Еще одна причина, по которой исцеляются некоторые люди
Сопротивление излечению может принимать много разных форм. Порой они настолько сильно связаны с другими сторонами жизни пациента, что их можно понять, лишь видя все в более широкой перспективе.
Например, несколько лет назад я провел некоторое время в Нью-Йорке. Среди людей, которые приходили ко мне на сеансы, была группа числом человек восемь. Все они страдали ревматоидным артритом. Это был не легкий и даже не умеренный артрит (наверное, в жизни вам не раз доводилось встречать людей с такой вот слабой формой болезни — у них заметно увеличены суставы, плохо двигаются пальцы). Нет, у пациентов из этой группы ревматоидный артрит был в тяжелой форме, с деформациями. У многих как минимум одна конечность - рука или нога - имела уже такие изменения костной структуры, что форма ее лишь отдаленно напоминала нормальную. Казалось, каждое движение причиняет этим людям сильнейшую боль. Но еще больше ситуацию усугубила погода. Мой приезд тогда совпал с метелью, какие в Нью-Йорке нередки. Метель сопровождалась ледяным дождем, градом и собачьей стужей, пронизывающей до костей. Именно такая погода обычно заставляет больных ревматоидным артритом безвылазно сидеть дома.
Большинство пациентов, о которых идет речь, были записаны сразу на три сеанса. В конце первого сеанса ни один из них и словом не обмолвился, что чувствует какое-то облегчение. Но хотя я раньше никогда не видел ревматоидный артрит в такой тяжелой форме, я все-таки ожидал, что, когда пройдут восемь начальных визитов, хоть кто-нибудь из больных почувствует себя лучше. Когда больные начали приходить уже по второму разу, я стал испытывать некоторую неловкость. Я знал, чего стоило этим людям, укутавшись, проделать в метель мучительный путь по городу. И какова же была награда за этот подвиг? Раздутые, замерзшие суставы? Второй сеанс дал немногим больше, чем первый. В этот момент мое эго подняло голову. Меня стала пугать мысль о том, что эти больные придут ко мне и в третий раз.
Некоторые из них отменили следующий сеанс, и я почувствовал настоящее облегчение. Я заставил себя провести сеансы с теми, кто пришел, но никто из них не сказал, что чувствует себя лучше, ни у кого не появилось сколько-нибудь заметных, видимых улучшений.
После этого случая, если в мой медицинский центр звонили люди с ревматоидным артритом, я отговаривал их от намерения лечиться у меня. Я решил для себя, что целительство такого типа, как мое, не помогает людям в их состоянии, и мне не хотелось, чтобы они (да я сам вместе с ними) прошли через все, что случилось в Нью-Йорке в ту зиму.
Как оказалось, у восьми больных из Нью-Йорка, кроме болезни, имелась еще одна общая черта: у каждого из них были силиконовые имплантанты той или иной разновидности. Так может, воссоединяющие частоты не действуют именно на ревматоидный артрит, который вызван силиконом?.. Это предположение меня в известной степени ободрило. Но только в известной степени.
Позже я обсудил этот вопрос со своим помощником и узнал об еще одной общей особенности, которая была у тех больных: все они участвовали в коллективном судебном иске против производителя силикона. Иными словами, они были заинтересованы втом, чтобы не выздороветь. Чем больше информации oни могли представить суду о том, какой вред нанесен их здоровью и насколько безрезультатным оказалось лечение, тем сильнее становилась их позиция и тем выше могла быть возможная компенсация — а на карте стояла весьма значительная сумма денег.
Когда я понял, что на самом деле происходило с этими людьми, это ослабило во мне и чувство вины, и беспокойство о том, возможно ли было сделать что-то помимо того, что я сделал. Мог ли я действовать более четко? Более собранно? Более внимательно?
У меня сохранялась легкая неуверенность на этот счет, пока однажды мне не случилось выступить перед большой группой врачей и медсестер в мемориальной больнице Джексона в Майами. Где-то в середине беседы я, как обычно, спросил, не желает ли кто-нибудь ощутить на себе, как действуют новые энергочастоты. Внезапно одна из медсестер вскочила и направилась ко мне, держа перед собой вытянутую руку. Пока она приближалась, я не видел ничего, кроме ее кисти. С каждым шагом женщины на меня надвигались огромные, красные, распухшие от артрита суставы. Все остальную комнату словно туманом заволокло.
«У меня артрит, не могу пошевелить вот этими пальцами», — объявила женщина, как будто все не было ясно без слов. Итак, мой главный целительский кошмар не только сказал мне «здрасте!», но еще и приближался ко мне быстрым шагом. И все это происходило перед собравшимся персоналом больницы и медицинской школы.
— Вы можете вылечить мне руку? — спросила женщина и добавила: — Эти пальцы сдвигаются лишь вот настолько.
Ну, это ведь только наглядная демонстрация с целью проверить, будет ли воздействие ощутимым, — ответил я. Правда, я понимал, что мои слова никто не услышал. Люди в зале хотели увидеть исцеление... или отсутствие оного. Чего они совершенно не хотели видеть в тот момент — так это «наглядную демонстрацию с целью проверить, будет ли воздействие ощутимым»... что бы я там ни говорил.
Женщина пробралась наверх, туда, где стоял я, и протянула мне руку. Она снова продемонстрировала и мне и аудитории, что подвижность руки весьма ограничена, вкратце изложила историю ортопедического лечения и физиотерапии, рассказала, насколько безрезультатными они оказались. Я приступил к демонстрации, и она тут же начала ощущать энергию — один палец на руке непроизвольно задергался. Все взгляды были устремлены на нас двоих, а я тем временем думал: «О Боже! Это же ревматоидный артрит!»
— Ну, хорошо. Теперь посмотрим вашу руку, — сказал я примерно через 45 секунд. Женщина сжала пальцы. Полностью. Пальцы коснулись ладони — на ее памяти такого еще не случалось. Разжались. Сжались. Разжались. Опять сжались. Подвижность вернулась. Суставы утратили нездоровую красноту, кожа на них приобрела нормальный цвет. Два сустава остались несколько распухшими, но жесткость и боль исчезли.
Исчезли и мои бессознательные страхи перед пациентами с ревматоидным артритом, мой «задвиг», что ревматоидный артрит мне не поддается.
Есть много причин, по которым люди предпочитают не выздоравливать, и эти причины редко имеют какое-то отношение к вам как к целителю.
Так действует ли мой метод на ревматоидный артрит?
Исцеляется не болезнь и не физический недостаток, а человек.
Часть III