Лирика Пушкина 1826-1836 гг.
Лирика Пушкина 1826 г. открывается «Пророком». Это своего рода поэтический манифест, провозглашающий божественную суть искусства, пророческое предназначение творца. Мысль об особом, высшем предназначении поэта прозвучит у Пушкина в стихотворениях «Арион» и «Поэт», написанных чуть позднее - в 1827 г., в породившем столько недоразумений и массу самых различных истолкований «Поэт и толпа». «Мы рождены для вдохновения, /Для звуков сладких и молитв». На основании этих строк поэта во 2-й половине XIX в. провозгласили адептом «чистого искусства», противопоставляя его «гоголевскому», социально-обличительному направлению русской литературы 1850-1870 гг. Между тем здесь Пушкин более чем верен себе. «Пророк» 1826 г. - это осознание высокого поэтического предназначения, божественной миссии «глаголом жечь сердца людей», «Поэт и толпа» - стремление оградить это предназначение от какого бы то ни было вмешательства извне. В эстетике Пушкина декларация о независимости искусства совмещается с утверждением о его благотворном влиянии на людей. «Чувства добрые я лирой пробуждал», - подведет итог Пушкин в «Памятнике». Поэзия может и должна служить делу истины и добра на земле - но только по-своему силой своей красоты - и ничем другим. «Цель поэзии - поэзия» - пишет Пушкин Жуковскому в 1825 г. Пушкин отказывается подчинить поэзию каким бы то ни было задачам, кроме собственно поэтической. Это не значит, что Пушкин выступает против гражданственности поэзии, отказывает ей в высоком общественном признании. Но он выступает против прагматического подхода к самому искусству, поэзия не подчиняется «пользе», она подчиняется лишь вдохновению. Когда же творцу станут навязывать извне моральные или же общественные задачи, то это может обернуться поэтическим самоубийством.
Пушкин отстаивает свободу художественного творчества, отказывается давать толпе «смелые уроки», изгнав непосвященных и поставив себя выше их суда: «Ты сам свой высший суд». Но подчеркнем еще раз: это не означает равнодушия поэта к общему, к истории страны и человечества. Настоящий поэт призван «пробуждать чувства добрые», «жечь сердца» своим словом - но не поучать. Эстетическая и гражданская позиция в сознании Пушкина неразрывны, истинное искусство немыслимо без твердых убеждений художника: «гений и злодейство - две вещи несовместные».
Такая позиция Пушкина очень часто обрекала его на непонимание со стороны современников. Неслучайно, что многие стихотворения поэта этого времени трагичны («Бесы», «Не дай мне Бой сойти с ума»), жизнь представлялась ему как «дар напрасный, дар случайный». И все же, как писал Белинский, «самая грусть Пушкина, несмотря на ее глубину, как-то необыкновенно светла и прозрачна». Это ощущение возникает потому, что чувства уныния, одиночества, острого восприятия быстротечности жизни в стихотворениях Пушкина часто снимаются утверждением жизни как победы «солнца бессмертного ума» над ложной мудростью («Вакхическая песня»), молодости над смертью («Брожу ли я вдоль улиц шумных»). Вслушиваясь в «жизни мышьей беготню» («Стихи, сочиненные во время бессонницы»), поэт непременно хочет понять ее смысл. Многие стихотворения Пушкина композиционно основаны на контрастном пересечении мотивов света и тьмы, жизни и смерти, отчаяния и оптимизма. («Элегия», «Безумных лет угасшее веселье», 1830 г.).
Трагизм преодолевается: главным становится то, что составляет высший смысл жизни - чувство прекрасного, радость творчества, способность «любить и страдать». Но при этом поэт не может и не хочет отречься от трагических ошибок, заблуждений и мук минувших лет: «И с отвращением читая жизнь мою, / Я трепещу и проклинаю, / И горько жалуюсь, и горько слезы лью, / Но слез печальных не смываю». («Когда для смертного умолкнет шумный день»).
Стихотворения подобной тематики часто относят к философской лирике Пушкина. Надо учитывать при этом, что деление поэзии Пушкина на философскую, любовную, гражданскую и т.д. очень условно - все темы: любви, дружбы, вольности, мотивы предназначения жизни в лирике Пушкина обычно сливаются в единое целое.
Знаменитый шедевр пушкинской любовной лирики «Я помню чудное мгновенье» - не только о любви, но - о пробуждении души во всей полноте жизненных ощущений, где «и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь».
Несмотря на трагические ноты, особенно усиливающиеся в стихотворениях 1830-х годов, лирика Пушкина да и все его творчество «умиряет муки души и целит раны» (Белинский), она провозглашает торжество истины над превратностями бытия, бессмертие того, что оставляет человек людям: «Нет, весь я не умру - душа в заветной лире / Мой прах переживет и тленья убежит» («Памятник»).