Глава 10. Магические приемы. 6 страница
— Почему ты не можешь сказать мне, кто к нам придет? — настаивала я.
— Ты ведь знаешь, как я не люблю сюрпризы. Это нагваль?
— Нет, кто-то другой, — сказала она, — но этот кто-то не менее силен. Когда ты встретишься с ней, ты должна быть спокойной и совершенно без мыслей, иначе ее присутствие не пойдет тебе на пользу.
Чрезмерно напыщенно Клара сказала мне, что сегодня мне обязательно придется использовать все магические приемы, которым она меня обучила — и не потому, что кто-то будет проверять, знаю ли я их, а потому, что я подошла к распутью и должна буду начать движение в новом направлении.
— Погоди, Клара, не пугай меня разговорами о скорых изменениях, — взмолилась я. — У меня вызывает страх это новое направление.
— Пугать тебя меньше всего входит сейчас в мои планы, — заверила она.
— Дело в том, что я сама немного беспокоюсь. Магические кристаллы с тобой?
Я расстегнула жилет и показала ей кожаный мешочек на веревочке, висящий у меня на шее, который я с ее помощью сшила для того, чтобы хранить в нем два кварцевых кристалла. Они находились каждый в отдельном кармашке, закрытые сверху кусочком кожи с застежкой.
— Достань их и держи наготове, — сказала она. — И пользуйся ими для того, чтобы поддерживать свою энергию на должном уровне. Не жди, пока она посоветует тебе сделать это. Делай это по своему усмотрению всякий раз, когда чувствуешь, что нуждаешься в энергетической подпитке.
Судя по утверждениям Клары, я могла легко сделать два вывода: что должна состояться очень серьезная встреча, и что ожидаемый гость — женщина.
— Она — одна из твоих родственниц? — спросила я.
— Да, — сказала Клара, холодно улыбаясь. — Эта особа — моя родственница, член нашей группы. А теперь расслабься и не задавай больше никаких вопросов.
Я хотела узнать, где сейчас находятся ее родственники. Они не могли жить в этом доме, потому что я рано или поздно наткнулась бы на них или по крайней мере заметила бы следы их присутствия. Но тот факт, что я нигде ни разу не встретилась ни с кем из них, превратил мое любопытство в наваждение. Я воображала, что родственники Клары специально прячутся от меня и даже подсматривают за мной. Это выводило меня из себя и в то же время умножало мою решимость хотя бы мельком увидеть кого-то из них. Источником моего беспокойства было безошибочное ощущение, что за мной постоянно следят.
Я, желая получить доказательства их присутствия, оставляла один из своих карандашей валяться на видном месте для того, чтобы кто-нибудь подобрал его. Я оставляла журнал открытым на определенной странице, а потом проверяла, на том ли месте он открыт. На кухне я внимательно исследовала всю посуду, чтобы выяснить, не пользуется ли ею кто-нибудь кроме нас. Дошло даже до того, что я очищала от мусора участок тропинки перед черным ходом в дом, и подойдя к нему позже, искала на нем отпечатки чьих-то ног или какие-то другие непонятные следы. Но несмотря на все мои детективные уловки, я каждый раз обнаруживала лишь следы Клары, Манфреда и свои. Я была уверена, что если бы кто-то скрывался от меня в доме, я бы точно заметила его. Но поскольку я ничего не замечала, получалось, что в доме никого кроме нас нет, хотя это и противоречило моим ощущениям.
— Прости меня, Клара, но я все же должна кое-что у тебя спросить, — выпалила я, в конце концов не удержавшись, — потому что я скоро свихнусь. Где живут твои родственники?
Клара удивленно посмотрела на меня.
— Это их дом. Разумеется, они живут здесь.
— Но где именно? — настаивала я. Мне даже захотелось рассказать ей обо всех своих уловках, с помощью которых я напрасно старалась подтвердить их присутствие, но я удержалась от этого.
— О! Понимаю, что ты имеешь в виду, — ответила она. — Тебе не удалось обнаружить никаких их следов, несмотря на все твои попытки разыграть из себя сыщика. Но в этом нет ничего загадочного. Ты никогда не видела их, потому что они живут в левом крыле дома.
— Но почему они никогда не выходят во двор?
— Они выходят, только избегают появляться вблизи правого крыла, потому что в нем живешь ты, а они не хотят тебе мешать. Они знают, как ты дорожишь своим одиночеством.
— Но как можно ни разу не попасться мне на глаза? Не перегибают ли они в данном случае, стараясь любой ценой не нарушить мое одиночество?
— Нисколечко, — ответила Клара. — Тебе нужно полное одиночество для того, чтобы ты могла сосредоточить все внимание на вспоминании. Когда я сказала тебе сегодня, что у нас будет посетитель, я имела в виду, что одна из моих родственниц придет из левого крыла для того, чтобы повидаться с тобой. Она давно мечтает с тобой встретиться, но вынуждена была ждать, пока ты хотя бы немного очистишься. Я говорила тебе, что встреча с ней является еще большим испытанием, чем встреча с нагвалем. Ты должна уже обладать некоторой силой. В противном случае с тобой опять что-нибудь приключится, как в тот вечер, когда ты познакомилась с нагвалем.
Клара помогла мне расположить листочки на животе и прижать их поясом.
Эти листья и пояс помогут тебе устоять перед натиском этой женщины, — сказала Клара, а затем, глядя на меня, добавила:
— Они защитят тебя и от других ударов тоже. Поэтому, что бы ты ни делала, не снимай повязку.
— А что со мной должно произойти? — спросила я, нервно набивая под пояс побольше листьев.
Клара пожала плечами.
— Все зависит от твоей силы, — сказала она и потуже затянула узел пояса. — Но по тому, как ты выглядишь, я ничего не могу сказать об этом.
Дрожащими пальцами я снова застегнула пуговицы рубашки и заправила ее в свои отвисающие штаны. Я выглядела раздувшейся, потому что вокруг талии была обмотана широким оранжевым куском ткани. Листья были похожи на колкую травяную подушку, которая лежала у меня на животе. Но через некоторое время мой беспокойный живот перестал дрожать. Он нагрелся и расслабился, а за ним и все тело.
— А теперь усади себя на кучу листьев так, как это делает курица, — приказала Клара.
Я, должно быть, удивленно посмотрела на нее, потому что она спросила меня:
— Как ты думаешь, чем занимаются куры, когда сидят на яйцах?
— Не имею представления, Клара.
— Курица сидит спокойно и прислушивается к яйцам под собой, сосредоточивая на них все свое внимание. Она прислушивается и не позволяет себе отвлечься на что-то постороннее ни на миг. Эта несгибаемая концентрация внимания направляет ее намерение на то, чтобы вылупились цыплята. Способностью спокойно вслушиваться животные владеют от природы, но люди потеряли этот дар и поэтому должны снова развивать его в себе.
Клара села на большой бледно-серый камень и повернулась лицом ко мне. В камне была естественная впадина, придающая ему вид кресла.
— Теперь задремай так, как курица, и слушай своим глубинным слухом то, что я буду тебе рассказывать. Сосредоточься на тепле в животе и не позволяй вниманию отвлекаться. Прислушивайся к звукам, доносящимся отовсюду, но не позволяй уму следовать за ними.
— Действительно ли мне нужно сидеть здесь так, как ты говоришь, Клара? Я хочу сказать, не будет ли лучше, если я просто вздремну для того, чтобы немножко освежиться?
Боюсь, что не будет. Как я уже говорила тебе, присутствие нашей будущей гостьи является серьезным испытанием. Если ты не накопишь достаточное количество энергии, для тебя это будет полный провал. Поверь мне, она не так ласкова, как я. Она больше напоминает нагваля своей беспощадностью и жестокостью.
— А зачем она подвергает всех такому испытанию?
— Она просто ничего не может с собой поделать. Она настолько превзошла людей в своем развитии и так мало обращает внимания на их заботы, что может своей энергией полностью сокрушить тебя. В настоящее время различия между ее физическим телом и эфирным двойником не существует. Я хочу сказать, что она великая женщина-маг.
Клара взглянула на меня испытующе и высказалась о темных кругах у меня под глазами.
— Конечно же, ты опять читала ночью при свете фонаря. Или скажешь, что не читала? — упрекнула она. — Почему, как ты думаешь, мы не провели в спальни электричество?
Я сказала ей, что не прочла ни одной страницы с того самого дня, когда впервые вошла в ее дом, потому что вспоминание и другие занятия, которыми она загрузила меня, отнимали у меня все время.
— Я не слишком люблю читать, — призналась я. — Но все же я иногда была бы не прочь пошарить по книжным полкам в холле.
Я не сказала ей, что в действительности ходила туда для того, чтобы наблюдать, не взяли ли ее родственники каких-то книг.
Она рассмеялась и сказала:
— Кое-кто из моих родственников очень любит читать. Но на меня это не распространяется.
— Но разве ты никогда не читаешь ничего просто ради удовольствия, Клара?
— Нет. Я читаю для того, чтобы получить новые сведения. Но есть среди нас и такие, которые читают ради удовольствия.
— Почему же я тогда ни разу не видела, чтобы на полке недоставало книг? — спросила я, стараясь говорить так, словно это вопрос, заданный мимоходом.
Клара захихикала.
— У них есть своя библиотека в левом крыле дома, сказала она, а затем спросила меня:
— А разве ты читаешь ради удовольствия, Тайша?
— К несчастью, я тоже читаю только для того, чтобы узнать что-то новое, — ответила я.
Я поведала Кларе, что моя любовь к чтению была подавлена в зародыше еще тогда, когда я обучалась в средней школе. Один из приятелей моего отца, хозяин книготорговой фирмы, имел привычку давать моему отцу целые упаковки книг, которые не пользовались спросом. Отец просматривал и отбирал художественные для меня, чтобы я обязательно читала их в дополнение к тем, которые меня заставляли читать в школе. Я знала, что от меня требуется, чтобы я прочла все от первого до последнего слова, но хуже всего было то, что он требовал от меня, чтобы я всегда заканчивала одну книгу, прежде чем начать читать другую. Впоследствии я была немало удивлена, когда узнала, что мои друзья иногда читают одновременно по нескольку книг, переходя от одной к другой в зависимости от своего настроения.
Клара посмотрела на меня и покачала головой так, будто со мной было все ясно.
— Под давлением родителей дети ведут себя очень странно, — сказала она. — Теперь я понимаю, почему ты так привыкла к принуждению. Уверена, что если бы ты вспомнила сейчас, о чем были все те истории, ты была бы немало удивлена. В детстве мы никогда не ставим под сомнение то, что нам предлагается, точно так же, как и не спрашиваем, зачем нужно прочитывать каждую книгу от корки до корки. Члены моей семьи имеют серьезные претензии к тому, что родители делают с детьми.
Я прямо не могу дождаться, когда мне посчастливится встретиться с твоими родственниками, Клара.
— Вполне естественно. Ведь я так много говорила тебе о них.
— Дело не только в этом, Клара, — сказала я. — Речь идет о каком-то физическом ощущении. Сама не знаю почему, но я не прекращаю думать о них. Они мне уже начали сниться.
Как только я сказала это, что-то прояснилось у меня в уме. Я решила подвергнуть Клару прямому допросу. Ведь если она знала обо мне задолго до нашей встречи в горах, и если ее двоюродный брат как хозяин дома, в котором я жила, тоже знал меня, мне внезапно пришло в голову спросить у нее, знаю ли я других ее родственников.
— Естественно, все они знают тебя, — ответила Клара так, словно речь шла о чем-то самом очевидном, — но я ее спрашивала не об этом.
Я совершенно не могла представить себе, кем они могли быть.
— Позволь мне прямо спросить тебя об этом, Клара. Я их знаю? — настаивала я.
— Это один из тех вопросов, на которые я не могу пока тебе ответить, Тайша. Думаю, будет лучше, если ты не будешь меня об этом спрашивать.
Я обиделась. Но как только я привстала с кучи листьев, Клара ловко толкнула меня обратно.
— Ладно, ладно, Маленькая Мисс Сыщик, — сказала она. — Если ты согласишься посидеть еще некоторое время, я расскажу тебе. Ты знаешь их всех, но, разумеется, ты не помнишь, когда ты их встречала. Даже если кто-нибудь из моих родственников окажется сейчас перед тобой, мне кажется, ты нисколечко не заподозришь, что видишь его не в первый раз. Но в то же время что-то в тебе придет в сильное возбуждение. Такой ответ тебя удовлетворяет?
Ее ответ совсем не удовлетворял меня. Он фактически убедил меня в том, что она умышленно мистифицирует меня, заговаривая мне зубы, играя словами.
— Тебе, наверное, приятно издеваться надо мной, сказала я с отвращением.
Клара громко засмеялась.
— Я не разыгрываю тебя, — заверила она меня. Дело в том, что труднее всего объяснить, кто мы такие и что мы делаем. Я очень хочу, чтобы мои слова были понятнее, но мне не удается этого достичь. Поэтому с твоей стороны будет бессмысленным настаивать на объяснении там, где его не существует.
Сидеть мне стало неудобно, и я заерзала на куче. Ноги так затекли, что я их не чувствовала. Клара предложила мне лечь на живот и положить голову на правую руку, согнув ее в локте. Я так и сделала и заметила, что это положение довольно удобно. Казалось, что я глубоко связана с землей и листьями, но ум оставался спокоен и внимателен. Клара наклонилась и ласково погладила меня по голове. Затем она так странно взглянула на меня, что мне захотелось взять ее за руку и подержать некоторое время.
— А теперь мне пора уходить, Тайша, — сказала она тихо, высвобождая свою руку, — но будь уверена, что мы еще встретимся. — В ее глазах играли маленькие желтые огоньки. Взгляд этих глаз был последним, что я видела.
Я проснулась от того, что кто-то касался палкой моей спины. Надо мной стояла странная женщина. Она была высокой, стройной и невероятно красивой. Черты ее лица были словно высечены из мрамора — небольшой рот, равные зубы, идеально очерченный нос, овальное лицо. Она была изящного скандинавского телосложения и выглядела почти прозрачной. Ее вьющиеся белокурые волосы сияли. Когда она улыбнулась, мне показалось, что это молодая девушка, дерзкая и пленительная. Но когда она смотрела невозмутимо, казалось, что это жительница континентальной Европы, средних лет и модно одетая. Ее одежда была изыскана и выдержана в одном стиле. Особенно бросались в глаза ее удобные туфли, каких я никогда не видела на красавицах в Соединенных Штатах, где хорошо одетая женщина в таких туфлях выглядела бы как мать семейства.
Женщина была одновременно старше и моложе Клары: очевидно, она была старше ее возрастом, но выглядела намного моложе. Кроме того, ей было свойственно то, что можно назвать внутренней энергией. По сравнению с ней Клара выглядела не до конца развитой, тогда как это существо воплощало в себе совершенство. Я осознавала, что с неподдельным любопытством меня рассматривал кто-то, совсем не похожий на обычных людей, возможно, отличающийся от них, как представитель другой цивилизации разумных существ.
Я вскочила и быстро представилась.
Меня зовут Нелида Абеляр, — сказала она по-английски. — Я живу здесь вместе со своими компаньонами. Ты уже знакома с двумя из них, — Кларой и нагвалем Джоном Мишелем. Вскоре ты встретишься и со всеми остальными.
У нее был какой-то особый выговор. Ее голос был приятен и так близко знаком мне, что я, недоумевая, уставилась на нее. Она рассмеялась, как мне показалось, из-за того, что от удивления на моем лице застыла резиновая улыбка. Звук ее пронзительного смеха тоже показался мне отдаленно знакомым — у меня было чувство, что я уже слышала этот смех раньше. У меня промелькнула мысль, что я видела где-то эту женщину, но все никак не могла вспомнить, где. Чем больше я смотрела на нее, тем больше я была убеждена, что встречалась с ней когда-то, но забыла, когда это было.
— В чем дело, дорогая? — спросила она заботливым тоном. — Тебе кажется, что мы встречались раньше?
— Да, да, — возбужденно промолвила я, потому что почувствовала, что вот-вот вспомню, где я ее видела.
— Рано или поздно ты вспомнишь, где это было, сказала она успокаивающим голосом, который дал мне понять, что она не спешит. — Очищающее дыхание, которым ты занимаешься во время вспоминания, когда-нибудь позволит тебе вспомнить все, что ты делала в своей жизни, включая и сны. Тогда ты поймешь, где и когда мы встречались.
Я почувствовала неловкость из-за того, что не могу оторвать от нее глаз и поймана врасплох на первой же своей мысли о ней. Я встала и повернулась к ней лицом, но не вызывающе, а с благоговейным ужасом.
— Кто вы? — спросила я, будто во сне.
— Я уже сказала, кто я, — сказала она с улыбкой. Но когда ты узнаешь, что я из себя представляю, ты будешь разочарована. На самом деле я не Бог весть что. Я просто одна из группы людей, которые ищут свободу. После того, как ты встретилась с нагвалем, следующим шагом для тебя была встреча со мной. Это потому, что я ответственна за тебя.
Услышав, что она ответственна за меня, я почувствовала укол страха. Всю свою жизнь я боролась за то, чтобы отстоять свою независимость. Я завоевывала ее, пуская в ход все свои способности.
— Я не хочу, чтобы кто-то был ответственным за меня, — сказала я. — Я так настойчиво боролась за то, чтобы ни от кого не зависеть, что не желаю больше быть ни у кого под пятой.
Я думала, что она обидится, но она засмеялась и дружелюбно похлопала меня по плечу.
— Я не хотела, чтобы это так прозвучало, — сказала она. — Никто здесь не собирается помыкать тобой. Нагваль объяснил мне, почему у тебя такой упрямый характер. Он действительно верит, что ты наделена духом воина. Он серьезно считает, что ты немножко сумасшедшая, но в хорошем смысле.
Она сказала, что нагваль объясняет странности моего характера тем, что я была зачата в необычных безвыходных условиях. Затем Нелида рассказала мне факты из жизни моих родителей, которые никто, громе них, не знал. Она поведала мне, что перед тем, как я была зачата, мои родители жили в Южной Африке, и мой отец был там заключен в тюрьму по причинам, о которых он никогда ничего не говорил. Я всегда догадывалась, что он на самом деле был не в тюрьме, а в лагере для интернированных. Нелида сказала, что отец спас жизнь одному из тюремщиков. Впоследствии этот тюремщик помог моему отцу бежать, не подняв тревогу в критический момент.
— Ем искали по всей стране, — продолжила Нелида, но он пришел повидаться со своей женой, думая, что видится с ней в последний раз. Он не сомневался, что его поймают и убьют. Во время этой страстной встречи на грани жизни и смерти жена понесла. Сильный страх и жажда жизни, которые твой отец испытывал тогда, передались тебе. Поэтому ты родилась неусидчивой, непокорной и стремящейся обрести свободу.
Но я едва ли слышала то, о чем она мне рассказывала. Я была так ошарашена тем, что она мне открыла, что уши у меня покраснели, а колени подкашивались. Мне пришлось опереться на ствол дерева, чтобы не упасть. Прежде чем ко мне вернулся дар речи, она продолжила:
— Твоя мать была так несчастна и втайне ненавидела отца потому, что он использовал все, что досталось ей по наследству, для того, чтобы уплатить за свои ошибки, каковы бы они ни были. Деньги у них были на исходе, и им пришлось уехать из ЮАР до того, как ты родилась.
— Откуда ты знаешь о моих родителях все то, что даже мне, их дочери, не до конца ясно? — спросила я.
Нелида улыбнулась.
— Я знаю это все, потому что ответственна за тебя, ответила она.
Снова волна страха прокатилась по мне, и я вся задрожала. Я боялась того, что если она знает столько о моих родителях, она может знать все и обо мне. Я всегда чувствовала безопасность, когда знала, что могу укрыться в своей несокрушимой субъективной крепости. Меня убаюкивало ложное чувство безопасности, которое подсказывало мне, что все, что я переживала в душе, думала и делала, не имеет значения до тех пор, пока я скрываю это от других, до тех пор, пока о нем никто ничего не знает. Но сейчас мне стало очевидно, что эта женщина имеет доступ в святая святых моей души. Мне отчаянно захотелось самоутвердиться.
— Если я вообще представляю собой что-то, — сказала я упрямо, — то это значит, что я сама себе хозяин. И никто не должен господствовать надо мной.
Нелида засмеялась, услышав, как я огрызнулась. Она взъерошила мне волосы так же, как и нагваль, — одновременно очень знакомым и успокаивающим жестом.
Никто не собирается господствовать над тобой, Тайшика, — сказала она дружелюбным тоном. Ее мягкость сразу же развеяла мою злость. — Я рассказала тебе обо всем этом, потому что мне нужно подготовить тебя к одному очень неожиданному для тебя повороту событий.
Я внимательно слушала ее, потому что чувствовала по ее тону, что она должна сказать мне что-то ужасное.
— Клара довела тебя до этого уровня очень быстро и искусно. За это ты всегда будешь благодарна ей. Но теперь, когда ее работа выполнена, она ушла. Самое грустное здесь то, что ты даже не поблагодарила ее за ее заботу и доброту.
Какое-то ужасное, невыразимое чувство подступило ко мне.
— Погоди, — пробормотала я. — Что, Клара покинула меня?
— Да, она ушла.
— Но ведь она вернется, правда? — спросила я.
Нелида отрицательно покачала головой.
— Нет. Я же сказала тебе, что ее работа сделана.
В это мгновение меня охватило самое глубокое чувство, которое я когда-либо переживала в своей жизни. По сравнению с ним все, что я чувствовала раньше, было нереально: ни злость, ни припадки гнева, ни приливы нежности, ни даже моя жалость к себе — ничто не могло сравниться с тем душераздирающим страданием, которое охватило меня в это мгновение. Оно было таким сильным, что я не могла говорить. Я хотела плакать, но не могла. Я поняла тогда, что подлинное страдание не сопровождается слезами.
— И Манфред? Он тоже ушел? — наконец спросила я.
— Да. Его роль, состоявшая в том, чтобы охранять тебя, тоже сыграна до конца.
— А нагваль? Я увижу его вновь?
— В магическом мире нет невозможного, — сказала Нелида, касаясь моей руки. — О нем можно сказать наверняка только одно: ты никогда не знаешь, что будет завтра. Поэтому мы должны благодарить других сразу же, потому что будущего не существует.
Я была так ошарашена, что могла лишь смотреть на нее отсутствующим взглядом. Она тоже смотрела на меня некоторое время, а потом прошептала:
— Завтра никогда не наступит. Тебе уже пора понять это. И когда ты закончишь вспоминание и полностью сотрешь свое прошлое, у тебя останется лишь настоящее. Тогда ты постигнешь, что все существует лишь одно мгновение, и не дольше.
Нелида ласково погладила меня по спине и велела мне дышать свободнее. Но я была так убита горем, что дыхание у меня почти прекратилось.
— Я когда-нибудь изменюсь? У меня есть хоть какая-то надежда? — умоляюще спросила н.
Не ответив, Нелида повернулась и пошла в направлении дома. Подойдя к двери черного хода, она поманила меня за собой движением указательного пальца.
Я хотела побежать за ней, но не могла сдвинуться с места. Я начала рыдать, а затем у меня вырвался невероятный крик, в котором было что-то нечеловеческое. Тогда я поняла, почему Клара повязала мне на талию свой защитный пояс — он должен был защитить меня от этого потрясения. Я упала лицом на кучу листьев и принялась неистово выть, как животное. Но от этого горе, которое душило меня, не отступило. Я достала кристаллы, поместила их между пальцами и стала вращать руками против часовой стрелки по кругу уменьшающегося радиуса. Я направила кристаллы на свою бесчувственность, трусость и напрасную жалость к себе.
Глава 16. Урок у Нелиды.
Нелида терпеливо ждала меня возле двери черного хода. Мне показалось, что прошли часы, прежде чем я успокоилась. День приближался к концу. Я последовала за ней в дом. В холле, как раз напротив гостиной, она остановилась так неожиданно, что я чуть не столкнулась с ней.
— Клара говорила тебе, что я живу в левом крыле дома, — сказала она, поворачиваясь лицом ко мне. — Теперь я собираюсь забрать тебя туда же. Но сначала давай зайдем в гостиную и немножко посидим, чтобы ты отдышалась.
Меня трясло, а сердце стучало настолько быстро, что мне было не по себе.
— Я в хорошей физической форме, — заверила я ее. Каждый день мы с Кларой занимались кунг-фу. Но сейчас я почему-то чувствую себя плохо.
— Не беспокойся, что у тебя появилась одышка, — предупредила Нелида.
— На тебя давит энергия моего тела. Из-за этого избыточного давления сердце у тебя начинает биться быстрее. Но когда ты привыкнешь к моей энергии, оно больше не будет беспокоить тебя.
Она взяла меня за руку и провела в гостиную, где У садила меня на полу на подушку так, что я опиралась спиной о переднюю сторону дивана.
Когда ты перевозбуждена так, как сейчас, прислонись нижней частью спины к какому-нибудь предмету в комнате. Или отведи руки за спину и нажми ими то место, которое находится ниже почек.
Я посидела немного на полу, опираясь при этом спиной о диван, и определенно заметила расслабляющий эффект. Через некоторое время ко мне вернулось нормальное дыхание, а желудок не казался больше завязанным в узел.
Я наблюдала, как Нелида прохаживается туда-сюда по комнате.
— Давай теперь уясним раз и навсегда вот что, — сказала она, продолжая плавно двигаться передо мной из стороны в сторону. — Когда я говорю, что ответственна за тебя, я имею в виду, что от меня зависит, достигнешь ты окончательного освобождения или нет. Поэтому не говори мне больше чепухи о том, что борешься за свою независимость. Мне совсем нет никакого дела до твоего своенравного ухода из дома. Несмотря на то, что жить с родными тебе было очень неприятно, твой уход от них ничем так и не увенчался, потому что был бесцельным. Пришло время направить силу и настойчивость, которые даны тебе от природы, на достижение достойной цели.
Я заметила, что она ходит по комнате совсем не потому, что нервничает. Это с ее стороны был скорее способ приковать к себе мое внимание, потому что, глядя на ее движение, я полностью расслабилась, но в то же время осталась сосредоточенной.
Я еще раз спросила ее, увижу ли когда-нибудь Клару или Манфреда. Нелида взглянула на меня столь беспощадным взором, что у меня мороз пошел по коже.
— Нет, ты больше их не увидишь, — сказала она. По крайней мере в этом мире. Они оба безупречно сделали все что могли для того, чтобы подготовить тебя к великому полету. Только тогда, когда ты овладеешь своим двойником и совершишь переход в абстрактное, ты сможешь встретиться с ними. Если сделать это тебе не удастся, они останутся лишь в твоих воспоминаниях, о которых ты будешь или не будешь иногда рассказывать другим, но в любом случае станешь постепенно их забывать.
Я поклялась ей, что никогда не забуду ни Клару, ни Манфреда, что они всегда останутся частью меня, даже если я их больше никогда не увижу вновь. И хотя что-то во мне знало, что я их действительно никогда больше не увижу, я не могла смириться с мыслью об этой разлуке навсегда. Мне снова захотелось заплакать, как я всегда делала в трудные минуты своей жизни, но тот магический прием с кристаллами, по-видимому, сработал: слез больше не было. Теперь, когда у меня были для этого все основания, плакать я не могла. Внутри я чувствовала пустоту. Я оставалась такой, какой была всегда: бесчувственной. Только теперь в моем поведении проявлялись другие мотивы. Я помнила, что Клара говорила мне о том, что бесстрастность — это не жестокость и не бездушие, а полная непривязанность. Наконец-то я начала понимать, что значит ни о чем не сожалеть.
— Не акцентируй внимания на своих потерях, — сказала Нелида, зная, что творится у меня на душе. — По крайней мере сейчас. Давай лучше посмотрим, как можно накопить достаточно энергии для того, чтобы совершить неминуемое — постичь абстрактный полет. Ты уже знаешь теперь, кто мы такие и кто такая, в частности, я. Сегодня ты должна будешь попытаться перейти в мое крыло дома. Нелида сняла туфли и села в кресло напротив меня. Одним ловким движением она подняла колени к груди и поставила ноги на сидение перед собой. Длинная юбка закрывала ее икры так, что видны были только лодыжки и стопы ног.
— А теперь постарайся не быть застенчивой, осуждающей или подозревающей какие-то извращения, — сказала она.
Затем, прежде чем я успела как-то отреагировать, она подняла юбку и раздвинула бедра.
— Посмотри на мое влагалище, — приказала она. Отверстие между ног женщины — это энергетический вход в матку, орган, который является средоточием одновременно и силы, и новых возможностей.
К моему ужасу, на Нелиде не было нижнего белья. Я смотрела прямо ей в промежность. Мне захотелось отвести взгляд, но я была словно загипнотизирована. Я могла только смотреть перед собой с отвисшей челюстью. На ее теле не было волос, а живот и ноги были гладкими и упругими, совсем без морщин и жира.
— Поскольку я не живу в этом мире как женщина, мои половые органы приобрели некоторую другую функцию, отличную от той, которую они выполняют у всех обычных неразвитых женщин, — сказала она, ничуть не смутившись. — Поэтому ты просто не должна считать, что я делаю сейчас что-то неприличное.
Она действительно была красива, и я почувствовала укол зависти. Я была не меньше чем раза в три моложе ее, но едва ли могла выглядеть так хорошо, сидя в подобной позе. На самом деле я не смела и подумать о том, чтобы показаться кому-то в обнаженном виде. Я всегда носила длинные купальные халаты, словно под ними у меня было что прятать. Вспомнив о своей стыдливости, я благовоспитанно отвернулась, но мой взгляд уже успел зачерпнуть того, что может быть названо чистейшей энергией область вокруг ее влагалища, казалось, излучала силу, от которой у меня начала кружиться голова.