Рюкзак с дорогами

Пятилетний Витя бегает кроссы вместе со своими спортивными родителями, получает призы на соревнованиях. Лепит все массив­ное — если верблюда, то непременно из всей коробки пластилина. У него сильные руки. За двадцать минут ему удается смешать все цвета в один. Но вот смесь готова, в коробке остался нетронутым лишь желтый брикет.

— Это на горбы, — говорит мне шепотом.

Значит, облик одноцветного верблюда с нашлепками горбов про­думан наперед.

Я познакомилась с Витей год назад, в гостях. Этот белобрысый голубоглазый Аника-воин отлупил мою дочь и заодно целую гвардию детей. Урезонить его было невозможно. Я двинулась на поиски ро­дителей драчуна.

На зов откликнулась молодая женщина, кормящая ребенка в углу кухни. На столе — объедки с праздничного стола, гора тарелок, са­латниц и пепельниц с окурками, в соседней комнате — визги и плач, а мадонна кормит себе пухлого младенца — щеки из-за спины видать, ручки-ножки в перевязочках... Меня сразила безмятежность молодой матери.

Мы часто вспоминаем обстоятельства нашей первой встречи. Инна, оказывается, специально пришла в этот дом, чтобы познакомиться со мной, автором «Освободите слона» (М.: Знание, 1985). Прочитав книгу, она решила отдать мне в обучение старшего сына. Мне ничего не оставалось, как согласиться.

Не без содрогания ждала я встречи.

Приехали они втроем. Видимо, младенца не на кого было оста­вить. За спиной у Вити — рюкзачок. Невозможно узнать в этом ти­хоне недавнего забияку.

— Что же у тебя в рюкзачке?

— Дороги, — шепотом ответил он, развязал рюкзак и достал из него мешок с цветными пластиковыми лентами.

Действительно — настоящие дороги.

Сдвинув стол к окну, мы принялись прокладывать пути в наш будущий город. Дети ползали по полу, катали по дорогам наспех вылепленные машины, а Витя уже соорудил светофор и шлагбаум. Город строился, а я все смотрела на этого мальчика и его мудрую маму, сообразившую снабдить сына мешком дорог. Благодаря до­рогам Витя уверенно вступил в общество созидателей.

— Почему он так буйствовал тогда? — спросила я у Инны.

— Потому что он попал во взрывную обстановку.

Витя — необычайно восприимчивый мальчик, остро реагирую­щий на «внешний фон». Иногда он «вдруг» начинает драться — и не унять, иногда «ни с того ни с сего» отказывается от пищи — и не принудить к еде, впадает в долгую задумчивость — и ничем не отвлечь.

Как-то группа, где занимался Витя, «перекочевала» из студии в квартиру Тони (о Тоне еще будет рассказ). Тонина мама в силу семейных обстоятельств не мог­ла возить дочь на уроки, а для де­вочки они были единственной отдушиной.

Пока мы занимались, Тонина мама сидела на кухне и поверяла телефонной трубке очередные коллизии собственной жизни.

Иногда, как бы опомнив­шись, — полон дом детей! — она заглядывала к нам в комнату. Взглянет — и уйдет.

Мы печатали монотипии. Тоня просила маму побыть с нами. «Сделай хоть одну картину, это просто!»

Тонина мама отказывалась. Тоня настаивала. Настояла. Витя во все глаза смотрел на эту женщину, строгую, с волевым подбородком, в вязаном сером платье. Казалось, он физически ощущал исходящую от нее тревогу.

— У меня ничего не выйдет, — заявила она, присаживаясь рядом с Витей. — Или выйдет полный мрак.

Затаив дыхание, следил Витя за тем, как Тонина мама макает кисть в банку с гуашью. Его глаза темнели, когда кисть окуналась в черную краску, и из его груди вырывался вздох облегчения, когда в ход шли светлые цвета. Так он сопереживал, так ему не хотелось, чтобы вышло «что-нибудь мрачное». Получившийся оттиск был и верно темный, с красными вкраплениями. Куда девались желтое, оранжевое?

— Ну вот, я же сказала, мрак. — С этими словами Тонина мама вышла из комнаты.

Оставшееся время Витя ничего не делал. Тихо сидел за столом, возил руками по коленкам и, наверное, думал о взрослой жизни, полной неизъяснимой печали. Атмосфера безысходности, тоски привела в смятение пятилетнего мальчика.

После занятий мы идем к метро. Митя, младший (ему уже три года), просится на ручки. Инна берет его — тяжеленного.

— Может, вернемся в студию? — спрашиваю Инну.

— Но тогда Тоню не будут водить на занятия. И ей будет без нас очень плохо...

В рюкзаке, который собрала Инна сыновьям в путь, — много дорог. Есть из чего выбрать. Выбор — задача самих детей. Он должен быть свободным.