Религия как преклонение перед героями

Истолкование религии как преклонения перед героями принадлежит Эвгемеру из Мессены (IV в. до н.э.). В книге "Священная запись" Эвгемер утверждал, что боги – это всего лишь обожествленные люди, герои, которые поразили соотечественников своим величием и поступками. Так сблизились религия и культ.

Герои многих древних мифов – боги. Работа американского трансперсонального психолога Джозефа Кэмпбелла (1904–1987) "Тысячеликий герой"^[1] (1949) посвящена наиболее часто встречающемуся мифологическому сюжету – истории героя: его чудесного рождения, богатырских подвигов, женитьбы на красавице, мудрого правления и загадочной, таинственной гибели. Фольклор многих народов рассказывает о жизни таких персонажей: у шумеров это был Гильгамеш; у евреев – Моисей и Иосиф Прекрасный; у греков –

Тесей, Геракл, Ясон, Одиссей; у скандинавов и германцев – Сигурд- Зигфрид; у кельтов – король Артур; у ирландцев – силач Кухулин и доблестный Диапмайд; у французов – Роланд и Карл Великий, у югославов – Марко-юнак; у молдаван – солнечный Фэт-Фрумос; у русских – целая плеяда "сильномогучих богатырей".

Дж. Кэмпбелл, как и другие авторы – Геза Рохейм (1891 – 1953), Мирча Элиаде (1907–1986), – считает, что основу героического мифа слагают символические формы выражения двух важнейших для коллективной и индивидуальной человеческой истории событий – сотворения мира и индивидуальной человеческой истории. Иными словами, в героическом эпосе присутствуют космогонический миф и ритуал инициации. Рождение героя и его странствия соответствуют символике инициации (обряда перехода), а подвиги, свершения и смерть – мироустроению, созиданию космоса (порядка) из всеобщего хаоса. Однако приключения героя не исчерпываются его апофеозом или гибелью. Индивидуальная судьба божественного героя тесно связана с судьбами мира, возникновением и обновлением последнего.

Обратимся, например, к индийскому религиозно-философскому тексту "Бхагавадгита", в первой главе которого рассказывается о подготовке к битве двух царских родов – пандавов и кауравов. Перед началом битвы три воина – Кришна, Арджуна и его брат Бхима – начинают дуть в свои боевые раковины. Сам Арджуна – не бог, но божественная "часть", дарованная богами, т.е. сама раковина девадатта, помогает Арджуне овладеть искомым "целым" – богатством, добром, в конечном счете – благом^[2].

Так где же грань между героем и богом? Не предположить ли, что бог – это герой высшего порядка, тот, кто возвысился над другими героями?