Гиперпространственная физика 4 страница
После прочтения «Монументов» он написал Хогленду и выразил удивление, что его первые предположения не были подтверждены последующими исследованиями. Особенно специалиста впечатлили геометрия и геология Пирамиды «Д и М». «Я хорошо знаю геоморфологию и не могу представить механизма, который бы объяснил причину формирования этого объекта», — писал он Хогленду22. Торан пришел в группу исследования Марса как скептик. Вполне вероятно, он полагал, что геоморфная интерпретация и первая контекстуальная группировка объектов, которые производил Хогленд, в процессе поиска разгадки тайн Сидонии окажутся «мнимой реальностью».
Тем не менее, получив однажды возможность детально изучить снимки Сидонии, Торан, обнаружив «важные» математические постоянные, выраженные во внутренней геометрии «Д и М», пришел к заключению, что Пирамида «Д и М» — не что иное, как «Розеттский камень» Сидонии. Стремясь избежать влияния своих идей на измерения, Торан решил для начала ограничиться анализом лишь нескольких вероятных отношений. Как выяснилось, «Д и М» не только имели согласованную геометрию. В пирамиде присутствовало множество геометрических «знаков», которые специфическим математическим языком передавали ему сообщение. Он обнаружил многочисленные повторяющиеся отсылки к специальным математическим константам, как, например, е/π, √2, √3, √5, а также к идеальным шести- и пятиугольным формам. Он также нашел геометрическую связь между очертаниями «Д и М» и другими идеальными геометрическими фигурами, например, золотым сечением (φ) и Vesica Piscis (мандорла — сияние миндалевидной формы (заостренный овал) вокруг головы Христа на иконах), которое является одним из основных символов христианской церкви, а также пятью основными «Телами Платона» — тетраэдром, кубом, октаэдром, додекаэдром и икосаэдром. Дальнейшее изучение показало, что реконструированная форма «Д и М», как определил Торан до того, как произвел все измерения, — это единственное, что может воспроизвести весь этот особый набор констант и пропорций23. Более того, такие же константы многократно выявлялись в ходе измерений различными способами и не зависели от земных способов измерения (т.е. радиальной системы измерения, основанной на окружности в 360°). Торан говорил: «Вся эта геометрия «безразмерная», т.е. не зависит от таких представлений, как счет десятками или измерение углов в 360-градусной системе. Эта геометрия будет «работать» в любой системе счисления» (рис. 1-7).
Рис. 1-7. Внутренние геометрические соотношения Пирамиды «Д и М», выявленные Эролом Тораном в 1988 году (Хогленд и Торан).
Торан также обнаружил, что широта восстановленной вершины Д и М составляла 40,868°, что близко соответствовало арктангенсу отношения е/π. Торан сделал вывод, что для любого, кто изучал эту структуру, это было ключом к доказательству ее искусственного происхождения. Такая самоотносимая численная связь, по его мнению, не могла возникнуть просто так. «Д и М» расположены «в нужном месте» на поверхности Марса.
Получив исследования Торана, Хогленд быстро понял, что они находятся на пороге важного открытия. Если числа Торана будут повторяться во всем комплексе Сидонии, если такие же углы и пропорции имеются в более широких соотношениях между уже открытыми потенциальными «монументами», — тогда у них есть очень сильный аргумент в пользу того, что модель Торана верна. Производя измерения исключительно между очевидными деталями — вершинами Купола и «Д и М», прямой линией Отвесной Стены, центра Города и вершиной пятигранного Кратера пирамиды, Хогленд обнаружил, что многие из таких углов, пропорций и функций применимы ко всему комплексу Сидонии (рис. 1-8).
Рис. 1-8. «Модель Геометрических Соответствий» Сидонии (увеличенный цифровой монтаж Карлотто, графическая накладка Хогленда).
Удивленные обнаруженным, Хогленд и Торан пришли к выводу, что это было послание с поверхности Сидонии. Проблема была в том, что они не могли понять, о чем говорилось в этом послании.
Ключ к расшифровке заключался в самом Послании. Один из углов пирамиды, обнаруженных Тораном, составлял 19.5° , что повторялось дважды. Эти же 19.5° Хогленд нашел на границе Комплекса Сидонии еще трижды. В поисках значения этого числа они определили, что оно имеет отношение к геометрии тетраэдра. Простейшего из пяти так называемых «Монолитов Платона» (так как это были самые основательные трехмерные фигуры, которые только могли существовать); в этом был смысл использовать эту геометрическую форму «низшего порядка» в качестве формы связи в бесконечном пространстве.
Если тетраэдр вписан в сферу, а его верхняя часть направлена на северный или на южный полюс, то три его вершины будут «соприкасаться» со сферой под углом 19,5° в полушарии, противоположном полярному. Кроме того, значение е (как соотношение е/π, закодированное в комплексе Сидонии не менее 10 раз), равное 2.718282, почти полностью соответствует отношению площади поверхности сферы к площади поверхности тетраэдра (2.720699).
Эта «тетраэдральная» идея получила подтверждение, когда ученые вернулись к оригиналам снимков Сидонии. Некоторые из небольших холмов, ранее замеченные Хоглендом, имели вид тетраэдральной пирамиды, а Пирамида Кратера, к которой обращались во время проведения измерений, связанных с углом 19,5°, также оказалась четырехгранной. Сами холмы были расположены так, что образовывали две группы равносторонних треугольников — двумерную фигуру основания тетраэдральной пирамиды.
Позднее д-р Хорэйс Крейтер, специалист в области теории вероятности и статистики, изучил холмы в Сидонии вместе с д-ром Стэнли Макдэниэлом24. Он обнаружил, не только что имелись три неслучайных системы в распределении почти идентичных холмов в Сидонии, но и то, что система расположения была преимущественно тетраэдральной — с коэффициентом 200 миллионов к одному против естественного происхождения.
Послание Сидонии
В 1989 году Хогленд и Торан продолжили публикацию результатов своих исследований, выпустив новую книгу под названием «Послание Сидонии»25. Учитывая шквал переходящей на личность критики, который обрушился на Хогленда после того, как двумя годами ранее он издал «Монументы», Хогленд и Торан решили, что не имеет смысла пытаться публиковать свои работы в специализированных изданиях, которые контролирует НАСА. Вместо этого они решили «идти в народ» и разместили документы на CompuServe — крупнейшем онлайн-форуме того времени. Эти документы содержали ряд прогнозов, основанных на их теории возникновения Послания Сидонии, а также еще более радикальную новую идею о том, что в тетраэдральной математике содержится не что иное, как совершенно новая физическая модель. Позднее Хогленд выяснил, что существует давно забытая теория, выдвигавшаяся первыми великими физиками, в число которых входил и Джеймс Кларк Максвелл. По этой теории некоторые задачи электромагнетизма могут решаться путем введения гиперпространственных величин в уравнения. Силы, идущие от этих гиперпространственных величин, будут «отражаться» в нашем более простом трехмерном мире в виде тетраэдральной геометрии. Это и было тем ключевым моментом, который, по мнению исследователей, стремились выразить строители Сидонии.
Редукционисты незамедлительно напали на модель Хогленда и Торана. Обоснование модели критиковалось по двум основным направлениям — либо измерения были произведены неточно, либо, если они все же точные, они вовсе не означают то, что им приписывают Хогленд и Торан. В конце 80-х в документах без подписи, исходивших из НАСА, использовалась та же тактика, что и в случае с д-ром Блэром. Утверждалось, что измерения Торана ненадежны по причине множества ошибок, которые имеются в ортогонально исправленных снимках. Критики часто оспаривали измерения как таковые, однако никто не удосужился попытаться воспроизвести их. Наиболее свежее обращение к такой точке зрения принадлежит д-ру Ральфу Гринбергу, профессору математики из Вашингтонского университета. Он написал несколько критических документов по поводу модели Хогленда и Торана и даже сделал что-то вроде личной мини-карьеры, обвиняя Хогленда во лжи относительно его (Гринберга) вклада в идею существования жизни под ледяной корой океанов спутника Юпитера Европы.
Д-р Майкл Малин из «Marin Space Science Systems» (который управлял камерами во время текущей миссии Mars Global Surveyor и планировавшейся миссии Mars Observer) придерживался несколько иного курса. Соглашаясь, что измерения, произведенные Хоглендом и Тораном, «спорны не во всем»26, он однако, утверждал, что, даже если цифры верны, вовсе не обязательно, что они означают что-то необычное. Большая часть таких критических отзывов — это типичная реакция ученых, если возникает угроза для их собственных устоявшихся теорий или когда специалисты в узких областях применяют известные им законы в сферах, не относящихся к их компетенции. Спор об ошибках — вопрос, который и сегодня не понят даже квалифицированными математиками.
Проще говоря, Гринберг, как и многие до него, утверждал, что наличие ошибки, заложенное в самих измерениях комплекса Сидонии, делает их бесполезными, поскольку она достаточно велика, чтобы сделать «любые» математические константы и соотношения возможными. Гринберг, который стал во главе нападающих на модель геометрических соотношений Сидонии, также заявлял, что Хогленд и Торан «подбирали»27 углы, о которых идет речь, что предполагает, что они подгоняли специфические соотношения под свою теорию.
Чтобы внести ясность, необходимо сказать, что Гринберг также подвергал критике и математические и астрономические пропорции египетских, пирамид, хотя даже среди египтологов было мало тех, кто сомневался в их существовании. Сегодня хорошо известно, что в основании пирамиды Хеопса лежит квадрат, углы которого рассчитаны с точностью до одной двадцатой градуса. Все боковые поверхности представляют собой равносторонние треугольники, четко ориентированные по четырем сторонам света. Длина каждой стороны основания составляет 365,2422 древнееврейского локтя, что соответствует количеству дней в солнечном году. Наклонные стороны образуют пирамиде высотой 232,52 локтя. Деление площади основания на удвоенную высоту дает число 3,14159. Это число — окружность круга, если умножить ее на диаметр. Периметр основания пирамиды равен окружности круга, диаметр которого равен высоте самой пирамиды, умноженной на два28.
Благодаря углу наклона сторон, по мере того как вы поднимаетесь по пирамиде на 10 футов, ваша высота над уровнем моря увеличивается на 9 футов. Умножив действительную высоту пирамиды Хеопса на десять в девятой степени, мы получаем 91,840,000, что является точным расстоянием от Земли до Солнца в милях29. Кроме того, строителям, несомненно, был известен угол наклона земной оси (23,5°), они знали, как точно высчитывать градусы широты (которая изменяется по мере удаления от экватора) и длину земных циклов.
И все это, по мнению замечательного д-ра Гринберга, является простым совпадением. Еще один пример «силы случая».
Доводы Гринберга — редукционизм в чистом виде. Даже если на время забыть о том, что абсолютно невозможно найти явные последовательные математические связи между несколькими объектами, выделенными только из-за их аномальной геологии (на что Гринберг в своей аргументации внимания не обращает), а не из-за возможности наличия между ними математической связи, и использовать только ясно различимые точки объектов, на которые опираются измерения, Гринберг не может уяснить главного — измерения Хогленда и Торана являются номинальными, т.е. они наиболее точно соответствуют используемой методологии. Они не говорят: «это цифры в пределах широкого допуска», они четко утверждают: «это цифры». Допуск — это то, что относится к ожидающему решения вопросу фотографирования с более высоким разрешением. Далее, определив, что измерения отражают специальную тетраэдральную геометрию, а не просто набор математических чисел, как предполагает Гринберг, и что в них зашифрована физика, очень легко просто сравнить контекстуальную модель и редукционистскую точку зрения Гринберга. Гринберг старается вычленить сами числа и говорит о «силе случая», вместо того чтобы просто проверить соотношения в более широком контексте той физики, которую они подразумевают.
К счастью, в «Послании Сидонии» содержалось три прогноза, которые давали идеальную возможность сделать это. В то время «Вояжер-2» приближался к Нептуну, чтобы сфотографировать планету с более близкого расстояния. В конце книги Хогленд и Торан сделали три прогноза о том, что увидит «Вояжер». Они предсказали шторм или возмущение с точностью до нескольких градусов на тетраэдральной широте 19,5°. Основываясь на своей интерпретации, гиперпространственной физики, они также предсказали, что это возмущение будет происходить в южном полушарии планеты и что дипольная полярность магнитного поля Нептуна будет зафиксирована на северном полюсе.
Все три прогноза, основанные, как мы помним, на предположительно «ложных» цифрах и вытекающие из предположительно «ничего не значащих» взаимозависимостей между объектами, которые, вероятно, являются развалинами на Марсе, оказались...
Абсолютно точными.
Тогда Гринберг и редукционисты возразили, что «один прогноз, неважно, на чем он основан, не может служить основанием для доказательства чего бы то ни было». Тактика, когда три прогноза объединяют в один, стало обычным средством для того, чтобы не замечать успехи Торана и Хогленда. Как отметил в своей прекрасной книге «В красном свете» Хэлтон Арп, астроном из Гарварда «трюк здесь заключается в том, чтобы свалить все предыдущие наблюдения в одну кучу, назвать это гипотезой, а затем заявить, что нет последующих наблюдений, которые бы ее подтверждали».
Разумеется, Хогленд и Торан поступали не так, делая на основании «ничего не значащих» или «ложных» данных три точных прогноза об особенностях планеты, которую человечество до этого так близко не видело. Этим особенностям нет объяснений в обычных моделях. По крайней мере, обычные модели не дают объяснения механизму шторма, его местонахождению и связи с магнитным полем планеты. Другими словами, дело обстояло не так, будто исследователи пользовались известными моделями и им просто «повезло». Их прогнозы основывались только на модели Геометрических Соответствий Сидонии. Это не только красноречивое свидетельство истинности измерений и вытекающей из их результатов физической модели, но и суровое обвинение методов и мотивов Гринберга и Малина (однажды Гринберг вызвал Хогленда на «дебаты» по вопросам математики Сидонии, но при условии, что данные Крейтера по тетраэдральным холмам учитываться не будут, поскольку им Гринберг объяснения найти не смог).
Взяв на вооружение идею о том, что им удалось разгадать замысел строителей «Монументов Марса», Хогленд и Торан сосредоточились на возможном применении открытой ими геометрии.
Глава вторая
Гиперпространственная физика
Первым, на что обратили внимание Хогленд и Торан, было то, что во всей наблюдаемой Солнечной системе планетарные возмущения и приливы энергии в основном группируются вокруг ключевой широты 19,5°. Большое темное пятно на Нептуне, Большое красное пятно на Юпитере, извергающиеся вулканы на спутнике Юпитера Ио, Олимпийские Горы на Марсе (самые большие в Солнечной системе вулканы) и земные вулканы Мауно Кеа на Гавайях находятся на широте 19,5° или очень близко от нее.
Рис. 2-1. «Большое красное пятно» на Юпитере на 19,5°южной широты находится в точном соответствии с предсказанием модели «гиперпространственной физики» Хогленда и Торана.
Более того, группы пятен на Солнце, возникающие из-за повышенного выделения энергии на пиках цикла солнечной активности, также сконцентрированы на широте 19,5°. Любопытно, что приливы энергии происходят в северном или южном полушарии в зависимости от центровки расположения источников магнитного поля. Если поле фиксируется на Южном полюсе, возмущение возникает на широте 19,5° в северном полушарии. И наоборот, если поле фиксируется на Северном полюсе, возмущение возникает на юге. Возмущения локализованы так, словно внутри планет имеются «гигантские тетраэдры», управляющие физикой всплесков энергии и заставляющие их подчиняться загадочным правилам.
Избыточное тепло
Еще одним важным выводом из наблюдений, выполненных Хоглендом и Тораном в первые же дни, оказалась идея о роли их теоретической «тетраэдральной» физики в других загадочных процессах в Солнечной системе.
Начиная с середины 60-х, в наземных наблюдениях Солнечной системы стало отмечаться поразительное явление — аномальное внутреннее инфракрасное излучение, идущее с планеты Юпитер (рис. 2-2). Позднее наблюдения, произведенные космическими аппаратами «Пионер» и «Вояжер» в 70-х—80-х, добавили другие «гигантские газовые планеты» — Сатурн, Уран и Нептун — в список миров Солнечной системы, которые каким-то образом, без наличия внутренних термоядерных процессов (как это происходит у звезд), излучают в космос больше энергии, чем получают от Солнца30.
В ходе многочисленных дискуссий были установлены три возможных внутренних источника этого аномального «инфракрасного избытка»:
1. Первичное тепло. Остаточное «ископаемое термальное эхо» огромной энергии, связанной с расширением и сжатием планеты в ходе ее формирования. В соответствии с этим сценарием энергия сохраняется внутри планеты буквально миллиарды лет и при этом медленно излучается в космос.
Рис. 2-2. Аномальное излучение энергии «выше единицы» Юпитером. Нижняя кривая обозначает энергию, которую Юпитер поглощает из солнечного света; верхняя кривая — внутреннее излучение энергии Юпитером. Наблюдение того, что Юпитер излучает больше энергии в пространство, чем получает от Солнца, является одной из главных загадок планет Солнечной системы: «откуда берется избыток энергии?» (данные НАСА; графика, миссия «Энтерпрайз»).
2. Модель текучести гелия. Нагревание, происходящее из-за окончательного разделения легких элементов (гелия от водорода) в планетах — так называемых «газовых гигантах». Отделение высвобождает потенциальную энергию, когда гелий проваливается к центру планеты (что является формой сверхмедленного, непрекращающегося сжатия под действием силы тяжести).
3. Радиоактивный распад. Аномальное высвобождение энергии из-за избыточного радиоактивного распада тяжелых элементов, сконцентрированных внутри массивного «каменного ядра» газовых гигантов.
Из этих трех объяснений «энергетических аномалий» только первое применимо к Юпитеру. Из-за своей массы (318 «земных» масс) Юпитер попадает в категорию миров, которые могут удерживать это первичное тепло на всем протяжении существования Солнечной системы (почти пять миллиардов лет) излучать его в количествах, поддающихся наблюдению.
Однако когда ученые попытались на самом деле измерить количество избыточного тепла, которое излучает Юпитер, выяснилось, что «модель первичного тепла» недостаточна для оценки инфракрасного излучения Юпитера. Даже сегодня коэффициент нынешнего соотношения поглощаемой солнечной энергии (пять миллиардов в год) и излучаемой внутренней энергии Юпитера по-прежнему два к одному. Это намного превосходит тот избыток, который можно было бы предположить по прошествии столь огромного промежутка времени. После второго полета «Вояжера» в 80-х все стали склоняться ко второй версии объяснения «внутреннего тепла» — «Модели текучести гелия» — из-за теплового избытка, излучаемого Сатурном. Однако, по причине сравнительно небольшой массы планеты (в 30 раз меньше земной), только третья версия — массированный внутренний радиоактивный распад — могла бы дать реальное объяснение еще более странному инфракрасному излучению Урана и Нептуна. При этом во всех трех объяснениях возникают серьезные трудности, если речь идет о планетах легче Юпитера.
Во время первого полета «Вояжера» к Урану и Нептуну его оборудование зафиксировало едва различимый (но все же заметный) «инфракрасный избыток» Урана, составлявший от 1,14 до 1. У Нептуна же, который, в сущности, является планетой-близнецом Урана, отношение внутреннего тепла к получаемому солнечному свету составляло, как ни удивительно, три к одному31.
Однако проводившиеся одновременно с этим гравиметрические измерения доплеровского эффекта не обнаружили аномального скопления тяжелых элементов возле ядер этих планет. Хотя именно это было бы необходимо, если бы наблюдаемый избыток инфракрасного излучения был на самом деле вызван концентрацией радиоактивных элементов внутри планет.
Будучи не в силах доказать модель радиоактивного распада, физики занялись поисками альтернативных объяснений избыточного выделения энергии Ураном. Вскоре они увлеклись одной из черт, которая выделяла Уран из ряда других тел Солнечной системы, — его ярко выраженный «осевой наклон».
В сравнении с другими планетами нашей системы, Уран имеет «отклонение» (технический термин) около 98° плоскости своей орбиты относительно Солнца. Нептун в этом смысле «более нормальный» — около 30°. (Для сравнения, отклонение Земли составляет около 23,5°.) Это приводит к новой версии, «модели последней коллизии». В соответствии с ней, задолго до своего формирования Уран в силу неизвестных причин столкнулся с другим крупным объектом, возможно, со странствующей малой планетой. По теории, это, в дополнение к уже имеющейся на планете ситуации, могло значительно увеличить количество в геологическом смысле «новейшей» внутренней энергии Урана, повышая внутреннюю температуру до определенного значения. Эта модель доказывает, что повышенная температура в Уране, вызванная крупной космической коллизией, могла вызвать существующее в настоящем избыточное инфракрасное излучение, что и было отмечено «Вояжером» в 1986 году.
К сожалению, и в этой модели быстро обнаружились «узкие» места. Во-первых, Уран излучает всего лишь «немного больше единицы» (больше исходящей, чем поглощаемой энергии) на том расстоянии, на котором он находится от Солнца, в то время как Нептун излучает почти в три раза больше энергии, чем получает от солнца. Если для сравнения «уравнять» эти планеты (т.е. если принять во внимание их различные расстояния от Солнца), их абсолютное внутреннее излучение энергии «немного больше единицы», то есть почти одинаково. Если бы модель последней коллизии была верна, Уран должен бы был излучать намного больше энергии, чем Нептун. Фактически же разницы почти нет. Если малая планета, астероид или еще больший по размеру объект относительно недавно столкнулся с Ураном, причиной избыточного тепла планеты послужило явно не это.
Хогленд предположил, что может существовать внешняя причина аномальной теплоотдачи. Возможно, это то, что вызывает приливы энергии на широте 19.5°. Но что может быть источником этого загадочного избытка, объяснение которого не укладывается в рамки обычных объяснений и подтверждает мистические геометрические правила?
Скрытая история
Здесь Хогленд и Торан столкнулись с дилеммой. Они уже сделали ряд несомненно важных наблюдений и нашли важные связи, требующие тщательного исследования — но в каком контексте? Этого было недостаточно, чтобы доказать, что руины Сидонии сообщают знание тетраэдральной геометрии и что эта геометрия, вероятно, отражает определенные физические эффекты вращающихся тел Солнечной системы. Должна иметься последовательная модель механизма, который управлял бы всеми наблюдаемыми планетарными приливами энергии и аномальной теплоотдачей. Само их местоположение подразумевало, что существует основная физика, вызывающая приливы энергии.
Есть прекрасное природное объяснение «аномальной энергии», возникающей у небесных тел — к сожалению, более столетия ученые его всерьез не рассматривали. Хогленд обнаружил, что идея о том, что «СИЛЫ», такие как сила тяжести или магнетизм, могут быть выражены геометрически, становилась достаточно популярной в современной математике. Приняв это к сведению, он обратился к физическим теориям начала XIX века и выяснил, мо сам отец современной физики Джеймс Кларк Максвелл иногда занимался уравнениями, которые, по-видимому, соответствуют тому, что Торан и Хогленд наблюдали на других планетах. Максвелл постоянно доказывал, что единственный путь решения определенной физической проблемы — это принятие во внимание такого феномена, как трехмерное «отражение» объектов, существующих в пространствах большей размерности. После смерти Максвелла это большеразмерное, или «скалярное», слагаемое было удалено из уравнений Оливером Хевисайдом, а получившиеся в результате этого «классические уравнения Максвелла» легли в основу современных моделей электромагнитных сил. Но если оригинальные работы Максвелла были верны, даже в урезанном виде, это означает, что его оригинальная концепция могла бы объяснить различные планетарные феномены, наблюдаемые Хоглендом и Тораном. Хогленд приступил к более пристальному изучению этой первой модели «гиперпространственной физики».
Хогленд выяснил, что некоторые современные математики уже начали геометрическое моделирование этих возможных величин. Известные топологи (в частности, выдающийся геометр Г.С.М. Коксетер) проделали большую работу по отображению пространственных свойств вращающейся «гиперсферы» — сферы, которая существует в более сложном, чем обычное трехмерное, пространственном измерении. Загадочная математика, описывающая эту «гиперсферу» и множественные связанные с ней пространственные измерения, является столь сложной, что доступна пониманию только математиков-профессионалов. При этом намного легче определить и предугадать характерные черты этой многомерной физики, их отражение в нашем трехмерном мире. Уравнения Коксетера предсказали, что такая фигура, если бы она вращалась, создавала бы в трехмерной геометрии сферы возмущения (как раз такие, как наблюдаемая динамика «Большого красного пятна» на Юпитере), причем на характерной широте — 19,5°.
Именно это и отмечали Хогленд и Торан в своих наблюдениях вращающихся планет Солнечной системы и их спутников. Если эти наблюдения действительно были связаны с пространственными свойствами «вращающейся гиперсферы», это означало не только то, что вращающиеся планеты существуют в многомерных, более сложных размерностях пространства, но также и то, что эта новая физика в потенциале может обеспечить безгранично большие объемы энергии, управляющей наблюдаемой динамикой атмосферы, внутренним движением жидкости, геологическими «приливами» на поверхности планет — всем! В конце концов, даже самой «жизнью»...
Фундаментальным камнем гиперпространственной физической модели является представление о том, что эти «более высокие» размерности пространства не просто существуют, но и лежат в основе того, на что опирается вся наша трехмерная действительность. Более того, все в наблюдаемом трехмерном мире на самом деле управляется математически моделируемой «информационной передачей» от этих более сложных размерностей. Эта «информационная передача» может быть просто результатом изменений в геометрии взаимосвязанных систем, скажем, изменением в орбитальных параметрах планет, таких как Юпитер или Земля. Поскольку мы ограничены в своем восприятии трехмерностью мира, в котором живем, мы не можем «увидеть» эти более высокиe размерности. Однако мы можем увидеть (и измерить) изменения в этих более высоких размерностях, которые одновременно проецируются на нашу реальность. Изменения в геометрии высоких размерностей воспринимаются в нашей трехмерной реальности как «выделение энергии» — наподобие различных планетарных энергетических «приливов», о которых шла речь выше.
Следовательно, вопреки постулатам Эйнштейна, гиперпространственная модель безоговорочно утверждает, и фактически это данность: мгновенное действие на расстоянии» в нашем мире несомненно возможно, и причина этого — пространственная информационная передача. Модель прогнозирует, что эффекты «причины», какой бы она ни была в наших трех измерениях, в воспринимаемом нами мире могут ощущаться поддающимся измерению и прогнозированию образом со скоростью несоизмеримо большей, чем скорость света. Вселенная совершает это, казалось бы, невозможное движение посредством трансформации и передачи информации (как иной «энергии») через «гиперпространство», т.е. эти более высокие размерности пространства. В знакомых нам трех измерениях эта информация/энергия затем преобразовывается в известные формы энергии, такие как свет, тепло и даже тяжесть.
Поэтому крупномасштабные изменения в одной гравитационно-зависимой системе, например, масштаба планеты в Солнечной системе, могут иметь мгновенное, поддающееся измерению влияние на другие тела в этой системе — при условии, что имеется «условие резонанса» («согласованное» соединение) между этими объектами в гиперпространстве. Таким образом, гиперпространственная модель доказывает, что все, даже далеко отстоящие трехмерные объекты, такие как отдаленные планеты, в конечном итоге соединяются путем такого четырехмерного взаимодействия. Это означает, что «причина» в одном месте (например, на Юпитере) может иметь «влияние» на другое место (например, Солнце) — без участия поддающейся измерению силы трехмерного пространства (такой, как электромагнитная), определенным способом пройдя расстояние в трехмерном пространстве «между измерениями».