Золушка, или Туфелька, отороченная мехом
«Жил когда-то дворянин, который женился вторым браком на женщине столь надменной и столь гордой, что другой такой не было на свете. У нее было две дочери, такого же нрава и во всем походившие на нее. И у мужа тоже была дочь, но только кротости и доброты беспримерной – эти качества она унаследовала от своей матери, прекраснейшей женщины.
Не успели сыграть свадьбу, как мачеха уже дала волю своему злому нраву: ей были несносны добрые качества этой девочки, из-за которых ее родные дочери всем казались еще более противными. Она поручила ей в доме самую грязную работу: падчерица мыла посуду и подметала лестницу, натирала полы в комнате хозяйки и ее дочерей – благородных девиц; спала она под самой крышей, на чердаке, на скверной подстилке, меж тем как сестры ее жили в комнатах с паркетными полами, где стояли самые модные кровати и большие зеркала, отражавшие их с головы до ног. Бедная девушка терпеливо сносила все и не смела жаловаться отцу, который выбранил бы ее, ибо находился в полном подчинении у жены».
Начинается сказка с несчастья – смерти прекрасной матери и женитьбе на злой женщине. Богатый дворянин, мужское начало – разум, в союзе с прекрасной сферой души, рождает такую же добродетельную дочь – новое возвышенное, но еще не окрепшее качество психеи. Матушка умирает – погибает положительный богатый опыт души, оставляя разумное логическое начало с молодыми хрупкими ростками позитивных качеств психеи. Логическое начало заменяет одухотворенную эмоциональную сферу низменной, порождающей отрицательные эмоции мачехой, приведшей с собой двух таких же дочерей. Если раньше разумное начало сотворчествовало в согласии с двумя позитивными принципами психеи, то теперь разум-сознание под властью новой жены – негативных страстей, поддерживаемых дочерьми. Хаотичное в виде трех женщин доминирует над гармоничным – отцом-сознанием и дочерью – одухотворенной душой. Злые сестры – символ противоположных низменных качеств эмоциональной сферы. Золушка – символ золотой середины, гармоничных сил души (см. гл. «Перышко Финиста Ясна Сокола»).
Золушка моет и убирает дом-сознание, т. е. несмотря на воцарение в доме мачехи – деструктивного начала, Золушка – гармония и добродетель – неустанно очищает сознание и душу. Девушка живет под самой крышей. Крыша дома соответствует духовному, небесному началу. Несмотря на стремление мачехи подчинить разум – мужа и гармонию – Золушку служению себе, т. е. всепоглощающим ненасытным желаниям эго, героиня, воплощающая прекрасные начала, находит приют в пространстве духовном – сфере мудрости.
Справив работу, она забивалась в уголок камина, садилась прямо в золу, отчего домашние называли ее обычно Замарашкой. Младшая сестра, не такая злая, называла ее Золушкой. Между тем Золушка, хоть и носила скверное платье, была во сто раз красивее, чем ее сестры, щеголявшие великолепными нарядами.
Второе место Золушки в доме – у камина или очага. Очаг, камин, печь – символ сердца дома. Здесь Золушка подобна Емеле из русской сказки, лежащему на печи. Огонь обладает очищающим, трансформирующим действием, вносит в дом тепло и свет. Это говорит о доброте, щедрости и преображающей силе психеи-Золушки. И так же, как Емеля, Золушка в конце сказки переезжает жить во дворец сознания.
Зола остается от тех материальных объектов, которые сгорели, т. е. перешли из мира физического в мир идей. Сгорело полено – от него осталась лишь идея о нем и горстка пепла. Символически огонь преображает низменную природу, сжигает то, что не подобно огню и свету, хаотичное, трансформирует, очищает сознание. Зола – то, что осталось в процессе горения, т. е. результат трансформации, результат борьбы с хаосом, активной работы очищения. Золушка сидит у огня на золе, т. е. она постоянно преображаясь, борясь с хаосом, трансформирует его. Она находится в процессе работы над собой. Невозможно убирать дом-сознание в чистых праздничных одеждах, так как в процессе уборки их можно испачкать. Мусор нужно вымести из дома и сжечь. И сейчас мусор вывозят за пределы городов и сжигают. Либо сор закапывают в землю, где он перегнивает, но это процесс более медленный. Символически душу нужно очистить от негармоничных проявлений и их последствий – сжечь работой позитивных «огненных» сил. Зола констатирует произошедший процесс преображения. Когда дом души чист, можно облачиться в возвышенные одежды чувств и поехать на празднество в честь этой плодотворной работы, как мы увидим дальше. (Прежде чем соединиться с принцем духа – истиной и мудростью, душа должна поработать Золушкой в закоулках самой себя, очиститься и отделить истинное от ложного, добро от зла, гармоничное от хаотичного и дать восторжествовать прекрасному.)
Красота, Истина и Редкое
Милосердие во всей простоте своей
Лежат здесь, сокрытые в золе.
У. Шекспир
Мачеха одела Золушку в скверные одежды, т. е. негативная эмоциональная часть стремиться погасить свет гармонии одеждами тьмы невежества, заставив служить себе.
Однажды сын короля решил дать бал и пригласил на него всех знатных особ. Получили приглашение и обе наши девицы, ибо они пользовались почетом в крае. Они очень обрадовались, и все их мысли были только о том, как бы выбрать к лицу платье да прическу. Золушке – новые заботы: ведь это она гладила для сестер белье и крахмалила рукавчики. Только и речи было, что о нарядах. «Я, – сказала старшая, – надену красное бархатное платье с кружевной отделкой». – «А я, – сказала младшая, – буду в простой юбке, да зато надену мантилью с золотыми цветами и брильянтовый убор, а такой убор не всюду найдется». Послали за мастерицей-искусницей, чтобы она приладила им чепчики с двойной оборкой, и купили мушек. Сестры позвали Золушку – спросить ее мнение: ведь у нее был хороший вкус. Золушка дала им самые добрые советы и даже предложила сестрам причесать их, на что они согласились.
Пока она причесывала их, они ей говорили: «Золушка, тебе приятно было бы поехать на бал?» – «Ах, сударыни, вы надо мной смеетесь; это мне не пристало!» – «Да, правда, люди стали бы смеяться, если бы Замарашка поехала на бал».
Другая бы испортила им прическу, но Золушка была добрая, она причесала их как нельзя лучше. Сестры почти два дня ничего не ели – в таком пребывали они восторге. Пришлось изорвать больше дюжины шнурков, затягивая их, чтобы талии стали у них потоньше, а сами они все время стояли перед зеркалом.
Сын короля дает бал во дворце.
Дворец – самое величественное, прекрасное воплощение дома. В нем множество просторных высоких светлых залов, где свободно гуляет эхо. Это свобода для жизни мысли, богатое, многогранное сознание, которым правит король – опытное мудрое «Я» и его наследник – молодое сознание, стремящееся к обновлению: собрать прекраснейших психей, разнообразные начала души и выбрать ту единственную, в союзе с которой его королевство, объединив разум, мудрость и одухотворенную душу, будет процветать.
Наконец счастливый день наступил; сестры уехали, и Золушка долго провожала их глазами. Когда их уже не стало видно, она заплакала. Крестная мать, увидевшая ее в слезах, спросила, что с ней. «Мне хочется…мне хочется…» Она плакала так горько, что не могла договорить до конца. Крестная мать, которая была волшебница, сказала ей: «Тебе хочется на бал – ведь так?» – «Ах да», – со вздохом сказала Золушка. «Будешь умницей? – спросила ее крестная. – Я сделаю так, что ты попадешь на бал». Она отвела Золушку к себе и сказала: «Пойди в сад и принеси мне тыкву». Золушка тотчас отправилась в сад, сорвала самую лучшую тыкву и отнесла ее крестной, а сама и не догадывалась, как это ей тыква поможет попасть на бал. Крестная вычистила тыкву и, оставив лишь корку, ударила ее своей палочкой – тыква тотчас превратилась в прекрасную золоченую карету.
Появляется крестная мать – волшебница, которая раньше себя никак не проявляла и пришла помочь Золушке попасть во дворец сознания, помочь встретиться с принцем – логосом. Молодые побеги прекрасных чувств не оставлены на произвол подавляющих страстей. Ростки возвышенного наблюдает мудрая психея, способная преобразить обыденное в необыкновенное.
Крестная-волшебница привела Золушку в свой сад.
Тыква-карета. Тыква растет в саду мудрой психеи. Это сад души, где зреют ее производительные силы. Тыква своей формой и цветом напоминающая солнце, превращается в золоченую карету. Золото тоже соотносится с солнцем. Карета – это дом на колесах для быстрого перемещения к цели. Таким образом, карета – символ мобильного дома-сознания, в данном случае – дома души. Золотая карета – мобильный, озаренный красотой истины дом для Золушки – прекрасной добродетельной психеи, быстро доставляющий ее к цели – во дворец, являющийся высшим домом уже не души, а духа, логического, разумного начала.
Потом она пошла взглянуть на мышеловку, в которой оказалось шесть мышей, еще живых. Она велела Золушке приотворить дверку, а когда мышки начали выбегать оттуда, она каждой из них коснулась своей палочкой, и каждая мышка превратилась в прекрасную лошадь, так что получилась отличная упряжка в шесть лошадей, серых в яблоках.
Мышь – суетливое, быстро передвигающееся начало. Это активные, но неорганизованные, обладающие быстротой эмоциональные силы, преобразованные мудрой психеей в коней – уже организованные силы, способные доставить к цели.
Волшебница не знала, из чего ей сделать кучера, но Золушка молвила: «Пойду посмотрю, нет ли в крысоловке крысы, мы из нее сделаем кучера». – «Ты правильно придумала, – сказала крестная, – поди посмотри». Золушка принесла ей крысоловку, в которой были три большие крысы. Волшебница взяла одну из них, ту, у которой были огромные усы, и, прикоснувшись к ней, превратила ее в толстого кучера с отличнейшими усами, какие только бывают на свете.
Крысы , как и мыши, пойманы в ловушку, т. к. они воруют съестные припасы. Т. е. это эмоциональные силы, ворующие силу других эмоций. Но теперь волшебной палочкой мудрой психеи они преображены в полезные созидательные, управляемые силы. Крыса-кучер управляет каретой и лошадьми, т. е. это сила, ведущая к цели – логосу-принцу Золушку – юную божественную психею.
Потом она сказала Золушке: «Пойди в сад, там за лейкой ты увидишь ящериц. Принеси их мне». Не успела Золушка их принести, как крестная уже превратила их в шесть лакеев, которые тотчас же стали на запятки; все в пестрых нарядах, они стояли так, словно всю свою жизнь не знали другого дела.
Тогда волшебница сказала Золушке: «Ну что же? Вот теперь ты можешь ехать на бал. Довольна ты?» – «Да. Но разве можно мне ехать в этом скверном платье?» Крестная только дотронулась до нее своею палочкой, и тотчас же платье ее превратилось в наряд, вышитый золотом и серебром и весь усеянный драгоценными камнями; потом она дала ей пару туфелек, отороченных мехом, таких красивых, что красивее и не бывает. Нарядившись таким образом, Золушка села в карету; но крестная наказала ей ни за что не оставаться на балу дольше полуночи и предупредила ее, что, если она там пробудет одну лишнюю минуту, карета ее снова обратиться в тыкву, лакеи в ящериц и что ее старое платье примет свой прежний вид.
Золушка обещала крестной, что непременно до полуночи уедет с бала. Вот она едет вне себя от радости.
Все силы души, которые преобразила психея-волшебница, после полуночи обретут первоначальные качества. Золушка – просветленное начало души еще не может в полной мере обладать золотой каретой, прекрасным платьем, так как она еще не свободна от негативных влияний мачехи и сестер. И карета, и лошади, и кучер, и чудесное платье у нее будут, когда она соединится с принцем – возвышенным логосом. Пока эти силы заимствованы у мудрой части души-волшебницы, но они еще не стали собственными силами Золушки, не выросли в саду ее собственной души. Эти дары из сада крестной, поэтому они исчезают. Крестная преображает грязные одежды Золушки в великолепный наряд. Золушка – взрастающее прекрасное начало – заслужила подобающее чудесное облачение, но в полночь оно исчезает, превращаясь вновь в скверное платье. Работа молодой психеи в доме души еще не закончена, еще многое нужно убрать, очистить. Так и каждый человек, прежде чем добиться победы красоты, гармонии и мудрости над безобразным, дисгармоничным, хаотичным в самом себе, должен поработать уборщицей-Золушкой в своем сознании, в своей душе, чтобы обрести сияющее облачение счастья жизни в мире с самим собой.
В двенадцать все подарки волшебницы исчезнут, кроме удивительно красивых туфелек.
Туфельки Золушки
Туфли – это пройденный путь Золушки, путь усердной преображающей и очищающей работы над собой. Свершенный путь, полученный опыт невозможно отнять, поэтому, хотя у Золушки и появляются ее старые башмаки – для дальнейшей работы, прекрасные туфельки одухотворенного пути остаются с ней. В сказке Шарля Перро не упоминается о деревянных башмаках, но Золушка, потеряв одну туфельку, другую носит в кармане, значит, на ее ногах другие простые туфли. В сказке «Золушка» братьев Гримм, упоминается про повседневную обувь Золушки. «Отобрали они у нее платья, надели на нее старую серую рубаху и дали ей деревянные башмаки». Деревянные башмаки – тяжелая обувь, тяжелый путь, но все же легче железных башмаков из сказки о Финисте Ясном Соколе.
Ноги связаны с движением. Раньше Золушка носила тяжелые деревянные башмаки, в которых она просто тонула – это олицетворяло тяжелый путь, проделав тяжелую работу, она получила легкие золотые туфельки. Золото связано с солнцем и истиной. В древнеегипетской культуре символом истины считалось око Хора Уджат, и нередко его изображали на обуви как символ истинного пути, праведных шагов.
Об усердной работе души, отделяющей истинное от ложного, доброе от злого, говорится в сказке братьев Гримм. Золушка просится на бал, а мачеха дает ей задание. «Вот если выберешь мне за один час из золы две полные миски чечевицы, то можешь пойти вместе с сестрами, – а сама подумала про себя: «Этого уж ей не сделать никогда». Высыпала мачеха две миски чечевицы в золу, а девушка вышла через черный ход в сад и молвила так:
– Вы, голубки ручные, вы, горлинки, птички поднебесные, прилетайте, помогите мне выбрать чечевицу!
Хорошие – в горшочек,
Поплоше, те в зобочек.
И прилетели к кухонному окошку два белых голубка, а вслед за ними и горлинка, и наконец прилетели-послетались все птички поднебесные и спустились на золу. Наклонили голубки головки и начали клевать: «тук-тук-тук-тук», а за ними и остальные тоже: «тук-тук-тук-тук», – и повыбрали все зернышки в миску. Не прошло и получаса, как кончили они работу и улетели все назад».
Перебрать зерна
Нужно выбрать чечевицу из золы. Смешала с золой полезные зерна мачеха – дисгармония. Золушке – плодотворному началу нужно отделить полезные зерна от грязи. Птицы – символ небесной сферы и духа, духовное начало Золушки – помогают ей отличить хорошие зерна – качества души от плохих, причем плохие птицы кладут в зобок – съедают, т. е. трансформируют.
Душе нужно отделить зерна от плевел, истину от иллюзий, гармонию от хаоса, чтобы преображенной попасть на бал – торжество воссоединения души с духом – принцем.
Этот сюжет восходит ко времени Апулея. В произведение «Золотой осел» Апулей включает рассказ, похожий на сказку, несущую мотивы красавицы и чудовища и угнетенной работами девушки. Психея, в поисках мужа – Амура, попадает к его матери – Венере. Богиня дает девушке задания, одно из которых – перебрать зерна и отделить от плевел. Психее помогают муравьи – символ созидательных сил, плодотворной кропотливой работы. Психея – душа, прежде чем встретиться и навсегда соединиться с крылатым Амуром – одухотворенным сознанием, обожествленной любовью, должна очистить себя усердной работой, отделяя истинное от ложного. Д-р Фрейзер назвал одну из своих работ «Задание Психеи», посвятив ее «всем, кто, подобно Психее, пытается отделить зерна добра от зерен зла».
Возвращаемся к сказке Шарля Перро.
Королевский сын, которому сообщили, что приехала какая-то знатная принцесса, никому не известная, поспешил встретить ее. Он подал ей руку, когда она выходила из кареты, и ввел ее в залу, где были гости. Воцарилось глубокое молчание, прекратились танцы и замолчали скрипки – такое внимание привлекла к себе невиданная красота незнакомки. Слышен был только смутный гул восклицаний: «Ах! Как прекрасна!» Даже сам король, хоть он и был очень стар, все время глядел на нее и шепотом говорил королеве, что давно уже не видал такой милой и красивой особы. Все дамы пристально разглядывали ее головной убор и ее платье, чтобы завтра же обзавестись подобными нарядами, если только окажется такая прекрасная материя и найдутся столь искусные мастера.
Королевский сын усадил ее на самое почетное место, а потом повел танцевать. Танцевала она так мило, что гости еще больше восхитились. Подали превосходное угощение, к которому королевский сын и не притронулся – настолько он был занят своею дамой. Она пошла, села рядом со своими сестрами и осыпала их любезностями; она поделилась с ними апельсинами и лимонами, которые дал ей принц, и это весьма удивило их, ибо они вовсе не были с ней знакомы.
Золушка услышала, как бьет три четверти двенадцатого; она низко присела, прощаясь с гостями, и как можно скорее уехала домой. Вернувшись, она первым делом пошла к крестной, поблагодарила ее, а потом сказала, что ей хотелось бы и завтра поехать на бал, так как сын короля просил ее об этом.
Принц, увидев Золушку, влюбляется в нее. Ясное неограниченное сознание, живущее в огромном великолепном дворце ума, восхищено прекрасной психеей, с которой стремится объединиться в гармоничном союзе.
Почему именно в двенадцать ночи исчезают дары волшебницы? Золушке даны прекрасные облачения, слуги и кони – силы, мчащие ее к празднику встречи с духовным сознанием, все это дано волшебницей – мировым материнским началом, мудрым опытом вселенской души. Золушка должна почерпнуть из этой сокровищницы, сделав это частью своего опыта. Крестная мать – духовная мать дает волшебные силы на один отрезок, один цикл. С наступлением ночи эти силы засыпают для Золушки, так как они еще не стали ею самой.
Пока она рассказывала крестной обо всем, что было на балу, в дверь постучались сестры. Золушка пошла отворить им. «Как вы долго!» – сказала она им, зевая, протирая глаза и потягиваясь, а между тем ей все это время вовсе не хотелось спать. «Если бы ты была на балу, – сказала ей одна из сестер, – ты бы не скучала: там была принцесса-красавица, уж такая красавица, что другой такой нет на свете; она была очень любезна с нами, угостила апельсинами и лимонами».
Золушка была вне себя от радости; она спросила их, как зовут эту принцессу, но они ответили, что ее никто не знает, что королевского сына это очень печалит и что он ничего не пожалеет, лишь бы узнать, кто она. Золушка улыбнулась и сказала им: «Так вот как, – она, значит, очень красивая? Ах, боже мой, какие вы счастливицы! Нельзя ли было б и мне взглянуть на нее? Ах, мадмуазель Жавотта, позвольте мне надеть желтое платье, которое вы носите по будням». – «Право же, это мне нравится! – сказала Жавотта. – Извольте-ка эдакой гадкой Золушке дать свое платье! Я не такая уж глупая!» Золушка и ждала этого ответа и была очень довольна: ведь она оказалась бы в великом затруднении, если бы сестра согласилась дать ей свое платье.
На другой день сестры поехали на бал, и Золушка – тоже, но только еще более нарядная, чем накануне. Королевский сын не отходил от нее ни на минуту и не переставая говорил ей нежные слова. Юная девица не скучала и не думала о том, что наказала ей крестная, как вдруг услышала, что часы начали бить полночь, а она-то думала, что еще нет и одиннадцати; она поднялась и побежала, легкая как лань. Принц бросился за ней, но не смог нагнать. Убегая, она уронила с ноги одну из туфелек, отороченных мехом, и принц заботливо поднял туфельку. Золушка вернулась домой, запыхавшаяся, без кареты, без лакеев, в своем гадком платье; от всего великолепия ей не осталось ничего, кроме одной туфельки – под пару той, которую она уронила. У дворцовых привратников спросили, не видали ли они, как уезжала принцесса; они ответили, что никто не выходил из дворца, кроме молоденькой девушки, одетой весьма плохо и скорее походившей на крестьянку, чем на благородную девицу.
Когда сестры вернулись с бала, Золушка спросила их, хорошо ли они повеселились на этот раз и была ли там вчерашняя красавица; они ответили, что была, но, когда пробило двенадцать, убежала, да так поспешно, что уронила одну из своих туфелек, отороченных мехом, – просто прелесть! – и что королевский сын поднял туфельку и до конца бала только на нее и глядел и что, наверно, он влюблен в прекрасную особу, которой принадлежит туфелька.
То была правда: всего несколько дней спустя королевский сын велел глашатаям под звуки труб оповестить народ, что он женится на той, кому туфелька придется впору.
Золушка вынуждена в полночь убежать из дворца-сознания и вернуться в свой старый дом души, который еще нуждается в уборке. Но во дворце сознания она оставляет туфельку – свой прекрасный, одухотворенный очищающей работой след. По этому следу принц – духовное сознание – ищет потерянную психею.
Стали примерять ее принцессам, потом герцогиням и всем придворным дамам, но напрасно. Пришли с туфелькой и к двум сестрам, которые что было мочи пытались втиснуть ногу в туфельку, но это у них никак не выходило. Золушка, глядевшая на них и узнавшая свою туфлю, засмеялась и сказала: «Дайте-ка я посмотрю – не будет ли она мне впору». Сестры захохотали и стали над ней насмехаться. Дворянин, примерявший туфельку, пристально взглянул на Золушку и, заметив, какая она красивая, сказал, что так и надо и что ему приказано примерять туфельку всем девушкам. Он усадил Золушку и, поднеся туфлю к ее ножке, увидел, что она без труда входит в нее и что туфелька сделана словно по мерке. Велико было удивление сестер, но оно еще более усилилось, когда Золушка вынула из кармана другую туфельку и тоже ее надела. И тогда явилась крестная и, дотронувшись палочкой до платья Золушки, превратила его в наряд еще более великолепный, чем те, что она надевала прошлые разы.
Тут сестры признали в ней красавицу, которую видели на балу. Они бросились к ее ногам, умоляя простить дурное обращение, которое она терпела от них. Золушка подняла их с колен и, обняв, сказала, что от всего сердца их прощает. В том же наряде повели ее к молодому принцу. Она показалась ему еще более прекрасной, и через несколько дней он на ней женился.
Туфелька так мала, что ни одной даме не подходит. Путь, пройденный Золушкой, не может стать опытом тех, кто не прошел этой дорогой, не проделал огромной преображающей работы в своей душе.
Три драгоценных платья Золушки, каждое из которых прекраснее предыдущего, – это облачения растущих одухотворенных сил души. Последнее самое великолепное уже никогда не обратится грязным платьем, так как принц – духовное сознание – по следу, оставленному Золушкой, нашел преображенную сияющую добродетелями душу и соединился с ней плодотворным брачным союзом. Г. Бейли в труде «Потерянный язык символов» сравнивает три платья Золушки с тремя ступенями эволюции. «Едва ли можно сомневаться, что ее сверхъестественные, мистические туалеты олицетворяют пробуждение, рост и окончательный апофеоз Мудрости».
Золушка, доброта которой могла сравниться лишь с ее красотою, поселила сестер своих во дворце и в тот же день выдала замуж за двух знатных придворных.
В сказке братьев Гримм, в отличие от варианта Шарля Перро, злым сестрам воздается по заслугам.
«Когда пришло время быть свадьбе, явились и вероломные сестры, хотели к ней подольститься и разделить с ней ее счастье. И когда свадебный поезд отправился в церковь, сидела старшая по правую руку, а младшая – по левую; и вот выклевали голуби каждой из них по глазу. А потом, когда возвращались назад из церкви, сидела старшая по левую руку, а младшая по правую; и выклевали голуби каждой из них еще по глазу.
Так вот они были наказаны за злобу свою и лукавство на всю свою жизнь слепотой».
Зрение связано физиологически с мозгом. Т. е. зрение связано с мыслительной деятельностью. Слепота сестер – это лишение отрицательных эмоциональных качеств, способности «мыслить», порождать новые негативные эмоции, лишение их силы. Быть слепым – значит, беспомощным. Злые начала обезоружены птицами – духовными началами.
Г.Бейли превращение Золушки из служанки в королевскую дочь характеризует так: «Внутренний свет внутри нас – это естественный атрибут духа, который просветляет и преображает души тех, кто заботится о нем. Отвечая на вопрос о Песни Песней Соломона, кто есть Невеста, святой Бернард говорит, по-моему, совершенно правильно: «Это душа, жаждущая встречи с Богом».
Золотой башмачок (Русская «Золушка» – «Золотой башмачок»)
Жил был старик со старухой. У старика и старухи было две дочери. Однажды старик поехал за покупками и купил дочерям по рыбке. Старшая съела свою рыбку, а младшая пошла к колодцу и говорит:
– Матушка рыбка! Скушать ли тебя или нет?
– Не кушай меня, – говорит рыбка, – а пусти в воду, я тебе пригожусь.
Девушка пустила рыбку в колодец и пошла домой.
Старик и старуха – это состарившееся мышление и закосневшая душа. У них два детища – младшая дочь – позитивные качества души, а о характере старшей не говорится. Но рыбку свою она съела, в отличие от младшей. В ее руки попал ключ к вратам преображения, но старшая дочь его не распознала. Рыбка здесь аналогична щуке Емели (см. «Емеля») и золотой рыбке из сказки «О рыбаке и рыбке». Все рыбки исполняют желания или трудную работу. Рыбку в данной сказке девушка пускает в колодец.
Колодец наполнен родниковыми чистыми подземными водами. Колодец – ограниченное стенами пространство, уходящее глубоко под землю. Это сфера подсознания. Чистых прозрачных вод подсознания, куда девушка поместила рыбку, говорящую человеческим голосом. Всегда, когда животное начало говорит в сказках человеческим голосом, это глубинные начала, таящие в себе сокрытые знания и силы. Рыбка, живущая в колодце – это ключ к преображению, трансформации, ключ к талантам и возможностям, сокрытый в глубине нас самих, хранящийся в эмоциональной сфере, в чистых водах души.
Старуха не любила младшую дочь. Она нарядила сестру ее и пошла с ней в церковь. А младшей оставила две меры ржи и велела вычистить до прихода из церкви.
Как и во всех «Золушках», младшую дочь не любят и нагружают тяжелой работой. Здесь вместо бала – обедня в церкви. Вместо дворца – храм, дом духа. Девушке, также как и Золушке и Психее, нужно отделить зерна от плевел, истину от иллюзий, гармонию от хаоса, прежде чем попасть в храм.
Девушка пошла за водой, сидит у колодца и плачет. Рыбка выплыла наверх и спросила девушку, о чем она плачет. Девица поведала о том, как с ней поступила мать. Рыбка ей ответила:
– Не плачь, ступай, наряжайся да поезжай в церковь. Будет рожь вычищена!
Девушка – позитивная эмоциональная сфера – сокрушается, что не может попасть на службу в церковь. Т. е. она стремится в дом Духа, но вынуждена прежде перебрать зерна в душе. Эта работа совершается благодаря рыбке, живущей в чистых водах души-психеи и способной различать истиное в иллюзорном и освобождать истинное.
Девушка нарядилась и приехала к обедне. Была она так красива, что ни мать, ни сестра ее не узнали. Вернулась красна девица домой раньше матери, а рожь уже вычищена. Мать рассказала, какая в церкви была красавица, все ею любовались, даже поп не читал, а на девицу смотрел.
Как и в традиционных «Золушках», девушка одета так красиво, что никто ее не узнает, даже мать. Плодотворная добродетельная часть души облачена в подобающие и характеризующие ее прекрасные одежды чувств.
В следующий раз мать снова нарядила старшую дочь и пошла с ней к обедне, а младшей приказала вышестать три меры жита. Пошла красна девица за водой к колодцу и вновь рассказала рыбке о своей печали. Рыбка опять помогает девушке, велит наряжаться и ехать к обедне, а жито само вычистится.
Девушка нарядилась, приехала в церковь и стала богу молиться. В это время в церкви царевич был, увидел он прекрасную девицу, полюбил ее всем сердцем. Захотел царевич узнать, чья красна девица, и бросил ей под башмак смолы. Башмачок, весь расшитый золотом, остался, а девушка домой уехала.
– Чей башмак, – говорит царевич, – ту замуж возьму!
Психея – красна девица – в доме Божьем встречает царевича – одухотворенный разум, который пленяется великолепием души-девицы. Царевич бросил под башмак смолы, чтобы узнать, откуда девушка. Башмаки, как уже рассматривалось выше – символ пути и проделанной работы. Башмачки расшиты золотом – это символ преображающей работы, сделавшей «прямыми стези истине». Золотой башмачок, приклеившись, слетел с ноги в церкви и остался у царевича. Ах, чем занимаются молодые люди в церкви, вместо того чтоб Богу молиться! Так можно размышлять, если понимать сказку буквально. В храме Духа остался золотой след плодотворной души.
Царевич-сознание стремится к союзу с плодотворным началом души.
По всем волостям искал царевич, кому башмачок придется впору. Пришел он и к старухе, просил младшую дочь примерить башмак.
– Дочь моя замарает башмак, – отвечает старуха.
В этой сказке не упоминается, что девушка ходит в грязной одежде и сидит на золе, но старуха говорит, что девушка замарает башмак, что сразу выстраивает картину того, как выглядит дома младшая дочь, постоянно занимаясь работой.
Пришла красна девица, примерила башмачок, он как раз ей впору пришелся. Взял ее царевич замуж, и стали они жить-поживать да добра наживать.
Я там был, пиво пил, по губам текло, в рот не попало.
Впору башмачок только главной героине, как и в других вариантах «Золушек». Золотые башмачки впору лишь ногам, спешащим по дороге чистоты и преображения к храму Истины.
Звериное молоко
Слыхали ли вы о Змее Змеевиче? Ежели слыхали, так вы знаете, каков он и видом и делом; а если нет, так расскажу о нем сказку, как он, скинувшись молодым молодцом, удалым удальцом, хаживал к княгине-красавице.
Правда, что княгиня была красавица, черноброва, да уж некстати спесива; честным людям, бывало, слова не кинет, а простым к ней доступу не было; только с Змеем Змеевичем ши-ши-ши! О чем? Кто их знает!
Сказка начинается, в отличие от большинства, с описания Змея – негативного, порождающего иллюзии, начала. Сказка намекает, как безобразен Змей, но он может обольщать женское начало – эмоциональную сферу под красивым обликом. Княгиня-красавица – спесивое негармоничное начало души, но так же, как и Змей Змеевич, – под привлекательной маской. Отрицательная эмоциональная сфера – княгиня имеет в себе аналогии Змею – хаосу, поэтому они нашли общий язык. Змей Змеевич аналогичен демону Равване, а княгиня – Сите индийского эпоса. Раввана, чтобы привлечь Ситу, принимает облик прекрасного оленя и крадет ее. Змей Змеевич принимает вид красивого молодца.
А супруг ее, князь-княжевич Иван-королевич, по обычаю царскому, дворянскому, занимался охотой; и уж охота была, правду сказать, не нашим чета! Не только собаки, да ястреба, да сокола верой-правдой ему служили, но и лисицы, и зайцы, и всякие звери, и птицы свою дань приносили; кто чем мастерил, тот тем ему и служил: лисица хитростью, заяц прыткостью, орел крылом, ворон клевом.
Иван-королевич – сознание, сидящее на престоле своем. Охота, состоящая из разных зверей, явно необычная. На лисиц, зайцев, птиц – охотились, убивали. Здесь королевич не убивает этих зверей, но они служат ему. Животные в данном случае – символы различных позитивных качеств Ивана – сознания, его добродетели. Если в сказке о Царевне-лягушке, Иван постепенно приобретает друзей – качества сознания – это медведь, заяц, селезень, щука, то в сказке «Звериное молоко» различные позитивные начала под видом охоты изначально служат Ивану-сознанию, составляют его свиту.
Орел служит ему крылом, т. е. несет качества полета мысли к совершенству, неограниченность мировоззрения. Орел летает высоко и видит даже маленькую мышь в поле – символ зоркости и ясности мышления. Это точное видение ситуации, прогнозирование.
Заяц служит прыткостью – скорость мышления.
Собака предупреждает лаем о врагах, защищает и спасает от них, т. е. это символ различающего разума, способного отличить истинное от ложного, хаотичного и обезопасить себя от последнего. Собака – это интуитивное понимание событий, чутье.
Лисица служит хитростью – положительная часть этого качества – умение лавировать меж обстоятельствами, находить неожиданное иррациональное решение.
Ворон служит клевом, т. е. уничтожает разлагающееся и негармоничное в сознании, очищает.
Далее утверждается, что с охотою Иван неодолим и «страшен даже самому Змею Змеевичу», гораздому на все. Т. е. Иван недоступен власти хаоса и иллюзий. Сознание чисто и ясно.
Словом, князь-княжевич Иван-королевич с своею охотою был неодолим, страшен даже самому Змею Змеевичу, а он ли не был горазд на все, да нет!
Сколько задумывал, сколько пытался он истребить князя и так и сяк – все не удалось! Да княгиня подсобила. Завела под лоб ясные глазки, опустила белые ручки, слегла больна; муж испугался, всхлопотался: чем лечить?
– Ничто меня не поднимет, – сказала она, – кроме волчьего молока; надо мне им умыться и окатиться.
Пошел муж за волчьим молоком, взял с собой охоту; попалась волчица, только что увидела князя-княжевича – в ноги ему повалилась, жалобным голосом взмолилась:
– Князь-княжевич Иван-королевич, помилуй, прикажи что – все сделаю!
– Давай своего молока!
Тотчас она молока для него надоила и в благодарность еще волчоночка подарила. Иван-королевич волчоночка отдал в охоту, а молоко принес к жене; а жена было надеялась: авось муж пропадет! Пришел – и нечего делать, волчьим молоком умылась, окатилась и с постельки встала, как ничем не хворала. Муж обрадовался.
В сфере негативных эмоций – княгине рождается план победы над позитивным сознанием.
Волчье молоко – определенная сила, дающая жизнь. Существует выражение – «питаться молоком и медом», т. е. впитывать чистые прекрасные знания. Молоко – это чистые знания и их сила. Королевич добывает не только волчье молоко, но и волчонка в свою охоту. Т. е. еще одно добродетельное начало, но пока молодое, развивающееся (см. «Иван-царевич, жар-птица и серый волк»).
Долго ли, коротко ли, слегла опять.
– Ничем, – говорит, – мне не пособишь; надо за медвежьим молоком сходить.
Иван-королевич взял охоту, пошел искать медвежьего молока. Медведица зачуяла беду, в ноги повалилась, слезно взмолилась:
– Помилуй, что прикажешь – все сделаю!
– Хорошо, давай своего молока!
Тотчас она молока надоила и в благодарность медвежонка подарила.
Иван-королевич опять возвратился к жене цел и здоров.
– Ну, мой милый! Сослужи еще службу, в последний раз докажи свою дружбу, принеси мне львиного молока – и не стану я хворать, стану песни распевать и тебя всякий день забавлять.
Захотелось княжевичу видеть жену здоровою, веселою; пошел искать львицу. Дело было не легкое, зверь-то заморский. Взял он свою охоту; волки, медведи рассыпались по горам, по долам, ястреба, сокола поднялись к небесам, разлетелись по кустам, по лесам, – и львица, как смиренная раба, припала к ногам Ивана-королевича.
Медведь в сказках – архетип силы, волк – символ мудрости, лев – высшей царственной силы. Иван-королевич приносит молоко – силы знания, пищу мудрости и чистоты. И, хотя жена омывается этим очищающим знанием, оно с нее «как с гуся вода», так как княгиня не аналогична этому знанию.
Иван-королевич принес львиного молока. Жена поздоровела, повеселела, а его опять просит:
– Друг мой, друг любимый! Теперь я и здорова и весела, а еще бы красовитей была, если б ты потрудился достать для меня волшебной пыли: лежит она за двенадцатью дверями, за двенадцатью замками, в двенадцати углах чертовой мельницы.
Князь пошел – видно, его такая доля была! Пришел к мельнице, замки сами размыкаются, двери растворяются; набрал Иван-королевич пыли, идет назад – двери запираются, замки замыкаются; он вышел, а охота вся осталась там. Рвется, шумит, дерется, кто зубами, кто когтями ломит двери. Постоял-постоял, подождал-подождал Иван-королевич и с горем воротился один домой; тошно у него было на животе, холодно на сердце, пришел домой – а в доме жена бегает и весела и молода, на дворе Змей Змеевич хозяйничает.
Последнее задание жены – принести пыль с чертовой мельницы. Мельница перемалывает зерно в муку, т. е. делает его пригодным в пищу. В народных представлениях мельница связана и с перемалыванием греха. Осенью люди, неся мешки зерна на мельницу, верили, что перемелются и их грехи, совершенные за год. Чертова мельница – мельница хаоса. У нее двенадцать дверей, замков и углов. Двенадцать – символ двенадцати месяцев года. В каждый месяц есть своя дверь и замок. У каждого месяца так же, как и дня, есть двойственные составляющие – ночь и день, свет и тень, тепло и холод, гармония и дисгармония, порядок и хаос. Это могут быть и двенадцать ночных часов, как противоположность дневным. В данном случае, это двенадцать дверей-ловушек негативного начала. Пыль этой мельницы – это и есть иллюзии, превращающиеся в пыль, после того, как сон разума проходит. Войти в эти двери можно свободно – они сами распахиваются, а выйти сложно. Иван-сознание смог покинуть теневую сферу года, жизни, но его охота – добродетели остались в плену теней. Поэтому сознание обессилено и подавлено хаотичными проявлениями. Иван сам пошел за пылью иллюзий и поплатился. В результате, на троне разума – Змей Змеевич, хаос. Здесь можно сравнить с египетским мифом об Осирисе. Как только Осирис, царь Египта, лег по предложению его брата Сета в саркофаг, то был погребен в нем и брошен в Нил, а трон его занял ослиноголовый Сет. Осирис – символ мудрости и ясного разума. Саркофаг – символ смерти. Осирис дал иллюзиям – Сету обмануть себя, погрузившись в саркофаг, он уподобил себя смерти. Поэтому трон разума занимает хаотичное начало, несущее голову инстинктов – осла.
Путешествие через двенадцать врат есть и в египетской мифологии. Бог солнца Ра с остальными богами на ладье вечности погружается в подземный мир, чтобы преодолеть двенадцать врат и утром снова взойти на горизонте.
У египтян есть представление о том, что каждый час суток несет в себе как позитивную, так и негативную составляющие. Отрицательную часть каждого часа нужно побеждать, нейтрализовывать. Победив негативное проявление времени, сразившись со змеем хаоса – Апопом, бог солнца, возрожденный, преображенный и полный сил, поднимался на горизонте нового дня в виде крылатого скарабея – Хепри. При этом его сопровождали все боги ладьи вечности – и на ночной ладье, помогая сражаться с хаосом, и торжествуя вместе победу, на дневной ладье. Бога Ра сопровождают: Маат – истина и законопорядок мира, Тот – бог знаний, мудрости, львиноголовая Сехмет, олицетворяющая законы воздаяния за грехи, Хатхор – любовь, красота и творчество и т. д. Свиту Ра можно соотнести с охотой Ивана, звероголовых богов с качествами сознания, помощниками в облике зверей – позитивных начал, побеждающих Апопа и Змея Змеевича.
– Здорово, Иван-королевич! Вот тебе мой привет – на шейку шелкова петля!
– Погоди, Змей! – сказал королевич. – Я в твоей воле, а умирать горюном не хочу; слушай, скажу три песни.
Спел одну – Змей заслушался; а ворон, что мертвечину клевал, поэтому и в западню не попал, кричит:
– Пой, пой, Иван-королевич! Твоя охота три двери прогрызла!
Спел другую – ворон кричит:
– Пой, пой, уже твоя охота девятую дверь прогрызает!
– Довольно, кончай! – зашипел Змей. – Протягивай шею, накидывай петлю!
– Слушай третью, Змей Змеевич! Я пел ее перед свадьбой, спою и перед могилой.
Затянул третью песню, а ворон кричит:
– Пой, пой, Иван-королевич! Уже твоя охота последний замок ломает!
Иван-королевич окончил песню, протянул шею и крикнул в последний раз:
– Прощай, белый свет; прощай, моя охота!
А охота тут и есть, легка на помине, летит туча тучей, бежит полк полком! Змея звери в клочки расхватали, жену птицы мигом заклевали, и остался князь-княжевич Иван-королевич один с своею охотою век доживать, один горе горевать, а стоил бы лучшей доли.
Говорят, в старину все такие-то удальцы рожались, а нам от них только сказочки остались.
Змей хаоса готов убить Ивана-королевича, также как Сет Осириса, но не все добродетели оказались в плену чертовой мельницы, а даже те, что оказались – не пассивны, стремятся освободиться. Не полетел в путешествие за двенадцать дверей ворон, так как клевал мертвечину, т. е. очищал сознание.
Благодаря этому очищающему началу, сознание не погибает. Ворон возвещает о том, что добродетели сознания прогрызли три двери, затем девять, затем двенадцать. Его ясные соколы-мысли, различающий ум, иррациональность мышления, интуиция, мудрость ломают замки теневого иллюзорного начала и освобождаются. Освободившись, уничтожают взобравшееся на трон личности негативное начало – Змея, как корень зла и жену Ивана-королевича – негативные эмоциональные проявления. Ясное сознание вновь водворяется на троне вместе с охотой-добродетелями, но теперь свободное от влияний «испорченной психеи», познавшее, что есть пыль иллюзий и победившее их в каждом часе дня и ночи сознания, каждом месяце года – пространства бытия сознания.
Морозко
У мачехи была падчерица да родная дочка; родная что ни сделает, за все ее гладят по головке да приговаривают: «Умница!» А падчерица как ни угождает – ничем не угодит, все не так, все худо; а надо правду сказать, девочка была золото, в хороших руках она бы как сыр в масле купалась, а у мачехи кажный день слезами умывалась. Что делать? Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится – не скоро уймется, все будет придумывать да зубы чесать. И придумала мачеха падчерицу со двора согнать:
– Вези, вези, старик, ее куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали, чтобы мои уши об ней не слыхали; да не вози к родным в теплую хату, а во чисто поле на трескун-мороз!
Старик затужил, заплакал; однако посадил дочку на сани, хотел прикрыть попонкой – и то побоялся; повез бездомную во чисто поле, свалил на сугроб, перекрестил, а сам поскорее домой, чтоб глаза не видали дочерниной смерти .
Аналогично сказке «Золотой башмачок», здесь две дочери – любимая и нелюбимая. Мачеха обладает скверным нравом, т. е это негативная психосфера. О родителях говорится – «старик», «старуха», а не мать и отец. У старика и старухи, как правило, должны уже быть не дети, а внуки. Старик – старое, износившееся и требующее обновления мышление. Старуха – состарившаяся, закосневшая, черствая психея. У каждого свои плоды: у деда дочка добрая – это новые прекрасные растущие силы души, а старуха порождает себе подобное начало.
Старик – инертное сознание – находится в полном подчинении отрицательной эмоциональной сферы, он во многом аналогичен ей. А падчерица несет в себе добродетели – начала противоположные, не аналогичные всей их семье. Старуха – хаотичное начало, стремится исторгнуть из своей среды гармонию, удалить свет из темноты, чтобы было комфортно существовать. Мачеха не хочет падчерицу ни видеть, ни слышать, т. е. никак не взаимодействовать с позитивным молодым началом души.
Марфушечка
Лень и грубость, злость и лживость всегда соседствуют с прекрасной психеей, стараясь подавить ее, облачившись в ее светлые одежды.
На дворе зима. Это четвертое время года говорит о приведении души и сознания в порядок, о чистоте, покое, за которыми следует возрождение природы ума, преображение в сфере чувств (см. «Зима»). Зима – это смерть старого года, за которым рождается Новый год – весной возрождается жизнь. Зима – символ смерти старого, отжившего, очищение от иллюзорного.
Чисто поле – неограниченное свободное пространство, в данном случае покрытое белым саваном, покрывалом чистоты. Увезти дочь «во чисто поле на трескун-мороз» – значит, из среды того дома сознания, где правят иллюзии и хаос, вывезти позитивную психею, в свободное чистое пространство, где «трескун-мороз» уничтожает, замораживает все иллюзорное, сорное, хаотичное, старое.
Снег рожден из воды солнцем, холодом и небом. Вода испарилась, поднятая в небо солнечными лучами. Потом из текучего состояния стала твердой – кристалликами снежинок она спустилась с высоты небесной тверди, чтобы укрыть землю. Вода символ эмоциональной сферы. Замороженная вода имеет два контекста – это ледяные чувства – жестокость, злоба, равнодушие. Вспомним сказку Андерсена «Снежная королева» и ее ледяной замок. Другой контекст – снежинки, летящие с неба, – одухотворенные чувства, несущие покой и чистоту, и время тишины, после которой возродится сознание и снег-молчания, растаяв, напитает и ум, и душу силой неба, новым словом нового сотворения мира.
Осталась, бедненькая, трясется и тихонько молитву творит. Приходит Мороз, попрыгивает, поскакивает, на красную девушку поглядывает:
– Девушка, девушка, я Мороз красный нос!
– Добро пожаловать, Мороз; знать, бог тебя принес по мою душу грешную.
Мороз хотел ее тукнуть и заморозить; но полюбились ему ее умные речи, жаль стало! Бросил он ей шубу. Оделась она в шубу, подожмала ножки, сидит.
Опять пришел Мороз красный нос, попрыгивает-поскакивает, на красную девушку поглядывает:
– Девушка, девушка, я Мороз красный нос!
– Добро пожаловать, Мороз; знать, бог тебя принес по мою душу грешную.
Мороз пришел совсем не по душу, он принес красной девушке сундук высокий да тяжелый, полный всякого приданого. Уселась она в шубочке на сундучке, такая веселенькая, такая хорошенькая! Опять пришел Мороз красный нос, попрыгивает-поскакивает, на красную девушку поглядывает. Она его приветила, а он ей подарил платье, шитое и серебром и золотом. Надела она и стала какая красавица, какая нарядница! Сидит и песенки попевает.
Мороз красный нос – источник холода, сила зимы. Холод противоположен теплу и жизни. Девушка без страха встречает эту трансформирующую силу, сеющую смерть, даже приглашает – «добро пожаловать». «Знать, бог тебя принес по мою душу грешную» – готовность к смерти-трансформации, преображению. И преображение наступает в виде даров Мороза – шубы, сундука приданого и платья, шитого золотом и серебром. Шуба защищает от холода – смерти. Сундук приданого – дары и облачения для преображенной души – девицы. Платье, шитое золотом и серебром, – это покровы истины и мудрости, в которые облекается душа. Золото соотносится с солнцем и истиной, а серебро с луной, светящей отраженным светом мудрости (см. гл. «Три царства – медное, серебряное и золотое»).
А мачеха по ней поминки справляет; напекла блинов.
– Ступай, муж, вези хоронить свою дочь.
Старик поехал. А собачка под столом:
– Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!
– Молчи, дура! На блин, скажи: старухину дочь женихи возьмут, а стариковой одни косточки привезут!
Собачка съела блин да опять:
– Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!
Старуха и блины давала, и била ее, а собачка все свое:
– Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не возьмут!
Скрипнули ворота, растворилися двери, несут сундук высокий, тяжелый, идет падчерица – панья паньей сияет! Мачеха глянула – и руки врозь!
В сказке братьев Гримм «Госпожа Метелица» девочка попадает к госпоже зимы, рождающей снег, и, выполнив хорошо заданную работу, получает награду – проходя под большими воротами, она покрывается золотом. В сказке «Морозко» девушка получает дары и сияющее золотом платье от повелителя зимы, а в «Госпоже Метелице» девочка осыпана золотым дождем повелительницей зимы. Такое преображение нравится и мачехе в сказке «Морозко», и мачехе из «Госпожи Метелицы». И та и другая отправляют своих родных дочерей на то же место за богатыми дарами.
– Старик, старик, запрягай других лошадей, вези мою дочь поскорей! Посади на то же поле, на то же место.
Повез старик на то же поле, посадил на то же место.
Пришел и Мороз красный нос, поглядел на свою гостью, попрыгал-поскакал, а хороших речей не дождал; рассердился, хватил ее и убил.
– Старик, ступай, мою дочь привези, лихих коней запряги, да саней не повали, да сундук не оброни!
А собачка под столом:
– Тяв, тяв! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной в мешке косточки везут!
– Не ври! На пирог, скажи: старухину в злате, в серебре везут!
Растворились ворота, старуха выбежала встреть дочь, да вместо ее обняла холодное тело. Заплакала, заголосила, да поздно!
Мороз не дождался ничего хорошего, позитивного от дочери старухи и заморозил ее. Оказавшись в пространстве неограниченной свободы, в области которой происходит смерть нечистого, неподобного белизне снежных покровов, просыпавшихся с неба – духовной сферы, родная дочь старухи погибает, замерзает, следовательно, она состояла только из того нечистого, что необходимо было преобразить. Госпожа Метелица не убивает ленивую девочку, но обливает смолой, от которой она не отмылась до самой смерти. Метелица – преображающая чистота – исторгла ленивую девушку из своей сферы, подчеркнув то, чем она являлась – низменное, тяжелое, темное, грязное, которое теперь стало явным, и выдать эти качества как прекрасные замуж мать ее не может.
Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди (А.С. Пушкин)
Сказка начинается с беседы трех девушек во время прядения. Три девицы – это три эмоционально-чувственных начала.
Прясть – спускать с неба нить дождя (Афанасьев), т. е. из духовной сферы проводить в эмоциональную очищающую информацию. В то же время прядение ассоциируется в народных представлениях с прядением нити мысли, ткани мысли.
Все три девицы мечтают о троне.
Стать царицей , женой царя – значит, занять высшее место, чтобы править всем государством различных качеств человека и подчинять их себе. Если на трон восходит мудрая психея, то правление становится гармоничным, гармоничен сам человек. Если же трон займет та часть психеи, которая порождает иллюзии и искажает истину, то такое правление внесет искажения в психику и разум человека, разрушит гармонию.
Первая девушка, мечтая быть царицей, хочет приготовить пир на весь мир . Ткань мысли этого эмоционального начала ограничивается стремлением к наслаждению души и тела, радости и веселью.
Вторая девушка, мечтая быть царицей, хочет для всех наткать полотна .
Полотно – материал для облачения. Второе начало души стремится создать ткань для всего государства качеств человека на свое усмотрение. Какая это будет ткань, зависит от степени чистоты этого эмоционального начала.
Третья девушка мечтает для царя родить наследника – богатыря. Эта часть психеи стремится создать плод, относящийся к мыслительной сфере, который в будущем займет трон царя и будет править всеми началами человека. Т. е. создать обновленное сознание.
Царь, слыша их речи, выбирает в жены последнюю. Т. е. царь, логическое начало, готов к преображению сознания – рождению сына.
Обеих сестер царь тоже забирает во дворец, жалуя им должности ткачихи и поварихи. Царь-сознание берет с собой все три эмоциональных начала. Сестры, заняв низшее положение, по отношению к жене царя, начинают борьбу за трон. Во дворце-сознании начинается, хотя пока и незаметное, брожение иллюзорных сил.
Царь уезжает на войну . Справедливая война в сказке (например борьба со змеем) – символ борьбы истины и гармонии с хаосом и иллюзиями. Война может являться символом разрозненности гармонии в сознании. Война говорит о том, что в государстве-сознании не все в порядке. Царь покидает трон разума ради войны – столкновения различных начал в себе самом.
Царица рождает прекрасного сына и шлет письмо с радостным известием царю.
Царя-разума на троне сознания нет, поэтому вступают в силу эмоциональные начала, подверженные воздействию иллюзий. Сестры хотят извести царицу – прекрасную психею, обманув царя. Они посылают другое письмо, в котором сообщают, что царица родила «неведому зверюшку».
И, хотя «в гневе начал он чудесить», все же царь дает приказ ничего не предпринимать до его возвращенья. Царь-сознание пока не подвластен полностью хаотичным эмоциональным проявлениям и стремится сам разобраться в том, что за начало родила прекрасная психея и что с этим делать.
Но веление царя, опускаясь в эмоциональную сферу, где происходит искажение, превращается ткачихой, поварихой и сватьей бабой Бабарихой в приказ убить царицу с сыном, бросив их в море.
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян —
Так велел-де царь Салтан.
В сказке о Емеле мы уже встречали мотив заточения в бочку мужского и женского начал – царь обвенчал Емелю со своей дочерью, посадил в бочку, засмолил и пустил на воду. В мифе о Персее в ящик поместили Данаю с сыном.
Прекрасную добродетельную сферу с молодым растущим сознанием поместили, ограничив их проявления, в область разбушевавшихся страстей.
Сын – несущее обновление сознание, растет даже в ограниченном пространстве «не по дням, а по часам». Он обращается к силе волн, прося вынести на сушу, и волны внимают его просьбе. Пока царица плачет, предается печали в среде безбрежной власти эмоциональной стихии, растущее сознание находит ключ к позитивной силе этой стихии, установив связь с трансформирующей силой, он вместе с матерью освобождается от ограничений и власти страстей.
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько
И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена;
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» – молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.
Как и Даная с Персеем, царевич с матерью оказались на острове посреди моря. Сын, изготовив лук, ищет дичь на ужин и встречает коршуна, кружащего над лебедью. Убив коршуна, царевич освобождает Царевну-лебедь.
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Первый подвиг молодого царевича – уничтожение злого чародея, стремившегося убить прекрасное начало души, и освобождение этого возвышенного начала от власти хаоса. Лебедь обещает отплатить добром. Проснувшись утром, царица с сыном видят чудесный белокаменный город. Народ приветствует их и венчает на царство царевича.
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.
Царевич понимает, что это чудо сотворила для него прекрасная лебедь.
«…То ли будет! —
Говорит он. – Вижу я:
Лебедь тешится моя».
Пустынный остров превращается в богатый прекрасный город. Молодое растущее сознание, освободившись от ограничений, победив негативное ментальное начало – коршуна-чародея, получает в дар волшебницу лебедь. Лебедь, живущая между небом и водой, является символом небесной сферы и преображающей силой эмоциональной сферы. Это неограниченное начало приносит из сферы духа целый город – богатство и многогранность сознания.
К острову прибывает торговый корабль. Узнав, что корабельщики держат путь «В царство славного Салтана», князь Гвидон жаждет повидать отца. Лебедь помогает ему, превратив в комара. Корабельщики, прибыв к Салтану, поведали царю о чудесном острове князя Гвидона, который теперь он хочет посетить.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право, —
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит,—
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка:
Белка песенки поет
И орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра – чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».
Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится —
И впился комар как раз,
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А он в окошко
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Корабельщики, путешествующие меж островами отца и сына – позитивные мобильные силы сознания, передающие информацию изолированным частям сознания.
Ткачиха, повариха, сватья баба Бабариха – негативные эмоциональные силы, стремящиеся держать царя-сознание в изоляции от прекрасных начал – доброй психеи и ясного разума.
Гвидон – развивающееся сознание – способен незаметно проникать в сферу отца – старого сознания и даже воздавать по заслугам. Повариха в результате окривела, т. е. Гвидон – ясный интеллект сделал явным искаженную суть этого эмоционального начала.
Чудо-белка . Белка – быстрое, юркое создание, способное легко передвигаться по деревьям и перелетать с ветки на ветку, олицетворяет подвижность сознания, его способность быстро адаптироваться в любых условиях. Способность легко разгрызать орехи ассоциируется с умением легко разрешать проблемы, развязывать узлы запутанных ситуаций, решать трудные жизненные задачи. Скорлупа орехов золотая, а ядра изумрудные. Это драгоценное содержание в драгоценной оболочке. Разгрызать золотые орешки, извлекая изумрудные зерна – это способность в обыденной жизни находить золотые покровы, скрывающие удивительные тайны, раскрыв которые обретается драгоценный опыт.
Лебедь обещает Гвидону эту чудесную белку.
С ободренною душой
Князь пошел себе домой;
Лишь ступил на двор широкий —
Что ж? Под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
«Во саду ли, в огороде»,
Изумился князь Гвидон.
«Ну, спасибо, – молвил он, —
Ай да лебедь – дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом,
Караул к нему приставил
И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть —
Князю прибыль, белке честь.
Обычная белка живет в дупле дерева. Князь строит для белки хрустальный дом – это прозрачность, ограненность, чистота дома-сознания. Две равные горки из золотой скорлупы и изумрудных ядер – это до конца понятый опыт, ясность того, что есть суть, содержание вещей и явлений и что есть их покровы – ступени познания или сокрытия истины.
Второй раз остров посещают торговые корабли, затем плывут к царю Салтану. Лебедь на этот раз обратила князя мухой, чтобы он смог посетить отца. Корабельщики рассказывают царю Салтану о чудесной белке, живущей на острове князя Гвидона.
Из скорлупок льют монету
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые да по спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты…
Изба по сравнению с палатами и дворцом – символ темного невежественного сознания. Светлые просторные палаты – символ неограниченного мудрого сознания.
И вновь стремление Салтана посетить остров Гвидона пресекают три негативных женских начала. Ткачиха рассказывает о новом чуде.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Гвидон так же поступил с ткачихой, которая окривела на левый глаз.
Лебедь дарует Гвидону новое чудо. Тридцать три богатыря – ее родные братья, которых выводит попарно из моря дядька Черномор.
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.
В глубинах моря – подсознания обитают мощные созидательные активные силы, облаченные в золотые кольчуги – защиту истины. Они становятся осознаваемы сознанием – Гвидоном, так как выходят из вод каждый день на поверхность. Город Гвидона теперь охраняем, окружен бдительными силами, не допускающими внутрь острова ничто хаотичное, иллюзорное. Это стража, отделяющая, отсекающая все, искажающее истину.
В третий раз посещают Гвидона торговые корабли и вновь направляются к царю Салтану.
Лебедь обратила князя шмелем, чтобы он смог снова посетить отца.
Корабельщики рассказывают Салтану о новом чуде на острове Гвидона.
Салтан опять порывается посетить остров.
Повариха и ткачиха
Ни гугу – но Бабариха,
Усмехнувшись, говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит».
Гвидон «жалеет очей старой бабушки своей» и кусает ее за нос.
Вернувшись домой, Гвидон хочет жениться и мечтает о царевне, описанной Бабарихой. Лебеди князь поведал о своей тоске и готовности идти за прекрасной девой «хоть за тридевять земель».
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далеко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь