Милостыня весьма помогает усопшим
Богатство, не будучи раздаваемо бедным за здравие и спасение нашей души или за упокой душ наших умерших близких, приносит человеку разрушение. Милостыня, поданная болящим, вдовам, сиротам, другим несчастным, очень помогает и усопшим. Потому что, когда подается милостыня за усопшего, принимающие ее говорят: "Бог его простит. Да будет благословен его прах". Если кто-то будет страдать от болезней, не сможет работать, будет в долгах и ты в таком тяжелом положении поможешь ему и скажешь: "Возьми эти деньги за упокой души такого-то", то этот человек скажет: "Бог его простит. Да будет благословен его прах". Берущие милостыню совершают сердечную молитву за усопших, и это весьма помогает последним.
— Если у какой-то женщины муж умрет, не причастившись, не поисповедовавшись, или если у нее разобьется ребенок, то что еще может она сделать, чтобы помочь их душам?
— Пусть она сама, насколько может, станет лучше. Естественно, этим она поможет себе самой, но и мужу своему тоже, потому что раз они венчаны, то умерший тоже имеет свою часть [в ее духовном преуспеянии]. Это важнее всего: стать лучше самой. Иначе она может сделать что-то доброе, но при этом не измениться к лучшему. "Свой долг, — скажет она, — я выполнила. Что еще ты от меня хочешь?" И останется неисправленной или даже сделается еще хуже.
Милостыня "втайне"[111]
— Геронда, некоторые считают фарисейством, если человек ходит в церковь, но отстает в любви и жертвенности.
— Э, откуда они это знают? Они уверены в этом?
— Так они судят.
— Христос что сказал? "Не судите"[112]. Иной человек может и не подать милостыни цыгану, потому что знает какого-нибудь больного, находящегося в большой нужде, и помочь последнему. Цыгана встретит прохожий и подаст ему, а кто подаст больному? Как же можно, не зная, строить такие заключения? Фарисейство — это когда кто-то подает милостыню явно с тем, чтобы его похвалили.
Помню, когда я в 1957 г. был в одном особножительном монастыре[113], за каждое послушание в зависимости от его сложности братии давали денежное вознаграждение. Поскольку в то время в монастырях была нехватка людей, некоторые из братии, у кого были силы, брали на себя помногу послушаний и вознаграждения получали больше, но раздавали полученное бедным. Был там один монах, которого звали Жадиной, потому что он не раздавал денег. Когда этот монах умер, то на погребении оплакивать его собрались бедные крестьяне отсюда, с Халкидики — с Великой Панагии, с Палеохори, Нэохори[114]. Эти крестьяне держали волов и перевозили лес, деревянные лаги; тогда все возили на волах, не то, что сейчас — на самосвалах, на лесовозах. Так вот, этот монах что делал: собирал-собирал деньги, которые ему давали за те послушания, которые он выполнял, а когда видел, что у какого-то хозяина, главы семейства, был только один вол или же он околевал, то монах покупал ему вола. Купить вола в те годы было делом нешуточным, он стоил пять тысяч драхм, а деньги тогда были твердые. Другие монахи подавали пять драхм одному нищему, десять — другому, двадцать — третьему, и их благодеяния были видны. А умерший был совсем незаметен, потому что он не подавал милостыню подобно другим, а копил деньги и помогал людям по-своему. Так вот его и прозвали Жадиной, Скупердяем. А в конце концов, когда он скончался, собрались бедняки и плакали: "Он меня спас!" — говорил один, "Он меня спас!" — говорил другой. В те годы, имея вола, можно было перевозить лес и содержать семью. Братия монастыря была поражена. Потому я и говорю: "Где нам знать о других, что делают они?"
— Геронда, иногда человек оказывает милостыню, но ощущает и какую-то пустоту. В чем причина?
— Пусть присмотрится к себе, может быть, им движет человекоугодие. Когда побудительные мотивы чисты, человек ощущает радость. Знаете, что устроили однажды в одном городе? Мне рассказывал об этом один мой знакомый, благоговейный человек, адвокат по профессии. Приближалось Рождество, и некоторые христиане решили собрать разные вещи, сделать свертки, разные подарки и раздать их бедным на городской площади. Тогда, после оккупации[115], люди жили в нужде. Этот адвокат сказал: "Раз мы знаем, кто бедный [а кто нет], давайте лучше раздадим эти подарки без шума". — "Нет, — ответили ему, — раздадим их на площади во славу Божию, чтобы люди видели, что нам не все равно". — "Да зачем это надо? — снова возразил им мой знакомый. — В какой книге вы видели, чтобы так раздавали милостыню?" Те свое: "Во славу Божию". Никак он не мог переубедить их и, когда осознал это и выбился из сил, оставил их делать так, как они хотели. Ну и что же: свезли они подарки на большую городскую площадь и объявили, что будут их там раздавать. Всем это стало известно, и тут же налетел самый прожженный народец, как гориллы все равно: хватали, хватали и остальным ничего не оставили. Подарки достались тому, кто был варваром и нужды не имел, а несчастная беднота осталась с пустыми руками. А когда ответственные за это мероприятие попробовали навести там порядок, то они еще и по шее как следует получили — "во славу Божию"! Видите, как действуют духовные законы? Для человека мирского есть оправдание в том, чтобы погордиться, похвалиться, но какое в этом оправдание для человека духовного?
— А бывают, Геронда, люди неверующие, но сострадательные и делающие добро...
— Когда человек мирской дает милостыню по доброму расположению, а не по человекоугодию, Бог не оставит его и в какой-то момент заговорит в его сердце. Один мой знакомый, живший в Швейцарии, рассказывал об одной богатой даме, атеистке, которая, будучи чрезвычайно сострадательной, дошла до того, что раздала все свое состояние бедным и несчастным и в конце концов осталась совершенно нищей. Тогда те, кому она раньше помогала, постарались пристроить ее в самый лучший дом престарелых. Однако, несмотря на все добрые дела, которые сделала эта женщина, она оставалась атеисткой. Когда пытались заговорить с ней о Христе, она уклонялась от разговора, говорила, что Христос был всего лишь добрый человек, общественный деятель, излагала и другие подобные теории. Возможно и то, что христиане, которые с ней беседовали, не помогли ей, она не увидела в их жизни ничего особенного. "Помолись за эту душу", — говорил мне мой друг, и сам много молился о ее обращении. По прошествии какого-то времени он рассказал мне, что, придя как-то в дом престарелых, он увидел ее совершенно преображенной. "Я верую, — восклицала она, — верую!" С ней произошло одно чудесное событие, изменившее ее, и после этого она захотела креститься.
"Сие творя углие огнено собираеши на главу его"[116]
— Геронда, если человек не нуждается, но только притворяется таким, то надо ли ему помогать?
— Христос сказал, что надо, не испытывая, давать тем, кто у нас просит[117]. И даже если просящий не нуждается, ты все равно должен ему дать. Радуйся, что [у тебя есть возможность] оказать милостыню. Бог "дождит на праведныя и на неправедныя"[118], так почему же нам не помочь своему ближнему? А разве сами мы достойны всех тех даров, которые подает нам Бог? Он "не по беззаконием нашим сотворил есть нам, ниже по грехом нашим воздал, есть нам"[119]. Какой-то бедняк просит тебя о помощи. Даже если у тебя есть сомнения на его счет, все равно, с рассуждением, помоги ему, чтобы тебя потом не искушал помысл. Помнишь, что писал авва Исаак: "Далее если человек сидит верхом на коне и просит у тебя — дай ему"[120]. Ты не знаешь истинного положения дел. Твое дело — верить тому, что говорит тебе просящий, и подавать соответственно тому, сколько он у тебя просит.
Если у нас, к примеру, есть всего лишь тысяча драхм и мы, отдавая их нищему, переживаем, что не можем дать больше, то, помимо подаваемого нами благословения (то есть этих денег), мы вкладываем в совесть этого нищего Христа и добрую обеспокоенность. То, что мы сделали, растревожит его, потому что его ум будет постоянно возвращаться к тому милосердному человеку, который вместе с "хилиариком"[121] отдал ему свое наполненное болью сердце. Этот несчастный дойдет до того, что анонимно вышлет своему благодетелю все взятые у него деньги, или даже еще больше. Со мной как-то произошло подобное. Однажды, когда я был в Салониках, меня остановила одна женщина, с виду цыганка, и попросила денег для своих детей, потому что ее муж был болен. У меня было только пятьсот драхм, я отдал их ей и сказал: "Прости, но больше дать тебе нечего. Если хочешь, возьми мой адрес и напиши мне о здоровье твоего мужа. Постараюсь прислать тебе со Святой Горы больше". В скором времени я получил письмо, в котором было пятьсот драхм и приписка: "Благодарю тебя за твою доброту. Возвращаю тебе деньги, которые ты мне дал". Если подавать с болью, то принимающий милостыню будет опаляться любовью, Христом, и сам станет раздавать, а не собирать. А если просящий милостыню окажется человеком очень жестокосердым и будет копить собираемые деньги, то радости ему они не принесут. Бог устроит так, что собранные им деньги пойдут туда, где они будут нужны. А на долю жестокосердого попрошайки достанется лишь усталость и изнурение от того "сбора пожертвований" (назовем это так), который он [сам того не ведая] организовал для других.
— Стало быть, Геронда, сколько надо давать?
— Столько, чтобы тебя потом не грызла совесть. Необходимо рассуждение. Не надо давать сто, а потом расстраиваться, что не дал пятьдесят. Требуется особое внимание, если человек имеет любовь со многим вдохновением, энтузиазмом. В таком случае следует маленько притормаживать свою любовь и энтузиазм, чтобы после не раскаиваться в том, что, дескать, много дал тому несчастному, а надо было дать меньше, и вот самому теперь приходится сидеть с пустыми руками. Потихонечку такой человек приобретет опыт и будет давать милостыню в соответствии с тем самоотвержением, которое у него есть.
— Геронда, а когда претензии просящего чрезмерны, надо ли их удовлетворять?
— Здесь требуется рассудительность и еще раз рассудительность. Когда человек просит у тебя что-нибудь для того, чтобы покичиться полученным перед другими, дай ему. Смотри, ведь Христос не сказал Иуде: "Какой же ты апостол? Положи конец своему сребролюбию!" — но поручил ему и денежный ящик. Однако если кто-то просит у тебя, к примеру, банку варенья, и у тебя она есть, но ты знаешь, что и у самого просящего есть целая бочка, а у кого-то еще нет варенья совсем, то скажи тому, кто имеет и просит еще: "Брате, аще хощеши, дай и ты маленько из того, что имеешь, такому-то". Но если такого нуждающегося нет, то дай просящему, раз он попросил тебя об этом, и ничего ему не говори. Если в нем есть чувствительная струнка, то от этого даяния он может прийти в умиление и исправиться.
Итак, в подобных случаях происходит то, о чем пишет святой апостол Павел: "Если враг твой делает тебе зло, а ты делаешь ему добро, то ты собираешь на его главу горящие угли". Не в том смысле, что ты испепеляешь своего врага, но в том, что, когда ты делаешь ему добро, в нем приходит в движение любовь. Любовь есть Христос, и в человеке начинает действовать Божественная Благодать. А потом человек изменяется, потому что его обличает совесть, то есть он бывает палим тогда собственной совестью. Однако делать добро ради того, чтобы кто-то был обличаем совестью и возвращался на путь истинный, неправильно, поскольку и этим добро лишается силы. Делай добро с любовью. Когда ты "мстишь" своему врагу добром, то он в хорошем смысле изменяется и исправляется.
В Конице был один пьяница, имевший семью. Я давал ему какие-то деньги. Некоторые узнали, что я помогал этому несчастному (он сам им об этом рассказывал), и сказали мне: "Не надо давать ему денег, он пьет". Сам он говорил мне: "Дай мне для моих детей", и я, когда давал ему милостыню, говорил: "Возьми это для твоих детей". Я знал, что он пьет, но знал и то, что мои слова немножко помогут ему: он будет продолжать пьянствовать, но и о детях своих маленько будет думать. Если бы я не давал ему денег, то он мучил бы свою жену, потому что забирал бы тогда те деньги, которые она зарабатывала (а она, бедная, ходила горбатилась по чужим домам), пропивал бы их, а дети страдали бы еще больше. Однако, когда я говорил ему: "Возьми это для твоих детей", он вспоминал маленько и о своих детях. Понятно? Мне было за него больно, он видел это, и в нем начиналась внутренняя работа. Многие исправились подобным образом. А некоторые, обличаемые впоследствии совестью, возвращали и деньги.
Своей логикой мы не даем работать Христу. Если вы хотите быть евангелистами (но, конечно, не протестантами), то учитесь истинному Евангелию уже сейчас.