ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои вымышленны и достигли возраста 18 лет. Автор: Гуамоколатокинт Бета: Grape-team (команда пейринга СС/ГГ на "Веселых стартах-3") Пейринг: СС/ГГ Рейтинг: R Жанр: ангст
Комната сто один
Автор: Гуамоколатокинт
Бета: Grape-team (команда пейринга СС/ГГ на "Веселых стартах-3")
Пейринг: СС/ГГ
Рейтинг: R
Жанр: ангст, драма, детектив и еще что-нибудь
Дисклаймер: Персонажи принадлежат Дж. К. Роулинг
Саммари: Игра без начала, конца и смысла
Примечание: AU к эпилогу седьмой книги. Кроме того, автор надеется, что с учетом выбранной темы ему простится ООС некоторых героев
Примечание 2: Все, что можно было почерпнуть, почерпнуто у Стругацких, у Лема и, разумеется, у Оруэлла. Книга в моменты умственных помрачений использует цитаты из "Иллюзий" Ричарда Баха - точнее, фразы из Книги Мессии.
Примечание 3: автор сердечно благодарит замечательных Принципы Снов, Полина&Эльф и Anonim53 - их помощь в работе над этим текстом была поистине бесценна. Все, что есть хорошего в этом фике - исключительно их заслуга (со всеми претензиями, соответственно, ко мне).
Примечание 4: Огромное спасибо безмерно талантливой и героической Anarda, создавшей замечательный коллаж-иллюстрацию
Размер: Миди
Статус: Закончен
ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои вымышленны и достигли возраста 18 лет.
- Приехали, мистер, - сказал голос. - Просыпайтесь.
Северус Снейп вздрогнул и открыл глаза.
Рыжий таксист, перегнувшись через сиденье, тряс его за плечо.
- Приехали, - повторил он.
Снейп несколько раз моргнул и, наконец, проснулся.
- Где это мы? - переспросил он, озираясь. - Ты куда меня завез?
— Старый рынок.
— Какой еще старый рынок? Я же велел тебе в гостиницу…
- Никак нет, - осклабился шофер. - Вы сказали сперва к Старому рынку, а потом в гостиницу.
- Черт, ничего не помню, - признался Снейп. - Приснилось, наверное, что-то… Я давно уснул?
- Как только от аэропорта отъехали, - снисходительно пояснил тот. У него был смешной акцент, но на английском он говорил вполне понятно.
Снейп на мгновение спрятал лицо в ладонях, затем выпрямился.
— Езжай в гостиницу.
- Сразу надо было сказать, что в гостиницу, - неодобрительно заметил водитель. - Теперь еще полчаса отсюда выбираться…
Машина медленно тронулась. Водитель продолжал бурчать под нос что-то обидное, но Снейп не стал слушать и отвернулся к окну. Они ехали по одной из безлюдных окраин: улицы тянулись кривые, темные и узкие, прохожих здесь не было, а был только дождь. Дождь падал из низко подвешенного неба, сеялся с покатых крыш, рассыпаясь в воздухе острой алмазной крошкой, дождь хлестал из желобов водостоков в рваные выбоины мостовой, дождь собирался на сквозняках в вихри и водовороты, так что при каждом повороте такси свет фар выхватывал из темноты все более причудливых водяных чудовищ. Любимая погода чертовых дементоров.
Вот дьявол, подумал Снейп. Плохо, очень плохо. Как там сказал этот рыжий… Старый рынок? Почему именно старый рынок? Совершенно ведь забыл. Начисто. Дьяволово зелье. Отрава. Дрянь.
Такси ехало небыстро, казалось, водитель едва ли не на ощупь прокладывает дорогу в потоках дождя. Мерное движение убаюкивало, и перед глазами у Снейпа вновь поплыло; он ссутулился и прислонился виском и щекой к стеклу. Стекло было очень холодное.
- Дьявол, черт! Merde! - внезапно выругался таксист и резко вывернул руль. Взвизгнули тормоза. Машину тряхануло, и во взметнувшемся свете фар Снейп с тошнотворной четкостью увидел несколько высоких черных фигур в плащах с капюшонами, закрывающими лица. Тут же из мира исчезли все звуки; воздух стал очень холодным и закололся тысячами мелких иголочек. Снейп рефлекторно пригнулся, словно пытаясь спрятаться, но в то же мгновение понял: ничего здесь уже не поможет, и схватился за волшебную палочку - и еще заскрипел зубами от злости, что так не повезло.
Машина остановилась, и тут же все прекратилось.
Несколько человек в блестящих прорезиненных плащах обсуждали что-то, сгрудившись у обочины. У некоторых под накидками угадывались очертания автоматов. Ровными промежутками - попеременно красным и синим - вспыхивал проблесковый маячок полицейской машины. Один из полицейских отделился от группы и направился к остановившемуся такси
Снейп вдруг понял, что по-прежнему сжимает в кармане волшебную палочку. Руки и палочка были мокрые от пота. Он разжал пальцы и тут же почувствовал, как краска досады заливает щеки.
Стекло опустилось. Тот высокий и черный, что только что стоял в потоках дождя, просунул голову в окно. Затем откинул с головы капюшон, открыв форменную фуражку поверх стриженного ежика черных волос.
Водитель произнес несколько фраз по-португальски. Полицейский повернулся к Снейпу.
- Добрый вечер, сэр, это полиция, - дружелюбно произнес он, старательно выговаривая английские слова. - Простите за беспокойство. Вы не могли бы выйти из машины?
- Выйти? - растерянно переспросил Снейп.
- Простите, сэр, кое-что произошло, и я хотел бы взглянуть на ваши документы…
Луч фонарика ощупал лицо Снейпа. Снейп зажмурился.
- Конечно, - сказал он и сунул руку в нагрудный карман. - Одну минуту.
Встреча с магловской полицией его не испугала: документы, лежавшие в бумажнике, были настоящими (фальшивым был человек, который к ним прилагался, но для магловских властей, насколько он знал, так было куда лучше). Паспорт случайно достался ему в наследство несколько лет назад, он привык к нему и давно перестал удивляться, что носит чужое имя и живет по паспорту умершего. Свою настоящую фамилию он почти забыл. Люди многое забывают, когда речь идет о жизни и смерти.
Он открыл дверь и, натянув капюшон, вылез из машины, с трудом передвигая затекшие ноги. По капюшону и плечам тут же застучал дождь.
Полицейский взял его бумажник, но доставать документы отчего-то не стал, а только еще раз, пристально и долго, посмотрел ему в лицо. Взгляд этот Снейпу не понравился.
- Что-то не так, офицер? - спросил он, стараясь не обозначить свое раздражение слишком явно.
- Нет-нет, - по-прежнему не отрывая взгляда от его лица, полицейский раскрыл бумажник и наугад достал одну из пластиковых карточек, мельком взглянул на нее и вернул Снейпу. - Все в порядке. Простите за беспокойство, мистер Джонс. Счастливой дороги.
Снейп спрятал документы и посмотрел вслед полицейскому. Не нравится мне все это, снова подумал он. Очень не нравится.
Он сел в такси и захлопнул дверь. Сквозь окно было видно, как один из полицейских что-то объясняет, горячась и размахивая руками. Слов слышно не было.
- Ну, поехали же, - сказал он нетерпеливо и наконец посмотрел на водителя.
Водителя трясло. Снейп мог видеть только его спину и еще белые пальцы правой руки, судорожно вцепившиеся в руль, но сомнений не было — парня била дрожь, крупная и частая, как во время приступа лихорадки.
Эпилептик, решил Снейп. Или просто псих какой-нибудь. Этого еще не хватало.
- Дружище, спокойно, - он аккуратно дотронулся до плеча водителя. Тот обернулся. Лицо у него было белое-белое, и зубы дробно стучали.
- Так не любишь полицию? - поинтересовался Снейп и тут же понял, что это бесполезно. Водитель его не понимал.
- Ты болен? - очень медленно и членораздельно спросил он, глядя парню прямо в глаза. Зрачки были расширены, и в каждом из них Снейп видел свое отраженное лицо. - Тебе нужен врач?
Наконец, во взгляде водителя что-то дрогнуло. На его лицо понемногу возвращалось осмысленное выражение. Он еще раз резко дернулся, стряхивая руку Снейпа со своего плеча.
Снейп отвернулся от него и посмотрел в окно. Полицейские в мокрых плащах по-прежнему топтались у обочины.
- Вы ничего не понимаете, - вдруг сказал водитель.
- Не понимаю, - согласился Снейп. - А ты мне объясни.
- Вы ничего не понимаете, - водитель скривил губы, словно собираясь сплюнуть, но в последний момент сдержался. - Вы же англичанин, приезжий… Это не полиция…
- Не полиция? - не то повторил, не то спросил Снейп. - А кто же?
- Не знаю я… Похоже, что приезжие… так же, как и вы, - водитель вдруг засмеялся, нехорошим, каким-то деревянным смехом. - У нас тут много приезжих. Просто рай для богатых иностранцев.
Он завел мотор. Краем глаза Снейп заметил, что пальцы водителя по-прежнему дрожат. Да, та еще история, подумал он. У парня явно не все дома. Интересно, а про этот Старый рынок - это он придумал или это, действительно, я сам… А еще, наверное, хорошо было бы сейчас выйти и попробовать вызвать другую машину, пока он меня еще куда-нибудь не завез, или даже - чем черт не шутит - попытаться аппарировать: не похоже, чтобы пешие прогулки сегодня пользовались популярностью у местного населения…
- Вот что, дружище, - сказал он, помолчав. - Я опять передумал. Высади меня здесь.
Водитель не стал протестовать и даже как будто совсем не удивился.
- До вашей гостиницы еще километров пять, - поделился он, когда Снейп расплатился и уже открыл дверь, собираясь выходить. - Берегите себя, сэр.
- Хорошо, - пообещал Снейп.
Он постоял немного, дожидаясь, пока уедет такси. Машина двигалась неровно, рывками, на углу водитель едва вписался в поворот. Наконец последний свет фар растаял.
— Отель «Альгарва», - прошептал Снейп и попытался представить себе гостиницу, какой он видел ее на странице рекламного буклета - белоснежный замок в лучах восходящего солнца.
…На единственное мгновение он потерял равновесие - так порой случалось с ним после аппарации - и схватился за липкую крышку, но тут же удержался и выпрямился, брезгливо отряхивая пальцы.
- Чудесно, - выплюнул он сквозь зубы, затем наскоро осмотрелся, скользнув недружелюбным внимательным взглядом по переполненным мусорным бакам - в неровном свете единственного фонаря они казались похожими на раздувшихся от обжорства нечистоплотных флоббер-червей - и начал осторожно выбираться из подворотни, стараясь по возможности не задеть плечом наполовину облупившиеся изрисованные стены. Картинки и надписи были одного пошиба, из потока португальской брани выбивался только написанный каллиграфическим почерком английский текст, автор которого в изысканной форме предлагал окружающим разнообразные интимные утехи, и еще одна надпись, тоже на английском - глубоко врезанные в штукатурку полуметровые буквы.
«Комната сто один».
Сбоку были пририсованы - правда, уже не столь размашисто - стилизованная виселица с висящим на ней покойником - два кружочка и четыре палки. Повешенный широко улыбался.
Снейп присмотрелся - надпись была совсем свежая - края букв еще махрились штукатуркой.
- Отлично, - опять сказал он вслух. - Спасибо за подсказку. Этот номер я, пожалуй, брать не буду.
Он вышел из-под кирпичной арки (дождь тут же набросился на него с новой силой) и внимательно осмотрелся, пытаясь понять, где ему искать центральный вход.
Фасад гостиницы выглядел куда более презентабельно. Снейп толкнул стеклянную вращающуюся дверь и прошел внутрь мимо подобострастно снявшего фуражку швейцара.
Вестибюль был пуст, если, конечно, не считать дюжины золоченых статуй в псевдоантичном духе и портье, который тут же приветливо улыбнулся ему из-за стойки регистрации. Портье был щуплый, безусый, совсем еще мальчишка.
Снейп сдержанно поздоровался. Портье тут же перешел на английский.
— Скверная погода, не так ли, сэр?
Снейп молча протянул через стойку паспорт и кредитную карточку. Ему хотелось побыстрее закончить.
- У нас есть доставка в номера. Может быть, вы хотите заказать что-нибудь? У вас усталый вид, - спросил портье, быстро стуча по клавишам компьютера.
- Нет, - Снейп взял свой ключ.
- Что-нибудь еще?
- Полиция, - вдруг вспомнил Снейп. - Когда я ехал сюда, нас остановила полиция. Вы не знаете, ничего не произошло?
- Полиция? - вдруг рассмеялся мальчишка. - Не волнуйтесь, ничего страшного не произошло. Это наверняка из-за животных…
— Животных?
- А вы не слышали? Даже по телевизору передавали. Тут зоопарк есть большой в верхнем городе… ну, или был. Два дня назад все животные сбежали. Даже черепахи, представляете? Наверняка, это придурки-"зеленые« устроили. Так хищников почти сразу поймали, а за всякой мелюзгой теперь полиция гоняется. Особенно за обезьянами. Оказывается, обезьяны очень умные, похоже даже, что умнее полицейских…
- Ясно, - сказал Снейп. - Значит, животные. Спасибо вам.
***
…Номер был обставлен роскошно и безвкусно.
Снейп сбросил мокрый плащ прямо на кровать и разулся, с наслаждением погрузив босые ступни в мягкий ворс ковра. Расстегнул сумку. Аккуратно извлек оттуда книгу в мягком черном переплете и положил на столик около кровати. Достал из бокового кармана маленький пузырек темного стекла, похожий на флакончик для духов, поднес к глазам, посмотрел на свет. В пузырьке оставалось еще пол-унции зелья. Может быть, даже чуть-чуть больше.
Это было хорошо.
Он осторожно поставил пузырек рядом с книгой и, уже не особенно церемонясь, сбросил сумку на пол и повалился на постель. Закрыл глаза.
***
Боли больше не было: она схлынула враз, словно кто-то повернул рубильник.
Он удивился этому неожиданному избавлению и даже, кажется, немного обиделся: неужели это все — вот так быстро и буднично произвела жизнь свой последний с ним расчет?
Он лежал навзничь, смутно ощущая спиной холодную и твердую поверхность. Ему не пришло в голову открыть глаза и осмотреться: ведь он больше не чувствовал ни боли, ни неудобства, а только страшную, бесконечную усталость.
Он и помыслить не мог, что человек способен уставать так: каждым дюймом, каждой клеточкой своего существа, так что не только двигаться невозможно, но, кажется, нет больше сил даже дышать.
Впрочем, он вовсе не был уверен, что все еще дышит.
Давным-давно - ему было, наверное, лет тринадцать - он заболел воспалением легких и тоже лежал так на своей койке в Больничном крыле, безучастный ко всему, смертельно уставший. У него тогда не было сил дотянуться даже до стакана с водой - хотя пить хотелось ужасно - и он просто лежал, не шевелясь, наслаждаясь этой неподвижностью. И когда та девушка все-таки пришла навестить его, он все равно не открывал глаз, а только долго спокойно слушал, что она говорит ему…
Лили.
Кто-то легко дотронулся до его плеча - не тряс, не стискивал пальцы, а только дотронулся. Невидимый человек как будто вовсе не хотел беспокоить его, он словно обозначал свое присутствие: я рядом, и буду рядом, когда сподобишься ко мне обратиться, но ты не спеши, отдыхай, сколько тебе понадобится, ведь впереди у нас - вечность, а, значит, спешить некуда…
***
Открыв глаза, Снейп решил, что спал всего несколько минут. Казалось, в комнате стало темнее. Окно теперь было распахнуто: в подоконник хлестал дождь.
Снейп повернулся набок и подоткнул подушку. Ему было холодно и хорошо. Голова больше не болела — словно из виска наконец вынули раскаленную иголку.
У окна стояла Лили. В белом платье, босая, рыжие волосы рассыпаны по плечам, тонкие в веснушках руки опущены. Он разглядывал ее долго и, в общем, спокойно.
Лили выглядела точно так же, как тогда, когда он видел ее последний раз живой, а тогда ей было двадцать два. Сейчас ей было бы сорок семь, но, естественно, ничего не изменилось — мертвые всегда остаются молодыми.
Так же, как и он сам.
- Закрой окно, - сказал он. - Или ты хочешь меня утопить?
Лили обернулась.
— Ты проснулся… плохой сон?
— Плохой… не знаю. Наверное, нет. Обычный.
- Опять сон о смерти? - она подошла к нему. В полумраке комнаты ее глаза казались большими и черными.
Окно она так и не закрыла.
Он усмехнулся.
— Полагаю, сны о жизни мне теперь не положены. Присаживайся.
Лили села на краешек кровати, подоткнув под себя ладони. Повеяло холодом. Снейп поморщился.
Он знал, что это обман воображения - на ощупь руки его мертвецов всегда были живые и теплые, но он все равно чувствовал этот холод. А еще иногда - запах. Тяжелый влажный запах разрытой земли.
- У тебя за окнами - океан, - сказала Лили.
Он равнодушно посмотрел на окно.
— Насколько я помню, окна в этом номере выходят во внутренний двор и еще, кажется, на бассейн.
- Не любишь природу? - спросила Лили.
Он подумал.
- Не знаю. Скорее не люблю, когда любовь к человеку подменяют любовью к природе. Или, - с неожиданной злостью добавил он, - к лимонным долькам.
— Людей ты тоже не любишь.
- Не люблю, - согласился Снейп. Ему хотелось побыстрее закончить этот разговор. Не о чем тут было говорить. - Тебя давно не было. Зачем ты пришла?
- Не знаю, - она смущенно улыбнулась, отчего, как и всегда, стала еще красивее. - Наверное, почувствовала, что тебе плохо. Теперь голова прошла?
— Если это твоих рук дело, то спасибо.
— Какие планы на вечер?
Снейп усмехнулся.
— Хочешь присоединиться? Могу пригласить тебя в ресторан…
Лили не ответила, и ему стало стыдно.
- Прости, - тихо сказал он.
Лили подняла голову, глаза у нее блестели.
- Нет-нет, я понимаю… Я… понимаю.
- Прости… я сейчас вернусь, - он вскочил и почти бегом бросился в ванную. Захлопнув за собой дверь, он прижался лбом к холодному зеркалу и долго-долго стоял так.
Когда он вышел, Лили уже не было.
Ему не хотелось никуда идти, но оставаться в пустом номере не хотелось еще больше, так что он захлопнул окно, быстро переоделся и вышел прочь.
***
Несмотря на поздний час, в гостиничном ресторане было шумно и людно. Огромные плазменные телевизоры на стенах транслировали футбол — три разных матча одновременно. За столиками звенели пивными кружками. Поколебавшись, Снейп прошел через зал и сел у бара. Здесь было пусто, только в дальнем конце стойки шептались два длинных хлыща с маленькими бутылочками пива в руках.
- Комната… - долетело до Снейпа. - Это абсолютно точно… Гнусавый называл ее комнатой сто один…
Снейп прислушался, но тот, что сидел ближе, кажется, заметил его интерес и заговорил еще тише. Снейп отвернулся.
- Виски, - бросил он скучающему бармену. - Двойной.
Тот, не примериваясь, щедро плеснул из бутылки и подвинул стакан к Снейпу.
— Не любите футбол?
Снейп равнодушно пожал плечами.
- Я тоже, - усмехнулся бармен и махнул тряпкой в сторону ближайшего телевизора. На экране парень в голубой форме катался по полу, обхватив руками колено.
— Вы ведь живете не в Британии, не так ли?
- Почему вы так решили? - быстро переспросил Снейп.
— Здесь много английских туристов. Вы непохожи. Так откуда вы?
- Я прилетел из Вены, - уклончиво ответил Снейп.
— Правда? Думаю, это хороший город. Впрочем, я не был. И в Англии не был. Думаете, стоит?
- Не стоит, - Снейп залпом опрокинул свой стакан и положил на стойку деньги. - Спасибо вам.
- Стойте, - бармен достал бутылку и налил ему заново. - За счет заведения. Знаете, сегодня не та ночь, чтобы оставаться одному.
Снейп с сомнением посмотрел на виски. Первая порция уже подействовала: во всяком случае, то холодное и гадливое ощущение, что осталось с ним после ухода Лили, начало таять.
На табуретку рядом с ним вскарабкалась девица — очень молодая и очень ярко размалеванная. Было видно, что она местная, и наверняка пришла сюда в надежде подцепить состоятельного англичанина, но не преуспела и к этому часу хорошенько набралась.
- Пить, - сказала она на ломаном английском, обращаясь не к бармену, а к Снейпу. - Я хочу пить.
Он подвинул к ней свой стакан и сделал знак бармену. Тот понимающе ухмыльнулся.
Девица выпила виски и поморщилась.
- Крепкое, - произнесла она заплетающимся языком. - Лучше бы пива…
- Дайте пива, - сказал Снейп официанту и достал из кошелька крупную купюру. - А потом вызовите ей такси.
- У тебя есть женщина? - спросила девица. Глаза у нее были совсем пьяные.
- Да, - ответил он, поднимаясь. - Женщина у меня есть.
Он вышел на крыльцо ресторана. Там было сыро и холодно. Дождь теперь лил слабее, и Снейп на мгновение поднял лицо к невидимому небу, с наслаждением ощущая, как сыплются на лоб и щеки мелкие капли и уходит тяжесть.
Ему не хотелось думать о Лили, и еще не хотелось думать о девице из бара, так что он со всем возможным старанием попытался отогнать навязчивый образ.
В следующую секунду он почувствовал, что кто-то стоит за его спиной. Он резко обернулся; внутри кармана волшебная палочка словно сама скользнула в ладонь.
Рядом с ним стоял тот длинный, что только что сидел за барной стойкой и говорил про комнату. В пальцах у него была незажженная сигарета.
— Может, у вас есть зажигалка?
Снейп отрицательно покачал головой.
- Черт побери, - выругался тот и принялся остервенело копаться в карманах. - Точно же была, неужели потерял… А, вот она где… - он достал зажигалку, щелкнул крышкой и с наслаждением затянулся. - А вы ведь не англичанин?
Снейп внимательно посмотрел на длинного. Интересно, они тут все такие проницательные?
- Верно, - наконец, сказал он. - Я уже восемь лет не живу в Англии. Работа и… личные обстоятельства.
- Вы не обижайтесь, - длинный выпустил из ноздрей две тоненькие струйки дыма. - Просто вы не похожи на англичан, которые здесь… ну, вы понимаете, не из тех, кто весь день валяется на пляже, а вечером надирается в кабаках. Я и сам не из таких…
- А из каких же вы? - спросил Снейп. Длинный ему не нравился. Очень не нравился.
- Ну… - хлыщ вдруг хихикнул и подвинулся ближе, - этот дождь, который льет уже неделю, так что все добропорядочные англичане, приехавшие на курорт, вынуждены торчать по барам и смотреть бесконечный футбол, и призраки в городской ратуше, и еще эти слухи о здании, которое бродит около Старого рынка, и даже макаки, разгуливающие по улицам как ни в чем ни бывало…
- Про макак я знаю, - сказал Снейп, отодвигаясь. - Они из зоопарка. Об остальном я даже не слышал - я совсем недавно приехал.
- Недавно? - переспросил хлыщ, затем выбросил сигарету в лужу и сунул руку в карман. - Быстро же оно вас почуяло…
Снейп покачнулся и, уклонившись в сторону, пропустил фиолетовый луч над левым плечом, затем скользнул еще ниже, в последнюю секунду увернулся и сам резанул двумя заклятиями — при этом, правда, едва не вывернув предплечье. На несколько мгновений замер, прислушиваясь. Затем, тяжело дыша, привалился к стене.
Нет, реакция уже не та, с рассеянной печалью констатировал про себя. Ударь этот на полдюйма ниже и правее — и все…
Он вздрогнул — сильно, зябко, словно от резкого окрика. Пальцы левой руки рефлекторно потянулись к шее, нащупали тонкий зигзагообразный шрам, почти скрытый воротником. Нет уж, черта с два, подумал он. Хватит с меня и одной смерти. Больше я им не позволю себя убивать.
Сквозь неплотно закрытые двери ресторана доносились звуки футбольного матча и пьяные выкрики. Следовало спешить.
- Экспеллиармус, - прошептал он, и чужая палочка послушно прыгнула в его раскрытую ладонь. - Что вам от меня нужно?
Длинный завозился на земле и приоткрыл глаза, тщетно пытаясь сфокусировать взгляд на лице наклонившегося над ним человека.
- Что вам от меня нужно? - повторил Снейп и ударил легилименсом, но прежде чем он успел увидеть хоть что-то, его с хрустом толкнуло в затылок.
Когда он очнулся, то обнаружил, что лежит навзничь, и в лицо ему льется струя воды — вода была очень холодная, даже холоднее дождя и чуть сладковатая на вкус, словно талый снег. В голове гудело.
- Хватит, - попросил он, с трудом ворочая языком, и попытался отодвинуться. Почувствовал, что одежда под плащом намокла: вода успела затечь в рукава и за шиворот. Тело было словно ватное; он поднатужился и отвел чужую руку с зажатой в ней волшебной палочкой. - Хватит.
Перед глазами плыло, и еще вспыхивали красные пятна, так что он долго не мог рассмотреть, где находится и кто перед ним. В какое-то мгновение ему почудилось, что он у себя в номере, и он даже увидел глаза Лили - серьезные и очень тревожные, но потом все понемногу успокоилось, и он понял, что находится в незнакомой комнате, и еще узнал женщину.
- Гермиона Грейнджер, - пробормотал он и попробовал приподняться. - Какого черта?
- Вы уверены, что вам стоит вставать? - наконец спросила она. - Мне кажется, вы еще не вполне очнулись.
Он протянул руку и осторожно ощупал пальцами затылок. Затылок был в порядке. Даже крови не было.
- Я в порядке, - сказал он и сел. - Где я, и какого черта здесь делаете вы?
Грейнджер покусала губу. Вид у нее был скептический.
— Не уверена, что вы уже способны трезво соображать. Ладно, хорошо, сейчас вы у меня. Здесь безопасно.
- Безопасно, - пробормотал он. - Конечно же. Вы знаете, кто были эти люди?
- Невыразимцы, - Грейнджер поднялась и через секунду вернулась с чашкой. От чашки поднимался пар. - Выпейте, голова будет меньше болеть. Вы помните все, что произошло?
- Невыразимцы? - он автоматически взял чашку из ее рук. - Что им здесь нужно?
Грейнджер села на кровать рядом с ним и сложила руки на коленях.
- Выпейте, - настойчиво повторила она. - Клянусь, я не собираюсь вас отравить. И вы так и не ответили: что вы помните?
Снейп сделал глоток - гудение в голове тут же приутихло, рябить в глазах стало меньше, так что он, наконец, мог рассмотреть Гермиону Грейнджер. Ее лицо было очень бледным, волосы всклокоченными, светлый костюм - мокрым насквозь и вдобавок перепачканным в грязи.
Что-то в ней изменилось, подумал он. Хотя, может быть, я просто забыл.
И еще: она вовсе не выглядела удивленной.
- Невыразимцы, - с нажимом произнес он. - Они были в ресторане. Что им нужно от меня?
Грейнджер вздохнула.
- Я не знаю. Действительно не знаю. Невыразимцы появились в городе неделю назад - после того, как началась вся чертовщина… Ну, дождь и…
— Да, я слышал. Дождь, макаки и призраки. При чем здесь вы? И при чем здесь я?
Грейнджер посмотрела на него в упор, и Снейпу вдруг стало не по себе.
— Я думаю, что вам лучше известно, при чем здесь вы. Зачем вы здесь, в городе?
- Приехал отдохнуть, - он откинулся обратно на подушки. - Теперь понимаю, что стоило отправиться в Испанию.
- Я спасла вам жизнь, - напомнила Грейнджер. - Они ведь могли вас убить.
- Видите ли, я очень не люблю, когда мне спасают жизнь, - начал он, и тут же вспомнил:
- Проклятье! - он вскочил с кровати - в висках тут же гулко застучало. Грейнджер отпрянула. - Сколько сейчас времени?
- Половина третьего ночи… Успокойтесь… Вам не стоит пока вставать, - она тоже вскочила, словно собираясь преградить ему путь. - Успокойтесь же…
- Я должен идти, - голова кружилась так сильно, что он схватился за спинку кровати, чтобы не упасть. - Я должен немедленно попасть в свой номер.
— Вы что, не поняли? Невыразимцы будут искать вас. Может, они уже там!
- Я записан под чужим именем… Впрочем, неважно… Я должен аппарировать прямо сейчас, - во рту был привкус желчи, думать было мучительно и больно, но он ухватился за эту главную мысль. - Я должен аппарировать прямо сейчас.
— Это может подождать до утра?
— До утра не могу ждать я.
Грейнджер опять покусала губу, явно что-то прикидывая.
— Я пойду с вами… Нет, подождите, вам нельзя аппарировать в таком состоянии. Пожалуйста, сядьте хоть на пять минут… Да, вот так. Закройте глаза, станет легче.
Он закрыл глаза. Действительно, стало легче.
- Вы мне не ответили, - сказал он, не открывая глаз. - Как вы оказались там… около гостиницы? И где Поттер и Уизли?
- Я заметила невыразимцев, - теперь он понял, что в ней изменилось. Голос. Он стал глуше. Глуше и старше. - Я не знала, кого они ищут… А потом… В общем, все получилось случайно.
Лжет, тут же почувствовал он. Очень неумело и непродуманно. Впрочем, сейчас эта мысль не могла его занимать. С этим можно было разобраться позже. Сейчас ему нужно было попасть в гостиницу.
- Ладно, это сейчас не важно, - он открыл глаза. - Помогите мне аппарировать. В конце концов, вы ведь действительно спасли мне жизнь, а значит, вы в ответе за меня…
Несколько секунд она колебалась, потом протянула ему руки вверх ладонями. Он взял их.
Руки у нее были сухие и очень теплые.
***
От резкого рывка он согнулся пополам, но тут же выпрямился, превозмогая слабость. Странно, но голова больше не кружилась, только чуть заметно пульсировало в затылке. Клин клином, подумал он.
- Скорее, - поторопила его Грейнджер. - Какой у вас номер?
- Четырнадцатый. Это дальше по коридору, - он хотел показать, куда идти, но Грейнджер была уже далеко, и он поспешил вслед за ней.
- Алохомора, - она быстро взмахнула палочкой. Замок щелкнул. Гермиона повернулась к Снейпу. - Вы что, вообще никаких чар здесь не накладывали?
- Можете считать, что нет, - он толкнул дверь.
В номере было темно и тихо.
- Люмос, - негромко сказал Снейп, нашарил на стене выключатель и зажег свет. Потом подошел к столу. Книга лежала на прежнем месте.
— Здесь никого не было. У меня отличный сторож.
Он взял книгу на руки и ласково погладил. Книга мурлыкнула.
- Вы что, хотите сказать, что мы здесь ради какой-то книги? - Грейнджер стояла у самых дверей, скрестив на груди руки - в правой по-прежнему была зажата волшебная палочка.
Снейп повернулся и внимательно посмотрел на нее. Книга у него в руках обиженно заворчала.
- Нет, не только, - не выпуская книгу, он взял со стола зелье и спрятал в карман. - Вот теперь все замечательно.
— Что это?
- Мой поводок, - ответил он.
В следующее же мгновение возник звук.
Острый и очень тонкий, словно игла, он тут же заполнил все вокруг, он проникал под кожу и рассыпал зубы мелкой крошкой. Банши, успел подумать Снейп. Тысячи банши, пикирующих с высоты. Он посмотрел на Гермиону, ее рот был широко распахнут, и он понял, что и сам кричит изо всех сил.
В следующее же мгновение звук прекратился.
- Что это? - спросил Снейп. Губы двигались с трудом.
Это слишком много для одного дня, подумал он и едва удержался, чтобы не рассмеяться. Невыразимцы, дементоры, сбежавшие макаки. А теперь банши. Он все-таки рассмеялся и посмотрел на Грейнджер, ожидая, что и она разделит его веселье, но она стояла у двери серьезная и еще более бледная, чем раньше, и он сумел взять себя в руки.
- Идиоты, - прошептала вдруг Грейнджер. - Они только что накрыли город антиаппарационным барьером.
- Ничего не понимаю, - он действительно ничего не понимал. - Антиаппарационным барьером? Невыразимцы?
Он сделал было шаг к окну, но Грейнджер вдруг бросилась за ним с криком «Не подходите туда», и они оба полетели на пол, так что Снейп увидел вспышку лишь мельком. Потом громыхнуло так, что заложило уши, полетели стекла, и сверху над ним прокатилась обжигающая волна…
Лежать было хорошо. Он с трудом повернул голову и посмотрел на Гермиону. Она лежала рядом, вжавшись щекой в ворс ковра, глаза у нее были открыты.
- Вот и все, - сказала она. Ее слова гулом отдавались у него в ушах. - Здание не любит, когда ему ставят условия.
Он с кряхтеньем поднялся — казалось, в теле теперь ныла каждая косточка. Странно, но на первый взгляд вокруг ничего не изменилось. Мебель стояла на своих местах, и даже стекла, к его удивлению, оказались целы. Он осторожно выглянул в окно: половина уличных фонарей теперь не горела, но больше никаких разрушений он не увидел. Впрочем, там было темно.
Он помог подняться Гермионе и усадил ее в кресло. Держалась она как будто молодцом, но все-таки руки у нее дрожали, так что он достал из бара первую попавшуюся бутылку и плеснул в два стакана.
- Ладно, - он всунул стакан ей в руки и сел напротив. - Теперь вторая попытка. И на этот раз давайте начистоту.
Гермиона сделала глоток, внимательно глядя на него поверх стакана, и наконец произнесла.
— Хорошо. Что вы хотите знать?
Он усмехнулся.
— Я хочу знать все. Все, что здесь происходит.
Она покачала головой.
— Этого вам не скажет никто. Потому что никто на самом деле полностью не понимает, что здесь происходит.
- Ладно, - сказал он и тоже отхлебнул из стакана. Вкус показался ему неприятным, каким-то приторно-сладким, - пойдем другим путем. Что здесь нужно невыразимцам? Кого они ищут?
- Невыразимцы ищут сбежавшее здание. И еще - меня.
- Логично, - сказал Снейп. - Ищут они вас, а нападают почему-то на меня. Вот уж не думал, что нас с вами так легко перепутать. Что им нужно?
Грейнджер залпом допила спиртное и поставила его на стол. Снейп заметил, что пальцы у нее больше не дрожат.
- Я - архитектор.
Она смотрела так, как будто ожидала какой-то особенной реакции на свои слова. Он почувствовал себя глупо.
- Я ничего в этом не понимаю, - наконец сказал он. - Архитектор, это тот, кто строит дома… точнее проектирует, верно?
Она поморщилась.
- Не совсем точно, но в целом верно. Я работала в этом городе… некоторое время. Строила одно… здание. А потом мое здание ушло. Так иногда бывает с магическими постройками - это что-то вроде переходного возраста у подростков. Убегают - и начинают безобразничать.
Ладно, подумал он. Уже легче.
— Безобразничать? Выпускать на волю животных из зоопарка? Вы что, хотите сказать, что невыразимцы здесь ради… этого вашего хулиганствующего здания?
Грейнджер поморщилась. Затем полезла в карман и вытащила мокрую и сплющенную пачку сигарет.
- Черт побери, - она положила пачку на стол и сделала несколько пасов волшебной палочкой. Пачка немного побелела. По-прежнему не глядя на Снейпа, Грейнджер достала сигарету, затянулась и только тогда подняла глаза.
- Это здание убивает людей. А может быть, не убивает, - добавила она поспешно. - Я точно не знаю. Известно только, что оно похищает людей… меняет их.
- Вот те раз, - сказал он. - Прекрасно. Лучше не бывает. Зачем же вы строили такое здание?
Она раздраженно тряхнула волосами.
- Вы не понимаете. Таким я это здание не строила. Здание само выбирает, чем оно станет. Это, - она пощелкала пальцами, подбирая слова, - как с ребенком. Ты отдаешь ребенку свой набор генов, ты даешь ему воспитание, в какой-то мере ты участвуешь в формировании его характера, ты даже можешь по мере сил подтолкнуть его к выбору профессии. Но, как бы ты ни старался, ребенок - это живое существо, и что делать дальше, он выбирает сам. Магическая архитектура - я имею в виду настоящую архитектуру, а не все эти грубые поделки - это колдовство очень высокого уровня. Это долго объяснять, но само существование архитектуры подвергает сомнению, по крайней мере, одно из пяти Главных Исключений Закона Гампа об Элементарной Трансфигурации - «нельзя создавать существа, обладающие волшебными способностями и разумом, который подобен человеческому».
- Да, - с трудом вспомнил он. - Конечно. Закон Гампа. Выходит, здания разумны?
— Подождите. Никто не знает, разумны ли здания, потому что никто не знает что такое разум. Я лишь говорила о «разуме, подобном человеческому».
Было похоже, что на Грейнджер начинал действовать алкоголь, во всяком случае, у нее заблестели глаза, и на щеках появился румянец. А ведь ей это нравится, вдруг понял он. Объяснять. Учитель - не очень-то даровитому ученику. Где-то я это читал: чем старше мы становимся, тем меньше задаем вопросов, и тем больше рвемся объяснять. Объяснять, как именно устроен этот мир…
Он снова взял стакан и сделал большой глоток. Спиртное - все такое же мерзкое на вкус - потекло по пищеводу, оставляя после себя ощущение тепла.
- Забавно… - сказал он просто чтобы что-то сказать. - А если бы Хогвартс не захотел стать школой…
- А почему вы решили, что Хогвартс строился как школа? - Грейнджер взмахнула палочкой - и бутылка взмыла со столика, описала в воздухе полукруг и щедро выплеснула часть своего содержимого в стакан Снейпа - он еле успел убрать книгу.
Без всякой связи ему вспомнилась мать. Она тоже всегда так делала — подливала собеседнику лишь для того, чтобы наполнить свой стакан. Все алкоголики так делают.
- Подумайте, - продолжила Грейнджер, наполняя свой стакан, - если бы замок строили для того, чтобы там учились дети четырех факультетов, не логично ли было создать им одинаковые условия, а не запихивать одних в подземелье, других - в башню.
Хогвартс сам захотел стать школой и принудил его создателей стать учителями.
- Я никогда не думал о Хогвартсе с такой… точки зрения, - признал он. Ему хотелось выпить чего-нибудь стоящего, но обижать Грейнджер тоже не хотелось, так что он снова взял свой стакан.
- Работа архитектора - это тысяча промахов на один удачный результат. Вокзал Кингс-Кросс задумывался как проход между миром живых и миром мертвых. Месяцы, года, наверное, десятилетия работы. А потом Кингс-Кросс испугался. Стал просто железнодорожной станцией, на которую приходит один-единственный поезд. Все равно, что колоть орехи королевской печатью.
— Тогда кем решило стать ваше здание? Убийцей?
— Я думаю, что Здание хочет стать богом.
Снейп одним глотком проглотил спиртное и закашлялся. Потом посмотрел на Грейнджер. Она не улыбалась.
- Очень… честолюбивые планы, - сказал он, наконец. - Я смотрю, оно целиком в вас пошло.
- У здания четыре архитектора. У каждого здания архитекторов - четверо, это как четыре стены. Изначальное число магии, - серьезно ответила Грейнджер. - Я не могу знать, что думает Здание, да и думает ли вообще, но когда мы придумывали Здание, мы придумывали его именно таким. Мы хотели сделать его всемогущим. Никаких ограничений. Никаких исключений из закона Гампа. Чистая магия.
- Вы сказали, что у Здания четыре архитектора, - помедлив, сказал он. - Я надеюсь, это не…
- Нет… - она засмеялась. - Конечно же, нет.
— Тогда кто эти… другие архитекторы?
- Джордж Уизли - вы ведь помните его? - Невилл Лонгботтом и Малфой… Драко Малфой, - тут же поправилась Гермиона.
- Ясно, - сказал Снейп. - Три благородных гриффиндорца и своекорыстный слизеринец. Дальше можете не объяснять, я догадался.
- Нет, - медленно сказала Гермиона. - Я думала об этом. Но у здания сильная связь со всеми четырьмя архитекторами. Чтобы что-то изменить в нем, нужно как минимум два человека… и еще нужно знать, что именно менять. Драко - последний, кому это могло бы быть выгодно. Он невыразимец, так что именно он раскопал в Отделе Тайн заклинания, которые… в общем, старые разработки. Это сэкономило нам много месяцев… если не лет.
— Почему невыразимцы ищут именно вас? Не Малфоя? Не Лонгботтома?
Гермиона усмехнулась и зажгла новую сигарету.
— Невыразимцы ищут всех. Всех четверых. Насколько я знаю, пока безуспешно. Забавно, что вы в первую очередь подумали о Драко. Я была уверена, что вы спросите, зачем нам нужен был Невилл.
- Из жалости? - фыркнул он.
Гермиона покачала головой.
— Невилл очень хорош в травологии.
— Очевидно, один из самых необходимых навыков в строительстве…
— Волшебные здания не строят. Их выращивают.
Снейп заклинанием извлек из бара новую бутылку и на этот раз отхлебнул прямо из горлышка.
- Все это весьма увлекательно, но есть еще один вопрос, который меня чрезвычайно интересует, - он чувствовал, что опьянел, но ничего не мог с собой поделать. - Какое отношение ко всему этому имею я?
Гермиона повертела свой стакан в пальцах.
- Не знаю. Невыразимцы теперь следят за всеми волшебниками, появляющимися в городе. Видимо, они решили, что вы как-то связаны… со всем этим.
— Тот длинный… он сказал, что оно меня почувствовало. Выходит, он говорил о Здании?
Гермиона пожала плечами.
— Я не знаю. Наверное.
Снейп помолчал. Все меняется, подумал он. Конечно, я всегда знал, что все меняется, и даже как будто был готов к этому, но все равно всякий раз эти изменения застают меня врасплох. Лонгботтом, Уизли… Грейнджер, в конце концов.
- Архитекторы, - процедил он сквозь зубы. - Зачем вам это? На кой черт вам понадобилось это ваше здание?
Гермиона странно посмотрела на него.
- Неужели вам никогда не хотелось что-то по-настоящему сделать? Не просто пользоваться чужими заклинаниями, а что-то сотворить самому?
- Творение, - повторил он. - Воздвигать замки и останавливать реки. И стало все по слову его… Как-то так, кажется.
- Вам не надо больше пить, - сказала она с тревогой в голосе.
- Да нет, я в порядке, - он отставил бутылку. - Я больше не буду пить.
Наступила тишина.
Творцы, с бессильной злостью подумал Снейп. Преобразователи. Сколько ей? Лет двадцать пять, кажется, не больше, а тебе скоро пятьдесят, да и вообще, уже шесть лет тебе положено вроде бы как спокойно лежать в могиле.
Он попытался вспомнить себя в двадцать пять, но, как назло, ничего не вспоминалось: только бесконечные серые дни в Хогвартсе, все похожие друг на друга. Дерьмо, подумал он. Они созидали, а ты убирал дерьмо за другими и сам вляпывался в дерьмо. Круговорот дерьма в природе, а посередине ты, красавчик.
- А вы ведь почти не изменились, - вдруг сказала Гермиона. - Я имею в виду, внешне.
- Я не старею, - бросил он, затем, перехватив ее недоуменный взгляд, добавил: - В обычном смысле. Я имею в виду, внешне.
- Это как-то связано с тем, что… - начала было Гермиона, но Снейп перебил ее.
— Что такое комната сто один?
Гермиона усмехнулась.
- Значит, про комнату вы уже слышали… Кто-то из ассистентов - наверняка маглорожденный - удачно пошутил, вот и прилипло. Профессиональный жаргон…
Снейп молчал. Гермиона вздохнула:
- Хорошо, это я объясню. Вначале здание растет по плану, придуманному архитекторами - конечно, оно может капризничать, перебрасывать лестницы с этажа на этаж или менять комнаты местами - не суть. Но с определенного момента каждое здание начинает расти само, так, как оно хочет. Некоторые из таких помещений удается найти и использовать по назначению или хотя бы с пользой: Выручай-комната в Хогвартсе или Круглый Зал в Министерстве. Вы понимаете, о чем я говорю?
Снейп кивнул.
— Есть теория или, если хотите, легенда, что каждое здание создает себе главную Комнату, своего рода центр управления. В последние дни строительства, пока Здание еще не ушло, некоторые из рабочих утверждали, что видели комнату.
— Так что находится в комнате сто один?
— Ну, если идти от названия, в комнате сто один то, чего вы больше всего боитесь.
- Что-то вроде боггарта?
- Нет, конечно, - она задумалась. - Я думаю, что комната - это сокровенное место, где происходит контакт человека и Здания. Место, где оно может тебя услышать. Впрочем, многие из наших сотрудников всерьез полагали, что комната сто один исполняет желания.
- Хорошо, - сказал он. - Я не уверен, что понял все, что мне положено было понять, но все-таки понял достаточно. И что теперь?
Несколько минут она молчала, затем подняла голову и посмотрела на него в упор.
— Помогите мне.
- Нет, - он встал и подошел к окну. Снаружи было также темно и пусто, вдалеке завывала полицейская сирена. Дождь, кажется, прекратился. - Это вы устроили здесь все это, вам и разгребаться. Я лезть в это дерьмо не намерен. Я уезжаю.
- Вы что - не поняли? - крикнула Гермиона. - Вы не сможете отсюда аппарировать! Они установили барьер, а это огромный расход магии! Это крайняя мера! Отсюда никого, вы слышите, уже никого не выпустят!
- Еще отсюда можно уехать на такси. Или на автобусе, - он повернулся к ней и ободряюще улыбнулся. - Благодарю за интересную лекцию, мисс Грейнджер, но мне действительно надо собираться.
Она все еще сидела в кресле, сердитая и насупленная - казалось, вот-вот заплачет, так что Снейпу даже стало на мгновение жаль ее, но он тут же задавил в себе эту жалость.
- Нельзя выходить до рассвета, - тихо сказала она. - Ни вам, ни мне. У невыразимцев особенная магия, ночью она работает намного лучше. Нужно подождать несколько часов.
- Спасибо, - он внимательно посмотрел ей в лицо. Непохоже было, что она лгала, и он смягчился. - Мне очень жаль, мисс Грейнджер, но я вряд ли тот, кто вам здесь нужен.
Она не ответила, только еще сильнее съежилась в кресле.
- Позовите Поттера, - он приложил усилие, чтобы это не прозвучало как насмешка, и у него почти получилось. - Думаю, это по его части.
- Гарри в городе, - вдруг сказала Гермиона. - Сейчас в городе больше пяти сотен волшебников: невыразимцы, авроры, наблюдатели от Министерства, специалисты, черт бы их побрал. Но невыразимцы попытались напасть именно на вас. Они сказали, что Здание вас почувствовало. И это важно. Пожалуйста, поверьте. Это действительно важно.
Снейп почему-то подумал, что она сейчас заплачет, но она не заплакала, а только достала из пачки новую сигарету и зажгла ее.
Помедлив, он налил виски в стакан и протянул ей - просто чтобы что-то сделать.
— Вот, возьмите.
Плохо, подумал он, очень плохо. И все верно: надо срочно убираться отсюда, пока не стало еще хуже. Пока ты, Северус Снейп, опять не оказался в дураках. Как любит повторять старик - в каждой хорошей хитрости всегда скрыта другая хитрость, и что-то мне очень не хочется знать, что здесь скрыто - особенно если это что-то имеет отношение ко мне.
Он отсалютовал Грейнджер стаканом. Она, прищурившись, посмотрела на него - в ее взгляде было что-то от пощечины. Он пожал плечами.
Она выпила спиртное и, как ему показалось, сразу осоловела. Что-то в ней сломалось, какой-то железный стержень, который до этого держал ее спину прямо.
Впрочем, откуда он вообще взял, что он у нее есть — этот стержень? Он же вообще ее не знает, да и не знал никогда… да и, честно говоря, знать совсем и не хочет.
Он честно попытался вспомнить ее такой, какой она была в Хогвартсе, но, как и всегда, когда он пытался представить что-то, что было до того мгновения, когда он очнулся на полу Визжащей Хижины, воспоминание вышло нечетким и словно далеким, как будто речь шла о ком-то другом.
Когда он снова посмотрел на нее, она дремала, опустив тяжелые веки с длинными черными ресницами.
- Ложитесь на диван, мисс Грейнджер, - сказал он ей, но она была совсем сонная, и ему пришлось самому отвести ее к дивану. Она тут же свернулась калачиком, положив голову на подлокотник. Снейп хотел было накрыть ее своим плащом, но тот оказался совершенно мокрый, так что пришлось левитировать покрывало из спальни.
- Мисс Грейнджер, - сказал он.
- Да? - она на мгновение приоткрыла глаза.
— Вы ведь совсем не удивились. Не удивились тому, что я жив. Как будто так и надо.
- Я знала, что вы живы, - пробормотала Гермиона.
- Откуда? - быстро спросил он, но она уже спала.
Помедлив, он сел в кресло и взял со столика свою книгу. Ему вдруг захотелось, чтобы сейчас это оказался какой-нибудь легкий романчик, может быть, даже магловский детектив с неправдоподобно мужественными полицейскими и сексапильными свидетельницами.
Он раскрыл книгу. Под обложкой по-прежнему лежала записка - название города и еще короткий приказ. «Выезжайте немедленно. Мне нужно знать, что там происходит».
Он отложил было записку прочь, но тут же в мозгу вспыхнула неожиданная мыслишка, ни с чем не сообразная и в то же время многое объясняющая. Впрочем, и так уже многое было понятно, и Снейп вдруг разозлился на себя, что раньше не задумался о такой возможности, но главное-то было не в этом, главное было в этой мыслишке, которая все крутилась и крутилась в голове и не давала покоя.
Не хочу, подумал Снейп. Не хочу я больше этой игры. Может быть, так все и должно быть, может, без этой игры и нельзя. Может быть. Даже наверняка. Но я не могу…
Читать ему расхотелось. Он скосил глаза на часы — зелье следовало принять через три часа. Он откинулся на спинку кресла, но уже знал, что не уснет, даже прежде, чем закрыть глаза.
Гермиона спала беспокойно, плакала и на что-то жаловалась во сне. Некоторое время он прислушивался, но она лепетала что-то быстро и непонятно. Тогда он встал, сунул пузырек с зельем в карман и вышел из номера, тихонько притворив за собой дверь.
Три часа, подумал он, проходя по неярко освещенному коридору. Еще три часа. Даже чуть меньше. Надо успеть.
Он спустился по лестнице и на цыпочках пересек пустой вестибюль. Портье спал, уронив голову на стойку ресепшна.
Снейп прошел через стеклянную дверь и тут же увидел Здание. Оно взгромоздилось прямо посреди гостиничной парковки, небрежно растолкав мокрые автомобили. Прежде Снейпу почему-то казалось, что оно будет непременно красное, приземистое, с впалыми черными глазницами окон и наглухо запертой парадной дверью, ощетинившейся частоколом перил. Но здание оказалось совсем другим - легкое, устремленное ввысь, со стенами светлого кирпича, оно походило на ратушу небольшого городка или на загородный особняк, какими их любят строить вышедшие на пенсию врачи. Два фонаря над входом освещали ступени и еще участок мокрой оштукатуренной стены. В окнах за плотно задернутыми шторами горел свет и, кажется, даже играла музыка…
Он быстро поднялся по высоким ступенькам и остановился, ища глазами что-нибудь вроде дверного молотка или кнопки звонка, но дверь тут же приветливо растворилась. На ступени брызнул яркий свет. Снейп закрылся рукой и вошел.
В первое мгновение ему даже показалось, что он что-то напутал и по ошибке оказался на каком-то странном приеме. Зал был большой и ужасно нелепый. Стены покрывал затейливый рисунок в каком-то псевдовосточном стиле, по углам, которых было отчего-то не четыре, а гораздо больше - он не стал считать - жались мускулистые кариатиды. На высоте пяти метров проходила галерея с балюстрадой. С потолка однообразно скалились лепные толстомордые ангелы.
Зал был полон людьми. Они стояли поодиночке или группами, небрежно развалившись, сидели в как попало расставленных креслах, некоторые даже полулежали на полу, опираясь на локти. Все они были роскошно одеты, и у всех были полумаски, закрывающие лица, и все смотрели куда-то в глубину зала.
На Снейпа никто не оглянулся. Он пошел вперед, прищурившись и пытаясь рассмотреть, что такое находится там, в черной бархатной глубине. Никто не поворачивался к нему, даже когда он проходил совсем близко, едва ли не касаясь их.
Манекены, вдруг подумал Снейп. Не люди. Манекены.
Он пересилил себя и дотронулся до щеки одной из стоящих женщин. Кожа у нее была теплая, почти горячая. Он отдернул руку.
Краем глаза он заметил движение, и бросился вслед, расталкивая живые манекены. Убегавший был очень маленький и шустрый, но Снейп все-таки догнал его и схватился за полу длинного красного плаща.
- Нет уж, стой, заррраза, - прорычал он, выдирая из кармана волшебную палочку, и коротышка обреченно застыл. Он толкнул его, разворачивая на себя, и тут же открыл рот от изумления, потому что перед ним был Наземникус Флетчер.
- П-п-профессор? - Наземникус задергался, пытаясь вырваться, но Снейп держал его крепко. - В-в-вы меня так з-з-задушите…
Снейп чуть ослабил хватку. Оба они тяжело дышали после бега, и их дыхание казалось оглушительным в окружающей тишине. Наземникус скосил глаза на волшебную палочку Снейпа, нацеленную ему в шею, и произнес неожиданно спокойно:
- Уберите вашу палочку, п-профессор. Здесь они не работают.
Снейп не пошевелился, и Наземникус со вздохом объяснил:
— Вы же сами понимаете, здесь все только по Его правилам.
Снейп поколебался, но палочку все-таки опустил.
- Плевать. Если понадобится, то я тебя и руками придушу, - пообещал он. - Что ты здесь делаешь?
Наземникус нагло усмехнулся. Снейп поразился этой неожиданной метаморфозе: только что в его руках дрожал маленький тщедушный, человечек, похожий на загнанного зверька, но сейчас перед ним уже был прежний Наземникус: неопрятный, наглый и себе на уме.
- Как и всегда, профессор, - он больше не заикался. - Зарабатываю. Мне-то позволено здесь находиться. А вот вам, - он мотнул головой в сторону балюстрады, - сомневаюсь.
Снейп оглянулся и увидел на балюстраде трех молодых людей в одинаковых серых костюмах. Лица у них тоже были одинаковые, во всяком случае, очень похожие, и рельефно очерченные мускулы тоже, кажется, были одинаковые. Несколько секунд они разглядывали друг друга, затем первый из троицы начал спускаться. Снейп отпустил Наземникуса и повернулся. Тогда они разом двинулись на него. Ступеньки под их ногами заскрипели и завизжали на весь зал. Палочек они не доставали, так что Снейп тоже сунул свою в карман мантии и приготовился.
Он уже давно не дрался так - по-магловски, но тело как будто само вспомнило то, что от него требовалось, так что сначала все пошло хорошо, но с галереи спешно спускались еще трое, и тогда Снейп, собрав все силы, вывернулся, ударив ближайшего головой в живот, и ринулся прочь по падающим телам, сбивая с ног людей или манекенов - кто бы они ни были. Почти ничего не соображая, он увидел перед собой дверь и влетел в нее. Теперь он бежал вдоль длинной анфилады комнат, бежал, наверное, несколько минут, прежде чем догадался остановиться. Никто его не преследовал.
Тогда он осел прямо на пол, судорожно хватая ртом теплый сухой воздух, пока не получилось прийти в себя. Левая рука болела и плохо двигалась, и он наскоро ощупал локтевой сгиб и предплечье, но ничего не понял.
К черту, подумал он. К черту. С меня достаточно. Я, кажется, так ничего и не понял, но с меня достаточно. Надо выбираться отсюда, из города, из Здания - все к черту. И пусть они тут делают, что хотят - только без меня.
Он поднялся, аккуратно придерживая левую руку правой, и осмотрелся. Комната была проходная, с двумя выходами, и до странности походила на кабинет астрономии в Хогвартсе: карты созвездий на стенах и ряды массивных школьных парт. Снейп поднял голову: действительно, потолок отсутствовал, и над его головой было ночное небо, и с левого его края занимался рассвет.
Он поспешно сунул здоровую руку в нагрудный карман. Пузырек был цел, Снейп открыл его и стряхнул себе на язык единственную рубиновую каплю. Он постоял немного, прислушиваясь к току крови, которая теперь бежала как будто быстрее. Даже рука стала болеть меньше.
- Рано радуетесь, сволочи, - сказал он вслух. - Меня голыми руками не возьмешь. Не на того напали.
Со второй попытки ему удалось отломать ножку от одного из низких стульев. Работать одной рукой было неудобно, и вначале он попытался воспользоваться палочкой, но похоже было, что Наземникус действительно не соврал: чары не действовали.
Теперь он чувствовал себя гораздо увереннее. Там, где-то очень далеко за его спиной оставался зал, набитый живыми манекенами, и еще те серые, и Наземникус, с которым очень неплохо было бы разобраться. Но сейчас главным было выбраться из Здания, потому что это с самого начала было очень плохой затеей - играть на его поле, и Снейп даже удивился, как такая глупая идея вообще могла прийти ему в голову.
Он толкнул дверь и вошел, здоровой рукой держа свое оружие впереди себя. В этой новой комнате было очень темно, так что он не сразу понял, что перед ним, а когда понял, только бессильно выругался сквозь зубы.
Здесь все было так, как он помнил. Низкий потолок как будто стал еще ниже, и в некоторых из книжных шкафов недоставало стекол — но это не удивило Снейпа. Семь лет, вспомнил он. Семь лет.
Он прошел, осторожно ступая по вытертому ковру и внимательно осматриваясь. Отметил слой мохнатой пыли на мебели, окончательно посеревшие шторы, обвисшие на окнах грязными тряпками, заросшие плесенью грязные тарелки на столе - плесень уже почернела и, кажется, готова была рассыпаться в труху при одном его прикосновении. Одна из дверей была приоткрыта - так, словно там по-прежнему прятался подслушивающий Хвост.
Снейп потянул дверь, но она почему-то не поддавалась, тогда он переложил свое оружие в левую руку и правой рванул дверь на себя.
Хвост стоял за дверью, маленький, грязный и сильно ссутуленный, так, словно старался стать еще меньше.
- Ну наконец-то, - сказал он. - Я уж было решил, что ты сюда не доберешься.
Воспользовавшись замешательством Снейпа, он просочился между ним и дверным косяком и прошел в комнату.
- Вина? - спросил он, по-хозяйски располагаясь в грязном кресле. - Того самого, эльфийского производства?
- Что ты делаешь в моем доме? - спросил Снейп. - Ты же мертв…
- Это не твой дом, - резонно возразил Петтигрю. Держался он необычайно самоуверенно и, пожалуй, вызывающе, чем неприятно напомнил Снейпу то, как вел себя Наземникус в зале четверть часа назад. - Что касается второй части твоего вопроса… - он брезгливо отодвинул черные тарелки, взял со стола бутылку вина и отхлебнул прямо из горлышка, - то у тебя есть два варианта, не так ли? Первый: я просто еще один мертвец - из тех, что приходят к тебе, когда ты один… особенно по утрам, не так ли? И второй, который представляется нам куда более интересным, - он снова отхлебнул из бутыли и усмехнулся, - мы с тобой в одном положении, Снейп. Снова. У нас снова один хозяин. Смешно, правда?
Снейп в изумлении смотрел на разглагольствующего Хвоста. Бред, подумал он. Вот это, наконец, бред. Все, что было до того, еще можно было как-то принять… как-то объяснить, разложить по полочкам, но только не это…
- Это ложь, - сказал он вслух. - Это ложь, потому что это невозможно.
- Две унции эликсира - в течение часа после смерти, - ровным голосом сказал Петтигрю. - Разумеется, лишь тогда, когда смерть не вызвана Непростительным заклятием - как в моем случае… или в твоем. Потом маленькая бутылочка раз в две недели. Три капли - каждый день. И так - до тех пор, пока он не решит, что ты ему больше не нужен.
- Нет, - сказал Снейп. Он сел в кресло напротив Хвоста; импровизированную дубинку положил на колени. - Я не верю.
- Зря не веришь, - усмехнулся Хвост. - Здание всегда говорит правду - правда, его не всегда легко понять… у него своеобразные методы. Точно также и посетителям здесь можно говорить только правду.
Он вновь приложился к бутылке и отчего-то долго не отнимал ее ото рта. Присосался, словно клоп, с отвращением, подумал Снейп. Да, точно. Клоп.
Хвост опустил бутылку — из уголка губ стекала красная жидкость, и он вытер ее рукавом.
— И кстати, Снейп, я тебя понимаю. Тебе, наверное, очень обидно узнать, что ты не один такой… уникальный.
- Хватит, - оборвал его Снейп. - Я тебе все равно не поверю. Что тебе известно об этом чертовом Здании? И о… посетителях?
Петтигрю снова усмехнулся, и Снейп вдруг заметил, что когда тот улыбается, его лицо странно подергивается — словно его бьет нервный тик.
- Вряд ли тебе это поможет, Снейп. У каждого из посетителей - свое Здание. Кстати, - он огляделся, - тебе я могу только посочувствовать. Оно у тебя на редкость… унылое.
- Ты хочешь сказать, что для каждого посетителя Здание создает индивидуальные комнаты? - быстро спросил Снейп. - Или это просто мираж?
- Все не так просто, - Петтигрю вдруг понизил голос, и Снейп рефлекторно наклонился ближе к нему. - Я думаю, что оно начинает игру только с теми, кто ему интересен - и Мерлин знает, как именно оно выбирает. Ты ведь уже видел живые фигуры?
— Значит, они действительно живые? В Зале? Они не шевелились.
- Можешь считать, что тебе повезло, - теперь Хвост шептал еле слышно, с перерывами, словно кто-то невидимый мешал ему говорить. - Это не очень приятное зрелище, когда они… шевелятся. Я тут уже неделю… в здании… конечно же, в основном в виде крысы… такого навидался, что ты бы и не поверил… Я бы тут и ни секунды лишней, если бы не Хозяин…
- Хозяин, - с гадливостью повторил Снейп, но Хвост знаком попросил его замолчать и тихо и очень быстро продолжил.
- Фигуры - это все бывшие люди. Маглы, маги - можешь мне поверить, ему все равно. Оно… неизвестно, как оно выбирает. Но тех, кто ему не нужен, оно их… стирает. Превращает в эти… живые фигуры. Заготовки.
- Погоди, - начал было Снейп, но Хвост тут же дернул его за рукав, призывая говорить тише, и Снейп перешел на шепот: - Я же видел в Зале эти фигуры… их там десятки… если не сотни. А ведь Здание ушло всего несколько дней назад, откуда…
Он остановился, увидев, что Петтигрю трясется от смеха. Хвост беззвучно булькал и похихикивал, зажимая себе рот, потом все-таки выговорил, брызгая в лицо Снейпу капельками слюны:
— Несколько дней?.. Здание играет в эти игры уже месяц… минимум месяц, я бы сказал…
Снейп отодвинулся и брезгливо вытер лицо.
- Ты мерзок, - сказал он, лихорадочно соображая. - Убирайся из моего дома, Хвост.
Значит, если верить Хвосту, то это игра, подумал он. Все, что происходит в Здании - игра, которая длится уже не первую неделю, а то и не первый месяц. И Хвост - часть этой игры, точнее, часть той партии, которое Здание ведет лично с ним, с Северусом Снейпом. А значит, нельзя просто сидеть и слушать Хвоста, а главное, нельзя Хвоста слушаться, потому что даже если Хвост не лжет, и у них действительно один Хозяин на двоих, то цели у них, по крайней мере, должны быть разные, потому что если цель у них будет одна, то выходит, что и он сам совсем не отличается от Хвоста.
Петтигрю уже прекратил смеяться и теперь пристально и внимательно смотрел на Снейпа своими маленькими водянистыми глазками.
- Не смей мне приказывать, - прошипел он. - Больше никогда не смей мне приказывать, Снейп. Ты дурак и ничего не понимаешь, и ты всегда останешься дураком, которого используют, потому что ты ничему не учишься. Вот я… я многое понял с прошлым Хозяином, наверное, понял больше, чем за всю жизнь понимал, и, знаешь, Снейп, я-то теперь счастлив, потому что, если хочешь выжить, надо быть при том, кто сильнее всех…
Он еще говорил и обещал что-то, плюясь и шипя, но Снейп уже не слушал его. Он смотрел в маленькое закопченное окно, точнее, в маленький уголок стекла, что был виден из-за отогнутой занавески. Там, за стеклом беспорядочно метались световые лучи, и с каждой секундой их становилось все больше, и разгорались они все ярче, и, наконец, несколько из них скрестилось и замерло, так что в образовавшемся круге света Снейп увидел высокую черную фигуру.
Он размахнулся и ударил Хвоста по лицу, на мгновение ощутив тыльной стороной ладони колючую небритую щеку, и в это же время комната начала меняться. Потолок изогнулся волной и устремился куда-то ввысь, с полок посыпались книги - они падали на пол и тут же отскакивали, словно резиновые мячики. Стены перед ним вдруг сделались прозрачными, и теперь он мог видеть, что с трех сторон за стенами стояли живые манекены, столь же неподвижные, как и прежде, но теперь все они смотрели на него. Он отпихнул стол, который тут же рассыпался мелкой стеклянной крошкой, и Петтигрю заорал, так что Снейп мельком подумал, что несколько осколков наверняка прилетело в него. Но времени думать о Петтигрю у него не было, поэтому он, петляя, бросился к единственной уцелевшей двери и вылетел сквозь нее, кубарем скатился вниз по ступенькам и вывалился на улицу, с жадностью втягивая в себя холодный сырой воздух. Отдышавшись, он с облегчением увидел, что здесь ничего не изменилось, и белый параллелепипед гостиницы с сияющим огнями входом по-прежнему на месте. Тогда он лег на спину - прямо на мокрые и грязные камни мостовой. Дождь совсем перестал, но с дерева на лицо и руки Снейпу падали большие водяные капли. Сразу стало легче. Начинало светать, сквозь пальмовые листья просвечивали последние неяркие звезды и было совсем тихо. Потом тишина взорвалась топотом, и кто-то громко крикнул «Оно уходит», так что Снейп поднял голову и посмотрел.
Здание действительно уходило. Не убегало, а именно уходило — медленно, с достоинством, словно показывая, что партия еще не окончена и к ней непременно нужно будет вернуться. Белые, чуть розоватые в утреннем свете стены как будто удалялись прочь и одновременно таяли, теряли свои очертания, растворялись, превращаясь в предрассветный туман.