Восстанавливая против нас множество умеренных. Я охотно ушел бы, но пути
Господни дано знать немногим. А мне, - добавил он, глядя в упор на
Кардинала, - надлежит выполнить то, что мне предназначено. Глас небесный
изрек мне: "Либо ты сложишь голову на эшафоте, либо восстановишь во Франции
Монархию и низведешь Палаты на то место, какое занимал парламент при
Людовике XV". И я это сделаю, господа.
Он умолк и сел; наступила мертвая тишина.
"Хороший актер!" - подумал Жюльен. Он ошибался, как всегда, приписывая
Людям, по своему обыкновению, гораздо больше ума, чем у них было на самом
Деле. Воодушевленный спорами сегодняшнего бурного вечера, а еще того более
Искренностью выступавших ораторов, г-н де Нерваль в эту минуту всей душой
Верил в свое предназначение. Этот человек, обладавший большим мужеством,
Отнюдь не отличался умом.
В тишине, воцарившейся после знаменательной фразы "Я это сделаю",
Пробило полночь. Жюльену почудилось в этом бое часов что-то величественное и
Зловещее. Он был взволнован.
Прения вскоре возобновились с удвоенной силой, а главное - с
непостижимой откровенностью. "Эти люди в конце концов меня отравят, -
Подумывал иногда Жюльен. - Как это они решаются говорить подобные вещи перед
плебеем?"
Пробило два часа, а они все говорили и говорили Хозяин дома давно уже
Похрапывал; г-н де Ла-Моль был вынужден позвонить, чтобы подали новые свечи
Г-н де Нерваль, министр, отбыл без четверти два, не преминув, однако,
Несколько раз перед уходом впиться внимательным взглядом в физиономию
Жюльена, отражавшуюся в стенном зеркале неподалеку от его стула. Как только
Он скрылся, все почувствовали себя свободнее.
Пока вставляли новые свечи, человек в жилетах тихонько сказал соседу:
- Бог его знает, что только не наговорит королю этот человек. Он может
Поставить нас в самое глупое положение и испортить нам все. Надо прямо
сказать: это исключительная самонадеянность и даже наглость с его стороны,
Что он появляется здесь. Он бывал здесь и раньше, до того, как попал в
Министры, но портфель, как-никак, меняет все, человек жертвует ему всеми
Своими интересами и он должен был бы это понимать.
Не успел министр скрыться, как бонапартистский генерал сомкнул вежды.
Потом заговорил о своем здоровье, о ранах, взглянул на часы и исчез.
- Держу пари, - сказал человек в жилетах, - что генерал сейчас догоняет
Министра. Он будет оправдываться в том, что его застали здесь, и уверять,
Что он нас держит в руках.
Когда запасные лакеи зажгли, наконец, новые свечи, слово взял
председатель:
- Нам надо прийти к решению, господа. Не будем пытаться переубедить
Друг друга. Подумаем лучше о содержании ноты, которая через сорок восемь
Часов будет находиться перед глазами наших иноземных друзей. Здесь говорили
О министрах. Теперь, когда господин де Нерваль покинул нас, мы можем
сказать: а что нам за дело до министров? Мы заставим их желать того, что нам
Требуется.
Кардинал тонкой улыбкой выразил свое одобрение.
- Нет ничего проще, как, мне кажется, изложить нашу точку зрения, -
Сказал молодой епископ Агдский со сдерживаемым потаенным огнем самого лютого
Фанатизма.
До сих пор он хранил молчание, и Жюльен, наблюдавший за ним, видел, что
Взор его, сначала мягкий и кроткий, загорелся после первого же часа прений.
Теперь огонь, пылавший в его душе, вырвался наружу, как лава Везувия.
- Начиная с тысяча восемьсот шестого и по тысяча восемьсот
четырнадцатый год, - сказал он, - Англии можно поставить в вину только одно:
Что она не предприняла никакого прямого действия непосредственно против осо-
Бы Наполеона. Как только этот человек начал жаловать в герцоги и камергеры,
Как только он восстановил трон, миссия, возложенная на него господом богом,
Была завершена, - оставалось только сокрушить его. Священное писание не в
Одном месте указывает нам, как надлежит расправляться с тиранами (тут пошли