Подробно о возрасте от 14 до 19 лет

Видимо, это тот самый период, когда дети приходят к педагогу, учатся и улетают в жизнь, завершив свою учебную программу.

С момента внутриутробного развития до 24‑летнего возраста чело­век на самом деле готовится к вступлению во взрослую жизнь. Все, что с ним должно происходить во взрослой жизни, должно быть прорабо­тано за 24 года. И уже имея этот внутренний резервный материал, он сможет легко войти в общение со взрослыми на равных. Взаимо­действие с инструментальным материалом, т.е. навыки, умения, зна­ния — это все внешняя сторона деятельности человека, являющаяся средством общения. В человеке постоянно про­исходят взаимоотношения с другим человеком, и, можно сказать, что взрослые люди — это люди, которые имеют два плана действия: внешний и внутренний. На внешнем плане они что-то делают, и это ка­ким-то образом описуемо, а на самом деле они творят внутренний план. Внешне каждый человек может просто рассказывать, об­щаться словесно, делиться впечатлениями о том, что произошло, а на самом деле он в это время делает совершенно другое. Например, на внешнем плане рассказывает, а на самом деле зарабатывает внимание другого человека, на самом деле утверждает самого себя перед другими, ловит момент, где подставить подножку другому человеку и т.д. Т.е. действие внутреннее, это и есть та реальность, которая происходит в жизни взрослых людей. На внешнем плане человек выполняет работу по совершенствованию технического агрегата, а на самом деле он это делает для того, чтобы получить звание лауреата и т.д.

Итак, существуют смыслы, которые определяют поведениечело­века, и вот эти смыслы как раз и формируются как фундаментальная база человеческого «Я» от внутриутробного развития до 24 лет.

В периоде от 14 до 19 лет происходит проявление в самостоятельном поступке двух запечатлеваемых периодов. От 14 до 17 лет идет проявление пе­риода от 7 до 10 лет, т.е. то, что от 7 до 10 запечатлелось, то в период от 14 до 17 лет активно проявляется. Затем, с 17 до 19 проявляется то, что запечатлелось от 5 до 7 лет.

Буквально два слова о том, что же запечатлевалось в возрасте 5–7 лет. Фундаментально идет усвоение труда вообще, способности к труду вообще, хотя, в зависимости от условий, в которых ребенок вос­питывается, он мог запечатлеть не труд вообще, а праздное проведение времени. И сегодня, к сожалению, ситуация именно так и обстоит. Когда ребенок находится от 5 до 7 две трети свободного времени в труде, в заботе, в исполнении нужд окружающих людей, тогда он запечатле­вает труд вообще, и его душевные силы, которые есть в нем, обращены в исполнение нужд других людей.

Если же в возрасте от 5 до 7 лет ребенок был в состоянии счастли­вого детства — телевизор, радостные игры, спектакли, веселое общение с родителями, с детьми, — тогда его душевные силы легко идут в канал праздного проведения времени и тогда запечатлевается праздный стиль поведения.

Другой вариант. Ребенок активно занимался в кружках, в занятиях. Сегодня очень модно отправлять детей в студии, где ребенок занимается четырьмя видами деятельности: музыкой, изобразительным искусст­вом, пластикой и иностранным языком. Это классический вариант сту­дии, где ребенок активно развивается. Казалось бы, он трудится, значит, должно быть запечатление труда вообще. Действительно про­исходит запечатление, но не труда вообще, не труда по нуждам окружающих, — идет запечатление труда по способностям. И тогда душевные силы уходят именно в этот вид труда, идет интенсивное фор­мирование способностей, обеспечение их энергетически, и оно, запечат­ленное, затем в возрасте от 17 до 19 лет начнет активно в нем проявляться. Учитывая вот такой характер запечатления, давайте по­смотрим, что же происходит в возрасте 17–19 лет.

Если ребенок запечатлевал труд вообще, т.е. отклик на нужду ок­ружающих людей и исполнение этой нужды в работе, то тогда с сем­надцати до девятнадцати лет он слышит нужду других людей, легко на нее реагирует и легко включается в труд по исполнению этой нужды. И у него хватает сил ради этого отказаться от праздного развлечения, отказаться от каких-то ребячьих сборов, даже от учебного процесса. Если же ребенок не запечатлел такого в возрасте 5–7 лет, а запе­чатлел праздное детство, весело провел время, тогда от 17 до 19 он и будет именно к этому стремиться, внутреннее душевное движе­ние у него будет идти именно в такие действия: дискотека, различные гитар­ные, музыкальные, песенные занятия, свободные, вольные общения, в которых он совершенно свободен, где он действует как ему хочется. Это будет его естественной склонностью, естественным желанием, при­чем сил для этого будет очень много.

Я вспоминаю ситуацию, в кото­рую часто приходилось попадать. Будучи заместителем директора школы по воспитательной работе, захожу в 9‑й класс и говорю:

— Ребята, хотите дискотеку?

— Хотим!

— Но надо сделать в три дня, и это, и это и это, и зал подготовить, и музыку найти...

— Сделаем! — откуда только силы взялись, а вот парты перекидать после уроков сил никаких нет. И это действительно так, у них на это нет никаких сил. Дискотеку же организовать сил — сколько угодно, потому что запечатле­лось, потому что душевные силы в праздном действии активны, и они действительно имеют там очень большой резерв.

Еще случай. Ребенок от 5 до 7 лет занимался в каких-либо круж­ках. В результате у него отклика на труд нет вообще, отклика на нужду у него не существует. Он не развлекался, и поэтомупраздное действие для него немножко скучновато, а вот действия по способностям — это его хлеб. И в этом случае он с удовольствием будет (если у него развиты музыкальные способности) заниматься музыкой, причем отда­вать ей очень много времени, в поте лица трудиться над этим. При этом бабушка будет умирать, будет очень плохо себя чувствовать, или если мама его попросит какие-то нужды ее исполнить, у него сил вдруг не будет хватать, он будет внутренне ощущать упадок всех сил, как толь­ко попросили, т.к. этот канал не обеспечен резервами, запечатления этого действия не произошло.

Имея эти моменты в виду, рассмотрим подростковую среду 17–19‑летних. В возрасте от 7 до 10 лет запечатлевается учебная деятельность. Причем, если ребенок запечатлевает радость от учебного труда, то происходит накопление резерва душевных сил на учеб­ную деятельность в жизни вообще, и этот резерв действует до смерти. Если радость не запечатлена, а запечатлен упадок, то тогда во всей взрослой жизни человек будет себя чувствовать очень тяжело каждый раз, как только ему потребуется парта. Часто бывает так: человеку уже 40 лет, его посылают на курсы усовершенствования по своей квалификации, и он по приказом едет туда, да не знает, зачем едет. И сидит, тянет время, потому что тяжело и невозможно, нет ни­каких сил заниматься. И он вспомнит, что начальная школа прошла для него очень тяжело и трудно, происходили срывы в учебе. Не было радости учения, не произошло запечатления душевных сил. Теперь это в большинстве случаев так и остается на всю жизнь.

Для того, чтобы перейти порог запечатления, требуется огромная внутренняя перестройка, сознательно исполняемая самим человеком, знание способов и приемов, которые эту перестройку могут произвести. Это и есть работа над собой. Потребность самой этой работы может возникнуть у человека в результате жизненных обстоятельств, когда жизнь начинает предъявлять такие требования, выполнить которые возможно лишь при внутренней перестройке. Человек начинает осоз­навать, что только внутренняя перестройка поможет ему разрешить какие-то трудности. Сознание этого начинает заставлять его работать над собой, он начинает искать специальные курсы, спе­циальные знания, специальные занятия, по которым такую перестрой­ку в себе можно произвести. Без специального обучения или научения этой перестройке сам человек сделать ее просто не может. Равно как человек, который никогда не занимался механикой, но в 40 лет поняв­ший, что механика ему вдруг понадобилась, не сумеет сам, без преподавателей, без учебников, без специальных обучающих приемов научиться механике. Это невозможно. Исключение составляет вариант, если вдруг в 40 лет пробуждается техническая способность, и при этом для тех­нической способности освобождается поле деятельности. Она на самом деле в нем была, но до 40 лет была заторможена и перекрыта дру­гими уровнями человеческого «Я». Когда же эти уровни проработались и отпали, тогда вдруг эта техническая способность раскрывается, и че­ловек начинает действовать. И в 40 лет он вдруг начинает сам чувст­вовать предметы техники. Но это редкое явление. В большинстве же случаев человек бывает настолько перекрыт в своей способности, что реализоваться в 40 лет без дополнительной помощи практически не в состоянии. А уже если говорить о действиях внутренних, т.е. когда не­обходима работа над внутренними состояниями человека, да еще со­стояниями подсознательными, которые не осознаешь, когда нужно научиться осознавать их, да потом, осознавая, вытаскивать, а вытащив, работать с ними, — вот эту всю технологию мы не знаем совершенно. 3десь самостоятельно найти какой-нибудь путь невозможно, требуются посторонняя помощь.

Так вот, если ребенок от 7 до 10 лет радостно учился, то с 14 до 17 лет он также будет с удовольствием учиться.

Есть еще такая закономерность: если ребенок в первом классе полу­чил сбой в учении, то в 8‑ом он уже не будет учиться, у него сил ду­шевных на это не будет. Если сбой произошел во втором классе, то в 9‑ом он вдруг прекратит учебу. Если сбой произошелв 3‑ем классе, то в 10‑ом он перестанет учиться. Это объясняет такие феномены, которые кажутся сначала непонятными. Например, пришел человек на первый курс техникума, училища, занимается, радуются педагоги. На втором же курсе как бы подменили парня. Начинаем выяснять, — оказы­вается, во втором классе случилась очень серьезная ситуация с учите­лем, после которой все разладилось, и он дальше учиться не смог. Резерв душевных сил для учебного процесса отсутствует, и тяни — не тя­ни, делай — не делай, заставляй — не заставляй, ничего невозможно сде­лать, потому что этот резерв не обеспечить внешними тяни — толкай. Остается единственное: сохранить каким-то образом его внутреннее самочувствие на том малом резерве, который у него остался. А само­чувствие сохранить важно. Если же акцентировать все внимание на том, что у него плохо получается с учебой, и через это, в конечном итоге, соединить его личностное «Я» с учебным процессом, то он будет себя воспринимать только через учебу: «я становлюсь полноценной личностью только тогда, когда я положительно проявляю себя в учебе. Если этого проявления не происходит, значит я не становлюсь личностью вообще». С момента, когда такое переживание началось в подростке, начинается уничтожение сути его чело­веческого «Я». Он, в общем-то, дотянет до конца учебного процесса, но с очень серьезными комплексами на дальнейшую жизнь. Выйдя на производство, он не сможет работать там в полную силу, потому что комплекс, зарабо­танный во время учебы, останется в нем как минимум до 45 лет. Толь­ко после 45 лет происходит как бы постепенное изживание этого комплекса обретением воспоминаний, что когда-то у него все-таки получалось, в 30 лет что-то получилось, в 35 он вроде бы за какое-то дело взялся, вроде бы тоже вышло. Эти воспоминания поднимают в нем чувство собственного «Я», и тогда он обретает некоторую уверен­ность. Если же этого не происходит, человек обреченно живет на производстве некоторым «в стороне идущим», «рядом идущим», ни­когда не выходящим в сам процесс производства, не занимающим ак­тивную позицию в нем. Получилось это потому, что весь процесс от 14 до 17 лет шел на переизбытке внешнего действия, при недостатке внутренних сил.

Если же ребенок в 7–10 лет учился с удовольствием и с радостью, то от 14 до 17 лет он с каким-то особым упоением вдруг включается в учебный процесс, хотя до этого, в самый ранний подростковый период от 12 до 14 лет это был шалтай-болтай, и был где-то вообще вне школы. Более того, вы увидите, что возраст 12–14 лет — это вообще неучебный возраст. В это время нельзя учиться на самом деле, надо просто работать, социализироваться, и работать так, как получается, причем работать разнообразно, в самых разных производствах, при разных трудовых операциях, при частой и быстрой смене этих операций. Вот если это обеспечить подросткам в возрасте от 12 до 14 лет, то они будут чувст­вовать себя прекрасно, ради этого производства они готовы будут учиться. Учиться всего лишь одну пятую часть времени, но это учение будет идти очень активно, потому что оно все работает в пользу ак­тивной трудовой деятельности. Но зато с 14‑ти лет с ними происходит какая-то удивительная метаморфоза, именно с теми, у кого резервы для учебного процесса есть. Они начинают втягиваться в учение и все больше заниматься учебной деятельностью, нежели производственно-практической. И только к концу этого периода, ближе к 17 годам, начинается постепенное включение больше в практическую деятель­ность.

И еще один очень значимый момент. Если от 7 до 10 лет ребенок запечатлевал учебную деятельность как таковую, то с 14 до 17 лет происходит еще более глубокий план осмысления интеллектуаль­ного подхода в жизни вообще, осмысления всех событий, которые в жизни вообще существуют. Оказывается, существует внутренняя, очень глубокая потребность у всякого подростка во взрослом человеке. Без взрослого этот план осмысления исполнить нельзя. И оттого, что внутренне очень тянет к взрослым, подросток от 14 до 17 ищет таких взрослых. Идеальный вариант, когда таким взрослым для мальчика становится его отец, для девочки — ее собственная мать. При этом од­но­времен­но, есть целый ряд таких вопросов, которые девочка должна решить не с матерью, а с отцом, а мальчик должен решить не с отцом, а именно с матерью. Если в семье все складывается нормально, т.е. если закладывается вся полнота душевных сил до 12 лет достаточно и хорошо, то тогда мир между родителями и детьми дает подростку воз­можность правильного осмысления жизни и всех событий, которые про­исходят вовне.

Но так как сегодня ситуация прямо противоположная, т.е. большинство семей не дает возможности такого общения, подросток начинает искать взрослых за пределами своей семьи. Увы, за пределами семьи он сталкивается с такими же взрослы­ми, как и его родители. В результате одна из трагедий нашего времени — дефицит взрослого общения у подростков, острейший дефицит. Не­которое время, поискав взрослых, такой подросток делает переворот внутри себя. Это подсознательное явление, при котором он разворачи­вается на среду подростковую, которая и без того является для него значимой, т.к. в первое время подросткового возраста для него автори­теты всех взрослых падают, а авторитет всех подростков, сверстников, резко возрастает. Это так на внешнем плане. В то же время на внут­реннем плане рождается очень глубокая потребность в тонком, интим­ном общении со взрослыми. Именно один на один, не в массе, а индивидуально, потому что им открываются такие тайные проблемы, как, например, проблемы жизни и смерти, бесконечности и конечности, любви и ненависти. Эти пороговые проблемы, которые ставят на грань разлома вообще всю ситуацию, эти тончайшие вещи он должен проговорить наедине, эти внутренние проблемы существуют на самом деле.

На внешнем плане авторитеты все упали, а на внутреннем — тяга к человеку, с которым можно поговорить, И эта тяга, как правило, не удовлетворяется. Когда происходит такое неудовлетворение, то первое время подросток начинает присматриваться к одному, другому взрослому. В этом возрасте, кстати, они очень доверчивы. Если показать некоторую расположенность, тоони не различают, где ложная расположенность от взрослого (взрослый «зарабатывает себе» подростка), а где он истинно открылся на подростка. Подросток этого не различает, и отсюда он от­вечает первому, кто открылся от него. Через это происходит сегодня еще одна трагедия: надлом вот таких доверчивых подростков, большинство из них это обязательно проходит. Они открываются чаще всего на учителя. Но сегодня учитель, преподаватель, педагог будучи на предмете, выполняет функциональную задачу. Он предметно-функционален, и поэтому как человек он часто да­же и не знает самого себя. Для того, чтобы ему проснуться и пробудиться как человеку, необходимо произвести внутренний переворот в са­мом себе. Это труднейшая, очень болезненная и тяжелая для самолюбия функционера задача. Поскольку этого не про­исходит, подросток, не различив, как на него открылся учитель, или педагог, открывается... и происходит сбой, осознание «ошибки», в результате ко­торой происходит мощнейшее отторжение от всего учительства в целом, всех подряд.

Глубокая, тонкая структура человеческого «Я» в подростковом возрасте способна особенно четко различать состояния людей. И вот, с одной стороны, он вроде бы до­верчив, и легко откликается, но как только он обжигается, то откры­вается тонкое чувство всякого человека, и он легко и быстро различает, кто есть кто. Вот с этого момента все его общение со взрослыми, вместо углубляющейся открытости, вместо углубляющейся искренности пере­ходит в состояние очень тонкого различения: кто есть кто. И вместо того, чтобы становиться человеком, он начинает становиться психоло­гом. В этом психологическом знании людей подростки имеют преимущество перед взрослыми. У взрослых острота ощущения ок­ружающих людей пригашена, а у подростков она очень обострена. И если так получается, то дальше, после отторжения всех учителей, он начинает четко раскладывать: вот с этим учителем можно в этих об­стоятельствах сотрудничать, вот с этим — в этих, а вот с этим — в этих. Но дальше — ни-ни, не пускай. И он знает, с какого момента не надо себяк нему пускать и его к себе пускать. Опытным педагогам знаком такой характер поведения подростков. У одних он сильнее выражен, у других слабее. Там, где особенно четко выражен, там ощущение, что общаемся с таким циником, который точно знает, откуда докуда каким он должен быть. А на самом деле этот цинизм не его собственный, он произошел из-за «ошибки», с кем-то из педагогов, или, может быть, на стороне с кем-то из руководителей кружков, может быть, вообще с каким-то человеком во дворе.

И еще одна вещь. Поскольку на внешнем плане идет опора на авторитет сверстников, идет интенсивное формирование групп. Такое группо­вое поведение особенно выражено именно в этом возрасте, от 14 до 19 лет. К 19 годам оно становится все меньше, в возрасте 17–19 лет юно­шество уже начинает внутренне определяться, и уже выбирает строго референтную группу, т.е. свою группу. Иногда вообще юноша может быть один, может идти один не очень и переживая, что он один. На глубинном же плане на самом деле он все-таки переживает. Но во всяком случае сил хватает, чтобы не быть в группе и не тянуться в группу. В возрасте 14–17 лет подросток так еще не может, он тянется в группу, потому что это единственное место, где он обретает внутреннюю опору, и по­этому идет интенсивное формирование группового общения как тако­вого. В это время взрослый может быть лидером, которого принимает данная группа. Если взрослый начнет работать на ценностях данной группы, поддерживать и отталкиваться от них, то он становится лиде­ром для этой группы.

Кто такой лидер? Лидер не тот, кто администра­тивно завоевал свою власть (это на самом деле администратор), а тот, кого избрали те, для кого он стал лидером. Так вот, когда подростки выбирают кого-то из взрослых в качестве своего лидера, они выбирают его по принципу поддержки их собственных ценностей. Кто-то из взрослых поддержал их ценности, они чувствуют, что он их понимает, и тогда на­чинается общение с этим взрослым на групповом уровне, — это то, что происходит на внешнемплане. В результате могут появиться уди­вительные подростковые клубы из ребят в возрасте 14–17 лет, потря­сающие подростковые спортивные секции, когда один кто-то ведет их за собой. Это может быть и какой-то ансамбль, или еще что-то такое, в зависимости от ценностного набора подростков. Но при этом не надо забывать, что существует еще и внутренний поиск личного, близкого общения. Подросток может пытаться завязать этот контакт с лидером. В этом случае, как правило, на уровне группы все идет прекрасно, а на уровне личного общения не получается. Тогда снова внутрен­ний сбой. В группе он будет, однако, оставаться, он будет принимать этого лидера. Часто классный руководитель оказывается таким вот ли­дером. Весело и здорово заведет он свой коллектив, и вырваться из него невозможно, потому что внутренние требования группы все рав­но ведут подростков в класс, все равно — в группу. Так или иначе он здесь остается, но при этом на глубинном плане он проблему свою не решает.

Еще одна особенность. Возраст самостоятельных действий от 12 до 24 лет является периодом интенсивной активизации Эго-ядра челове­ка. Эгоистическое ядро человека присутствует в нас с самого рождения. Существует 6 уровней и в структуре человеческого «Я». Первые два —эмоциональность и способности. Третий уровень — это Эго-влечения человека, фундаментально их восемь. Четвертый уровень —душевные свойства. Более глубокий, таинствен­ный уровень, кстати, редко проявляемый, это уровень Совести — непонятный для нас, потому что мы его в себе почти не знаем, почти не слышим, хотя эхо его в каждом из нас когда-то было. И шестой уровень —воля человека.

Каждый человек с рождения имеет все шесть уровней в себе и по мере того, как он движется к 12 годам, происходит следующее. Уровень Совестливости ужимается, уходит как более тон­кий, как менее слышимый, как более духовный, а уровень Эго, как энергетически обеспеченный, поднимается, разрастается, и к 12 годам становится актуальным. И с 12 лет ребенок интенсивно идет в утвер­ждение своей энергетики. Поэтому возраст 12–24 — это возраст активного проживания Эго-ядра человеческого «Я». Правда, одновременно это и возраст выбора, потому что, оказывается, именно в этом возрасте подросток более всего может перестроить ход событий в себе самом. Он может начать работу над укреплением Совести, над укреплением того таинст­венного и непонятного, едва слышимого в нем, глубинного уровня сво­его «Я». Но для этого требуется огромная поддержка со стороны взрослых людей, поддержка именно таких людей, которые живут сами на этом уровне, потому что существует закон резонанса: на каком уровне я предстаю перед подростком, на таком он и отвечает мне. До­пустим, я, находясь на уровне Эго, начал говорить с подростком о том, что существует Совесть, начал говорить прекрасные слова о сове­стливом поведении, о нравственном вообще. При этом я буду переда­вать ему только знания, а по резонансу он будет реагировать на меня своим Эго, тоже потребляя свое знание, для того, чтобы знать, где применить, а где не надо применять. Так вот, где применять, а где не надо, знает именно Эго, потому что он себя утверждает в мире и ловит моменты, чтобы свое себе взять. Эго всегда берет для себя, и всегда всякое влечение для себя всегда влечет человека к чему-то, для того, чтобы самому в этом насытиться, исполниться, состояться. В результате получаем ситуацию вилки, т.е. несоответствия между действием и знаниями.

Один корреспондент путешествовал по колониям не­совершенно­летних преступников и просил директоров познакомить его с наиболее махровыми ребятами. При этом он сначала знакомился, а потом смот­рел их личные дела, принципиально не желая смотреть личные дела, прежде чем по­знакомится с человеком. А нужно было это для того, чтобы задать им один-единственный вопрос: «3наешь ли ты, что такое моральный кодекс коммунизма?» Он был удивлен результатами опроса. Почти все что-то ему об этом сказали. Некоторые же развернули этот вопрос так, что все сказанное можно было прямо отправлять на любой классный час и предлагать как доклад всему классу. Затем журналист пошел к директору и попросил их личные дела. Открывает — и обнаруживает, что как раз те ребята, которые выдали лекцию по моральному кодексу, совершили самые страшные преступления. И вот здесь он уви­дел вилку между тем, что человек знает и между тем, что человек де­лает.

Действительно, сегодня такая ситуация очень типична. Мы разговариваем с детьми на Эго-уровне, от Эго, т.к. мы выступаем как функционеры, выдаем им множество моральных знаний о Совестливом уровне, но сами в нем не находимся. Подросток реагирует на нас, по закону резонанса, тоже Эго-уровнем. Он сидит и высчитывает — что из того, что ему сейчас говорится, применить: это относительно говорящего ему это, а что относительно всех остальных взрослых, с которыми ему придется об­щаться. И вот после, на классном часе, когда спрашивается: «Кто под­готовит доклад о дружбе и товариществе?» Он кричит — «Я». Затем, блестяще сделав свой доклад, он организует групповое общение и от­правляется со своими сверстниками. Его дела в этом общении прямо противоположны тому, что он только что говорил. Помнит ли он в этот момент то, что он говорил? Нет. Почему? Потому что эти дела значительно интерес­нее, нежели знания, которые он только что выдавал. После этого он опять появляется в школе. Нужно зайти в кабинет директора. Проис­ходит немедленное преображение: внутренне собрался, актуализи­ровал все из сферы своих знаний и вошел в кабинет именно так, как требуется директору. Все, что надо, выдал, получил любовь директора, вышел от него и отправился домой. Дома — больная мама, немножко собрался, и перед мамой побыл таким, как маме нужно. Ему все-таки жалко маму, но пришел папа, а с папой — контра, и тут выдал все, что он думает про папу. Потом мама садится с ним и говорит:«Ну неужели ты не знаешь?...» — «Знаю», — говорит. «Ну не­ужели не понимаешь?» — «Понимаю» — говорит. «А почему же ты так делаешь?» — «Не буду я так делать». Вот такая типичная ситуация.

Оказывается, уровень знаний, который весь лежит в триадеЭго, вовсе не определяет поступки человека. На самом деле определяет по­ступки человека либо Эго-ядро, само по себе, либо ядро Совести. Но подростковый возраст — это актуализация ядра Эго, поэтому сове­стливые движения могут произойти только в том случае, если в семье было запечатление Совестливого поведения взрослых. Только запечатление может быть той опорой, благодаря которой Совестливое, тонкое, слабое, едва слышимое, может начать действовать. Только запечатлен­ное Совестливое может помочь. А если запечатления совестливого по­ведения нет, если в семье до 12 лет, и, особенно, до 5 лет родители ссорились, не имели между собой мира, если до пяти лет (особо тяжелый случай) родители развелись, пили, или если (еще более тяжелый случай) до 5 лет родители жили в комфорте благополучия, то запечат­левается Эго-поведение взрослых. Что это значит? Все в доме есть: дол­жности самые большие, какие только возможны, сексуальная удовлетворенность родителей друг другом самая идеальная, денег сколько хочешь, вещи — какие угодно, питание — какое угодно, — все есть, но все это существует по Эго-благополучию. Коли существует Эго-благополучие, то родители живут в триаде Эго, т.е. на уровне Эго-структуры, Эго-ядра, и тогда резонанс запечатлений происходит по Эго-состоянию, совестливое же не запечатлевается, не преумножается. Если человек живет не по Эго-благополучию, а по благополучию Совести, т.е. по благополучию отношений друг с другом, отношений с окружающими, то возникает не просто чувство мира, возникает чувство нужды другого. Когда есть чувство нужды другого, когда есть отклик на нужду, тогда есть и движение Совести. Так вот, этого запечатления сегодняш­ние подростки практически не имеют.

К сожалению, больше половины браков на сегодняшний день распадается, больше половины семей не удерживается. Из остав­шихся больше половины живут абы как, чистых внутренних от­ношений на самом деле нет. Живут потому, что невозможно развестись: кооперативная квартира, машина, дача, еще что-то —жалко... Детей жалко, стыдно перед сотрудниками. Или положение не позволяет. Или... мало ли еще каких-то «или»... А внутри ничего нет. При этом интимные отношения осуществляются, все происходит, а глубины душевных отношений, а тем паче любви, углубленности в этой любви нет. Движения к золотым отношениям (не к золотой свадьбе по годам, а к золотым отношениям) давно нет.

Но существует все же процент семей, которые чувствуют и знают, что такое строительство семьи вообще. Так вот, именно это ничтожное количество семей и дает правильное запечатление, и такие дети в тех­никуме, в школе могут проявляться в неожиданных действиях отклика на нужду. Они всегда находятся в состоянии такого отклика. Запечатленное помогает про­являться Совестливому уровню. Это не лицемерие, не поддакивание, не подстилка руководителю, педагогу, еще кому-то, — нет, это искреннее поведение, не только по отношению к данному педагогу, но и к другим педагогам, к сверстникам, к любому человеку. Таких детей, по социологическим обследованиям, к сожалению, еди­ницы на школу, не на класс, а на школу. Т.е. ситуация нравственного фундамента сегодня тяжелая. Усугубляет ее то, что в возрасте с 12 до 24 лет идет активизация Эго-ядра. Что значит активизация Эго-ядра? Это значит, что все восемь Эго-влечений действуют в полную мощь. Остановимся на этом подроб­нее.

Каждый человек по Эго-состоянию отличается от другого. Каждое из восьми Эго-влечений представлено во множестве вариантов, и поэтому нет ни одного человека, похожего на другого по Эго-состоянию. Все мы в этом разные. Еще одна особенность: доминант­ные Эго-влечения у всех различны. У одного доминантно одно, у другого доминантно другое. Восемь Эго-влечений делятся на два и шесть. Два Эго-влечения из восьми царственные — гордость и тщеславие. Основанием оставшихся шести является влечение к пище, которое поддержи­вает пять остальных.

Царственные правят всем поведением человека. Одно из них, гор­дость — влечение к самодостаточности. Приведем пример. Два брата. Один живет в деревне, другой в городе. И вот младший, деревенский, приезжает к городскому и спрашивает:

— Ну что ты здесь делаешь? У тебя жена есть?

— Есть.

— Дети есть?

— Есть.

— Зарплата есть?

— Есть.

— Что тебе еще надо? Зачем еще бегаешь на какие-то курсы усо­вершенствования, в какие-то театры, в музеи, в какое-то кино, за ка­ким-то видеомагнитофоном? Чего тебе не хватает? Вот у меня: жена — есть, дети — есть, корова — есть, земля — есть, мне больше ничего не надо!

Очевидно чувство внутренней само­достаточности у этого брата, абсолютная уверенность, что он и есть главное. В это время старший брат слушает его и внутренне переживает следующее:

— Невежда ты, невеж­да. У тебя корова есть, да зато видеомагнитофона нет. Ты даже и знать не знаешь, что это такое. У тебя земля есть, да зато театров нет, ты даже не представляешь, какое это вообще удивительное дело, и т.д. У тебя там что-то еще есть, а ресторанов нет, и ты не пред­ставляешь, что такое ресторан. Увалень ты, увалень!

Какое огромное внутреннее чувство самодостаточности! Вот два человека, — и каждый другого считает завязшим вообще невесть в чем. Главное же здесь вовсе не это внешнее поведение, не то, что на внешнем плане происходит, но то, что на внутренним плане они совершенно одинаковы, они в одина­ковой степени самодостаточны, одинаково горды друг перед другом. Эта самодостаточность проявляется в очень простом: деревенский ду­мает про своего городского, как про меньшего, чем он, низшего, чем он. Ну а городской явственно — про деревенского, что этот уж точно ниже его. Так вот, чувство самодостаточности про­является в том, чтобы всегда ощущать себя выше другого. Именно отсюда, из чувства самодостаточности, идет активное низведение других, обви­нение других, постоянное видение неправды в другом, чувство самооп­равдания. Отсюда же постоянное видение или ощущение, что у меня-то это все получилось, или получится уж точно, или я вообще знаю, куда я иду и что я знаю. Это все и есть чувство гор­дости.

Гордость есть царственное Эго-влечение, которое владеет всем. Гордость прямо соединена с умом, одной из 15 способностей человека, и благодаря этой связке гордость работает на идеях. Чем больше чело­век знает, тем больше раздута его гордость. Люди, имеющие энцикло­педические знания, часто имеют очень могучую гордость. С такими разговаривать совершенно невозможно, т.к. они все знают, про все су­дят и во всем тебя заткнут. Однако они не знают о том, что существует более глубокий уровень душевных свойств, четвертый уровень, они его просто не слышат. Гордый не знает, что на самом деле существует еще более глубокий, таинственный уровень, уровень Совестливости. Он об этом просто не догадывается. Как только с ним заговоришь о Совести, он тут же энциклопедическим знанием развернет, что такое Совесть, откуда она начинается и где кончается, что с ней происходит. Вообще скажет: «Не суйся со своим малознайством ко мне, знающему». Вот и все. А то, что он в этот момент попирал меня, уничижал меня, что в этот момент он вызвал во мне бурю внутренних переживаний досады, боли, унижения, еще чего-то, он этого просто не заметил. Ему было не до этого.

Второе влечение — это тщеславие — влечение к положительному мнению окружающих людей. В подростковом возрасте уровень тщесла­вия активно актуализируется. Причем и гордость, и тщеславие, какими бы они ни были большими или маленькими, доминантными или недо­минантными, в подростковом возрасте актуализируются в любом случае. Правда, степень проявления их различна, в зависимости от сил. Тщеславие задаст уровень притязаний. Если тщеславие маленькое, то достаточно, чтобы положительное внимание к нему было только со сто­роны семьи. Вот в семье его принимают — и достаточно. В школе попи­рают, где-то попирают, ему неважно. Он давно не слышит, что его попирают, он живет себе, да и живет. Если же дома кто-то скажет плохо что-то о нем, — тут он начнет переживать. У другого тщеславия побольше, и поэтому он хочет состояться на уровне своего класса, школы, учили­ща, техникума. Вот если он известен здесь, и здесь его как-то прини­мают, то это его удовлетворяет. Третьему этого маловато. Ему хочется, чтобы его принимали на уровне города. Он мечтает стать знаменитым техником, ученым и т.д. Четвертому города маловато, он вообще меч­тает о целой стране, он мечтает о Государственной премии, о Нобелевской премии, о званиях, еще о чем-то. Девочка мечтает стать кинозвездой, артисткой, супер чем-то, певицей, красавицей. И так далее. А пятому, оказывается, и этого маловато. Ему надо состояться не на уровне страны, а сразу на уровне человечества. Вот какие притязания! А если притязания еще более высокие, когда тщеславие еще более могущественное, огромное, раз­дутое, тогда человек хочет состояться во всех эпохах сразу, как Ари­стотель. И он уже сейчас, в 14 лет, мечтает и лелеет в глубине своего Эго-ядра мысль, как он станет знаменитостью, и через тысячу лет бюст его будет стоять перед учениками какого-нибудь класса.

Надо иметь в виду, что тщеславие в подростковом воз­расте осуществляется через проживание своей внешности. Оказывается, подросток, жи­вущий в Эго-ядре, при интенсивной активизации тщеславия неспособен воспринимать себя внутреннего, т.е. внутренние ценности, оказывает­ся, не слышатся. Существуют ценности добра, существуют ценности внимания и чуткости к другому человеку, но эти духовные ценности не слышатся подростком, если он находится в Эго-ядре, им слышатся только ценности внешней красоты. Внутренняя красота че­ловека непонимаема им, ничто не откликается в нем на эту красоту, т.е. глубокие уровни совестливости и душевных свойств, они пригашены. Но зато уровень Эго-состояний разворачи­вается полностью. Тогда тщеславие остро воспринимает внешнюю красоту, тогда подросток естественно соединяется со своей внешностью через тщесла­вие. Он настолько сильно переживает себя через внешность, что сли­вается с нею в одно целое.

При этом чем большее тщеславие у человека, тем дольше это слия­ние с внешностью сохраняется. Самое большое тщеславие сохраняется до конца жизни. И люди с большим тщеславием, начав сливаться со своей внешностью в подростковом возрасте, сохраняются таковыми до старости. И вот 70‑летняя старушка выходит на улицу и... жалко смот­реть на нее: намазана, накрашена, шляпка невесть какая, ка­кая-то старая кофточка, уже неизвестно какой давности, но вот она уже вся из себя, эта старушка. Все эти жесты, манеры, все подчеркивает внутреннюю слитность со своей внешностью. Она воспринимает себя красавицей. Вот идет она, красавица, и внутренне так себя воспринимает. И она ничего с этим не может поделать — она живет в тщеславии. Это есть действие тщеславия. Хорошо это или плохо, не об этом сейчас речь. Нравится оно вам или не нравится, это уж вы сами определитесь.

Еще пример, как тщеславие реально проживается у взрослого че­ловека. С какого-то момента человек очень хочет купить дубленку. Хо­чется — и все тут. Или шубу. Еще лучше, норковую. Вот наконец-то она куплена. Настал долгожданный момент, когда шуба надевается с предвкушением: «Я сейчас пойду!» И вот уже перед зеркалом первый мо­мент предвкушения. Мужчина и женщина одинаково переживают это состояние. Затем человек выходит и идет... Подходит к месту работы. А ведь человек занимает некоторую должность: он преподаватель, ди­ректор, мастер, еще кто-то. Так вот, в этот момент нет никого: ни пре­подавателя, ни директора, ни мастера — никого нет. В этот момент идет только шуба! Человек заходит на свое предприятие, открывает дверь, и вот оно, вожделенное, началось: «Сколько стоит? Где достал? Как ты смотришься, как здорово!» — И сладость разливается на душе, и нет в этот момент, уж точно, никакого преподавателя, никакого мастера. Никого нет, никаких 45 лет нет, ничего нет, есть толькоодно: есть шуба и только шуба. Вот это и есть тщеславие, вот так оно себя про­живает.

Опытные и умудренные люди, желающие сохранить эту сладость тщеславия, умеют пользоваться шубой. Они три дня походят в ней и делают перерыв. Потом опять три дня походят и опять делают перерыв, В результате за счет встреч и расставаний постоянно сохраняется эта радость новизны воздействия на окружающих людей, и внутренняя радость от при­нятия вещи окружающими людьми. Самые мудрые по тщеславию де­лают следующее. Покупают большой шкаф, закладывают туда пять шуб и ходят, меняя их друг за дружкой. Во всяком случае материальное благополучие провозглашено как первая необходимость. После исполнения Эго-благополучия вспомнить о том, что существуют глубинные уровни совестливости, человек не может, просто не в состоянии. Но надо вернуться к подросткам.

Итак, существенно, что подростковый возраст — это возраст ин­тенсивного проживания тщеславия. Даже дети, которые имеют запечатление совестливого поведения (а совестливое поведение — это всегда жертвенное, это всегда для других и ничего — для себя), даже та­кие дети, тем не менее, по структуре человеческого «Я», отчасти про­живают тщеславие в этом возрасте. Оно в этом случае менее выражено. Это дети всегда простые, и в обращении и во внешности. В них есть простота, и в этой простоте есть глубина, а в этой глубине есть внут­ренняя красота. Имея эту внутреннюю красоту, подростки к внешнему не рвутся, они просто не чувствуют в этом нужды, желания, хотения. Те же подростки, которые этой внутренней простоты не имеют, не за­печатлели со стороны родителей совестливого движения, они не могут это знать вообще, и поэтому активно живут внешним, тщеславием. Вот для них-то, а их 99% сегодня, время подростковое — трудное время. Тщеславие требует многого, чтобы быть на уровне внешнего приятия. Для этого сегодня требуется дорогая одежда, дорогой музыкальный центр, видеодвойка, иномарка. Вот если это все будет, то тогда он внешне принят.

Это ладно, с этим подростки как-то еще мирятся, какая-то часть имеет внутренние силы, чтобы с этим мириться. Не все имеют такое раздутое тщеславие, чтобы рваться к иномаркам в таком возрасте. Но относи­тельно своей внешности начинаются самые тяжелые комплексы. Под­росток жил и жил спокойненько, например, со своей бородавкой на щеке, а тут вдруг однажды подошел к зеркалу и ее обнаружил. И вот с этого момента начинается мука. Заходит в троллейбус, там кто-то захихикал, а у него ощущение, что это по поводу его бородавки. Он заходит в класс, а там — га-га-га — и у него такое ощущение, что здесь только что обсуждали его бородавку. И он готов сбежать куда-нибудь из класса или что-то с этой бородавкой сделать. Он готов ее срезать, да нельзя. Он знает, что после этого может начаться что-то тяжелое для здоровья. Его мама предупредила. И мука от того, что он несет эту бородав­ку на себе, срезать ее нельзя и из-за нее он не принимаем здесь, там, тут. Причем, не принимаем он один раз, а кажется ему — не при­нимаем десять раз в течение дня. И этого различения — один и де­сять — он в себе не знает. Он видит все ситуации, как непринимаемые. В результате начинается наработка комплекса неполноценности. Так вот, комплекс неполноценности — это и есть результат только одного Эго-влечения, единственного — тщеславия. Тщеславие нарабатывает очень мощный комплекс неполноцен­ности у подростков. При этом он хочет состояться через тщеславие в себе принимаемым окружающими людьми во множестве видов деятель­ности, и поэтому он активно их ищет.

Давайте посмотрим, даются ли ему эти виды деятельности теми ус­ловиями, которые мы ему задаем. Ведущая деятельность, которой он занимается — это учебный процесс, а у него, предположим, средние умственные способности, и он не может тянуть на 4 и 5, он может тянуть только на три. И вот про него сказали «троешник» раз, «троешник» сказали два. Сказали в классе, сказали на родительском собрании, сказали в целом по школе, сказали на линейке, сказали лично, сказали между собой, «он между хорошим учеником и плохим учеником» — опять где-то это прозвучало. В результате он начинает считать, что его не принимают, а он хочет быть принимае­мым.

Так на фоне этой деятельности открывается комплекс неполноценности.

Тогда подросток хочет состояться где-нибудь на практике. Он идет в мастер­ские, а у него нет технической способности, она у него средняя. Его приняли в техникум и он здесь учится. Но средняя техническая спо­собность опять выводит его на тройки и в мастерских. И его опять дол­бят: «троечник», еще раз — «троечник». Он хочет состояться и не может. На всех уровнях по поводу его опять идет одно и то же. Здесь тоже не состоялся. Идет интенсивное проживание себя, несостоявше­гося. Если способности все средние, а тщеславие большое, притязания высокие, тогда начинается мощный комплекс неполноценности, заво­рот в самого себя. Это страшная ситуация. Идут срывные реакции. Он вдруг закатывает истерику в учебном процессе, закатывает истерику на практике, закатывает истерику дома и вырывается из этого исте­рическим способом, т.е. просто выбрасывает себя из этой деятельности.

— Не буду там, потому что там меня забили.

Оставшись наедине с со­бой, он пытается реализоваться в свободной среде двора, и там вдруг обнаруживает, что его принимают. Лидер дворовой группы превращает его, подростка со средними способностями, в собственного секретаря, в этакую пешку, которая все для лидера сде­лает. И вот, став такой пешкой при дворовом лидере, он чувствует себя нормально, потому что этот лидер не только пользует его, как пешку, но еще и приближает к себе, и в момент, когда назревают у парня осложнения с кем-то другим, лидер тут же защищает свою пешку. Эта приближенность к лидеру дает какую-то защиту, тщеславие его удов­летворяется, его начинают принимать, он чем-то становится. С этого момента он нашел свою нишу. Теперь в учебном процессеего точно не будет, в производственном процессе его точно не будет, а в процессе двора он будет уверенно и сильно идти, со всеми своими средними способностя­ми. А если таковым лидером оказывается взрослый человек?

Сейчас стали возникать ситуации, когда 35–40‑летний мужчина вдруг находит себе нишу в подростковой среде. Когда-то он был таким вот среднего уровня подростком, у которого остался сильный уровень притязаний по тщеславию и гордости. Он не состоялся в об­ществе, притязания сохранились, и вот теперь они нашли себе нишу. Теперь он предлагает подросткам те ценности, которыми они живут, идя на поводу у этих ценностей, более того, исполняя свои ценности в них (т.е. ценности Эго-влечений), он формирует этакую группу, в ко­торой он — лидер. Он лидер скрытый, обнаружить которого невозмож­но. Стоит вообще огромных трудов, чтобы его вскрыть, потому что все подростки его защищают, защищают активно, по внутренней потреб­ности, потому что он позволяет приобрести нишу для них приемлемую, где они приняты окружающими сверстниками. И если подросток своего лидера предаст, если он вдруг лишится своего лидера, он сразу лишится целой группы принимающих его ребят. Тщеславие не хочет такого действия, особенно не хочет такого действия гордость.

В результате всякий момент неучитывания тщеславного проявле­ния ребенка в подростковом возрасте неизбежно выщелкивает его из деятельности, которую мы, взрослые начинаем для него организовы­вать.

Коснемся остальных шести Эго-влечений. Матушка шести Эго-влечений — влечение к пище. Оно существует в двух видах — влечение желудочное и вкусовое. Под ними — масса разновидностей.

Желудочное влечение удовлетворяется только тогда, когда пузо — как барабан. И до этого состояния оно должно дойти, иначе не про­изойдет удовлетворения от еды. Влечение к пище по вкусу требует раз­нообразного, но понемножку, да чтобы попикантней, да чтобы повкусней. На самом деле физиологически потребные для человека объемы пищи очень небольшие, незначительные. Для всякого человека физиологически достаточно в день двух горстей зерна. Даже не требу­ется разнообразия, просто зерно в чистом виде, на день этого доста­точно. Однако мы этим не ограничиваемся, все остальное — от влечения к пище, это все наносное, от Эго.

Следующее влечение — это влечение к вещам и деньгам. Причем, есть такая жесткая закономерность — всякое влечение (в крайней фор­ме) хочет пользоваться предметом своего влечения в одиночку. И по­этому тщеславие хочет стоять на сцене единично. Если это актер, то значит актер-одиночка, театр одного актера. Если певец, так чтобы не ансамбль, а один певец — тщеславие требует. Если награждают, то чтобы не группу награждали, а меня одного, если аплодируют, то чтобы не группе, а мне одному.

Гордость — влечение к самодостаточности. Я — над всеми один, а все остальные — ниже меня. Высшее прояв­ление гордости — это желание быть императором всей империи, а под империей имеется в виду все человечество. Гитлер, например, шел по гордости. Чингисхан также. Кто-то из нас так идет, но на своем уровне, на уровне своего коллектива, на уровне своей группы и т.д. Влечение к деньгам и к вещам в крайней форме было опи­сано у Пушкина в «Скупом рыцаре». У скупого рыцаря доминантно влечение к деньгам. Одно желание — чтобы деньги были, и нет влече­ния ни к вещам, ни к пище, поэтому он деньги ни на что и не тратит. Важно, чтобы они просто были, поэтому он спускается к ним и сидит, перебирает их. Пользовать это? Да у него нет других влечений. У него есть лишь одно ощущение, что у него есть деньги, и все.

Влечение сексуальное очень сильное, могучее. Сексуальное влече­ние бывает разное: к другому полу, бывает к своему полу, к детям, к старым, существует масса разновидностей разных извращений.

Влечение к гневу. Это одно из сильнейших Эго-влеченийчеловека. Чувство раздражения, досады, чувство гнева — это все происходит от Эго-влечения. В аффекте гнева отдавшись этому Эго-влечению, человек обычно не может вырваться из него. Он понимает головой, что надо остано­виться, но ничего не может сделать — его несет. И пока не вынесло до конца, он не может сделать остановку. Когда он вынесся весь, вот тогда он успокоился внутренне, его влечение к гневу удовлетворено.

Другое влечение — влечение к унынию, к праздности, влечение проводить время в удовольствиях для самого себя. «Уныл от дел», уныл от забот, уныл от исполнения нужд окружающих людей. Отклика на нужду это влечение вообще не знает и знать не может, оно есть постоянное внутреннее желание исполнять тот или иной способ безделья. Один вариант — это многолежание после того, как человек про­снулся. Другой вариант — это многошатание, когда человек шатается из угла в угол и вроде бы не очень понимает, что он делает, но, в то же время, вроде бы занят (непонятно чем). Третий вариант, когда он весело проводит время: танцует, пляшет, поет. «Лето красное пропела, оглянуться не успела...». Это и есть Эго-влечение.

Наконец, последнее влечение — влечение к печали. Это самое тра­гическое влечение, которое сегодня вышло на доминантный фон. Проявляется оно как чувство тоски, одиночества, обиды. Оно об­ладает способностью к самозакручиванию как желание быть в одино­честве в этом влечении, в самозакрутке. По энергетике это влечение наиболее обеспеченное. Ни одно другое влечение инстинкт самосохранения превозмочь не может, только Эго-влечение печали. Нам кажется, что в печали мы обессилены, а на самом деле это бессилие мощной энерге­тики, энергетики печали, тоски, из которой вырваться невозможно. Эта энергетика сильнее инстинкта самосохранения, и если человек в этой энергетике закрепляется, погружается в нее, то он обладает достаточной си­лой для того, чтобы покончить свою жизнь. Ситуация очень тяжелая в этом плане. С каждым годом в геометрической прогрессии растет число подростков, как девушек, так июношей, с интенсивно развитым Эго-влечением пе­чали. Это все связано с массой проблем: в частности, с феминизацией, с инфантилизацией у мальчиков, когда они воспитываемы матерью без отца. Даже в ситуации полной семьи, чаще всего мы имеем почти безотцовщину, т.к. отца просто нет дома, он только приходит спать или отдыхать. Маль­чики остаются практически без мужчин, и в результате — сильнейшая феминизация. Все это очень сильно работает на Эго-влечение печали, это все — подкрепление ее энергетики, как результат — процент детей с этим Эго-влечением растет.

Все случаи несостаивания в обществе укрепляют Эго-влечение печали. Вся­кая несостоятельность по тщеславию, по гордости, по влечению к пи­ще, по влечению к деньгам — все работает на печаль, если в человеке есть Эго-влечение, каким-то образом проявленное. Если не состаивается ни одна из семи, то состаивается печаль.

Надо иметь в виду, что в подростковом возрасте идет очень сильное эротическое разжжение, потому что все Эго-влечения активно прояв­ляются в этом возрасте. Заметим, что есть доминантные, а есть недо­минантные Эго-влечения. Независимо от доминантности или недоминантносги, Эго-влечения гордости, тщеславия и сексуальности проявляются в обязательном порядке, независимо от силы и интенсив­ности их запечатления. Они все будут проявляться непременно. Поэтому по гордо­сти обязательно будет происходить обретение себя в группе. И тщеславию обязательно будет происходить обретение себя, принимае­мого окружающими людьми. Обязательно произойдет несколько раз интенсивная эротизация внутренних переживаний. Существуют два-три пика активного возбуждения, которые проявляются во влечении к своему полу, к другому полу, и т.д.

Очень сильно идет работа на Эго-влечение гнева. Это одно из самых сильных Эго-влечений подросткового возраста, которое активизируется очень сильно. Малейшая зацепка — немедленный взрыв гнева. Поэто­му, работая на ударнике, и отдаваясьвсем своим внутренним ощуще­ниям, он выдает и ритм гнева. В результате один ударник, независимо от того какие доминанты у него есть, несет все восемь Эго-влечений, один ударник в любой песне выдает всю гамму Эго-влечений. В итоге, одна песня отличается от другой только тем, что ударник в одной песне выдает больше сексуальный ритм, в другой больше пищевой, в третьей больше ритм гнева и т.д. А так как за одну дискотеку сразу несколько десятков песен, то весь набор Эго-влечений происходит здесь активно. Именно поэтому сегодняшняя музыка — страшная вещь.

 

Теперь перейдем к вопросам.

 

— На каком Эго-влечении работает пристрастие к рок-музыке?

—Во-первых, вся бит-музыка — Эго-влеченческая. Это надо знать. Рок-музыка разжигает многие Эго-влечения. Глубинных уров­ней в ней нет вообще. Ведущим инструментом в рок-музыке является ударник, который выдает ритм определенного Эго-влечения, многое за­висит от того, кто на барабане. Если на барабане сидит человек, доми­нанта которого влечение к пище, то он и выбивает ритм этого Эго-влечения. Талантливым считается музыкант, искренне отдающий­ся игре, а поскольку он находится в Эго, то это значит искренне погру­зившийся в доминантное Эго-влечение.

В рок-музыке используются два мощнейших средства по снятию внутреннего нравственного контроля за собственным поведением:

— превышение допустимого уровня звука;

— нарушение зрительного восприятия посредством стробоскопа.

Достигается это с помощью новых технических средств, ранее не­известных. Первое стало возможным после изобретения мощных уси­лителей, мощных акустических систем, которыемогут создавать звуки, превосходящие по мощности 80 децибел. При уровне звука 100–120 де­цибел — это зонтроговый уровень — все внутренние защитные меха­низмы срываются, перестают действовать и тогда человек полностью отдается тому, что работает в его Эго-ядре. Все внутренние табу сни­маются, внешние табу снимаются, ядро получает полноту его сущест­вования в данном человеке.

Изобретение лазеров позволило создавать стробоскопическое осве­щение в огромных залах рок-концертов. Стробоскоп разрушает зри­тельное восприятие, ощущение пространства, привносит ощущение странности происходящего. Если человек продолжает быть в этом даль­ше, то наступает стадия внутреннего шока, третья стадия — внутрен­нее раскрепощение, четвертая стадия — стадия огульного действия всех Эго-влечений. Использование этих двух воздействий дает полный эффект раскрепощения Эго-ядра. В результате если на ударнике был человек с Эго-влечением к пище, то они там начинают интенсивно «поедать» друг друга (можно дойти и до такого состояния), или же они интенсивно хотят есть, и после, выходя с представления, они начинают активно насыщаться. Кстати, многие после дискотек очень сильно хотят есть. Многие думают, что они много едят потому, что там сильно физически измотались. Ничего подобного! Обратите внимание, что даже те подростки, которые присутствовали, но не танцевали на этом вечере, приходят домой и тоже много едят.

Если же работающий на ударнике находится в сильном сексуальном возбуждении, то идет мощный секс-ритм. Чаще всего именно это и про­исходит, потому что 19‑тилетний возраст интенсивной работы на удар­нике, это возраст сексуальной доминанты, в этом возрасте сексуальность активизируется независимо от того, какая доминанта у него вообще.

Из вашей периодизации следует, что человек с рождения до зрелости психологически запрограммирован. Скажите пожалуйста, влияет ли развитие общества в целом на смещение сроков этих пери­одов, и какие тенденции в прошлом были и какие тенденции в будущем будут? У меня сложилось впечатление, что это какая-то неизбежная застывшая программа, типа той, которая у человека в гипоталамусе, и независимо ни от чего он развивается по ней.

— Давайте рассмотрим развитие растительного организма, до­пустим, пшеницы. Пшеница имеет определенные фазы развития, при­чем сколько бы лет ни прошло, а она проходит одни и те же фазы в своем развитии. И это естественно и закономерно. Такова природа становления пшеницы, та­кова природа любого растительного организма. Если рассмотреть жи­вотное, допустим собаку, то и она проходит определенные этапы становления, физиологические, психологические. Они заложены в при­роду, обеспечивают полноту подготовки зрелой собачьей жизни. Точно таким же образом и природа человека имеет внутреннюю программу становления, есть такая программа. Она естественна, и без нее подготовка к взрослой жизни пошла бы неверно.

Если вы внимательно всмотритесь во все эти периоды, вы увидите удивительную мудрость природы человека. Основные фундаменталь­ные действия взрослого проходят сначала период запечатления, т.е. восприятия от взрослых. Потом период самостоятельного проигрывания в собственных поступках. На все это накладывается идущее через мно­гие годы осмысление собственного поведения. Вот эта триада, как бы эти три слоя проживания, дают полноту подготовленности к взрослой жизни, и после 24 лет человек действительно способен жить взрослой жизнью.