Реализм и проблема развития науки
Однако проблема объяснения успешности науки стала не единственной и не главной трудностью, с которой столкнулись философы-реалисты. Мощные аргументы против научного реализма были выдвинуты на основании соображений как логико-методологического, так и историко-научного характера. В философии науки они известны, соответственно, как тезис о недоопределенности теории опытом, на котором основан аргумент эмпирически эквивалентных, но постулирующих разную онтологию теорий, и пессиместическая мета-индукция
Пессимистическая мета-индукция ("pessimistic meta-induction", PMI) связана с важной проблемой философии науки, которая оказалась вовлечена в полемику между реализмом и инструментализмом, – проблемой развития науки. История науки есть движение в направлении отказа от одних сущностей, таких как эфир и флогистон, в пользу других, таких как элементарные частицы и физические ноля. Однако где основания для того, чтобы утверждать, что "истинные сущности" современной науки также в один прекрасный момент не будут отвергнуты? Эта идея, лежащая в основе PMI, была зафиксирована в рамках внутренней критики реализма уже X. Патнэмом: "Поскольку никакие из терминов, использовавшихся в науке в течение более пятидесяти (или около того) лет, не имеют сейчас референтов, то может оказаться, что и никакие из терминов, используемых сейчас (за исключением терминов наблюдения, если такие вообще есть), также не имеют референтов" [9, с. 25]. Содержательное представление этого аргумента и использование его в развернутой антиреалистической критике было осуществлено Л. Лауданом.
Сторонники научного реализма стремились решить указанную проблему. Крайне важно для них было предоставить доказательства того, что, по крайней мере, в каких-то аспектах развитие науки носит континуальный, или кумулятивный характер, а переход от старых научных теорий к новым сопровождается сохранением и увеличением истинностного содержания теорий. Референты основных теоретических понятий при подобном переходе также должны сохраняться. Для обоснования реалистического подхода к прогрессу науки философы-реалисты были вынуждены обратиться к понятию правдоподобия, или приблизительной истинности теорий[1]. Впервые в дискурс философии науки данное понятие было введено Карлом Поппером. Как было показано в гл. 6, с точки зрения К. Поппера, занявшего позицию фаллибилизма, истинность, оказывается не просто методологическим регулятивом развития научного знания. Эмпирический успех научных теорий сопровождается ростом правдоподобия научного знания.
Л. Лаудан и критика научного реализма от истории науки
Несмотря на выдвижение концепции правдоподобия, или приблизительной истинности, призванной примирить научный реализм с фактом радикальных изменений в науке, критика реализма от истории науки была продолжена. Серьезное возражение было выдвинуто Л. Лауданом в 1981 г.
Л. Лаудан отталкивался от идеи о том, что в построениях реалистов оказываются тесно связаны истина, референция и успех научных теорий. Однако история науки демонстрирует нам примеры референциальных теорий, которые были поразительно неуспешны для своего времени (Л. Лаудан приводит немало историко-научных примеров, не все из которых можно принять без возражений).
Так, атомистическая химия XVIII в. была настолько неуспешной, что многие химики того времени склонялись к химии избирательного сродства. Не были эмпирически успешны и кинетические теории теплоты в XVII и XVIII вв. Так, С. Карно, предвосхитивший в своих работах второе начало термодинамики, склонялся к теории теплорода. Еще один пример – теория континентального дрейфа А. Вегенера, которая также была крайне не успешной на протяжении 30 лет и была принята лишь в 1960–1970-е гг. после существенной модификации.
Аргументация Л. Лаудана от истории науки стремится опровергнуть и возможность вывода из успешности теорий референциальность их теоретических терминов. В истории науки мы встречаем множество теорий, которые были успешными, однако не имели истинных референтов.
Например, в работах Френеля, Коши, Стокса, Грина, У. Томсона и других крупных физиков XIX в. мы находим оптический эфир. Представления об оптических свойствах эфира позволили физикам того времени сделать немало точных расчетов и предсказаний. Дж. К. Максвелл и Г. Гельмгольц также использовали понятие эфира в своих электромагнитных теориях. Таким образом, успешность научной теории, как подчеркивает Л. Лаудан, апеллируя к приведенным выше примерам, не гарантирует ее референциальпость.
В построениях реалистов, связанных с объяснением успешности науки, имеет место тесная связь между приблизительной истинностью, или правдоподобием, и референциальностью теорий. Л. Лаудан замечает, что "реалист никогда не хотел бы утверждать, что теория была приблизительно истинной, в то время как ее основные теоретические термины не имели референтов" [7, с. 33]. Так что в качестве убедительного примера, ставящего под сомнение связь успешности и приблизительной истинности теорий, выступает тот же самый список успешных нереференциальных теорий из истории науки, приводившийся Л. Лауданом. Происходит это в силу того, что в рамках реалистической стратегии трудно сформулировать удовлетворительный критерий приблизительной истинности без включения в него требования обязательной референциальности основных терминов теории.
Действительно работающий в науке принцип гласит: "Принимай эмпирически успешную теорию, независимо от того, включает ли она теоретические законы и механизмы предшествующих теорий", – убежден Л. Лаудан [7, с. 38]. И хотя реальная история науки иногда и демонстрирует нам примеры того, что может иметь место частичная преемственность на уровне теоретических законов, однако на уровне онтологии теории преемственность иметь место не будет. Именно так, по мнению Л. Лаудана, случилось при переходе от физики эфира к релятивистской парадигме [7, с. 40–41]. Более того, именно изменения на уровне онтологии теории влекут за собой невозможность сохранения теоретических законов при переходе от старых теорий к новым [7, с. 41]. История открытия и поиска законов физики, опирающихся на эфирные представления, детально описана в работе У. Уиттекера "История теорий эфира и электричества".
В целом реалистическая стратегия абдуктивного вывода из успешности науки ее приблизительной истинности/правдоподобия/референциальности считается Л. Лауданом не оправданной по логико-методологическим соображениям. Реалисты принимают реализм, потому что эта гипотеза имеет истинные следствия. Однако их склонность рассматривать реализм как эмпирическую гипотезу при столкновении с историей науки переводит эту гипотезу в разряд ad hoc гипотез, поскольку она не проходит опытную проверку и не делает новых предсказаний [7, с. 46].
Многие антиреалисты, отмечает Л. Лаудан, убеждены, что нельзя считать научную теорию истинной только потому, что у нее есть истинные следствия – ведь истинные следствия могут быть и у ложной теории. Эта тривиальная логическая истина неоднократно подтверждалась историей науки. Даже античные теории сфер в ряде случаев позволяли довольно точно предсказывать положения планет на небосклоне. А раз мы отказываем в принятии научной теории только на основании существования у нес истинных следствий, то же самое мы должны сделать и по отношению к философской теории, которой является реализм, считает Л. Лаудан [7, с. 45]
После критики Л. Лаудана философы-реалисты были вынуждены постепенно сдавать позиции, ослабляя либо вообще оставляя некоторые свои центральные тезисы. Дальнейшее реалистическое решение проблемы научного развития во многом сводилось к судорожным поискам того, что же все-таки может сохраняться в процессе перехода от старых научных теорий к новым. Центральным вопросом, вставшим на повестку дня, стал уже не вопрос "Какие предпосылки лежат в основании научного реализма?", а "Какие формы реализма могут быть обоснованы?" И в то время как от самой науки реалисты продолжали требовать сохранения и увеличения истинностного содержания научных теорий, "реалистическое ОГЛАВЛЕНИЕ" концепций самих реалистов неуклонно сокращалось.