Откуда взялось это правило, и чем обусловлена его строгость?
Дело в том, что сновидение – вещь исключительно опасная, а сновидящий весьма уязвим, – ответил дон Хуан. – Опасность сновидения – в его немыслимой силе, а уязвим сновидящий потому, что сновидение отдаёт его на милость непостижимой силе настройки.
Новые видящие обнаружили, что, будучи в нормальном состоянии осознания, мы обладаем множеством защит, которые могут предохранить нас от силы неиспользуемых эманаций, которые оказались внезапно настроены в сновидении.
Так же, как и сталкинг, сновидение началось с довольно незамысловатой находки. Древние видящие определили, что во сне точка сборки совершенно естественным образом несколько смещается влево. Когда человек спит, фиксация точки сборки действительно нарушается, и самые разные типы незадействованных эманаций начинают светиться.
Древние видящие сразу же заинтересовались этим открытием и начали работать с этим естественным сдвигом. В конце концов, они научились его контролировать. Этот контроль они назвали сновидением или искусством управления телом сновидения.
Знания древних видящих о сновидении были настолько обширны, что описать их вряд ли возможно. Однако новым видящим из всего этого пригодилась лишь весьма незначительная часть. Поэтому, когда пришло время реконструкции, новые видящие взяли на вооружение только самые главные принципы сновидения. Эти принципы они использовали для смещения точки сборки, а также для того, чтобы увидеть эманации Орла.
Под сновидением видящие – и древние, и новые – понимают практику контроля естественного сдвига, которому точка сборки подвергается во сне. Дон Хуан подчеркнул, что контроль естественного сдвига ни в коем случае не предполагает каких-либо попыток этим сдвигом управлять. Речь идет только о фиксации точки сборки в том положении, которого она достигла, естественным образом смещаясь во сне. Это – сложнейший маневр, осуществление которого потребовало от древних видящих огромных усилий и концентрации.
Дон Хуан объяснил, что сновидящие должны уметь добиваться очень тонкого равновесия. Ведь нельзя ни вмешиваться во сны, ни управлять ими посредством сознательных усилий сновидящего. И в то же время сдвиг точки сборки должен происходить в соответствии с его командами. Разрешить это противоречие рационально невозможно. Зато можно практически.
На основании наблюдения сновидящих во время их сна, древние видящие пришли к заключению: нужно позволить снам следовать своему естественному руслу. Они увидели – одни сны сдвигают точку сборки сновидящего довольно глубоко влево, другие – не так глубоко. Разумеется, они задались вопросом: a что первично? Содержание сна заставляет точку сборки смещаться, или сам сдвиг точки сборки производит содержание сна, вследствие использования незадействованных эманаций?
Довольно скоро они определили: первичное значение имеет сдвиг точки сборки влево – им определяется характер сновидений. Чем сдвиг глубже, тем более фантастические и живые картины человек видит во сне. Отсюда неизбежно последовали попытки древних видящих управлять снами, с целью добиться максимально возможной глубины сдвига точки сборки влево. Немного поэкспериментировав, толтеки обнаружили, что любая попытка сознательного или даже наполовину сознательного управления сном немедленно возвращает точку сборки в ее обычное положение. Поскольку же их интересовало обратное, они пришли к неизбежному выводу: вмешательство в сон является помехой естественному сдвигу точки сборки.
Это легло в основу совершенно поразительных знаний о сновидении, накопленных впоследствии древними видящими, – знаний, оказавших огромное влияние на все, чего новые видящие стремились достичь с помощью сновидения, однако в своем исходном виде практически бесполезных.
Дон Хуан объяснил, что, хотя я до сих пор и считал сновидение искусством управления снами, оно таковым на самом деле не являлось. Несмотря на то, что каждое из упражнений, которые он предлагал мне отрабатывать – например, находить во сне мои руки – казалось, имело своей целью именно обучение управлению снами. В действительности цель всех этих упражнений – фиксация точки сборки в том месте, куда она сдвинулась во время сна естественным образом. Это как раз тот момент, в котором сновидящие должны добиться тончайшего равновесия. Управлять можно только фиксацией точки сборки. Видящие подобны рыболовам, вооруженным самозакидывающейся удочкой: единственное, что они могут сделать, – это удерживать грузило там, где оно затонуло.
Каким бы ни было место, в котором точка сборки оказывается во время сна, оно называется позицией сновидения, – продолжал дон Хуан. – Древние видящие достигли такого мастерства в сохранении позиции сновидения, что могли даже проснуться тогда, когда их точка сборки была закреплена в той позиции.
Подобное состояние древние видящие назвали телом сновидения, потому что они добились столь исключительной степени контроля над ним, что могли формировать новое временное тело каждый раз, когда просыпались в новой позиции сновидения.
Должен тебе сказать, что сновидение обладает одним ужасным недостатком. Оно является достоянием древних видящих и запятнано их настроениями. Я вел тебя сквозь него с предельной осторожностью, но гарантий все же нет никаких.
Гарантий чего, дон Хуан?
Того, что ты не угодишь в какую-нибудь из потрясающих ловушек, которыми изобилует сновидение. Дело в том, что на самом деле нет никакой возможности как-то направить сдвиг точки сборки в сновидении. Ибо определяется он единственным фактором – внутренней силой или слабостью сновидящего. И здесь мы сталкиваемся с первой ловушкой.
Поначалу новые видящие вообще сомневались в том, что сновидение может быть ими использовано. Они полагали, что оно не только не развивает силу воина, но более того – ослабляет его, делает капризным и склонным к одержимости. Все древние видящие отличались этими качествами. Но ничего, что заменило бы сновидение, новым видящим найти не удалось. Тогда они разработали весьма сложную многоэлементную систему поведения, которая была призвана компенсировать отрицательное воздействие сновидения. Эта система получила название пути или тропы воина.
Эта система позволила новым видящим обрести внутреннюю силу, необходимую для того, чтобы направлять сдвиг точки сборки во сне. Причем сила эта не являлась только лишь убежденностью. Никто не обладал убежденностью, которая могла бы превзойти убежденность древних видящих. А ведь они были слабы, и сердцевина у них была напрочь гнилая. Внутренняя сила суть чувство невозмутимости, ощущение почти полного безразличия и лёгкости, но прежде всего – естественная и глубокая склонность к исследованию и пониманию. Такую совокупность черт характера новые видящие назвали уравновешенностью[36].