ЮМ (Hume) Дэвид (1711—1776) — британский дипло­мат, историк, философ, публицист эпохи Просвещения.

ЮМ (Hume) Дэвид (1711—1776) — британский дипло­мат, историк, философ, публицист эпохи Просвещения. Сформулировал главные принципы новоевропейского агно­стицизма. Один из предтечей позитивизма. Основные фило­софские сочинения: "Трактат о человеческой природе, или Попытка применить на опыте метод рассуждения к мораль­ным предметам" (1739—1740), "Опыты" ("Эссе", 1741), "Исследование о человеческом познании" (1748), "Исследо­вание о принципах морали" (1752), "Диалоги о естествен­ной религии" (опубликованы в 1779) и др. В центре фило­софских размышлений Ю. находилась проблема человека. Полагая, что "все науки в большей или меньшей степени имеют отношение к человеческой природе", Ю. считал осо­бо значимой разработку философской концепции человека. В качестве же первооснования последней, по Ю., призвана выступить теория познания. Человек, согласно Ю., — суще­ство разумное, общественное, деятельное, а также в силу разнообразных потребностей склонное к "различным делам и занятиям" вкупе с увлечением наукой. Крайности в фило­софских трактовках человека Ю. осуждал, ибо, по его мне­нию, "смешанный образ жизни" людей не дает этому доста­точных посылок. Ю. стремился преодолеть как традицион­но резкое (в духе рационализма) противопоставление опыта и разума, который якобы извне и post factum коррелирует материал, предоставляемый органами чувств, так и крайний эмпиризм идеи бездуховного, эмоционально-непредраспо­ложенного субъекта, пользующегося исключительно одно­сторонне-чувственным самодостаточным опытом. Ю. не счел необходимым увязывать построение теории познания с исследованием проблемы способов возникновения ощуще­ний людей, считая этот вопрос уделом "анатомов и естест­венников". Исходным пунктом собственной модели теории познания Ю. избрал понятие "впечатление". "Впечатления" у Ю. — готовые, имеющиеся в душе, "все наши более жи­вые восприятия, когда мы слышим, видим, осязаем, любим, ненавидим, желаем, хотим". "Для "впечатлений", — ут­верждал Ю., — "не существует отдельного имени ни в анг­лийском, ни в каком-либо другом... языке". Ю. развел "впе-

чатления рефлексии" и "впечатления ощущения". Послед­ние он элиминировал из своей теоретико-познавательной схемы: "Ум никогда не имеет перед собой никаких вещей, кроме восприятий, и они никоим образом не в состоянии произвести какой бы то ни было опыт относительно соотно­шения между восприятиями и объектами". Согласно Ю., мышление людей в состоянии лишь связывать, перестав­лять, увеличивать или уменьшать материал, доставляемый чувствами и опытом: ум снимает "копию" с первоначально­го впечатления и образует "идею" — "менее живое воспри­ятие". Идеи сохраняются также и в случаях исчезновения породивших их восприятий. Идеи способны формировать последующие идеи и т.д. Опыт у Ю. оказывается сложной чувственно-рациональной структурой. (Вопрос о реальном существовании материальных объектов, источников наших впечатлений как теоретическую проблему Ю. не решал, хо­тя и не сомневался в их существовании в контексте обыден­ной практики.) Так могут возникать любые идеи: рассудок человека, например, формулирует идею Бога, ставя челове­ческие качества мудрости и доброты вне всяких границ. Связывание идей возможно лишь как результат деятельнос­ти мышления и не зависит от наличия объективного анало­га итога такого связывания. Причинно-следственные же свя­зи между фактами открываются лишь посредством опыта. Основанием познания причинности выступает воспроизво­дящийся опыт того же рода, как и обособившаяся привычка мыслить, существующая как закон причинности, неотъем­лемо связанный с неким "инстинктом причинности". По Ю., в основании соединения идей лежит мягкая, связующая, ассоциирующая сила (начало, качество): "каждый единич­ный объект, принадлежащий к какому-нибудь виду, посто­янно бывает связан с некоторым единичным объектом, при­надлежащим к другому виду", и "появление всякого нового единичного объекта того или другого вида, естественно, пе­реносит мысль к его обычному спутнику". Ю. первым по-настоящему серьезно исследовал "причинность" как явле­ние и понятие. По Ю., на основании только лишь примеров мы никогда не бываем в состоянии открыть необходимую

связь между явлениями природы... То, что принято называть "причиной", — это не более чем присущая душе человека привычка наблюдать одно явление после другого и заклю­чать из этого, что явление более позднее во времени зависит происхождением от более раннего. Осознание реального ха­рактера причинных связей Ю. именовал верой: "Разум ни­когда не может убедить нас в том, что существование одно­го объекта всегда заключает в себе существование другого; поэтому, когда мы переходим от впечатления одного объек­та к идее другого или к вере в этот другой, то побуждает нас к этому не разум, а привычка, или принцип ассоциации". Согласно Ю., причинность выживает как принцип лишь в границах тех дисциплин, которые удается трансформиро­вать в отрасль психологии (религиоведение, гражданская история и этика), ибо "все мнения и понятия о вещах, к ко­торым мы привыкли с детства, пускают корни так глубоко, что весь наш разум и опыт не в силах искоренить их, причем влияние этой привычки не только приближается к влиянию постоянной и нераздельной связи причин и действий, но и во многих случаях превосходит его", при этом "...более по­ловины мнений, преобладающих среди людей, обязаны сво­им происхождением воспитанию...". Высшая цель челове­ческого познания — интегрирование эмпирически установ­ленных причин естественных явлений и подчинение много­образия особых следствий ограниченной совокупности об­щих конечных причин. Закон причинности приложим лишь к сфере опыта: переход от эмпирии к трансцендентному не­допустим. Проблема существования сложной объективной структуры индивидуального опыта, которую сформулиро­вал Ю., результировалась впоследствии в сопряженной кон­цепции Канта. Рассуждения и выводы Ю. по этому вопросу стали теми достижениями философии, которые содейство­вали ее дальнейшей эволюции и генезису ее новых направ­лений. Человек у Ю. социален по своей собственной приро­де и постепенно эволюционирует, адаптируя разнообразные общественные добродетели. Выгода социального устройст­ва жизни людей связана с сопутствующим процессом роста "силы, умения и безопасности". Частная собственность и справедливость, отнюдь не предполагающие социального равенства, — основы процветания общества в понимании Ю.: "Историки и здравый смысл могут просветить нас отно­сительно того, что, какими бы благовидными ни казались идеи полного равенства, реально в сущности они неосуще­ствимы. И если бы это было не так, то это было бы чрезвы­чайно пагубно для человеческого общества. Сделайте когда-либо имущество равным, и люди, будучи различными по мастерству, прилежанию и трудолюбию, немедленно разру­шат это равенство. А если вы воспрепятствуете этим добро­детелям, вы доведете общество для величайшей бедности и, вместо того, чтобы предупредить нужду и нищету, сделаете ее неизбежной для всего общества в целом". Религиозные постулаты, возникающие как результат психологической по-

требности чувства, не могут, по Ю., быть постигнуты, в них можно лишь верить: опыт принципиально невозможен от­носительно универсума, в качестве первопричины которого примысливается Бог, а, следовательно, связи первопричины и мира не допускают каких-либо содержательных и осмыс­ленных реконструкций. Критика вслед за Беркли "духовной субстанции" переросла у Ю. в отрицание традиционной ре­лигии, противопоставление ей "естественной религии" и жесткую полемику с официальной церковью. Ю. придумал и ввел в научный оборот понятие "философская интоксика­ция", значимое в психотерапевтической диагностике.

А. А. Грицанов