Глава 43. Королевство Слепых 3 страница
Я едва не задохнулась от вкуса газированной моркови. Плывущее ко мне лечебное зелье звякнуло об пол.
— Нейварро? — переспросила я, поставив колу в безопасное место — на один из анклавовских ящиков.
— Твоюжма!.. — заржал Каламити, топая от смеха. — И эт твой план? — спросил он, замахав крыльями. — Ты хочешь мериться силами с самой большой анклавовской военной базой?
Вот чёрт.
— С базой, над которой постоянно висит Циклон?
Ебать-колотить.
— С базой, где мой батя сержантом служит?
Принцесса Луна напихала мне в вагину лунных камней под завязку и вызвала домой. Анклав построил целую ебучую военную базу вокруг него!
— Это будет тайная операция? — спросил он, в открытую потешаясь над моей идеей. — Или ты планируешь всего-навсего широкомасштабное наступление?
Я уже открыла рот для ответа, но из меня вышел только писк.
— Агась. Вот это будет веселуха.
Он хотел сказать что-то ещё, но звук открывающейся двери заставил его замолчать. Мы ждали, пытаясь услышать того, будь то пони или не пони, кто только что вышел на лестницу над нашими головами. Наши уши встретила только тишина.
Через мгновение мы услышали приглушённое "Дэш" Реджи.
Крылья Каламити опустились.
— Мой брат? — спросил он, не решаясь договорить.
— Боюсь, ещё жив, — ответила Реджи. — Простите, я отвлеклась.
Отвлеклась?
— Я обнаружила, что они держат здесь пленников, — объяснила Реджи. — Кто за то, чтобы освободить их?
— Добро пожаловать в команду, — усмехнулся Каламити.
* * *
Один пегас в анклавовской броне на корабле, полном пегасов Анклава, в сопровождении двух невидимых и практически бесшумных партнёров. Если бы мы не смогли провернуть это, мы не заслуживали победы.
Музыка в моём наушнике снова поменялась. Теперь звучало нечто напоминающее панихиду.
— Салют, подруга, — весело крикнул Каламити, приближаясь к кобыле на сторожевом посту перед корабельным тюремным отсеком. Заслужив от меня очередной фэйсхув. — Скучаешь?
— Остановись и назови себя, — приказала пегаска-охранница.
— Виндшир, — тут же соврал Каламити. — Старший офицер связи. Переведён с «Рассвета» на прошлой неделе.
Это была опасная игра. Но если кобыла была знакома с семьёй полковника, то использование имени и звания его брата придавало нашим действиям вполне законный вид. В конце концов, вполне объяснимо, что полковник Отэм Лиф хотел держать брата при себе во время этой операции. А акцент Каламити придавал правдоподобности всей этой истории.
Не вызовет ли у неё подозрений то, что старший офицер связи носит броню Анклава, а не офицерскую униформу? В этом мне пришлось полностью довериться инстинктам Каламити и его опыту службы в Анклаве. Однако если ей было известно, как выглядят братья Отэма Лифа, то малейший взгляд под броню сказал бы ей, что Каламити лжёт. А по его раскраске она бы поняла, что это совсем другой брат Отэма, тот, которого объявили предателем. Тот, которого Анклав должен был убить на месте. Уловка Каламити была призвана поднять кобыле настроение, чтобы отвлечь от угадывания его настоящей личности.
— Старший офицер связи? — переспросила кобыла, немедленно делая мои опасения бессмысленными. — Так может ты объяснишь мне тогда, какого сена происходит с Хищником «Перистый»? — Она раздражённо посмотрела на Каламити. — В смысле, у нас ведь есть метка корабля, так? И даже если лазутчикам удалось отключить её, метки есть у всех пони в броне на борту. Почему бы просто не засечь проклятый Хищник и не сбить его?
— Потому что мы хотим сохранить в целости все Хищники, — с упрёком сказал Каламити. — Корабль пока не атаковал нас, и я полагаю, есть ещё надежда, что наши войска по-прежнему держат его под контролем. А что касается его отслеживания? Держу пари, что диверсанты не оставили нам ни единого канала для связи.
Управление дверью имело облачный интерфейс, к которому требовался пароль. Мы с Реджи дружно принялись его взламывать, пользуясь её когтями и моим здравым смыслом, пока Каламити отвлекал внимание охранницы.
Он покачал своей бронированной головой.
— Не-а. Вероятнее всего, они запустили этот свой некро-шум широкополосно, забивая им каждый сигнал, исходящий с «Перистого». Блокируя метки, — проржал Каламити. — А чёрт, да возможно, в этом-то и весь смысл, а нарушение связи — это так, побочный эффект.
Пароль был "Мягколапка". Я даже и не знала, что подумать об этом.
— Так это ведь на самом деле демон? Да? — спросила кобыла. — Я слышала, что некоторые из них смогли пробраться в наш мир из ада, когда взорвались жар-бомбы.
— Я не верю в демонов, — ответил Каламити. — И в богинь тож не верю. По мне, так глупо винить какие-то внешние силы в том, что этот мир всё больше погружается в дерьмо. Мы сами это делаем, своими копытами. И, по-моему, у нас неплохо это получается...
Я встала позади кобылы и откинула капюшон, подавая Каламити знак. Реджи ввела код, пока мой друг отвлекал внимание охранницы. Замок негромко зажужжал, открываясь. Чтобы пегаска ничего не заподозрила, Каламити подошёл к ней поближе и немного повысил голос, перекрывая шум.
— ...я уверен, что этот так называмый демон не более чем простой пони. — Он сказал это так, как будто это было не просто его личное мнение, а версия, которой придерживался Анклав. Пегаска, казалось, поверила в это. — Ну или какой-нибудь монстр, мутант, который появился после войны.
Мы с Реджи проскользнули в тюрьму.
Нашему взору открылся коридор высотой в два этажа с множеством камер. Каждая камера закрывалась магическим полем, которое светилось голубоватым светом. Точно такое же использовалось в магической клетке, в которой довелось побывать мне, Каламити и Дитзи Ду меньше недели назад. Едва слышные звуки плача донеслись до наших ушей.
Большинство камер пустовало. Большинство. Тут были пони. Не только взрослые, но и жеребята. Некоторые заключённые ходили по своим камерам, другие же просто лежали на жёстких металлических койках. Их всех объединяло то, что они были уроженцами Пустоши. Они были грязными, пыльными и смотрелись как-то странно на фоне суровой чистоты анклавовского судна. Обнаружив источник плача, я отпрянула — это была кобыла, баюкающая обмякшее тело своего жеребёнка. Он умер, находясь в плену Анклава.
Изнутри тюрьму охраняли два пегаса. Сейчас они стояли у заднего воздушного шлюза, но всё равно услышали звук открывающейся двери.
— Мне кажется, я что-то слышал, — сказал один из охранников, когда они, осматриваясь, двинулись по коридору.
Я едва успела шагнуть в сторону, когда один из них прошёл мимо, махнув хвостом в сантиметре от меня. Часть меня страстно желала выхватить Малый Макинтош и в упор засадить пулю ему в голову. Он заслуживал этого. Но шум переполошил бы весь корабль. Как бы мне хотелось, чтобы с нами сейчас была Вельвет Ремеди с её обезболивающим заклинанием или Лайфблум, или Ксенит с её парализующим ударом. Но так как их не было рядом, я сделала лучшее, что могла.
Мой рог засветился, выдавая моё местоположение, когда я обхватила своим телекинезом их шеи и сдавливала их до тех пор, пока они не перестали брыкаться.
Реджи откинула свой капюшон и огрела одного из охранников, который ещё вяло шевелился.
— Помоги мне отключить энергетические щиты.
Я тоже откинула свой капюшон, полагаясь на то, что заключённые не станут выдавать нас, и двинулась к терминалу, управляющему клетками.
Пока мы с Реджи ковырялись в терминале, я не смогла сдержаться, чтобы не сказать:
— Если это имеет значение, знай — я горжусь тобой. Помощь этим пони ты поставила выше своей мести.
Реджина Грознопёрая издала смешок:
— Я делаю это не ради твоего одобрения, но всё равно спасибо. — Заметив мой удивлённый взгляд, она вздохнула. — Это из-за Кейджа. Где бы сейчас ни был мой брат, я хочу, чтобы он одобрял меня. И я думаю, что это именно то, чего он ждал от меня. То, что он сделал бы на моём месте.
Я вспомнила, как юный грифон покупал мятую консервную банку у Сильвер Белл, только чтобы порадовать малышку.
— Думаю, ты права, — предположила я. — То есть, я знаю, что мы были знакомы с ним совсем не долго. Но из того, что я успела узнать о нём... Да, он бы это одобрил.
Реджи кивнула.
— Чего будет стоить месть, если в процессе я опозорю его память.
Она посмотрела на меня, в уголке её глаза дрожала слеза.
— Знаешь, он всегда хотел заниматься вещами вроде вот этого. Я тоже, разумеется, — добавила она поспешно. — Но он хотел быть героем. Он хотел, чтобы грифоны играли куда лучшую роль в жизни Эквестрии. — Она мрачно улыбнулась. — Иногда мне казалось, что он воспринимал существование Стерн и подобных ей как личное оскорбление и пытался компенсировать то, что они творили.
— Вы! — воскликнул один из заключённых. Я повернулась на голос и узнала Трекера. Нефритовый пегас ударил копытами по энергетическому щиту, не обращая внимания на ответный удар. — Вы не должны быть здесь! Уходите, пока ещё можете. Пока они не схватили и вас тоже!
— Ни за что, пока не вытащим всех вас отсюда, — решительно ответила я с улыбкой. Многие пони поднялись на ноги и приблизились к магическим барьерам, взирая на нас с Реджи со смешанным выражением надежды и неверия. — Встречайте спасательную команду.
Звук сирен наполнил тюремный отсек. Я посмотрела на Реджи широко раскрытыми глазами, уверенная, что кто-то из пони включил тревогу и что скоро сюда ввалятся солдаты Анклава.
Затем мы почувствовали первую лёгкую вибрацию, прокатившуюся по полу. Тюремные помещения находились вблизи внешней обшивки «Громовержца» (у меня возникло страшное подозрение, что воздушный шлюз здесь был нужен для того, чтобы избавляться от заключённых на большой высоте), и мы, судя по всему, чувствовали последствия ударов зенитных орудий Собора.
На лице у Реджи отразилась та же мысль.
— Вот мы и на месте.
* * *
Я никогда не видела такой дисциплинированный и упорядоченный хаос, как в осадной платформе Анклава во время сражения. Каждый пегас знал, куда идти и что делать, и они делали это быстро, под громогласное рявканье своих командиров. Так как военный канал связи лежал, офицеры поднялись под потолок, время от времени задевая его крыльями, крича на подчинённых и через весь корабль друг другу.
Никто не обращал внимания на одинокого, гружёного рюкзаками солдата Анклава, целенаправленно двигавшегося по коридору и свернувшего в ангар одного из причалов «Громовержца».
— Куда, Лил'пип? — спросил Каламити.
— Тебе эт понравится, — ответила я из-под зебринского плаща. — Ты пойдёшь сейчас и угонишь один из небесных танков Анклава.
— Отлично. — Я почти слышала, как он лыбится у себя под шлемом. — Анклав нам должен за «Небесный Бандит».
— Как только свалим с корабля, надо будет открыть воздушный шлюз, — добавила Реджи. — Надо ещё пассажиров на борт взять.
Весь корабль наводнился звуками духовых инструментов, барабанов и скрипок, которые сменили тяжёлую классическую музыку на боевой "Полет Шедоуболтов".
"Вот и всё, пони," — прогремел над музыкой голос полковника Отэм Лифа. — "Вот тот момент, ради которого вы тренировались, момент, который потребует всего вашего опыта. Вы рождены для этой битвы. Время разделить пегасов и грифонов. Время надрать задницу Красному Глазу и показать ему, что переходить дорогу Анклаву, уничтожать наших братьев и сестёр было с его стороны совершенно глупо. Мы сражаемся во имя каждого пегаса, позорно убитого в Прекрасной Долине во время подлого нападения...” — Мониторы вдоль стены ожили, эмблема Анклава сменилась медленно прокручивающимся списком имён, окрашенных в красный — каждый пегас, убитый в Прекрасной Долине во время взрыва жар-бомбы. Я заставляла себя не смотреть, не читать каждого имени. Я знала, что должна была. На мне была ответственность за их гибель... Но если бы я посмотрела, я бы не смогла идти дальше. — “...Мы сражаемся во имя наших близких, во имя нашего дома и нашего Анклава!”
Мы направились через палубу ангара к одному из чёрно-зелёных танков, "Полет Шедоуболтов" звучал всё громче. Двери ангара с шумом раскрылись, открывая задымлённое, жёлтое небо. Дымки от взрывов зенитных снарядов заполонили его.
Отряд пегасов в чёрной панцирной броне промчался мимо ворот ангара, вступая в битву с крылом тёмно-зелёных аликорнов, находящихся под защитой их щитов. Я слышала разряды энерго-магического оружия и выстрелы классического огнестрельного оружия, доносящиеся с земли под нами. Все эти звуки смешивались в безумно раздражающий гул. В небо начали подниматься первые небесные танки и колесницы-бомбардировщики, вылетая из глотки корабля прямо в эпицентр сражения.
Каламити открыл самый большой из небесных танков, что мы только смогли отыскать. Вооружён он был многоствольными плазменными пушками (типа той, из которой Каламити стрелял в Топаза: слишком большими даже для боевого седла) и мог перевозить до дюжины солдат в полной боевой экипировке за раз. Каламити побежал в перед танка и начал запрягать себя в боевую упряжь, пока я и Реджи устраивались позади. Прямо перед тем как взойти на борт, я заметила выведенное по трафарету на борту небесного танка название: "Черепаха".
Пара солдат Анклава подскакала к задней части «Черепахи». Они видели, что Каламити запряжён и готов к вылету, и собирались запрыгнуть внутрь. Реджи откинула свой капюшон, представая перед ними на какое-то мгновение с ухмылкой на лице, прежде чем я захлопнула люк перед их носом.
— Простите, парни. Тут уже занято.
Нужно было видеть их ошеломлённые лица.
— Гони, — крикнула я Каламити, откидывая капюшон, как только люк закрылся. Я взглянула на люк, и пони в моей голове запаниковала, потому что я понятия не имела, как он запирается. — Сейчас. Самое время. Гони немедленно! — Я не собиралась давать тем двоим времени, чтобы очухаться, открыть люк и пристрелить нас.
Каламити расправил свои крылья внутри бронированной кабины «Черепахи», взмахнул ими дважды, и я почувствовала, как танк отрывается от пола ангара.
Мгновением спустя мы уже вылетали из дверей ангара, горизонтальные проёмы окон «Черепахи» пропускали болезненный золотистый свет зарева над Вечнодиким лесом.
Под нами расстилался огромный комплекс из металла, камня и коричневого бетона — Собор. В его центре возвышалось воздушное строение в готическом стиле со ступенчатыми сводами, аркбутанами и розовыми витражами. Его окружал хорошо укреплённый замок с толстыми стенами, башнями и бойницами. В башнях располагались зенитные орудия, наподобие тех, что однажды защищали город Дружбы. Там был даже ров, и я могла видеть тень чего-то огромного размером с три дюжины пони, плавающего в нём.
За внешними стенами замка и рвом Вечнодикого леса уже не было. На многие мили во всех направлениях не было ничего, кроме чёрного пепла и покорёженных пней. С трёх сторон землю разрезало глубокое ущелье, через которое был переброшен лишь узкий, похожий на крепостной, мост.
Выжженная земля была заполнена пони. Не десятками, и даже не сотнями. Тысячи пони, одетые в цвета Красного Глаза, были готовы схлестнуться с Анклавом в свирепой битве. Войска Красного Глаза укрывались в траншеях и дотах, ещё больше выстроились вдоль стен замка, посылая заряды в небо. Аликорны и грифоны Красного Глаза встречались с пегасами лицом к лицу в небесах.
Битва носила явно односторонний характер. Бомбардировщики Анклава засыпали своими взрывчатыми веществами укрепления внизу, находясь при этом на высоте вне зоны поражения зениток. Каждый Хищник даже в одиночку мог сравнять Собор с землёй концентрированным огнём. И одним богиням ведомо, что мог натворить «Громовержец» сам по себе.
Два Хищника с «Громовержца» присоединились к тем четырём, что уже кружили вокруг Собора, бомбардируя его шквальным огнём плазмы. (Я полагала, что третий был сейчас занят поимкой «Перистого»). Три Хищника имели признаки повреждения от артобстрела, один из них извергал густой дым и начал крениться, выбиваясь из строя.
Каламити провёз нас широким кругом, избегая попадания на линию огня. Мы приблизились к воздушному шлюзу тюремного блока. Трекер уже был готов открыть его, ожидая нашего прибытия. Я открыла люк в «Черепахе», когда Каламити пришвартовался к «Громовержцу». Посадочная платформа Циклона двигалась еле-еле, прыжок с неё на наш небесный танк был не столько опасным, сколько щекотал нервы. Я заняла позицию у люка, чтобы помогать пони. Реджи забралась в кресло стрелка одной из плазменных пушек.
Первая пони, серая кобылка с поразительно фиолетовой гривой, шагнула на край воздушного шлюза. Она судорожно сглотнула, её колени дрожали, а лоб покрылся испариной от усилий, прилагаемых ею, чтобы не посмотреть вниз.
— Всё хорошо, — подбодрила я её. — Ты справишься.
Наше внимание, как и внимание всех остальных пони, принимавших участие в битве, внезапно было обращено вниз, привлечённое ужасным, сотрясающим всю Эквестрию, рёвом. Что-то огромное, мрачное и кошмарное поднималось от Собора, чудовищная чёрная тень закрыла затянутое дымом солнце. Огромные злобные красные глаза с ненавистью уставились на нас, воздух взбивался массивными кожистыми крыльями.
Затем оно направилось к одному из Хищников, извергая пламя. Когда оно повернулось, я смогла различить его когти и шипы размером с пони и переливающуюся зелёную чешую, а также глубокие шрамы, которые выглядели больше похожими на хирургические, чем на полученные в бою. Также я заметила странное механическое свечение, исходящее от одной из ран, которая ещё не полностью зажила.
В Вечнодиком лесу жил дракон. Да не просто дракон, Луна его дери, а чёртов прадед всех драконов. Древний дракон был настолько стар, что был огромным, гигантским, просто ненормально большим полностью выросшим драконом даже тогда, когда Спайк был ещё ребёнком!
И он сражался на стороне Красного Глаза.
Дракон взревел снова, схватив Хищник своими когтями, в то время как остальные три наводили на него свои орудия. "Убийцы Драконов" — так назвал их Каламити. Что ж, им выпал отличный шанс доказать, что они достойны этого звания. Дракон обдал пленённый Хищник удушающим чёрным дымом и взвыл, когда остальные Хищники пронзили его яркими энерго-магическими лучами. Он щёлкнул хвостом, ощетинившимся массивными шипами, каждый из которых сиял жуткой энергией, и обрушил его на одного из атакующих Хищников, оставляя глубокие борозды в его лобовой броне.
Моя челюсть упала, громко стукнув по полу «Черепахи». Эти шипы были магически зачарованы. Я уставилась на необычные, светящиеся красным глаза дракона и сразу поняла, о ком они мне напомнили.
Красный Глаз. Кибернетически. Улучшил. ДРАКОНА!
Я моргнула, пони в моей голове была ошеломлена. А потом начала крутиться.
— Всё, хватит. Мы приземляемся сейчас же! — крикнула я, оборачивая сбежавших пони-пленников своей магией и бесцеремонно перемещая их в салон «Черепахи». — Каламити, валим нахрен с неба!
Я закрыла люк, извиняясь перед заключёнными, и втиснула себя в свободное кресло стрелка плазменной пушки. Кресло и управление явно были рассчитаны на более крупную пони, к тому же я была примерно так же хороша в управлении энерго-магическим оружием, как и в фехтовании. Но до тех пор, пока у меня не было возможности подстрелить свой же проклятый танк, думаю, даже от меня могла быть польза.
Реджи уже открыла огонь, паля по соседним небесным танкам и бомбардировщикам Анклава. Пронзительный визг её плазменной пушки больно резал по ушам.
— О ДАААА! — крикнула Реджи через какофонию стрельбы. Один из её выстрелов превратил Анклавовский бомбардировщик в каскадный пиротехнический взрыв, переливающийся всеми цветами радуги. Она развернулась к следующей цели, до того как фейерверк рассеялся. — Обожаю эту амфибию!
— Черепахи — рептилии, — поправила я её. Подсоединив свою ПипНогу к турели, я скачала софт небесного танка и увеличила до максимума уровень своего заклинания прицеливания.
— Без разницы, — ответила она, пренебрежительно махнув крылом. — Эй, Каламити. Мы можем оставить её себе?
Следующие три её выстрела вывели из игры двух бронированных пегасов Анклава, спасая весьма удивлённого этим фактом аликорна.
Некоторые из бойцов Красного Глаза, выстроившихся вдоль стены Собора, открыли огонь по «Черепахе», когда Каламити подвёл нас слишком близко. Я ахнула в испуге, когда двое из беглецов рухнули замертво, прошитые пулями. Некоторые пони начали истошно вопить. Более уравновешенные тут же вмешались, пытаясь предотвратить панику. Трекер громко скомандовал всем лечь на пол и сжаться, делая из себя как можно меньшую мишень. Оглядев внутренности танка, я открыла один из рюкзаков, наполненных медицинскими препаратами.
Пули не столько пробивали броню танка, сколько полностью игнорировали её. Не было даже пулевых отверстий. Войска Красного Глаза использовали боеприпасы, на которые было наложено заклинание обхода брони.
Я направила свою плазменную пушку на солдат вдоль стены, пытаясь расчистить нам путь, чтобы приземлиться, не потеряв больше ни одного пони. С учётом зачарованных пуль и дракона, битва внезапно перестала носить столь односторонний характер.
Где-то сверху раздался рёв дракона.
* * *
Шум битвы снаружи едва лишь нарушал глубоко религиозную атмосферу центрального здания Собора. Строения вокруг него, оказавшиеся казармами и тренировочными полигонами, сейчас пустовали, так как эта часть армии Красного Глаза сражалась с захватчиками Анклава. Другая, большая часть, насколько я знала по данным из пары взломанных терминалов, располагалась в Филлидельфии. Всего через несколько дней руины Филлидельфии готовились стать местом проведения крупнейшей битвы в Эквестрии после (а может и до) войны между пони и зебрами.
И тысячи невинных погибли бы в огне этой битвы или были бы уничтожены Анклавом, если бы я не нашла способа остановить это.
Мы оставили беглецов в одном из бараков, поручив им забаррикадироваться внутри до нашего возвращения. Я не могла им помочь и думала, что мы затащили их с пресловутой раскалённой сковороды в равноценный пожар. Но вряд ли было хоть какое-нибудь место во всей Эквестрии, где они были бы по-настоящему в безопасности. Разве что в хижине Зекоры, и мне бы очень хотелось, чтобы Каламити отвёз их туда, пока я продвигалась вперёд. Но моё нутро подсказывало мне, что у нас не было времени на это. Как только я освобожу единорогов, которых Красный Глаз намеревался принести в жертву своему проклятому Вознесению, мы должны были сматываться как можно быстрее. Я уже планировала, как буду левитировать многих из них на буксире, пока Каламити будет вести «Черепаху» со всей возможной скоростью. С определённой долей везения она могла бы стать самой быстрой летающей черепахой в истории.
Наше трио пробиралось через Собор. Каламити снял броню Анклава в «Черепахе» и надел зебринский стелс-плащ обратно. В этот раз видимой была Реджи. В войсках Красного Глаза было достаточно грифонов-Когтей, так что никто не бросал на неё косых взглядов.
— Это меня даже пугает, — призналась грифина после того, как кто-то из отряда бойцов Красного Глаза, пробегавшего мимо в гарнизоны, остановился, чтобы улыбнуться и помахать ей.
Мы прошли под аркой. Надпись, вырезанная в камне, гласила: "Равенство есмь Гармония".
Пони в робах мимоходом прошли рядом с нами, напевая что-то низкими голосами и не обращая никакого внимания на Реджину.
Мы увидели ещё двух пони впереди нас, любовавшихся одним из многих разноцветных витражей. Третья пони присоединилась к ним, мои уши уловили фразу: "Идём к Благословенному Единству". Другие пони в робах сразу же повторили за ней как попугаи.
— Это Дискорд, — сказала новоприбывшая двум другим пони. — Дух Дисгармонии. — Она произнесла это внушительным голосом "профессиональной всезнайки": — Красный Глаз был так впечатлён после визита в Кантерлот, что перевёз все окна из Королевского замка в наш Собор.
Я уставилась на окно. Не на монстра, изображённого на нём, а на маленькие розоватые кусочки стекла. Волна страха захлестнула меня, когда я осознала, что соборное окно сохранило в себе остатки Розового Облака. Я тут же представила себе, как каждую минуту из отравленного стекла понемногу вытекает некромантический газ и распространяется по зданию.
— Никогда о нём не слышал. Что с ним случилось? — задал вопрос один из пони в робе.
— А никтооо не знааает, — подразнил его другой пони. И сразу выпрямился: — Не, честно. Принцессы Селестия и Луна победили его и превратили в статую. Он всё ещё был в Кантерлоте, когда начался апокалипсис. Одни говорят, что бомбардировка Кантерлота пробудила его, но только лишь чтобы доказать, что Розовое Облако одинаково смертельно и для духов, и для Принцесс. Другие поговаривают, что он до сих пор был заточён в камне. Тогда, вероятнее всего, он был уничтожен, после того как враги стёрли с лица Эквестрии Руины Кантерлота...
— А кто-то говорит, — ляпнула третья, — что Дискорд освободился с началом войны, но был настолько слаб, что теперь он всего лишь жалкий дух, разгуливающий по Эквестрийским Пустошам и раскладывающий патроны и крышечки в случайных местах! — усмехнулась она. — Или... может быть, это делает Призрак Пинки Пай?
Другие два пони тупо уставились на неё, после чего их чуть не разорвало от смеха.
— Айсикэл, ты такая непредсказуемая!
Впереди показалась ещё одна огромная арка с широко распахнутыми стеклянными дверями. Тут же было и ещё одно послание от Красного Глаза, высеченное в камне и отделанное бронзой: "Помните, что вы здесь не потому, что вы лучше, чем другие, а потому, что смогли измениться к лучшему".
За стеклянными дверями расположилась главная аудитория Собора — просторное помещение с колоннами, высокими арками и окнами, которые были украшены витражами ослепительной красоты. В этом помещении было множество пони, облачённых в робы. Сидя на скамьях, они внимали словам кобылы, стоящей за кафедрой.
— Не бойтесь, последователи Нового Единства, — говорила она. — Рёв и грохот насилия окружают нас подобно буре, но не дайте им наполнить ваши сердца тревогой и отчаянием. Вместо этого воспряньте. Мы шли к этому через огонь и тьму, и сегодня настал тот день! День, которого мы так долго ждали. Сегодня произойдёт вознесение Красного Глаза и рождение Нового Единства!
Я стояла как громом поражённая. Сегодня? Красный Глаз собирался стать богом сегодня? Сейчас? Посреди всего этого хаоса?
— Помните, последователи Единства, как вы услышали крики и грохот орудий снаружи этого зала? Красный Глаз ещё в самом начале говорил, что этот день, день нашего перерождения, будет покрыт кровью. И это... — Она указала на одно из окон. Тень пролетавшего дракона окрасила величественные витражи в серый оттенок. — ...Не то, чего мы должны бояться, но должны любить. Ведь это символ нашего спасения! Дракон пришёл к Красному Глазу слепой, слабый, он умирал от старости. И Красный Глаз подарил ему новую жизнь. И так же, как этот дракон, очень скоро мы все переродимся!
Реджи достала и раскурила сигарету:
— Пиздец нам.
Я повернула, зная, что где-то тут была лестница. Нам нужно было спуститься вниз.
— Сюда, — позвала я, увидев знакомого вида гобелен.
Я повела своих спутников в соседний зал, соединявший проповедническую с соборной школой и дошкольным отделением. Сквозь открытые двери по обе стороны от нас можно было увидеть мастерские, в которых послушники Нового Единства создавали учебники и различные пособия для новой школы Красного Глаза, которую он собирался сделать доступной для каждого жеребёнка на Пустоши. Эти комнаты сильно напомнили мне помещения Министерства Стиля.
Двери школы распахнулись, и из них высыпала толпа жеребят, сопровождаемая несколькими пони в робах. Большинство из детей выглядели не столько испуганными, сколько восторженными, а несколько из них были даже одеты в костюмы аликорнов.
— Но мы хотим поглядеть на битву! — протестовал маленький жеребёнок. — Мы хотим увидеть, как хорошие пони победят!
— Мы и так знаем, что Красный Глаз победит, — ответил ему взрослый пони. — Это было предопределено. А теперь идёмте. Красный Глаз хочет, чтобы вы были в безопасности. — Второй пони открыл боковую дверь, за которой находились каменные ступени, ведущие вниз. Как раз то, что нам было нужно. Эти ступени должны были привести нас к... кибероперационной? Нет, нет, это был подуровень... два? А что же было на первом?
— Мы знаааем что это предопределено, но мы хотим увиииидеть это! — заныл жеребёнок.
— Нам туда, — сказала я Реджи. — Идём вслед за детьми.
Молодая грифина взглянула на то место, где находилась невидимая я.
— Откуда ты знаешь, куда нам нужно? — спросила она, подняв бровь. — Ты уже была тут? Видела карту?
— Что-то вроде того, — призналась я. — Я смогла разобрать некоторые фрагменты памяти, оставшиеся после того, как аликорны выебали мне мозги своей телепатией. — На меня накатила ностальгия по беззаботным временам, когда я жила в Стойле Два. Тогда я не знала, каково это, когда тебе ебут мозги, да я даже выражения такого не знала!
— Эмм... Ну, я рада, что когда они... кончили... осталось хоть что-то полезное. — Мда, это прозвучало двусмысленно. Но по крайней мере Реджи хватило приличия, чтобы не поморщиться.
Музыка в моём наушнике внезапно перешла в отвратительный шум помех. Я уже почти выдернула его, но сразу же поблагодарила Богинь, что не сделала это, так как звук, который я услышала затем, был, вероятно, самым прекрасным звуком на всей Эквестрийской Пустоши.