Лейтенантская проза» (обзор).

Занятие 24.

На рубеже 50-х–60-х годов XX века образовалось целое художественное течение, которое стали называть «лейтенантской прозой». Одна за другой вышли повести Юрия Бондарева «Батальоны просят огня», «Последние залпы», Григория Бакланова «Южнее главного удара» и «Пядь земли», Василя Быкова «Журавлиный крик», «Третья ракета», Константина Воробьева «Крик», «Убиты под Москвой» и др.

Эти произведения вызвали большой резонанс, споры: и резкое неприятие, и восторженное одобрение.

«Лейтенантская проза» продолжала традиции романа Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда». Писатели фронтового поколения так определили роль этого произведения в их творческой судьбе: «Все мы вышли из некрасовских окопов».

Они писали о том, что выстрадали сами. Любимый жанр этих авторов – повесть, часто написанная от первого лица, пропитанная воспоминаниями фронтовой юности.

Григорий Бакланов – один из тех, с кого начинается «лейтенантская» проза. Офицер- фронтовик, он создал произведения, занявшие видное место в русской литературе второй половины XX столетия.

Григорий Бакланов (Фридман) родился в Воронеже 11 сентября 1923 года. Там же прошли его детские и юношеские годы. Мальчик рано потерял родителей и вместе со старшим братом воспитывался в семье дяди. В 1940 году Григорий Бакланов поступил в авиационный техникум. В 1941 году началась Великая Отечественная война. Чтобы попасть на фронт, юноше пришлось экстерном сдавать выпускные экзамены. Уйдя в армию добровольцем осенью 1941 года, он стал самым молодым солдатом в полку. Вскоре с Северо-Западного фронта его направили в артиллерийское училище, оттуда он вернулся уже офицером.

Из воспоминаний Бакланова: «В октябре 1943 года, когда мы брали Запорожье, меня тяжело ранило, шесть месяцев в госпиталях, несколько операций, в итоге признан ограниченно- годным, инвалидом третьей группы, но в свой полк, в свой взвод я вернулся». Потом были тяжелейшие бои в Молдавии, Румынии, Венгрии и Австрии.

Бакланов знает передний край войны самым основательным образом: товарищей хоронил, был ранен и контужен, недоедал, недосыпал, мерз, тащил по непролазной весенней и осенней грязи пушки на руках, а сколько перекопал в жару и мороз твердой, как камень, земли, сколько прошагал, прополз, сколько водных преград форсировал.

Григория Бакланова можно назвать счастливчиком. Из его поколения вообще уцелели немногие, а из двадцати одноклассников в живых остались всего трое.

И то потому, что двое других не воевали. А он, единственный из побывавших на войне, выжил.

Все пережитое в Великую Отечественную Г. Бакланов отразил позднее в своих произведениях.

Известность принесла ему книга «Пядь земли» (1957), написанная от лица лейтенанта, защищавшего плацдарм на берегу Днепра. Не меньшим успехом пользовались повесть «Мертвые сраму не имут» (1961), роман «Июль 41 года» о страшных днях начала войны.

 

Ну и конечно, повесть «Навеки – девятнадцатилетние» (1979). Из воспоминаний писателя: «Навеки – девятнадцатилетние» я писал, когда мне уже было за пятьдесят. И герой этой повести…нынче годится мне уже не в сыновья даже, а почти во внуки. Я думаю об этих юношах – святых, честных самоотверженно исполнивших свой долг, - с отеческим чувством думаю о них, мне больно, что так рано оборвались их жизни… не по возрасту тяжкая и страшная ответственность легла на их плечи».

Повесть «Навеки – девятнадцатилетние» - это рассказ о молодых лейтенантах на войне. Им приходилось отвечать и за себя, и за других без каких-либо скидок на возраст. Попавшие на фронт со школьной скамьи, они, как сказал однажды Александр Твардовский, «выше лейтенантов не поднимались и дальше командиров полка не ходили» и «видели пот и кровь войны на своей гимнастерке». Ведь это они, девятнадцатилетние взводные, первыми поднимались в атаку, воодушевляя солдат, подменяли убитых пулеметчиков, организовывали круговую оборону.

Хорошо сказано об этом чувстве лейтенантской ответственности в повести Бакланова: «Все они вместе и по отдельности каждый отвечали и за страну, и за войну, и за все, что есть на свете и после них будет.

Но за то, чтобы привести батарею к сроку, отвечал он один».

Сюжет повести включает в себя год жизни героя – девятнадцатилетнего лейтенанта Третьякова. Мужества лейтенанту не занимать. Выполняя приказ командира батареи, Третьяков ночью вел орудия к фронту и неожиданно натолкнулся на преграду – не нанесенный на карту мост, очень шаткий, ненадежный, который «плечом спихнешь». Мост был перекинут то ли над оврагом, то ли через пересохшее русло, и трактористы, тащившие пушки, заколебались. Третьяков отлично видит нерешительность их и, чтобы переломить молчаливое сопротивление, решается на смелый поступок.

 

- Я под мостом буду стоять, если ты испугался, боишься вести. Надо мной поведешь орудие.

И, скомандовав: трактористам – по местам, всем бойцам – от орудий! – повел батарею к мосту.

Вместе с тем Третьяков, проявляя героизм, находчивость и командирскую требовательность, нетерпимость к струсившим, как Суяров, в бою, - он, который всегда впереди, всегда на острие атаки, готов перенести боль, наказание, все что угодно, «только бы не стыд». Чувство стыда, совести в Третьякове – не то чтобы что-то новое в характеристике баклановских героев, однако в этом образе оно получает особую объемность и пронзительность.

Владимир Третьяков, как показывает писатель, четко уяснил для себя одно: «Сейчас война идет, война с фашистами, и нужно воевать. Это единственное, что ни на кого не переложишь». И «если он воюет честно и на фронт пошел сам, когда их год еще не призывали, если он все прошел как положено», - читаем в другом месте, - так ведь это и есть на деле доказанная причастность героя Г. Бакланова к той ответственности, что легла тяжким бременем на плечи его поколения, всех, кого взяла война.

Еще на передовой, будучи свидетелем гибели лучших бойцов, размышлял лейтенант Третьяков о справедливости истории: «неужели только великие люди не исчезают вовсе? А от обычных, от таких, как они все, что сидят сейчас в этом лесу…неужели от них от всех ничего не останется?..»

Подобные раздумья навещают все чаще героя и в госпитале, когда он остается наедине с собой.

И главная мысль, к которой герой приходит, - об ответственности каждого за ход истории.

Говоря о своей повести, Г. Бакланов отмечал два обстоятельства: «В тех, кто пишет о войне, живет эта необходимость – рассказать все, пока жив. И только правду».

А второе: «Теперь, на отдалении лет, возникает несколько иной, более обобщенный взгляд на событие».

Совместить такой взгляд на отдалении с правдивой атмосферой былого – задача трудная. Бакланову это удалось.

Владимир Осипович Богомолов

Схожие биографии у многих наших писателей–фронтовиков, особенно у того поколения, которое со школьной скамьи шагнуло в окопы. Есть, однако, у этого писателя черта, на которую хотелось бы обратить внимание.

Он, не кончая никаких специальных военно-учебных заведений, стал профессиональным военным. Армию он любил, чувствуя себя в военной среде больше всего на месте. Военная служба стала для него не столько профессией, сколько судьбой, которую он сам выбрал в те дни, когда Родина была в опасности.

Позднее, в 50-е годы, опять–таки не оканчивая ни Литературного института, ни сходных по профилю высших учебных заведений, стал профессиональным писателем.

Владимир Осипович Богомолов родился в 1926 году в подмосковной деревне Кирилловке. Когда началась война, он, приписав себе два года, в пятнадцать лет пошел воевать, стал воспитанником полка, а в октябре сорок первого года уже побывал в боях. Летом сорок третьего года получил первое офицерское звание. С армией Богомолов прошел Украину, Белоруссию, Польшу, Германию. Войну закончил, командуя ротой. Потом была служба на Чукотке.

Трижды был контужен, тяжело ранен. Осколки в основании черепа остались до конца жизни. Имеет шесть боевых наград.

Богомолов и как писатель, и как человек - редкий. Он не выносил ни малейшего приукрашивания, а тем более вранья, даже безобидного. Тут же вскинет, бывало, голову, пронзит колючим взглядом. Владимир Богомолов - человек, проживший жизнь отдельно от своей славы.

 

Загадочная личность, до конца не разгаданная. Не фотографировался - не терпел. Единственный фронтовой снимок - репродукция с групповой фотографии: шесть офицеров по какому-то поводу решили сняться.

Ну, на войне кто пахал, тому было не до позирования. Но и потом, всю жизнь, не подпускал фотографов. Если снимали вдруг за большим общим столом, он закрывал лицо руками. За всю жизнь никого не впустил к себе в рабочий кабинет.

Его яркая и необычная военная проза поражала своей психологической достоверностью и документальностью обстоятельств.

В 1958-м вышла первая повесть Богомолова – «Иван», сразу принесшая автору известность. Герой повести «Иван» - подросток, почти ребенок, одиннадцатилетний Иван Буслов, ставший во время войны профессиональным разведчиком, прочитав в журнале рассказ о разведчиках, говорит: «Переживательно. Только по правде так не бывает».

Владимир Богомолов пишет о том, что бывает «по правде». Прежде всего – это чувство бесконечного долга перед всеми, кто погиб на войне, и перед теми, чьи близкие, особенно дети, не вернулись с войны.

Один из самых тяжелых для писателя дней – 15 сентября, день рождения его друга Петьки Юдина, погибшего на фронте. Каждый год в этот день родители Петьки собирали уцелевших друзей детства сына, и Богомолов «ощущает себя чем-то виноватым и бесконечно должным». В этом ощущении – и секрет его успеха, и ключ к его творчеству, которое почти целиком так или иначе связано с войной.

Иван Буслов – характер новый для литературы, и не потому, конечно, что перед нами «маленький герой».

Нет, произведений о юных героях минувшей войны вышло немало. Иван запомнился не «лихими» приключениями юного удальца, а иным – цельностью своего трагического облика. Иван – человек редкой силы: «Вид у него был жалкий, измученный, однако держался независимо, говорил…умеренно и даже властно: он не просил, а требовал». Гордая независимость вообще свойственна Ивану. Он не играет во взрослость, в разведчика – он уже разведчик. В ряде случаев он просто незаменим, там, где не пройдет взрослый, пройдет он, Иван…

Осенью он переплывает Днепр на бревне; мокрый, маленький, худенький отдает приказания офицеру, и офицер эти приказания выполняет! Ему трудно притворяться. Когда его все же схватила немецкая полевая полиция, он «на допросах держался вызывающе». Страшно и неотвратимо гибнет Иван…

Жизнь, в особенности молодая, расцветшая жизнь и война – несовместимы.

Финал рассказа документально прост, но это простота истинной трагедии. 2 мая 1945 года Гальцев (командир батальона) разбирает в Берлине, в здании гестапо, архивы.

«Взглянул – и сердце мое сжалось: с фотографии, приклеенной к бланку, на меня смотрел Иван Буслов…Я узнал его сразу по скуластому лицу и большим, широко открытым глазам». «Допрашиваемый тщательно и со всей строгостью в течение четырех суток Иван никаких показаний, способствовавших бы установлению его личности, а также выяснению мотивов его пребывания в запретной зоне, не дал. Расстрелян 25. 12.43 г. в 6.55».

«Момент истины» или «В августе сорок четвертого» стал одной из лучших книг о войне, и уж точно лучшей прозой о советских спецслужбах.

Книга удивительно щедро показывает малоизвестные страницы истории великой войны.

В. Богомолов в мельчайших деталях воссоздает сложнейший воинский механизм, сотни служб и тысячи людей которого приведены в действие, чтобы обеспечить сохранение особо важной военной тайны.

Тройка «чистильщиков» - капитан Алехин, старший лейтенант Таманцев и лейтенант Блинов – получает задание обнаружить и обезвредить шпионскую группу, действующую в тылу и передающую противнику важные агентурные сведения.

«Чистильщики» - это контрразведчики, специально тренированные, чтобы долгими сутками, в любую непогоду вести наблюдения; не растеряться ни на единую секунду, которая решает вопрос жизни или смерти; суметь за каких-нибудь десять минут поймать на мельчайших неточностях и разоблачить матерого противника.

Когда читаешь роман в первый раз, чувствуешь, как неудержимо втягивает в себя «приключенческий сюжет» - история розыска вражеской агентуры. Эта книга похожа на многослойный пирог. Знаменитый роман очень интересно написан, он говорит разными голосами, время в нем убыстряется, раскручивается, а под конец летит камнем.

Из четырехсот страниц четверть – рассказ о том, что проходит за полчаса на лесной поляне. Каждый шаг, каждое усилие группы Алехина воспроизведены писателем тщательно и конкретно. Роман открывает нам жизнь августа сорок четвертого.

Недюжинными духовными качествами должен обладать человек, вступивший в ожесточенную схватку с врагом.

Этими качествами в полной мере обладают герои романа. Примечательно, что лишь некоторые из них специально готовили себя к деятельности контрразведчиков: старый чекист генерал Егоров да, может быть, старший лейтенант Таманцев, бывший пограничник. Остальные – люди самых мирных профессий. Подполковник Поляков – журналист. Капитан Алехин – агроном-селекционер. Девятнадцатилетний лейтенант Блинов – тот и вовсе попал на фронт со школьной скамьи, да и в группе Алехина он недавно. Но война, солдатский долг, беззаветная преданность Родине и, конечно, высокое умение их командиров, сделали их способными решать любые задачи своей профессии.

«Контрразведка – это не загадочные красотки, рестораны, джаз и всезнающие фрайера, как показывают в фильмах и романах. Военная контрразведка – это огромная тяжелая работа», - говорит один из героев романа.

Каждый из участников события переживает в финале романа свой «момент истины». Переживаем его и мы, читатели. Роман этот не только о прошлом. Он во многом перекликается с нашим временем, помогает понять судьбу человека в нашем сложном, огромном, меняющемся мире.

В 2003 году ЮНЕСКО назвала роман Богомолова «Момент истины» шедевром мировой литературы XX века и отметила автора грамотой «За выдающийся вклад в развитие мировой литературы». Российская Академия наук вручила Владимиру Осиповичу медаль. От иных званий, наград, литературных премий писатель отказался.

Были у человека свои принципы, от которых он не отступал ни на йоту в течение всей жизни.

«Хранить вечно» - существует такой гриф на документах особого рода. После книги «В августе сорок четвертого», можно сказать, что память о людях, во имя которых написан роман, не изгладится, не померкнет.

 

Владимир Осипович умер во сне - легкая, праведная кончина.

Лежал на боку, лицом к стене, по-детски подложив под щеку ладонь. Точно так засыпал у разведчиков подросток Иван, герой повести, только что вернувшийся «с того берега», от немцев, усталый, измученный.

Но свой последний роман он успел все-таки закончить. Буквально за неделю до своей кончины. Назвал его необычно: «Жизнь моя, иль ты приснилась мне». Он выйдет к шестидесятилетию Победы.

Юрий Васильевич Бондарев

 

Для будущего писателя, как и для всего его поколения, война была первым и, пожалуй, главным жизненным опытом. Она явилась не только школой мужества, не только тяжелым испытанием, но и главной школой жизни.

«Война, - признавался Ю. Бондарев, - была жестокой и грубой школой, мы сидели не за партами, не в аудиториях, а в мерзлых окопах, и перед нами были не конспекты, а батарейные снаряды».

Слова эти Бондарев напишет через четверть века после окончания войны. Напишет о своем поколении и о самом себе. Но их с полным правом можно отнести и к героям его произведений, ибо их биография – это, в значительной степени, биография самого Юрия Бондарева.

Юрий Васильевичродился 15 марта 1924 года в уральском городе Орске в семье служащего. Позднее семья переехала в Москву. Мальчик учился в школе, и ничего сколько-нибудь значительного в этот период в его жизни не происходило. Окончание школы пришлось как раз на тот год и месяц, когда началась Великая Отечественная война.

День 22 июня круто изменил судьбу юноши. По огненным дорогам недавний школьник, а теперь солдат, сержант, офицер прошагал от берегов Волги до Чехословакии. Дважды был ранен. В 1945 году вместе со всей страной праздновал Победу. Вот и вся довоенная и военная биография писателя. Биография, которую, по словам одного бондаревского героя, можно «уложить в одну строчку». Война стала для Бондарева суровой школой жизни, сформировала его как личность.

С войны–то и начинается его настоящая биография.

Обретенная в боях она не только стала надежной основой творчества, но и сыграла решающую роль во всей писательской судьбе Юрия Бондарева.

«Там, где я воевал, - заявит он позднее, - возникла моя писательская биография».

Известность Бондареву принесла повесть «Батальоны просят огня» (1957). Оттолкнувшись от реальной истории освобождения советскими войсками Киева, Юрий Бондарев ставит героев повести в сурово драматическую ситуацию.

Два батальона с несколькими орудиями переплавляются на противоположный, занятый немцами, берег Днепра и завязывают бой. Батальоны дерутся в полной уверенности, что главный удар будет нанесен именно здесь. Но наступления не будет. Не будет и обещанной артиллерийской поддержки. «Держитесь до последнего!» - приказал по радио комдив. И они держались 16 часов, оттянув на себя значительную часть немецких войск.

Великая Отечественная война явилась тяжелым испытанием для нашего народа. Личное отодвинулось на второй план. Все мелкое, суетное отсеялось, как шелуха. Осталось главное – Родина, ее честь и свобода. Таковы герои «Батальонов…» - Ермаков, Кондратьев, Орлов и другие.

Не таков полковник Иверзев. Его поведение и поступки во многом определяются тщеславным стремлением к личному успеху. И потому столкновение Ермакова с Иверзевым окажется неизбежным, ибо на войне бездушие, карьеризм, себялюбие оплачивается слишком дорогой ценой – ценой человеческих жизней. Не случайно старший лейтенант Орлов говорит: «Есть на войне, Ермаков, одна вещь, которую не прощаю: на чужой крови, на святом, брат, местечко делать».

Через два года после выхода «Батальонов…» появилась следующая – и тоже «военная» - вещь Бондарева – повесть «Последние залпы», также привлекшая к себе внимание читателей.

«Последние залпы» близки повести «Батальоны просят огня». Близки, прежде всего, стремлением автора к предельно правдивому изображению войны и человека на войне.

И так же как в предыдущей повести, в «Последних залпах», все внимание писателя сосредоточено на одном бое одной батареи, которая преградила в последние дни войны путь сильной группировке немцев, прорывающейся в Чехословакию. И так же, как в «Батальонах…», здесь героическое тесно переплетено с трагическим. Причем героям «Последних залпов» труднее, чем героям «Батальонов…». Труднее психологически. Война кончается. И то, что раньше казалось таким далеким и почти нереальным, - Победа и мирная жизнь – теперь к каждому придвинулось вплотную, стало близким и осязаемым.

Главному герою «Последних залпов», командиру батареи, капитану Дмитрию Новикову, немногим более двадцати лет. Строгий, справедливый, бережно относящийся к солдатам, он «думал больше о других, чем о себе, жил чужой жизнью, отказывал себе в том, что порой разрешал другим…».

Молодость Новиков «скрывал, как слабость и стеснялся ее здесь на войне». И не о престижности, не о карьере печется он. Для Новикова главное – судьба России. С нею у него связано «чувство радостной боли, которое никогда не проходило».

Он не любит громких слов, ненавидит фашизм молча и делает все, что может, чтобы война не продлилась ни одного лишнего дня.

Это придает ему дополнительные силы в условиях, когда кровопролитие идет к концу и когда особенно страшно погибнуть.

В решающую минуту он сам бросается к одному из орудий и расстреливает немецкие танки.

Но как ни близка Победа, не всем было суждено дойти до нее. В последнем своем бою героически погибает большинство действующих лиц. Погибнет и главный герой повести – Дмитрий Новиков.

Следующее «военное» произведение Юрия Бондарева роман «Горячий снег» отделяет от «Последних залпов» более десяти лет.

Роман во многом близок предыдущим произведениям Ю. Бондарева. По признанию самого писателя, «Горячий снег» и ранее написанные повести – это как бы «родные братья», только у «старшего больше седины на висках».

Место действия романа – окоп, блиндаж, узкий «пятачок» земли и одновременно широкая панорама Сталинградской битвы, штаб корпуса и армии, Ставка Верховного Главнокомандующего.

Одни сутки тяжелейшего боя, который вела батарея Дроздовского, стали эпицентром романа. Предстоял кровопролитнейший неравный бой. Все понимали, что приказ «любой ценой», даже ценой собственной жизни – не прихоть командующего, а приказ Родины, истории, приказ собственной совести. В этом бою с танковыми армадами противника решаются задачи не тактического, а стратегического и политического значения. От него зависит перелом в ходе всей войны, от него зависят судьбы Родины. Это отчетливо понимает командующий армией генерал Бессонов. В образе генерала Бессонова как бы аккумулируется все то, что волновало, тревожило, обжигало Ермакова и Новикова.

Ведь именно ему автор доверяет наиболее дорогие и весомые суждения, как, например: «Бессонов был далек от безудержных иллюзий, потому что за все на войне надо платить кровью – за неуспех и за успех, ибо другой платы нет, ничем ее заменить нельзя».

Бондарев и раньше отличался умением воспроизводить трагизм сражений и раскрывать душевное состояние своих героев, преодолевающих чувство самосохранения, идущих на гибель и посылающих на гибель других во имя того «неизмеримо огромного», что двигало и поступками капитана Новикова. Но никогда еще это «неизмеримо огромное» не представало перед глазами читателей так явственно и так конкретно, как в романе «Горячий снег».

«Мы помним о войне потому, что человек – величайшая ценность данного мира, а его мужество и свобода – это освобождение от страха, зла, которые разъединяют людей» - Ю. Бондарев.

Василий Владимирович Быков

 

Его проза, особенно его повести о войне, вошла в золотой фонд не только белорусской, но и

русской литературы.

Василий Владимирович Быков(1924 г.)вместе с миллионами

своих соотечественников 17-летним ушел на фронт. Из 80 человек, которые окончили пехотное училище вместе с Быковым с войны вернулось четверо. По документам и сам Быков был убит и похоронен в братской могиле возле деревни Большая Севериновка на Кировоградчине.

Из воспоминаний писателя: «Было это в январе сорок четвертого. Наш стрелковый батальон вел бой, внезапно вражеские танки атаковали нас. Огонь был очень плотный. Мы отстреливались. Я был ранен в ногу. Один танк повернул на меня. Я метнул противотанковую гранату, но неудачно и едва успел подобрать ноги. Танк буквально вдавил в снег поля моей шинели…».

В 1944 г. его семья получила извещение, что командир взвода Василий Владимирович Быков погиб смертью храбрых в боях с немецко-фашистскими захватчиками. Его имя долгое время оставалось выбитым на обелиске братской могилы под Кировоградом.

Спас его счастливый случай: тяжело раненый он выполз из хаты, которую через несколько минут сравняли с землей прорвавшиеся немецкие танки. В полку посчитали его погибшим.

Но взводный Быков выжил, выжил и воевал – в Румынии, Венгрии, Австрии. Вскоре после победы, 19 июня 1945 года, ему исполнился 21 год. В 1947 году он демобилизовался, а с 1949 года снова в Советской Армии – служит артиллерийским офицером на Курильских островах и на Сахалине.

Там, на Дальнем Востоке, в нем пробудилась тяга к литературному творчеству. Спустя 4 года, расставшись с армией, Быков становится журналистом.

Василь Быков вступил в литературу в конце 50-х – начале 60-х годов рассказами о войне, в основе которых лежал личный фронтовой опыт писателя. За этим «скромным фронтовым опытом» стояло немало – годы войны, проведенные непосредственно на передовой.

«Повестям Василя Быкова, - отмечал Юрий Бондарев, - свойственны и натянутый нерв развития событий, и жесткая динамичность; проза эта напоминает крепко сжатую пружину – стремительно распрямляясь, развиваясь, она несет такой заряд неиссякаемой энергии, что кажется, вместе с героями вы прожили целую жизнь, забыв о кратком времени знакомства с ними…».

В первых повестях Василь Быков, по его собственным словам, пытался воссоздать «несколько скромных образов наших людей, которым в памятные годы войны было суждено исполнить свой, иногда неприметный, но всегда многотрудный долг в борьбе с немецким фашизмом». Почти неизменно герои его оказываются в трудных обстоятельствах, когда до предела раскаляются разум и чувства людей.

Проявить героизм вместе со взводом, ротой когда рядом с тобой однополчане, когда чувствуешь на себе взгляд командира, политрука – одно дело. Остаться верным этому началу в условиях, когда ты один, когда тебе, как говорил писатель А. Адамович, «в самом себе (и нигде больше) приходится искать и находить силу противостоять самым жестоким случайностям» - совсем другое дело.

Не все выдерживают такое испытание.

Но большинство выдерживает. Оно оказывается по силам бойцу орудийного расчета Лозняку – герою повести «Третья ракета», продолжавшему драться с наседающими фашистами и после того, как погибли все, кто вместе с ним стоял у орудия.

 

Сам он так думает о себе перед боем: «Я не герой, не храбрец, я очень обычный и, кажется мне, даже боязливый парень, но неужели я не смогу выдержать до конца?». Он выходит победителем.

Писателя интересует «душа» подвига – нравственность. Не просто выстоять и победить, но выстоять, победить и остаться в этой жестокой, нечеловечески трудной борьбе человеком.

Таковы повести «партизанского» цикла «Круглянский мост» (1969), «Сотников» (1970), «Обелиск» (1972), «Волчья стая» (1974), «Пойти и не вернуться» (1978), «Знак беды» (1983). В начале 70-х годов прошлого столетия В. Быковым были написаны и «армейские» произведения – «Дожить до рассвета» (1972) и «Его батальон» (1974). Именно в этих произведениях на первое место выступает глубинное исследование внутренних мотивов и побудительных начал героизма.

 

В «Сотникове» писатель как бы провел художественный эксперимент над двумя героями - Рыбаком и Сотниковым, оказавшимися в одинаковой ситуации.

Повесть начинается с изображения Рыбака, его мыслей, его пути, и им же закончится. Написанная от третьего лица, повесть состоит из глав, в которых рассказ идет то как бы от имени Рыбака, то как бы от имени Сотникова. Возникает своеобразность повествования, когда события даются с разных точек зрения, а герои – во взаимооценке. Причем автор демонстративно соблюдает своеобразное равенство: нет пылкого героя и подлого предателя, хотя один в прошлом командир артиллерийского дивизиона, а другой - старшина, один окончил институт и преподавал в школе, а второй имеет всего пять классов.

У них много общего: армейское прошлое, бой в лесу, где они помогали друг другу, спали рядом, «ели из одного котелка».

Рыбака вполне можно сопоставить с Васковым из повести Б. Васильева «А зори здесь тихие…». Это такой же обстоятельный мужик с армейским опытом, знающий жизнь, хлебнувший работы, умелец со сноровкой к любому делу. Вот только одно отличие будет: Рыбак эгоист. Он не смог устоять перед врагами, ибо у него было только одно желание – выжить. Выжить любой ценой. Сотников тоже не хотел умирать, но он нашел в себе силу достойно прожить оставшиеся ему часы. Главный герой, даже погибая, оказывается победителем. «Один погибнет смертью героя и сохранит свое достоинство, а другой – самоуничтожится путем предательства и службы в полиции».

 

Вслед за Сотниковым поднялся к высшему кодексу человечности учитель Мороз из «Обелиска» - тоже благодаря своему чувству ответственности перед людьми.

Учитель Мороз воспитывал в детях доброе, светлое, честное. Когда пришла война, группа ребят из его небольшой сельской школы устроила покушение на местного полицая, Каина. Детей арестовали. Немцы пустили слух, будто отпустят ребят, если явится укрывшийся у партизан учитель. Мороз решается на этот шаг. Как и следовало ожидать, он гибнет вместе с ребятами, до последней минуты подбадривая их и даже сумев помочь бежать по дороге к месту казни.

По мнению партизан, Мороз опрометчиво решился «на самое безрассудное самоубийство»: ведь он мог укрыться у партизан. Но в том-то и дело, что, кроме прагматической ситуации, есть и нравственная, когда человек – если он действительно человек! – должен подтвердить своей жизнью то, чему он учил, что преподавал, в чем убеждал. Слово учителя – это и дело учителя: он не мог жить, не мог бы дальше учить, если бы хоть один человек подумал, что он струсил, оставил детей в роковой момент. Ребята так и не узнали, что Мороз явился в полицию ради них. Имя учителя было дописано на обелиске рядом с именами героев–ребят.

Никто не забыт, ничто не забыто – в этом победа человека, оставившего след на земле, след в людской памяти.

Константин Дмитриевич Воробьев

Константин Воробьевродился 24 сентября 1919 года в селе Нижний Реутец Курганской области. Прожил трудное детство, на себе испытав голод начала 1930-х. Окончил сельскую школу. В 14 лет, чтобы спасти семью от голодной смерти, пошел работать.

В 1935 году работал в районной газете литературным сотрудником. В 1938 году был призван в ряды Красной Армии, попал в армейскую газету «Призыв». После окончания военной службы, работал в газете, откуда был направлен на учебу в Кремлевское пехотное училище. В 1941 году рота кремлевских курсантов сразу попала на фронт, почти вся погибла под Клином. Будучи раненым, К. Воробьев попадает в плен (1941-1943 гг.). Затем – ужасы плена, побеги из концлагерей и продолжение борьбы с фашистами в составе Литовского партизанского отряда.

В 1956 году вышел его первый сборник рассказов «Подснежник». А всего за свою литературную жизнь К. Воробьев написал более 30 рассказов, очерков и 10 повестей.

Известность писателю принесли две пронзительно-правдивые повести о войне – «Крик» и «Убиты под Москвой».

Повесть «Убиты под Москвой» написана в 1961 году. Писатель Виктор Носов вспоминал: «В общем потоке тогдашней литературы о войне она остановила меня, как останавливает в картинной галерее, подвергает в волнующее смятение, скажем, суриковское полотно «Утро стрелецкой казни». Он отмечал в повести остроту и дерзкую смелость письма, «предельно обнаженный драматизм, от которого буквально холодеет сердце».

 

 

«Убиты под Москвой» - по форме короткая повесть, однако, по содержанию она включает в себя целую эпоху.

Ноябрь 1941 года. Подмосковье. Рота кремлевских курсантов (240 человек, и все одного роста - 184 см.) идет на фронт.

Многое, очень многое произойдет за эти несколько дней, очень существенное и важное, что перевернет, перепашет душу героев.

Герой К. Воробьева не подросток военной поры, а боевой офицер, вполне отвечающий назначению защитника Родины.

Рюмин, идущий во главе роты, подтянутый, с безукоризненной выправкой, с надменно-иронической усмешкой является образцом для подражания у курсантов, только что окончивших училище.

Повесть «Убиты под Москвой» сосредоточена на событиях, занимающих четыре дня. Пятый день – движение роты к месту событий – обороне на подступах Москвы - лишь упомянут. Пять дней вмещают огромный событийный пласт и перемену в судьбах.

В первую ночную атаку рота Рюмина попадает в окружение. И хотя конечный результат выхода из окружения оказался страшно трагичным (рота была разгромлена), а сам капитан Рюмин, принимая на себя вину за гибель роты, выстрелил себе в сердце, та ночная атака сыграла свое праведное дело: она сделала почти необстрелянных курсантов настоящими солдатами, придала им убежденность, что врага можно бить и побеждать. «Мы их, гадов, всех потом, как вчера ночью», - говорит после разгрома один из оставшихся в живых курсантов, а за ним это вскоре повторит и лейтенант Алексей Ястребов, добавляя: «Мы их.…Пускай только.…У нас еще Урал и Сибирь есть, забыли что ли?».

Для оставшегося в живых Алексея Ястребова та атака стала и первым уроком мужества, и основой того, что обретет чуть позже, после гибели капитана Рюмина, - полное освобождение от чувства страха. «Он почти физически ощутил, как растаяла в нем тень страха перед собственной смертью. Теперь она стояла перед ним, как дальняя и безразличная ему родня – нищенка…».

Это придает Алексею Ястребову готовность вступить в неравную схватку с немецким танком: «Алексей встал лицом к приближающемуся танку, затем не спеша вынул рюминский пистолет и зачем-то положил его на край окопа у своего правого локтя. Наклоняясь за бутылкой, он увидел испачканные глиной голенища сапог и колени и сперва почистил их, а потом уже выпрямился…».

Алексей поджигает танк, остается жив и идет к своим, туда, где, далеко впереди, беззвучно и медленно в небо тянулись от земли огненные трассы…». Идет возмужавшим за пять дней воином, готовым на новые схватки с врагом – так заканчивается повесть «Убиты под Москвой» - этот бессмертный литературный памятник мужеству солдата.

Как сказал Виктор Астафьев: «Повесть «Убиты под Москвой» не прочтешь просто так, на сон грядущий, потому что от нее, как от самой войны, болит сердце, сжимаются кулаки и хочется единственного: чтобы никогда-никогда не повторилось то, что произошло с кремлевскими курсантами, погибшими под Москвой».

 

Под повестью «Это мы, Господи!..» должны бы стоять три даты: 1943-1946-1986. В сорок третьем в партизанском подполье повесть была написана. В сорок шестом предложена московскому журналу и …потеряна.

Единственный ее экземпляр был обнаружен случайно.

В восемьдесят шестом он опубликован на страницах журнала «Наш современник».

Перед нами судьба человека, одного из миллионов попавших в немецкий плен, история лейтенанта Сергея Кострова. Он, один из немногих, смог выжить, духовно выстоять в этом плену, не потеряв надежды на освобождение. С самого начала Сергей решил: «...я молод и хочу жить. Значит, хочу еще бороться». И он боролся.

В течение семнадцати глав автор рассказывает нам о том, что пришлось пережить его герою, что пришлось выстрадать. В плен Сергей попал, когда немцы в 1941 году, в декабре, отступали от Москвы на Волоколамск. Отступали и потому зверели, вымещая злобу на «голодных, больных, измученных людях», и не били их, а убивали. Страшные следы оставляли за собой — горы трупов, которые «в снегу, молчаливо и грозно шлют проклятия убийцам, высунув из-под снега руки, словно завещая мстить, мстить, мстить!». В числе военнопленных, двигавшихся под конвоем немцев, как раз и был Сергей. Ему повезло, его не убили в дороге, не изувечили, хотя и избили, и он попал в ржевский лагерь военнопленных.

Но так ли повезло? Ведь там, в лагере, заключенных ожидала долгая, мучительно долгая смерть от голода. Шестьдесят граммов хлеба в день. Как же выжить в таких условиях, а тем более такому сильному, здоровому, молодому, как Сергей, которому должно исполниться только двадцать три года. Но он выжил, переболев тифом, выкарабкался из цепких лап смерти. «Да, крепок был костлявый лейтенант! Слишком уж мало крови было в его жилах, устала смерть корежить гибкое тело спортсмена, и через двое суток выполз Сергей из-под нар». Окончательно поправиться помог ему доктор Владимир Иванович, который в этой преисподней умудрялся помогать людям и даже собирал «в доску своих», чтобы бежать. Но доктор не был единственным человеком такого рода. Костров встретил и капитана Николаева, и Ванюшку, и Мотвякина с Устиновым.

Всех этих людей объединяла поразительная любовь к жизни, стойкость, желание сбежать из плена, а главное - стремление всеми силами осуществить задуманное. Мысль о побеге согревала душу главного героя в страшных условиях фашистского плена. Он голодал, научился беречь каждую крошку хлеба, но всегда был готов поделиться с другими. Он не терял присутствия духа, хотя это было почти невозможно. Сергей побывал во многих лагерях смерти, видел, как ни за что, просто ради забавы, фашисты расстреливали беззащитных людей, как морили их голодом, видел, во что превращается большинство узников, уставших бороться.

Но Сергей видел и других людей, до последних минут борющихся за жизнь и, подобно ему, стремящихся к побегу. Редко кому удавалось сбежать, но Сергею это оказалось по силам. Первая попытка оказалась неудачной: его и Ванюшку — мальчика лет семнадцати, который согласился бежать с Сергеем, — поймали, и «прыгали кованые сапоги по двум распростертым телам...». Но беглецы выжили, и снова был побег... «Наконец свобода! Можно глубоко вдохнуть истощенной грудью! Но ни на минуту нельзя забывать, что мы — все еще пленные, и за такими, как мы, в лесах охотятся полицейские...». Беглецы скрывались, пробираясь к родной земле. Но все же Сергей остался один, когда схватили Ванюшку. Герой чуть было не погиб в болоте, попал в лапы к эсэсовцам... и снова бежал! «Гады! Русского офицера так не возьмешь!» Но вот беда: отказала правая нога — идти невозможно! И снова плен, и снова допросы, пытки, издевательства... Господи, что же делают с человеком такие испытания, какие вынес и пережил Сергей Костров. Молодой парень за несколько месяцев превратился в старика. «Нет на свете хуже тех минут, когда человек поймет, что все, что предстояло сделать, — сделано, пережито, окончено!..». Такие чувства испытывал и Сергей. Он почти отчаялся. Почти... Там, в глубине души, осталось то, что можно вырвать, «но только цепкими когтями смерти».

Сергей сберег это «то». Несмотря на все, что еще ждало его, «он жив, а значит, будет бороться, не за право просто существовать, а за право на жизнь, свободную жизнь...».

«Бежать, бежать, бежать! — почти надоедливо чеканилось в уме слово».

«Это мы, Господи!» — страшная книга. Но все написанное — правда, жестокая правда о войне, о плене, о фашистах...

Разные герои, разные имена. А судьба одна – нелегкая и непростая, но прямая и честная. Как и у самого Константина Воробьева, сумевшего сказать в литературе свое, мужественное и честное, всей жизнью выстраданное слово.