ОБЩАЯ СТРАТЕГИЯ РЕАГИРОВАНИЯ НА КОНГРУЭНТНОСТЬ 1 страница

 

Когда коммуникация пациента инконгруэнтна, когда пациент представляет собой набор несогласующихся между собой пара‑сообщений, перед психотерапевтом возникает задача экзистенциального выбора. Действия психотерапевта в ответ на инконгруэнтную коммуникацию пациента окажут огромное влияние на последующий опыт последнего.

В работе с инконгруэнтностями пациента задача психотерапевта состоит в том, чтобы помочь пациенту измениться, благодаря интеграции частей пациента, противоречащих друг другу, инконгруэнтностей, которые высасывают, истощают его энергию, мешают ему добиться того, чего ему хочется. Обычно, если различные части пациента вступают в конфликт друг с другом, ни одна из этих частей не действует успешно, каждая саботирует усилия других добиться желаемого. Внутри клиента, части которого противоречат одна другой, имеется {по крайней мере) две несовместимых между собой модели мира, или карты мира. Так как эти карты, с одной стороны, направляют поведение пациента, а с другой стороны – противоречат друг Другу, поведение пациента также становится противоречивым. Интеграция – это процесс, в котором пациент создает новую модель мира, включающую в себя ранее несовместимые между собой модели таким образом, что они

согласованы в своих действиях и успешно функционируют, помогая пациенту получить от жизни то, в чем он испытывает потребность.

Общая стратегия интеграции конфликтующих частей пациента сформулирована в («Структуре магии I», гл.6):

«Различные части референтной структуры пациента могут выражаться различными репрезентативными системами… часть референтной структуры, выраженная одной репрезентативной системой – не согласуется с частью референтной структуры, выраженной другой репрезентативной системой. В подобных ситуациях мы говорим о противоречивом двойном сообщении, инконгруэнтности или инконгруэнтной коммуникации. Одна из .ситуаций, в наибольшей степени выхолащивающих и обедняющих жизнь, которыми мы сталкивались в своей психотерапевтической практике, связана с тем, что у индивида сохраняются противоречивые части референтной структуры. Обычно эти противоречивые части представлены в форме двух противоречивых генерализаций, относящихся к одной и той же области поведения. Чаще всего человек, референтная структура которого содержит эти противоречивые генерализации, испытывает чувство скованности, глубокого смятения, невозможности выбрать одну из двух, несовместимых между собой форм поведения. Глобальная стратегия психотерапевта эксплицитно и конкретно представлена в Метамодели: поставить под сомнения и расширить обедненные части модели мира пациента. Как правило, это принимает форму восстановления (инсценизации) или создания (направленная фантазия, двойные психотерапевтические связи) референтной структуры, которая бы противоречила ограничительным генерализациям пациента, и, следовательно, ставила бы их под вопрос. В этом случае инконгруэнтная коммуникация сама указывает на то, что противоречивая референтная структура индивида состоит из двух частей, двух генерализация, которые могут выступать друг для друга в качестве противоречивых референтных структур. Стратегия психотерапевта в данном случае заключается в том, чтобы заставить две противоречивые генерализации соприкоснуться друг с другом. Самый прямой путь к этому – привести обе эти генерализации к одной репрезентативной системе.

Более конкретно, стратегия работы с инконгруэнтностями включает в себя три фазы: 1. Идентификацию инконгруэнтности пациента, 2. Сортировку инконгруэнтностей, 3. ИНТЕГРАЦИЮ инконгруэнтностей пациента.

Три эти фазы, разумеется, – фикции, как и все модели. Иногда случается так, что фазы происходят не в полной форме, часто они не ограничены друг от друга достаточно четко, а переливаются, переходя одна в другую. Однако, как это и требуется от любой модели, их полезность доказана в организации нашего опыта и в процессе психотерапевтической практики и в преподавании последней.

Короче, перед психотерапевтом стоит задача помочь пациенту научиться применять свои противоречивые части, или и н конгруэнтности в качестве ресурса – задача помочь пациенту стать конгруэнтным.

Чтобы описание трех указанных фаз работы с инконгруэнтностями было понятно читателю, мы даем ниже небольшой словарик терминов.

 

 

МИНИ‑СЛОВАРЬ

 

Конгруэнтность/инконгруэнтность. Термин «конгруэнтность» применяется при описании ситуации, когда индивид в своей коммуникации согласовал между собой все выходные каналы таким образом, что по каждому из них передается то же, или одно и то же сообщение, согласное с сообщениями, поступающими по другим каналам.

Когда все выходные каналы (положение тела, темп речи, тон голоса, слова) того или иного индивида репрезентируют одно и то же сообщение или сообщения, не противоречащие одно другому, об индивиде говорят, что конгруэнтен. Описывая свои впечатления о конгруэнтности человека, люди обычно говорят, что он обаятелен, знает, о чем говорить, харизматичен, динамичен и, вообще, прибегают к множеству определений в превосходной степени.

В качестве примера людей, развивших свою способность быть конгруэнтным в чрезвычайно глубокой степени, может служить хорошо известный специалист по психотерапии семьи Вирджиния Сейтер и один из известных танцовщиков мира Рудольф Нуреев. Напротив, термин «инконгруэнтный» относится к ситуации, когда, участвуя в коммуникации, индивид предъявляет по своим выходным каналам сообщения, которые не согласуются или противоречат друг другу. Обычное чувство, возникающее при общении с инконгруэнтным человеком, – это замешательство, путаница, растерянность; о таком человеке говорят, что он сам не знает, чего он хочет, что он непоследователен, нерешителен, что ему не стоит доверять.

Термины «конгруэнтный», «инконгруэнтный» могут относиться как к сообщениям, поступающим по выходным каналам индивида, так и к самому индивиду. Таким образом, если сообщения, поступающие по двум выходным каналам, не совместимы, не согласуются друг с другом – это инконгруэнтные сообщения. Если они согласуются между собой – это конгруэнтные сообщения.

Наконец, термины «конгруэнтный» и «инконгруэнтный» могут относиться к репрезентациям средствами различных репрезентативных систем, применение того или иного термина определяется вышеозначенными критериями.

Мета‑сообщение/пара‑сообщение. Термин «мета‑сообщение» относится к сообщениям А, относящимся к какому‑либо другому сообщению Б, если соблюдаются два следующих условия:

Сообщение А является мета‑сообщением по отношению к сообщению Б, если и только если:

А) Оба сообщения А и Б даны в одной и той же репрезентативной системе или поступают по одному и тому же выходному каналу;

Б) А является сообщением о Б или, что эквивалентно сказанному: Б входит в объем А.

Например, если сообщение Б представлено предложением: «Я сержусь» или если при этом предложение А – это «Я чувствую опасения из‑за того, что я сержусь», – тогда сообщение А выступает по отношению к сообщению Б в качестве мета‑сообщения.

Термин «пара‑сообщение» относится к двум или более сообщениям, выраженным одновременно в различных репрезентативных системах, или (что привычнее) поступившим по разным выходным каналам. Пара‑сообщения могут быть конгруэнтны или инконгруэнтны по отношению друг к другу. Возьмем пример женщины, которая произносит предложение «Мне грустно» громким, угрожающим тоном; сообщения, представленные одновременно словами «Мне грустно» и тоном голоса, – это пара‑сообщения, в данном случае эти пара‑сообщения инконгруэнтны. Пара‑сообщения всегда являются сообщениями одного и того же логического уровня, выраженными различными репрезентативными системами или поступающими по различным выходным каналам.

Непротиворечивый/противоречивый. Термин «непротиворечивый» относится к двум или более сообщениям одного и того же логического уровня (выраженным в одной и той же репрезентативной системе или поступающим по одному и тому же выходному каналу), которые не противоречат одно другому, т.е. оба они могут быть истинными в одно и то же время. Например, утверждения: «Я голоден» и «Я хочу есть»

– это не противоречивые сообщения.

Термин «противоречивый» относится к двум или более сообщениям одного и того же логического типа (выраженным в одной репрезентативной системе или поступившим по одному и тому же выходному каналу), которые несовместимы между собой, – они не могут быть истинными одновременно. Примером могут служить любое предложение и его отрицание: предложения «Я голоден» и «Я не голоден» представляют собой два таких предложения.

Категория/'"стоика» по Сейтер. Вирджиния Сейтер выделила четыре коммуникативных категории, или «стойки», характеризующие различных людей в стрессовых ситуациях. Каждая из категорий, выделенных Сейтер, отличается позой, жестами, сопутствующими телесными ощущениями и синтаксисом.

1. Плакатер/заискиватель.

Слова, выражающие согласие – (Чего бы вы ни хотели, все просто прекрасно. Я здесь за тем лишь, чтобы сделать вам приятное»). Тело заискивает и успокаивает – («Я совершенно беспомощен»). Внутреннее ощущение – («Я ощущаю себя ничтожеством») («Без него я не живу. я ни на что не годна»).

Плакатер всегда разговаривает обвораживающим тоном, старается понравиться, все время извиняется, никогда не скажет о несогласии, о чем бы ни шла речь.

Это соглашатель в полном смысле этого слова. Разговаривает он так, будто сам он сделать ничего не может, и ему необходима поддержка других, их одобрение. Позже вы заметите, что после пяти минут исполнения этой роли у вас появится чувство тошноты и позывы к рвоте.

Чтобы хорошо исполнить роль плакатера/заискивателя, полезно представить себе, что вы на самом деле ни на что не годитесь. Хорошо, что кушать вам позволяют. Вы во всем обязаны, отвечаете за все. Что где‑то как‑то не ладится. Вы знаете, что, стоит вам пошевелить мозгами, и вы бы сумели даже прекратить дрожь, но где их взять, мозги‑то. Естественно поэтому, что любой упрек в ваш адрес вы считаете справедливым. Вы благодарны уже за то, что кто‑то с вами разговаривает, не важно, что и как при этом говорится. Вам и в голову не придет просить чего‑то для себя самого. Кто вы, собственно такой, чтобы просить? Впрочем, если вы будете вести себя достойно и достаточно хорошо, все получится само собой.

Изобразите из себя как можно более методичного льстивого субъекта страдальческого вида. Представьте себя, стоящим на колене и слегка колеблющимся в этом положении. Рука вытянута вперед просительно, как у нищего. Вы смотрите снизу вверх так, что шее больно, а глаза наливаются кровью. Через несколько минут такой позы вы почувствуете, что у вас начала болеть голова.

Когда, находясь в таком положении, вы начинаете говорить, голос у вас звучит скуляще, временами переходит в писк, потому что, когда тело находится в такой приниженной позе, у вас нет возможности набрать достаточно воздуха, чтобы заговорить насыщенным богатым голосом. Независимо от действительных чувств и мыслей вы на все будете отвечать: «Да». Стойка плакатера – это поза, когда согласуется с заискивающей (плакатирующей) манерой реагирования.

2. Бламер/обвинитель.

Слова, выражающие несогласие – («Ты всегда все делаешь тяп‑ляп. Что ты в конце концов такое собой представляешь?») Тело – осуждает, обвиняет, подавляет – («Здесь я командую»). Внутреннее ощущение – («Я заброшенный всеми неудачник») .

Бламер – человек, который всегда всем и всеми недоволен, диктатор и самодур. К людям он относится свысока. Все его поведение как бы говорит: «Если бы не ты – все было бы в порядке».

Внутренние ощущения: напряженность в мышцах и внутренних органов, давление, между тем, повышается. Голос жесткий, натянутый, часто громкий и пронзительный.

Чтобы изобразить Бламера достаточно убедительно, следует вести себя как можно более шумно и трагично. Всех прерывайте, всем затыкайте рот.

Представляя себя в роли Бламера, полезно видеть себя в образе человека, обвиняюще тыкающего указательным пальцем, все предложения которого начинаются со слов:

«Ты никогда не делаешь этого, или всегда делаешь то…, или: почему ты всегда… или: почему ты никогда… и т.п.». Не ждите, когда ваш собеседник вам ответит, это не важно. Больше всего Бламера интересует собственная значимость, больше, чем что‑либо происходящее вокруг.

Заметили вы это или нет, но когда вы выступаете в роли Бламера, дыхание ваше становится прерывистым и поверхностным или вообще зажимается, т.к. мышцы гортани и шеи чрезвычайно напряжены. Доводилось ли вам видеть настоящего представителя такой категории? Видеть, как его глаза буквально лезут на лоб, мышцы его напряжены, ноздри раздуваются, лицо багровое, а голос, как у кочегара в разгар работы. Представьте себе, что вы стоите рукой в бок, а другая рука при этом вытянута вперед указательным пальцем повелительно уставленным вниз. Лицо очень искажено, губы кривятся, ноздри напряжены, – и все это под крики и вопль, ругань, претензии и брань, относящуюся ко всему, что только существует под солнцем.

3. Компьютер.

Слова – слишком рассудительные – («Если внимательно понаблюдать за тем, что вокруг, то у одного из присутствующих здесь можно было бы заметить руки со следами напряженного труда»). Тело – вычисляет, рассчитывает – ((Я спокоен, хладнокровен и собран»). Внутренние ощущения – («Я чувствую свою незащищенность») .

Компьютер чрезвычайно корректен, весьма рассудителен и, судя по виду, не испытывает никаких чувств. Он спокоен, хладнокровен и собран. Его можно сравнить с настоящей вычислительной машиной, или же со словарем.

Телесные ощущения – сухость во рту, хладнокровность и разорванность. Может звучать сухой и монотонный голос. Слова употребляются преимущественно абстрактивные.

Исполняя роль компьютера, применяйте самые длинные из известных вам слов, даже если не уверены в том, что они значат. Речь ваша будет, по крайней мере, казаться умной. К тому же, минуту спустя все равно уже никто вас слушать не будет. Чтобы по‑настоящему почувствовать настроение, подходящее для этой роли, представьте себе, что в позвоночник вам вставлен длинный, тяжелый стальной стержень, пронзающий вас от ягодиц до основания головы. Представьте, кроме того, что тело ваше охвачено высоким стальным воротом. Старайтесь, чтобы все вокруг вас было как можно более неподвижным, в том числе и ваши губы. Вам трудно будет заставить не двигаться ваши руки, но все‑таки попытайтесь.

Когда вы вычисляете, ваш голос, естественно, утрачивает всякое живое звучание, потому, что в черепной коробке у вас нет и подобия чувств. Сознание ваше тщательно следит за тем, чтобы не допускать движения, а сами вы все время заняты выбором подходящих слов. Ведь вы не должны допускать ошибок. Особое сожаление возникает оттого, что для многих эта роль является недостижимым идеалом: «Употребляйте правильно слова, не высказывайте собственных чувств, храните неподвижность».

4. Дистрактер.

Слова – несущественны – (бессмысленны). Тело – нескладное, разбросанное в разные стороны.

Внутреннее ощущение – («Никому до меня нет дела. Мне негде приткнуться»).

То, что, говорит или делает дистрактер, никак не соотносится с тем, что делает или говорит кто‑либо другой. Он никогда не дает ответа, который бы имел отношение к поставленному вопросу.

Его внутреннее ощущение – легкая степень головокружения. Голос часто певучий, часто не в тон с произносимыми словами. Не будучи ни на чем сфокусирован, он повышается и понижается без всякого повода.

Исполняя роль дистрактера, представьте себе, будто вы – скособоченный волчок, вращающийся и вращающийся без остановок, без цели и без представлений о том, как и куда попасть. Вы целиком заняты тем, чтобы заставить двигаться ваш рот, тело, руки, ноги. Добейтесь того, чтобы слова ваши уводили все время куда‑нибудь в сторону. Не обращайте внимания на вопросы, с которыми к вам обращаются; можете вместо этого задать свой собственный, совершенно не относящийся к обсуждаемой теме. Снимите с чужого пиджака несуществующую пылинку. Развяжите шнурки ботинок и т.д.

Представьте себе, что тело ваше устремляется одновременно в разные стороны. Сдвиньте колени так, чтобы они стучали друг об друга. В итоге ягодицы у вас раздвинутся в стороны и вам будет легко ссутулиться я добиться того, чтобы руки и кисти рук разлетались в разные стороны.

Сначала эта роль воспринимается как отдых, но через несколько минут возникает сильнейшее чувство одиночества и бесцельности. Если вам удастся достичь достаточно высокой скорости движений, это будет не так заметно.

В качестве практического упражнения попытайтесь в течение минуты выдержать каждую из описанных физических стоек и понаблюдайте за тем, что с вами произойдет. Так как многие люди не привыкли чувствовать реакции собственного тела, поначалу вам может показаться, что вы настолько заняты мыслями, что ничего не чувствуете. Не сдавайтесь, и скоро у вас возникнут ощущения, которые вы испытывали множество раз до этого. Когда вы вернетесь в привычную для вас позу, расслабитесь и сможете двигаться, вы почувствуете, как ваши внутренние ощущения соответственно изменяются.

У меня такое чувство, что все эти способы общения усваиваются в раннем детстве. Отыскивая свой путь в сложном и часто угрожающем мире, окружающем его, ребенок применяет то или иное из этих средств общения. После достаточно большого числа употреблений он уже не способен отличить собственную реакцию от чувства собственной ценности или от собственной личности.

Пример применения любого из четырех вышеуказанных способов реагирования образует еще одно кольцо в чувстве собственной незначительности, охватывающем индивида. В установке, господствующей в нашем обществе, укрепляются описанные способы общения, большая часть которых впитывается с молоком матери.

«Не навязывайся другим людям, недостойно и эгоистично выпрашивать различные вещи для себя самого», – помогают укрепить заискивающе‑умиротворяющую стойку Плакатера.

«Никому не позволяй командовать собой. Не будь хлюпиком!» – помогает закрепить стойку Бламера.

«Зачем такая серьезность? Живи весело! Всем все равно!» – помогают закрепить тип Дистрактера. /Satir V. People making. – Science and behavior books‑p.69‑72/

Наконец, мы хотели бы дополнить это прекрасное описание каждой из коммуникативных стоек, представленных в книге В.Сейтер, синтаксическими корреляторами, которые, по нашим наблюдениям, сопутствуют им:

Категория 1 по Сейтер‑Плакатер.

Употребление ограничительных слов: если, только, даже и т.д. Употребление сослагательного наклонения: мог бы, следовало бы. Семантическая неправильность типа «чтения мыслей».

Категория 2 по Сеитер‑Бламер.

Употребление универсальных кванторов: все, каждый, любой, всякий раз и т.д.

Употребление вопросов в отрицательной форме: «Почему вы не..? Как вы не..?» Семантическая неправильность типа «причина/следствие».

Категория 3 по Свитер‑компьютер (суперрассудительный)

Опущение именных аргументов, обозначающих лицо, испытывающее тот или иной опыт, то есть подлежащего при активных глаголах, вроде: «Я вижу, как можно видеть»,

или объекта глаголов, в которых именной аргумент в виде дополнения обозначает лицо, испытывающее данный опыт, как, например: «Беспокоит меня – Х вызывает беспокойство».

Употребление имен без референтных индексов: это, люди, они и т.п. употребление номинализаций.

Категория 4 по Сейтер‑Дистрактер.

Эта категория, согласно нашему опыту, представляет собой быстрое чередование трех предыдущих. Таким образом, отличительной чертой синтаксиса в данном случае является быстрое чередование синтаксических образов каждой из трех вышерассмотренных категорий. Кроме того, пациент, принадлежащий к этой категории, редко пользуется в своих ответах местоимениями, референтами которых являются части предложения и вопросы, произнесенные психотерапевтом.

ФАЗА 1: Идентификации инконгруэнтностей пациента

Первый этап глобальной стратегии работы с инконгруэнтностями заключается в том, что психотерапевт должен суметь опознать инконгруэнтность, присутствующую в коммуникации пациента. Всякий раз, когда пациент выражает себя, он пользуется каждым из имеющихся у него выходных каналов, предъявляя психотерапевту одно или несколько сообщений. Как уже говорилась, по каждому выходному каналу передается по одному сообщению. Множество сообщений, предъявляемых одновременно по нескольким каналам, называется пара‑сообщениями. Каждое из этих пара‑сообщений является валидной репрезентацией пациента в данный момент времени. Если по всем. выходным каналам поступает одно и то же сообщение, как пациент, так и набор сообщений – конгруэнтны. Если же, напротив, по одному и более выходным каналам передается пара‑сообщение, которое не согласуется с пара‑сообщением, поступающим по какому‑нибудь другому каналу, – пациент инконгруэнтен.

Чтобы успешно обнаруживать в пациенте инконгруэнтность, психотерапевт должен научиться пользоваться своими сенсорными выходными каналами таким образом, чтобы не становиться жертвой галлюцинаций. Говоря конкретно, психотерапевт может научиться распознать пара‑сообщения, представленные различными положениями тела пациента и его движениями, как с помощью зрения, так и с помощью кинестетического чувства. Психотерапевт может пользоваться глазами, руками и другими частями тела, наблюдая визуально, ощущая тактильно тело пациента. Чтобы воспринять на слух звуки, издаваемые пациентом, он применяет свой аудиальный входной канал. Психотерапевт стремится определить, согласуются ли между собой поступающие к нему пара‑сообщения, устраивая для этого проверку как внутри каждого из входных сигналов, так и сопоставляя между собой данные, поступившие по разным каналам. Например, внутри слухового входного канала психотерапевт сверяет слова, произносимые пациентом, с тоном его голоса, скоростью речи, которыми пациент пользуется, чтобы передать свое сообщение. Придя к выводу, что эти три сообщения согласуются между собой, психотерапевт далее сверяет эти пара‑сообщения с пара‑сообщениями, поступающими к нему через зрительный и кинестетические входные каналы, определяя, конгруэнтны ли все эти сообщения.

Мы не утверждаем, что различив, которые мы, будучи людьми, способны установить, исчерпываются теми различиями, которые мы описали выше. Так, например, в слуховом входном канале язык, тон голоса и скорость речи – это единственно или даже самые важные различия, с помощью которых психотерапевт может выявить инконгруэнтности. Мы указываем лишь на некоторые из различий, которые, как показала практика, полезны для нас, как в нашей работе, так и в обучении других, когда мы стремимся помочь им стать компетентными психотерапевтами. Более того, мы хотим сказать, что опытные психотерапевты редко осознанно проводят сверку как внутри входных каналов, так и между ними, чтобы определить, общается ли пациент конгруэнтно. Как нам подсказывает опыт, приобретенный нами во время семинаров по подготовке психотерапевтов, люди, готовящиеся стать психотерапевтами, полагаются, скорее, на небольшое вначале число различий в одной или нескольких из входных систем. В этот начальный период они в высшей степени осознанно проводят сверку по этим различиям. После сравнительно небольшого промежутка времени эта систематическая сверка нескольких различии по одному ила нескольким входным каналам перестает ими осознаваться, поведение же у них остается систематическим.

То есть они продолжают привычным образом обнаруживать инконгруэнтности в коммуникативном поведении пациентов в случаях, когда те предъявляют сообщения, противоречащие друг другу по усвоенным различиям. Другими словами, несмотря на то, что сознательной сверки на наличие противоречивых сообщений от пациента они уже не проводят, они продолжают видеть, слышать и ощущать инконгруэнтности. Как правило, овладев этими первыми различиями и опустив их из сознания, они начинают видеть, слышать и чувствовать новые различия, позволяющие нм судить об инконгруэнтной коммуникации пациента более тонко.

Мы хотим еще раз подчеркнуть, что на этом этапе, работая с ииконгруэнтностями пациента, психотерапевт еще не пытается интерпретировать или понять значение различных пара‑сообщений, продуцируемых в ходе общения; он лишь сравнивает воспринимаемые им сообщения по признаку конгруэнти/ннконгруэнти (5).

Насколько мы можем судить, единственный путь научиться обнаруживать инконгруэности в коммуникативном поведении пациента заключается в том, чтобы развивать в себе способность видеть, слышать и чувствовать, не впадая в галлюцинации. Когда психотерапевт в результате тренировки очистил собственные входные каналы для приема пара‑сообщений, предъявляемых пациентом, и научился сравнивать их на конгруэнтность, он заметно продвинулся на пути к тому, чтобы стать динамичным и эффективным психотерапевтом.

В ходе семинаров по подготовке психотерапевтов мы разработали целый ряд техник, которые применялись людьми, готовящимися стать психотерапевтами, и доказали свою полезность. Эти техники представляют собой частный случаи реализации общих принципов, о которых шла речь выше, ибо ничего взамен очищения и развития входных каналов предложить невозможно. Ниже дается описание этих трех случаев.

СЛУЧАЙ I – «НО»

Услышав, как пациент произносит предложение, психотерапевт иногда подозревает, что услышал какую‑то инконгруэнтность, однако он не уверен в этом. Одним из наиболее распространенных случаев, подобного рода является случай, когда пациент произносит такие предложения, как: «Я действительно хочу изменить то, как я веду себя на людях». «Я действительно не хочу идти на вечеринку». «Я на самом деле хочу пойти с ним на представление сегодня вечером».

Когда человек произносит на английском языке предложение, представляющее собой простое утверждение, то его голос в конце предложения понижается (это верно в общей форме и для русского языка. прим. перев.)

Произнесите два следующих предложения, прислушиваясь к интонации собственного голоса в конце предложения: «Я уйду из дома ровно в полночь». «Вы собираетесь уйти из дома ровно в полночь?»

Произнеся второе предложение (вопрос) вслух и прислушиваясь к собственному голосу, вы заметите, что в конце предложения происходит повышение тона, в то время как при произнесении первого предложения тон голоса понижается.

Теперь произнесите первый набор предложений еще раз, но на этот раз так, чтобы ваш голос к концу предложения несколько повышался: не так резко, как в случае вопроса, но, однако, и не понижаясь, как это происходит в случае утверждения. Прислушайтесь к звучанию этого первого набора предложений при их произнесении указанным образом. Если вам удастся произнести их, как указано (с небольшим повышением тона в конце), вы будете иметь дело с почти инконгруэнтным опытом. Люди, у которых ведущей репрезентативной системой является аудиальная система, услышат фактически дополнительное слово, идущее вслед за последним словом каждого из первого набора предложений. Конкретно, они услышат слово «но». Именно оно и лежит в основе почти инконгруэнтного опыта. Суть происшедшего в том, что небольшое повышение тона в конце этого особого класса предложений, известных под названием Неявных Каузиативов (см. «Структуру магии I», гл. 4 , где они рассмотрены подробно), сигнализирует слушателю о том, что данное предложение не закончено, что часть этого предложения отсутствует. Во всех случаях, когда вы, выступая в роли психотерапевта, сталкиваетесь с подобным высказыванием, мы рекомендуем вам просто наклониться к пациенту, внимательно посмотреть на него и, произнеся слово «но», подождать, чтобы пациент закончил предложение, произнеся опущенную ранее часть предложения. Так, например, Пациент: Я действительно хочу изменить то, как я веду себя на людях. Психотерапевт: …Но… Пациент; Но я боюсь, что люди не будут обращать на меня внимание.

Этот случай дает вам прекрасную возможность тренировать свои входные каналы так, чтобы замечать различия в коммуникации пациента. Обычно положение тела пациента, его жесты, тон голоса, скорость речи и ее синтаксис в период, когда он произносит часть предложения, предшествующую вашему «но», резко отличается от тех же параметров в период, когда он произносит часть предложения, следующую после того, как вы сказали но». Другими словами, пациент выражает две различные, части или модели мира, – одна из которых связана с первой частью предложение, а вторая – с последней. СЛУЧАЙ II – МЕТА‑ВОПРОС

Другая широко распространенная ситуация, которую с пользой можно применять, чтобы помочь людям научиться замечать сдвиги или различия в коммуникации пациента, связана с так называемыми мета‑вопросами. Рассмотрим следующий пример:

Пациент: Я так неудовлетворен своей работой. Психотерапевт: Да, и что вы чувствуете по поводу своего чувства неудовлетворенности своей работой?

Пациент: Я чувствую опасения по поводу своего чувства неудовлетворенности работой.

Этот вопрос очень активно применяется Вирджинией Сейтер в ее динамической терапии. Она считает, что этот вопрос – отличный способ исследовать самооценку пациента (чувства пациента относительно своих собственных чувств), то есть ту часть пациента, которая тесно связана с его способностью действовать в трудных ситуациях и справляться с ними (см. «Структуру магии I», глава 6, в которой этот вопрос рассмотрен подробнее). В процессе такого обмена репликами происходит радикальный переход пара‑сообщений пациента в каждом из выходных каналов от первого утверждения, касающихся его чувств, к ответу на мета‑вопрос психотерапевта о чувствах, испытываемых пациентом по отношению к его собственным чувствам, т.е. переход на следующий логический уровень. Мы вернемся к этому примеру при обсуждении интеграции, чтобы показать существующие эффективные способы, с помощью которых психотерапевт может справиться с различными частями пациента, представленными (в данный момент развития процесса) .как различные логические типы, один из которых занимает мета‑позицию по отношению к другому.