Глава II. СУДЕБНЫЙ КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМ КАК НОВОЕ 5 страница
В конечном счете именно правовые позиции, с одной стороны, придают актам Конституционного Суда юридические (нормативно-правовые) качества источников права, а с другой - предопределяют конституционно-доктринальную природу данного вида правовых источников, что порой, при недостаточном учете особенностей этого нового для нас явления правовой жизни, становится причиной сомнений в правомерности отнесения данного вида судебных актов к источникам права. В правовой позиции Конституционного Суда отражается суть, нормативно-доктринальная квинтэссенция принятого решения, однако источником права является не сама по себе правовая позиция, а решение Конституционного Суда, в котором она сформулирована <1>.
--------------------------------
<1> Для автора настоящей работы данный подход явился следствием уточнения, развития его собственной позиции, представленной в более ранних работах. См., например, Бондарь Н.С. Власть и свобода на весах конституционного правосудия: защита прав человека Конституционным Судом Российской Федерации. С. 134 - 140.
Что собой представляет правовая позиция Конституционного Суда? Как "извлечь" ее нормативно-доктринальный эквивалент из решения Конституционного Суда? Это вопросы, имеющие не только теоретическое, но и важное практическое значение.
Выявление подлинного смысла любого решения Конституционного Суда и его правовой позиции невозможно без учета того обстоятельства, что решение как нормативно-доктринальный источник права - это единый, целостный акт конституционного правосудия, внутренняя структура и содержание которого подчинены логике концептуально-теоретических и конституционно-правовых доводов и аргументов, значимых для оценки оспариваемых в рамках конкретного дела правовых норм; в своей взаимосвязи они определяют содержание итогового вывода, составляют суть решения по делу. Соответственно, было бы ошибочным интерпретировать выраженную в постановлении правовую позицию в качестве простой совокупности обособленных положений, равно как и возводить на уровень самостоятельных правовых позиций Конституционного Суда каждое отдельное положение постановления. Правовая позиция Конституционного Суда РФ - это некая основополагающая или, по крайней мере, одна из важных правовых идей, сформулированных Конституционным Судом по итогам рассматриваемого дела, которая может быть выражена в концентрированном виде как в качестве отдельного положения, так и (чаще всего) представляющая собой сквозную идею, характеризующуюся единой предметно-целевой направленностью и едиными доктринально-конституционными началами, находящимися, как правило, в логическом соподчинении с резолютивной частью итогового решения Конституционного Суда РФ.
В связи с этим правовая позиция Конституционного Суда не может быть истолкована безотносительно к заложенной в решении аргументации и характеру взаимосвязей между теми отправными конституционными положениями и принципами, в соответствии с которыми сформулирован итоговый вывод решения. Соответственно, можно выделить основные характеристики правовых позиций Конституционного Суда как весьма своеобразных носителей нормативно-доктринальных начал решений Суда.
Так, в правовых позициях Суда проявляется их концептуальный характер, в связи с чем не просто дается ответ о конституционности конкретной правовой нормы (по принципу "да" - "нет"), но приводятся доктринальные по своему уровню конституционно-правовые решения рассматриваемых проблем.
Одновременно следует обратить внимание и на такое свойство правовых позиций, как их юридическая обязательность. Правовые позиции Конституционного Суда имеют такую же юридическую силу, как и сами решения Конституционного Суда. В Определении от 8 октября 1998 г. Конституционный Суд РФ сформулировал принципиальный подход в отношении обязывающего значения правовых позиций, согласно которому положения мотивировочной части постановления Конституционного Суда РФ, содержащие толкование конституционных норм либо выявляющие конституционный смысл закона, на которых основаны выводы Конституционного Суда РФ, сформулированные в резолютивной части этого же постановления, отражают правовую позицию Конституционного Суда РФ и также носят обязательный характер <1>.
--------------------------------
<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 8 октября 1998 г. N 118-О "По жалобе гражданки Л.А. Головановой о нарушении ее конституционных прав положением абз. 1 ч. 7 ст. 19 Закона РСФСР "О милиции" // Архив Конституционного Суда РФ. 1998.
Правовые позиции, как и решения Конституционного Суда в целом, обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений. Уже в силу этого вряд ли можно согласиться с попытками деления правовых позиций Конституционного Суда на юридически обязательные (например, те, которые сформулированы в решениях о толковании Конституции, а также содержатся в резолютивной части иных решений) и имеющие рекомендательный, ориентирующий характер. Действительно, в общем массиве правовых позиций Конституционного Суда возможно выстраивание определенной иерархической системы, где приоритет принадлежит, как отмечалось, правовым позициям о толковании Конституции: по юридической силе они фактически находятся на одном уровне с Конституцией.
Юридическая обязательность правовых позиций распространяется и на сам Конституционный Суд. Однако это не означает, что правовые позиции не могут уточняться. Практика свидетельствует, что при выявлении конституционного смысла ряда положений законодательства правовые позиции углубляются и обогащаются.
Итогово-обобщающий характер правовых позиций также представляет важную их особенность. Они лежат в основе решений Конституционного Суда, хотя по своему объему содержание решений (постановлений, определений) заметно шире, богаче и не сводится только к сформулированным в них правовым позициям. Правовые позиции определяют внутренний смысл решений Конституционного Суда, составляют юридическую квинтэссенцию принятого судебного решения в порядке конституционного контроля.
С этим связана также оценочная, аксиологическая природа правовых позиций, в которых получает выражение отношение Конституционного Суда к конкретной правовой норме, составляющей предмет запроса. Главным в этом случае является ответ на вопрос о конституционности рассматриваемой Конституционным Судом нормы. Вместе с тем правовая позиция - это не только итоговый вывод, содержащийся в резолютивной части решения Конституционного Суда. Мотивировочная часть решения нередко содержит не менее важные правовые позиции, усиливающие значение решений как источников права. Более того, без глубокого проникновения в содержание мотивировочной части решения Суда невозможно адекватное реальному значению понимание конституционно-правовых выводов, содержащихся в резолютивной части.
Правовые позиции Конституционного Суда есть результат истолкования конкретных положений законодательства, итог выявления конституционного смысла рассматриваемых положений в пределах компетенции Конституционного Суда. Тем самым обеспечивается своего рода "конституционная доводка" норм российского законодательства без дисквалификации, признания неконституционной той или иной нормы, но при этом преодолевается ее конституционно-правовая неопределенность. В конечном счете это специфическая форма правотворческой деятельности Конституционного Суда РФ, так как с помощью конституционного истолкования: а) уточняется нормативное содержание статьи закона; б) преодолевается коллизия между несколькими нормами путем поиска баланса содержащихся в них конкурирующих конституционных ценностей; в) выявляются системные, иерархические связи и зависимости между отдельными нормами правовых институтов конкретной отрасли права; г) придается новое, современное содержание норме "доконституционного" закона и т.д.
Важно обратить внимание также на общий характер правовых позиций Конституционного Суда. Это свойство состоит не только в том, что выраженная в решении Конституционного Суда правовая позиция распространяется на всех субъектов права на всей территории России, - это универсальная характеристика всех социальных, в том числе правовых, явлений, имеющих не индивидуализированную, адресную направленность своего воздействия, а общий характер. Наряду с данным свойством общности (или - что несколько иное, но также относится к данной характеристике - обобщенности) правовая позиция Конституционного Суда носит общий характер еще и в том плане, что она распространяется не только на тот конкретный случай, который стал предметом рассмотрения в Конституционном Суде, но и на все аналогичные случаи, имеющие место в правовой практике. Внешне это сближает правовую позицию Конституционного Суда с судебным прецедентом. Но это лишь внешнее сходство, поскольку под аналогичными случаями в конституционном правосудии имеются в виду аналогичные правовые нормы, получившие оценку в рамках правовой позиции Конституционного Суда. Так, признание неконституционной нормы закона одного субъекта РФ распространяется на аналогичные нормы регионального законодательства всех других субъектов Федерации.
При этом само содержание решений Конституционного Суда РФ, сформулированные в них правовые позиции служат критерием для установления того, воспроизводится ли в тех или иных нормах положение, признанное неконституционным, являются ли данные нормы такими же либо основанными на этом положении и, следовательно, насколько они тождественны, аналогичны, идентичны или подобны, чтобы рассматривать их в качестве воспроизводящих положения, признанные неконституционными, или являющихся такими же, исходя из оценки аналогичности (идентичности) соответствующих норм с использованием известных методов толкования - телеологического, систематического, исторического, логического и др. <1>.
--------------------------------
<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 6 декабря 2001 г. N 249-О "По ходатайству Президента Республики Башкортостан об официальном разъяснении Определения Конституционного Суда РФ от 19 апреля 2001 г. по ходатайству полномочного представителя Президента РФ в Приволжском федеральном округе об официальном разъяснении Определения Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. по запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке соответствия Конституции РФ отдельных положений конституций Республики Адыгея, Республики Башкортостан, Республики Ингушетия, Республики Коми, Республики Северная Осетия - Алания и Республики Татарстан" // СЗ РФ. 2002. N 4. Ст. 374.
Если возникнет сомнение, насколько соответствующую норму права можно рассматривать как аналогичную признанной неконституционной, этот вопрос может быть решен в суде общей юрисдикции. Однако суд общей юрисдикции, признав норму закона аналогичной той, которая является неконституционной, может признать ее лишь недействующей, что не влечет дисквалификации этой нормы, она в этом случае не может применяться, но сохраняет свое "присутствие" в правовой системе; недействительной же, т.е. утратившей юридическую силу, эта норма может быть признана лишь Конституционным Судом РФ. Эта правовая позиция, заключающаяся в том, что утрата законом юридической силы возможна лишь в результате признания его неконституционным (кроме решения об этом самого законодательного органа) была выражена в Постановлении Конституционного Суда РФ от 11 апреля 2000 г. по делу о проверке конституционности отдельных положений п. 2 ст. 1, п. 1 ст. 21 и п. 3 ст. 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации". В связи с этим имели место случаи, когда суды общей юрисдикции и арбитражные суды, приходя в процессе судебного разбирательства к выводу о том, что оспариваемые нормы аналогичны ранее признанным Конституционным Судом РФ не соответствующими Конституции РФ, приостанавливали производство и обращались с запросом в Конституционный Суд РФ в целях их дисквалификации <1>.
--------------------------------
<1> См., например, Определение Конституционного Суда РФ от 2 ноября 2000 г. N 236-О "По запросу Верховного суда Кабардино-Балкарской Республики о проверке конституционности п. "е" ст. 81 Конституции Кабардино-Балкарской Республики, ст. 2 и п. 3 ст. 17 Закона Кабардино-Балкарской Республики "О местном самоуправлении в Кабардино-Балкарской Республике" // СЗ РФ. 2001. N 2. Ст. 214.
Соответственно, представленным подходам возможно дать и само определение понятия правовых позиций Конституционного Суда как получающих обоснование в процедуре конституционного правосудия нормативно-доктринальных выводов, установок и оценок по вопросам права в рамках решения Конституционного Суда, принятого по итогам рассмотрения конкретного дела.
Правовая позиция Конституционного Суда может быть сформулирована как в постановлении, так и в определении данного органа. Причем речь идет - и это подтверждается практикой конституционного правосудия - не только о так называемых определениях с "позитивным" содержанием (базирующихся на ранее выработанной Судом правовой позиции), но и о чисто "отказных" определениях. Приходится лишь сожалеть, что на практике, в том числе в работе общеюрисдикционных и арбитражных судов, это не всегда последовательно воспринимается.
Примером тому может служить дело, связанное с рассмотрением Конституционным Судом жалобы главы г. Екатеринбурга (на местное самоуправление) на нарушение конституционного права отдельными положениями ч. 11 ст. 154 Федерального закона от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ, регламентирующими порядок передачи имущества из муниципальной собственности в собственность субъекта РФ в связи с перераспределением публично-властных полномочий между различными уровнями публичной власти <1>. Заявитель полагал, что оспариваемые им законоположения как предусматривающие возможность передачи имущества из собственности г. Екатеринбурга в собственность Свердловской области при отсутствии на то согласования со стороны муниципальных властей, т.е. по существу в одностороннем порядке, противоречат ч. 2 ст. 8, ст. ст. 12, 35, 55, 130 и 132 Конституции РФ.
--------------------------------
<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 7 декабря 2006 г. N 542-О по запросу Законодательного Собрания Республики Карелия, а также жалобе главы г. Екатеринбурга на нарушение конституционного права на местное самоуправление // СЗ РФ. 2007. N 10. Ст. 1260.
Разрешая данное дело, Конституционный Суд, опираясь на ранее выработанные правовые позиции по вопросам перехода имущества от одного публично-территориального образования к другому, пришел к выводу о том, что по своему конституционно-правовому смыслу оспариваемые нормы предполагают необходимость волеизъявления органа местного самоуправления на такую передачу, согласованных действий между органами местного самоуправления и соответствующими органами государственной власти Российской Федерации и субъектов РФ и не могут рассматриваться как позволяющие исполнительному органу государственной власти Российской Федерации или субъекта РФ, осуществляющему полномочия собственника имущества, принимать решения о передаче имущества из муниципальной собственности в собственность субъекта РФ или в собственность Российской Федерации в одностороннем порядке, игнорируя волеизъявление органов местного самоуправления на такую передачу. В соответствии с этим Конституционным Судом было указано, что правоприменительные решения по делу с участием администрации г. Екатеринбурга, основанные на указанных законоположениях в истолковании, расходящемся с их конституционно-правовым смыслом, выявленным в настоящем определении, подлежат пересмотру в установленном порядке, если для этого нет иных препятствий. Однако это предписание Конституционного Суда не было исполнено Арбитражным судом Свердловской области, который Определением от 6 апреля 2007 г. оставил без удовлетворения заявление администрации г. Екатеринбурга о пересмотре решения Арбитражного суда Свердловской области от 6 июля 2006 г. по вновь открывшимся обстоятельствам (принятие Определения Конституционного Суда РФ от 7 декабря 2006 г. N 542-О). Такое свое решение арбитражный суд мотивировал следующим образом: Определения Конституционного Суда РФ не могут быть квалифицированы в качестве бесспорного и достаточного основания для пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам, поскольку ими могут разрешаться самые различные вопросы, они не содержат итогового решения по делу, не подписываются всеми судьями Конституционного Суда РФ, участвовавшими в рассмотрении дела, не выносятся именем Российской Федерации. Постановлением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 15 июня 2007 г. Определение Арбитражного суда Свердловской области от 6 апреля 2007 г. оставлено без изменения. Постановлением Федерального арбитражного суда Уральского округа от 16 августа 2007 г. кассационная жалоба администрации г. Екатеринбурга оставлена без удовлетворения.
В связи с этим глава г. Екатеринбурга вновь обратился в Конституционный Суд с ходатайством о разъяснении ранее принятого по его жалобе решения, и в частности следующего вопроса: является ли Определение Конституционного Суда РФ от 7 декабря 2006 г. N 542-О обязательным для всех правоприменительных органов или для его исполнения дополнительно требуется вынесение итогового решения в виде Постановления Конституционного Суда РФ? <1>. Отвечая на данный вопрос, Конституционный Суд сформулировал жесткую правовую позицию об обязательности всех своих решений. Суд указал, что согласно ст. 6 Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ решения Конституционного Суда обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений. Это требование, по смыслу названного Федерального конституционного закона, распространяется на все решения Конституционного Суда РФ, независимо от того, в какой форме они выносятся, т.е. не только на постановления, но и на определения и заключения. Иное означало бы, что суд общей юрисдикции или арбитражный суд могут осуществлять истолкование акта, придавая ему иной смысл, нежели выявленный Конституционным Судом РФ, и тем самым подменять конституционное судопроизводство, чего они в силу ст. ст. 118, 120, 125, 126, 127 и 128 Конституции РФ делать не вправе. Наличие материальных и процессуальных предпосылок, а также возможных препятствий для пересмотра решений, основанных либо на неконституционных актах, либо на нормах, которым придан смысл, расходящийся с их конституционно-правовым смыслом, подлежит установлению по заявлению гражданина или уполномоченного должностного лица тем судом, к компетенции которого отнесен такой пересмотр, при соблюдении общих правил судопроизводства. Проверка же законности и обоснованности вновь вынесенных судебных решений осуществляется вышестоящими судебными инстанциями. Таким образом, заключил Суд, арбитражные суды обязаны пересмотреть по вновь открывшимся обстоятельствам дело с участием администрации г. Екатеринбурга, решение по которому основано на положениях ч. 11 ст. 154 Федерального закона от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ. Арбитражные суды не вправе не исполнять решения Конституционного Суда РФ и содержащиеся в них предписания. Иное означало бы неисполнение требований Конституции РФ и Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ.
--------------------------------
<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 1 ноября 2007 г. N 827-О-П по ходатайству главы г. Екатеринбурга об официальном разъяснении Определения Конституционного Суда РФ от 7 декабря 2006 г. N 542-О // СЗ РФ. 2007. N 53. Ст. 6675.
Правообразующее, нормативно-доктринальное значение деятельности Конституционного Суда и его правовых позиций может проявляться, таким образом, и в таких конституционно-судебных способах толкования, которые могут рассматриваться в качестве специфической формы судебного нормотворчества.
2.4.5. Конституционно-судебное толкование законов
Толкование права - необходимый и важный элемент правореализационного процесса, в частности правоприменения. Прежде чем применить ту или иную норму права, необходимо уяснить ее подлинный смысл, а в некоторых случаях и разъяснить. Необходимость толкования носит в своей основе объективный характер. Во-первых, в нормативных актах воля государства выражена через средства и приемы юридической техники: специфическую терминологию, юридические конструкции, систему отсылок. Некоторые термины заимствованы из других отраслей науки. Все это требует специальных (юридических) знаний для объяснения терминов и используется законодателем для изложения государственной воли, содержащейся в нормах права. Во-вторых, правовые нормы как общеобязательные правила поведения характеризуются абстрактностью, а законодатель, как правило, вынужден использовать наиболее краткие формулировки для оформления воли государства. Это ведет к тому, что возникает необходимость "расшифровывать" данные формулировки. В-третьих, нормы права способны регулировать общественные отношения лишь во взаимосвязи друг с другом, в системе - действие одной нормы неизбежно вызывает действие другой. Чтобы понять истинный смысл правовой нормы, необходимо отыскать другие, которые будут применяться вместе с ней <1>.
--------------------------------
<1> См.: Осипов А.В. Понятие и необходимость толкования права // Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. М., 2001. С. 478 - 480.
Толкование права - это сложная и многогранная деятельность различных субъектов, представляющая собой интеллектуальный процесс, направленный на познание и разъяснение правовых норм <1>.
--------------------------------
<1> Проблемы толкования права имеют глубокую научную разработку. См., например, Васьковский Е.В. Руководство к толкованию и применению законов. М., 1997; Вопленко Н.Н. Официальное толкование норм права. М., 1976; Он же. Толкование права. Волгоград, 2007; Насырова Т.Я. Телеологическое (целевое) толкование советского закона. Казань, 1988; Черданцев А.Ф. Толкование советского права. М., 1979; Залоило М.В. Конкретизация и толкование юридических норм: проблемы соотношения и взаимодействия // Журнал российского права. 2010. N 5; Колоколов Я.Н. Аутентическое толкование как научная проблема // Юридический мир. 2010. N 1; Ображиев К.В. Судебное толкование и судебное нормотворчество: проблемы соотношения // Журнал российского права. 2010. N 3.
Первая часть этой деятельности - уяснение. Оно характеризует гносеологическую природу толкования, направленного на познание права. Толкование-уяснение выступает как внутренний мыслительный процесс, происходящий в сознании субъекта, применяющего норму права. Это уяснение для себя и внутри себя, поэтому оно не имеет внешних форм выражения. Уяснение является необходимым условием реализации права во всех формах: при соблюдении, исполнении и использовании. Очевидно, что наиболее сложной является эта стадия толкования применительно к уяснению содержания Конституции и ее отдельных норм либо положений отраслевого законодательства в соотношении с конституционными принципами, ценностями, что во многом как раз и составляет смысл конституционно-судебного толкования.
Разъяснение - вторая часть единого процесса толкования права. Оно не всегда следует за уяснением, однако является ее продолжением. Эта сторона деятельности по толкованию адресована уже не себе, как при уяснении, а другим участникам правоотношений. Здесь объективируются результаты первой части процесса. В частности, в решениях Конституционного Суда квинтэссенция, формула толковательного разъяснения может содержаться как в мотивировочной части, так и - что бывает реже - в резолютивной. При этом включение итоговой формулы в резолютивную часть решения Конституционного Суда (не имеет значения, определение это или постановление) означает, что Суд разрешил вопрос о соответствии требованиям Конституции проверяемой нормы именно путем конституционно-судебного толкования, которое приобретает в этом случае нормативно-правовые характеристики конституционного истолкования.
Конституционное истолкование не есть некий отраслевой, присущий лишь конституционному праву способ толкования правовых норм <1>; даже если учитывать, что конституционное право - ведущая отрасль правовой системы, такой подход заведомо обеднял бы само понятие конституционного истолкования. Последнее имеет межотраслевое, универсальное значение как для процесса толкования норм права независимо от их отраслевой принадлежности, так и для реализации конкретных форм и способов толкования, выработки методов и методологии такой деятельности. В то же время - и в этой части следует согласиться с Г.А. Гаджиевым - это не исключает определенных особенностей конституционного истолкования, применяемого к нормам тех или иных отраслей права, хотя первоочередное значение при этом имеют все же универсальные его характеристики. Это важно учитывать, поскольку конституционное истолкование не только способ уяснения смысла, содержания той или иной отраслевой нормы, но и специфическая форма осуществления конституционного нормоконтроля, реализация которой имеет целью в конечном счете выявить соотношение проверяемой нормы и конституционных требований.
--------------------------------
<1> На данное обстоятельство представляется важным обратить внимание в том числе в связи с интересной идеей, высказанной Г.А. Гаджиевым, о том, что "каждая отрасль права, если она вполне сформировалась, отличается от другой не только своим предметом и методом правового регулирования, но и особенностями применения норм той или иной отрасли права", а стало быть, и особенностями толкования соответствующих правовых норм (см.: Гаджиев Г.А. Об особенностях конституционно-правового истолкования норм гражданского права // Закон. 2009. N 9. С. 54, 56 - 57; Он же. Особенности толкования норм налогового законодательства // Налоговед. 2009. N 8. С. 13 - 21).
Более того, процесс конституционного истолкования приобретает и определенные характеристики специфической формы правотворчества. Речь идет о том, что Конституционный Суд выступает в этом случае своего рода генератором конституционно-правовой энергии, обеспечивающей, в частности, конституционно-судебную "рихтовку" норм отраслевого законодательства (как, впрочем, и сложившейся правоприменительной практики), т.е. судебно-контрольное воздействие на отраслевое законодательство посредством его конституционного истолкования в целях доведения его до уровня требований конституционных принципов и ценностей без вторжения в букву закона. А это уже вопрос не чисто толкования, а корректировки нормативно-правовой среды. И такую корректирующую функцию относительно нормативных правовых актов органов законодательной и исполнительной власти, а также сложившейся правоприменительной практики (включая практику органов судебной власти) осуществляет Конституционный Суд путем конституционного истолкования.
Достаточно отчетливо нормотворческая функция конституционного истолкования текущего законодательства проявляется, например, в случаях, когда такое истолкование выступает средством преодоления пробела в законодательстве при том, что Конституционный Суд, установив наличие пробела, не считает необходимым признавать оспариваемые законоположения неконституционными, поскольку отсутствие в них того или иного правового регулирования не влечет за собой непосредственного нарушения конституционных прав и свобод, хотя и создает известную опасность произвольного правоприменения или блокирования реализации конституционного права (полномочия). Например, в Постановлении от 11 июня 2003 г. N 10-П <1>, оценивая конституционность установленного Федеральным конституционным законом "О референдуме Российской Федерации" периода, в течение которого граждане РФ не могут выступать с инициативой о проведении референдума Российской Федерации (в период избирательной кампании, проводимой одновременно на всей территории РФ на основании решения уполномоченного федерального органа, а также в случае если проведение референдума приходится на последний год полномочий Президента РФ, иных выборных федеральных органов государственной власти), Конституционный Суд пришел к выводу о непротиворечии оспариваемых положений Конституции РФ, указав при этом, что они по своему конституционно-правовому смыслу предполагают, что период, в течение которого граждане могут выступать с инициативой о проведении референдума Российской Федерации и непосредственно участвовать в нем, должен во всяком случае составлять не менее двух лет, с тем чтобы в пределах четырехлетнего избирательного цикла обеспечивалась возможность проведения не менее двух референдумов.
--------------------------------
<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 11 июня 2003 г. N 10-П по делу о проверке конституционности Федерального конституционного закона "О внесении изменения и дополнения в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации" // СЗ РФ. 2003. N 25. Ст. 2564.