установлен специальный формат сотрудничества: "7 + 1". Начиная со второй половины 1990-х гг., данное объединение функционирует под названием "Группа восьми".

Состав "Группы восьми": Великобритания, Германия, Италия, Канада, Россия, Соединенные Штаты Америки, Франция, Япония.

В 1999 г. в международной среде начала функционировать "Группа двадцати", в которую наряду с восьмеркой глобальных акторов вошли страны восходящих экономик.

Состав "Группы двадцати": Австралия, Аргентина, Бразилия, Великобритания, Германия, Индия, Индонезия, Италия, Канада, Китай, Республика Корея, Россия, Саудовская Аравия, США, Турция, Франция, ЮАР, Япония, ЕС^[1].

Наряду с этим существует "Группа двадцати четырех", которая объединяет так называемые развивающиеся страны.

К числу структур глобального управления специалисты относят и крупнейшую ресурсную базу мира – БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка), объединяющую 45% населения мира и регулирующую движение финансовых, экономических и социокультурных потоков на 30% территории Земли (см. 2.5.2). Еще более значительна зона сетевого влияния БРИКС через различные интеграционные сообщества и союзы (рис. 5.1).

Неинституциональные структуры глобального управления – это структуры воздействия на глобальные политические и экономические процессы, которые создаются на основе политической договоренности между их участниками. Поэтому их характеризует отсутствие юридически обязывающего соглашения (договора или устава) об учреждении, тем самым подчеркивается морально-политический характер вырабатываемых соглашений. Еще одной особенностью структур глобального управления стало прямое участие в их работе лидеров стран-участниц. Это означает, что ответственность за состояние глобальной международной среды лежит не на отдельных международных организациях, а на правительствах стран, формирующих глобальную повестку международной деятельности.

Участие России в неформальных структурах глобального управления является долгосрочным стратегическим направлением. Экстраполяция российской стратегии на политическую карту мира показывает, что во внешнеполитическом сознании се оформителей барьер блокового противостояния преодолен. Вместе с тем возросли возможности страны оказывать воздействие на конфигурацию всего миропорядка.

Важной характеристикой роли России в международной среде является признание русского языка одним из шести официальных языков ООН (английский, арабский, испанский, китайский, русский и французский).

Рис. 5.1. Сетевая архитектура мировой политики:

АТЭС – Форум Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества; ВАС – Восточноазиатское сообщество; ЕС – Европейский Союз; ИБСА – Группировка Индии, Бразилии и Южно-Африканской Республики; ИОР-АРК – Ассоциации регионального сотрудничества бассейна Индийского океана; НАФТА – Североамериканское соглашение о свободной торговле США, Канады и Мексики; САДК – Южноафриканское сообщество развития; ШОС – Шанхайская организация сотрудничества; УНАСУР – Союз южноамериканских наций