Холодная ночь и горячее утро
Близнецы сидели по разным сторонам широкой кровати, глядя в противоположные стороны. Свет в комнате погас много минут назад, из темноты ночи сквозь окно подмигивали далекие фонари и звезды с небосклона. Было тихо, как на кладбище. И даже еще тише. Ни единого звука вокруг. Ни шороха. Словно часы в один миг остановились, перестав тикать, будто все живое умерло, а сердца двух застывших во мраке парней перестали биться. Обоих постепенно начинало клонить в сон, усталость давала о себе знать, что было неудивительно, если взглянуть на часы на тумбе. Они показывали третий час ночи, а день был насыщенным. Но не смотря на это все, ни один из них не решался лечь под одеяло.
Что им мешало в этот момент? Точно уж не перспектива спать в одной постели. Были дни, когда только так и происходило: один номер на четверых парней из начинающей подростковой группы, и только две кровати, каждая из которых была едва ли шире диванчика. Хотя они уже и забыли, каково это - чувствовать тепло друг друга совсем рядом. Потому это не было тем, что могло бы заставить их нервничать сейчас. Но, тем не менее, Билл тревожно поглядывал в окно на тусклый свет вдалеке, а Том, не осознавая своих действий, жевал кончик одной из своих косичек.
-Том, - тихий и немного хриплый голос. – Том, - чуть громче, поняв, что его не услышали.
-Чего тебе? – встрепенулся парень, слегка вздрогнув от неожиданности.
Он почувствовал шевеление за своей спиной, услышал шорох одеяла, после чего ощутил взгляд на своем затылке, но не удосужился даже обернуться. Он просто ждал, не желая даже самому себе признаться в том, что очень хочет знать, что вдруг решил ему сказать близнец.
-Ты не хочешь повернуться? – голос дрогнул, создавая впечатление, будто Билл раздражен таким пренебрежением к себе, хотя так часто происходило между ними.
-Здесь темно, так какая разница, с какой стороной моей головы говорить? – старший Каулитц не хотел уколоть, он всего лишь ответил так, как чувствовал, а чувствовал он злость, поднимающуюся от осознания того, что ему любопытно, и он хочет, чтобы брат скорее говорил.
-Я всего лишь хотел предложить закрыть на сегодня все ссоры и лечь, наконец, спать, но если тебе это неинтересно...
-Хорошая идея, - перебил его Том и тут же откинул одеяло в сторону, ложась головой на подушку.
Младший осекся, во все глаза глядя на темный, еле освещенный силуэт близнеца, укрывающегося тонким одеялом. Не ожидал он такого лаконичного, а главное, что положительного ответа. Он уже приготовился морально к очередной перепалке, но на этот раз все оказалось гораздо проще. И это вывело его разум из равновесия на какой-то миг. Сознание, привыкшее противостоять напору и колоться шипами, не получило удара и повода для атаки. Это обезоруживало.
А пока Билл собирал мозг в кучу, его брат уже улегся к нему спиной. Голова с черными косичками ярко выделялась на подушке, а силуэт белоснежного одеяла вздымался от дыхания парня на фоне черной комнаты. И Каулитц-младший затаил дыхание, глядя на эту на удивление умиротворяющую картину. Как давно он не видел близнеца спокойно спящим. Да, сейчас Том еще не спал, но это мало меняло дело.
Тихонько скрипнула дверь, заставляя Билла вновь дышать, подняв глаза в темноту. По полу скользнула едва различимая тень – это Казимир пробирался к кровати. Он запрыгнул на покрывало и через лежащее неподвижно тело стал перелезать к хозяину.
-Убери от меня это мерзкое животное, - послышалось вялое бормотание, приглушенное подушкой.
-Заткнись и спи, - прошипел младший, протягивая руки к пушистому питомцу.
Эта реплика осталась незамеченной, и комната снова погрузилась в тишину, но уже не напряженную, а спокойную и убаюкивающую. И два сердца забились медленнее, кот тихонько урчал, укладываясь на груди хозяина, и мурлыча ему на ухо свои кошачьи колыбельные, навевая приятные сны. И Билл, едва успокоившись, лежа на пушистой подушке, от которой пахло маминым шампунем, начал проваливаться в сон, вяло почесывая у Казимира за ухом.
Ночь окутывала прохладным одеялом, заставляя спящие тела ежиться от ветра, проникающего в комнату через открытое окно. Нежная кожа покрывалась мурашками, а тонкие волоски на руках и ногах вставали дыбом. Билл сквозь сон, не просыпаясь, чувствовал, что замерзает. Пальчики на ногах сводило судорогой, и он подтянул колени к груди, сворачиваясь клубком и кутаясь в одеяле. Но это не помогало, холод проникал сквозь тонкую ткань, не давая согреться, а еще ледяная цепь, касаясь кожи, вызывала дрожь в теле. Парень обхватил себя во сне руками и, сладко причмокнув губами, начал медленно согреваться, пока его не лишили последнего укрытия.
Том также во сне чувствовал ночную прохладу и иногда передергивал плечами и натягивал на грудь одеяло. Длинные пальцы собирали ткань и тянули к телу. Скоро Каулитц-старший оказался укутан в два одеяла. Мышцы перестало сводить, сон снова стал глубоким, а дыхание – теплым. Но совсем рядом, оставшись без тепла вовсе, стучал зубами его младший брат, никак не выпадая из мира сновидений.
Биллу снилось, что он бродит по холодным зимним улицам в тонких летних джинсах и с обнаженным торсом. Пальцы дрожали от пронизывающего мороза, кожу холодили падающие снежинки, а порывы холодного ветра били в лицо и теребили взлохмаченные дреды. А он все шел, петляя по улочкам, едва не падая и хватаясь за холодные каменные стены пустых черных зданий. Ноги грозили вот-вот подкоситься. И он упал в очередной подворотне в сугроб грязного снега, который опалил кожу морозом.
Что-нибудь, хоть что-нибудь, чтобы согреться. Шевелиться, двигаться, чтобы окончательно не окоченеть. Он шарил руками вокруг себя, пытаясь найти опору, чтобы встать и идти дальше, но тут пальцы коснулись чего-то теплого, даже почти горячего. И сейчас ему было плевать, что или кто это. Только чувство того, что все внутри застывает, вело его.
Билл лежал на холодной простыни, свернувшись клубком, а его правая рука тянулась вперед, пытаясь найти сквозь сон одеяло. И ладонь его легла на что-то мягкое и приятное на ощупь. А главное, теплое. Неосознанно парень подвинулся ближе и прильнул к этому сначала щекой, после чего, не почувствовав сопротивления, прижался грудью.
Том тихо пробормотал во сне и попытался перевернуться на бок, но что-то держало его. Ледяные пальцы судорожно сжимали его предплечье. «Ты же замерз совсем, иди ко мне», - прошептал он сквозь сон и, протянув вторую руку. Обхватил худое тело рядом за талию, прижимая к себе. И тепло окутало их обоих мягкой нежностью, согревая и успокаивая.
Билл прижался к обнажившейся груди близнеца, который крепко обнимал его, и, уткнувшись ему в горячее плечо, ровно задышал, чувствуя себя в полной безопасности.
***
POV Bill
Мне было жарко. Я проснулся с чувством, будто меня за ночь перенесли в Африку, и теперь я жарюсь на солнце, но тело мое не давало обмануться: я ощущал на своей спине чьи-то ладони. Это казалось странным, я ведь всегда засыпал один с тех пор, как смогли позволить себе отдельные номера. И почему-то сейчас это не испугало, а даже наоборот, вызвало любопытство. Хотя, я, наверное, должен был подскочить и в порыве праведного гнева выставить наглеца, забравшегося в мою кровать, за дверь. Но этого делать не хотелось, я решил прислушаться к своим чувствам.
Мое сонное сознание все еще не могло в полной мере воспринимать реальность, но довериться ощущениям я мог всегда, и теперь прислушивался к голосу своего тела, которое просто вопило от удовольствия. Эти горячие руки на моей спине чуть ниже лопаток, и моя голова на чем-то не слишком мягком и мерно вздымающемся. Значит, я сплю на чьей-то груди. А мои руки ведь тоже обнимают это тело рядом со мной. И мне до ужаса приятно это.
Я провел ладонью по гладкой рельефной поверхности в поисках каких-либо признаков, указывающих на то, кем является этот человек. Но рука двигается с трудом, будто ее что-то держит, и запястье неприятно сдавливает стальное кольцо. И, кажется, до меня начинает доходить происходящее.
За ночь из головы почти начисто стерся, а теперь резко восстановился по кусочкам вчерашний день. Наручники, Том, кровать. Сон. О нет, только не это. Надо выбираться отсюда, иначе не миновать очередной ссоры. Но как же, если его руки так крепко держат меня? Не могу даже пошевелиться без риска разбудить его. Так что ж делать? Может, сделать вид, что я сплю, а потом свалить все на него, ведь это, в конце концов, он меня обнимает?..
И только я успел об этом подумать и принять идею за работоспособную, как мой брат причмокнул губами и зашевелился. А я затаил дыхание, боясь выдать тот факт, что уже не сплю. И только сейчас до меня дошло, что я от напряжения едва ли не впиваюсь ногтями в кожу на его груди.
-Детка, ты меня поцарапаешь, - пробормотал он сонно.
Я не понял, он что, еще не проснулся? Или он думает, что я – очередная шлюшка из тех, что он трахает каждый день? Вот потеха будет, когда он откроет глаза и увидит, кого так страстно обжимает.
Я едва смог сдержать смешок, а для этого мне пришлось немного повернуть голову, и мой нос уткнулся ему в подмышку. Но вот то, что произошло в следующие несколько секунд, заставило меня перестать дышать. Том что-то промычал и, дернувшись в сторону, толкнул меня на спину, после чего навис надо мной с закрытыми глазами.
-Ммм, детка, ты так приятно пахнешь, - я смотрел на его едва шевелящиеся губы и не могу даже моргнуть.
Казалось, еще секунда, и он меня поцелует, так и не поняв, кто на самом деле лежит под ним. И почему-то стало как-то обидно от мысли, что целовать он будет не меня, а девку, которую нарисует его воображение. Но он все равно когда-нибудь – и очень скоро – проснется окончательно и, как я, осознает все свое положение. И тогда я посмеюсь. Позлорадствую. Или нет? По крайней мере, я теперь точно не виноват в произошедшем. Хотя, мой братец найдет повод сорваться именно на мне.
Мысли сумбурным комком проносились в голове, а глаза так и не оторвались от контура губ, так похожих на мои. И только пирсинг в уголке нас отличал здесь. Да, я впервые заметил, что у Тома такая же пухлая нижняя губа, как и у меня. И так стало интересно: может, она и такая же нежная? И от этой мысли все окончательно перевернулось в голове. Как я могу об этом думать? Черт, наверное, сказывается моя долгая разлука с правой рукой. Да, мне почти двадцать, а я до сих пор дрочу в ванной. Ну, нет у меня желания трахаться с кем попало! А ведь Том не кто попало, так?
Черт! Что эти грязные мысли делают в моей голове? Он же мой близнец, черт подери! Близнец, которого я ненавижу!
-Том, сука! Слезай с меня! – кричу я во все горло, пытаясь вырваться из-под его сильного тела.
И он открывает глаза, а я замираю, глядя на его сужающиеся зрачки. И улыбка расплывается на моем лице, когда я вижу, что до него начинает доходить суть ситуации. Его ресницы дрожат, а рот приоткрыт от удивления. Убийственное зрелище, которое тут же выметает из головы непотребные мыслишки. Растерянный Том Каулитц. Это редкость. И я начинаю ржать над ним. Мне смешно до колик в животе, и я поджимаю к груди колени. Точнее, пытаюсь их поджать, но попадаю ногой братцу прямо между ног, и он едва сдерживает вой, готовый вырваться из груди.
-Бля... - тянет он, откатываясь в сторону. – Сука, Билл. Что ты творишь!
-Я? Это ты что творишь? Я думал, ты меня прямо так изнасилуешь! – с неприкрытой насмешкой произнес я, приподнимаясь на локте и глядя на его скорчившееся лицо.
Любопытно, он не спешит устраивать бурю. Может, это моя коленка, проехавшаяся по его яйцам, его отвлекла? Или он хочет сделать вид, что ничего не было? Ну, нет, я не дам ему это забыть. И не за чем ему знать, что я первым проснулся, обнаружив себя, лежащего на его груди.
-Какого черта ты меня обжимал? – оправившись, выдавил он.
-Я? – снова переспрашиваю. – По-моему, это ты меня к матрасу прижимал своим стояком!
-Идиот, у меня на тебя никогда не встанет! Я предпочитаю баб с грудью и без члена в трусах, знаешь ли.
Что-то кольнуло? Или это просто очередная реакция на его слова, как и всегда? Нет, нам определенно вредно находиться вдвоем в одном доме, да еще и без возможности разойтись подальше. Проклятая цепь, если бы ее только не было...
-Но ты ведь наверняка нафантазировал себе охуенную красотку с пятым размером, когда шептал мне на ухо такое!
Том замер и поднял на меня взгляд. Испуганный? Затравленный? Что в нем? Он снова растерян.
-Иди на хуй, - бросает он мне и встает с кровати. – Не хочешь посетить душ?
Как будто и не случилось ничего совсем. Но почему мне так не хочется отпускать эту тему просто так? Хочется язвить и колоться, сделать побольнее. Опять это поганое чувство, когда сам себе противен. Ведь где-то глубоко в душе я понимаю, что такое могло случиться с любым. Ведь, по большому счету, никто из нас и не виноват. Мы оба оказались в таком глупом положении. И ведь все было во сне. Бессознательно. Да, глупо сейчас все поворачивать как что-то кошмарное. Но так хочется сейчас устроить настоящий скандал...
-Нет, я не хочу смотреть, как ты дрочишь в кулачок, уж извини.
-Кому из нас надо подрочить, так это тебе, недоумок. Хотя тебе больше подходит мастурбировать. Не зря мне мозг такую шутку выкинул. Раз я тебя за девку принял...
-Ты просто не можешь признать, что я хорош! – выкрикнул я и тут же закрыл рот ладонью.
Что я несу, Господи???
-Отвали, Билл, ты мне надоел...
***
POV Tom
Сколько дней у меня не было девушки в постели? Дня три? Не так уж много, но почему такое ощущение, будто я не трахался уже месяц? И, видимо, сознание выдало желаемое за действительное. Я хотел проснуться в постели с очаровательной девочкой? Ну, и проснулся... как мне казалось.
И как я мог принять это пугало за цыпочку? Груди нет, угловатый, совсем бесформенный. Но... от него так пахло... И я, кажется, что-то успел сболтнуть об этом. Черт, только бы не задрал он меня этим теперь. Нет никакого желания выяснять отношения на этой почве. Как же стыдно. Перед ним? Да, нет! Перед собой. Хотя, наверное, тут ничего особенного. Раньше, когда были детьми, мы часто просыпались в обнимку, так? Но... тогда не выходило таких казусов.
Сука! Мне нужен холодный душ, срочно, иначе голова взорвется. А это чудовище еще язвит. И что он так ляпнул про то, что он хорош? А, похуй!
-Вставай, - я дернул за цепь, заставляя его руку сорваться, и он падает на подушку. – Давай, нам обоим нужно освежиться!
Если он сейчас хоть что-то скажет против, я его убью, клянусь! Давай, Билли! Скажи что-нибудь, и нашим совместным мучениям придет конец. Ты будешь гореть в аду, а я гнить в тюрьме за убийство. Зато не вместе. Зачем мучиться?
Но он молчит и поднимается с другой стороны кровати. Неужели он не будет сейчас устраивать сцен? Ну и член с ним... Идем в душ. Только бы не было как вчера, а то опять не успею толком помыться. Да и у Билла все еще в волосах крошки от чипсов. Забавно выглядит.
В душевой кабинке, кажется, еще теснее, чем было вчера. Стоим почти тело к телу спиной друг к другу. Стараюсь не думать о произошедшем в спальне. Никогда еще мой мозг не выкидывал таких штучек. Надо что-то с этим делать. Если и следующей ночью мне придется вот так просыпаться, я свихнусь. Как же... как же так...
POV Avt
Близнецы вышли из ванной комнаты через четверть часа, стараясь не смотреть друг на друга. Точнее, Билл точно старался не смотреть, а Том иногда искоса поглядывал на худую спину в полуметре от себя. Он все пытался найти причину, по которой принял брата за девушку. Никакого намека на грудь, оно и понятно, парень все-таки. Узкие плечи, бедра еще уже... Ничего женственного. Хотя, он очень изящен. И движения...
Парень встряхнул головой, отгоняя все мысли, и разбрызгивая капельки воды по зеркалу. Надо было приходить в себя, иначе этот кошмар затянется. А в том, что это кошмар, Том не сомневался. Раздражало...
Они, не сговариваясь, направились на кухню, где по пути Билл подхватил миску своего кота и высыпал в нее огромную порцию корма. А Том просто плюхнулся на стул, вдыхая запахи утра. Не хватало только аромата кофе, который надо было еще сварить. А кто это будет делать? Обоим не хотелось даже пальцем шевелить для другого. Но горячего напитка хотелось обоим, выхода не было, пришлось вставать. И снова обоим.
-Как пережить эту неделю, интересно? – пробормотал Билл.
У него после душа совсем отпала охота вспоминать историю в спальне. Тело расслабилось после напряженного утра, мозг совсем отключился. Хотелось только кофе.
-Как, как... Похоже, на это и рассчитан весь этот процесс нашего примирения. На том, что придется решать все вопросы вместе... И неизбежно приходить к компромиссу...
-Неизбежно? Ты уверен? – хохотнул младший. – Ну, тогда давай решим вопрос о том, кто помоет посуду...
Парни одновременно кинули взгляд на рукомойник, в котором высилась горка, пусть и небольшая, тарелок. Мать близнецов никак не хотела признавать посудомоечных машин, потому таковой в доме и не было. И теперь этот факт создавал огромную, как казалось на первый взгляд, проблему...
-Ну... Все равно нам придется торчать тут вдвоем. Давай, ты будешь мыть, а я вытирать...
-Ну, нет! Ишь чего удумал! У меня маникюр! – Билл выставил вперед руку с демонстративно растопыренными пальцами, показывая свои идеальные ногти с черно-белым лаком на них. – Вытирать буду я!
-Даже не мечтай...
-Том, мы сейчас опять начнем ругаться...
-А нам разве привыкать? – приподнял бровь старший близнец, взглянув насмешливо на парня напротив. – Или ты решил сдаться? Хоть бы еще дня три потерпел, что ли, посопротивлялся бы для приличия... А то только сутки прошли, а ты уже готов подчиниться этой гребаной психологии!
Билл поджал губы и сник. Он сам не понимал, хотелось ему мириться с братом, или нет. В те моменты, когда Том перечил, говорил что-то колкое или просто делал то, что ему не нравилось, он был готов наброситься на старшего брата и задушить на месте. Когда же он молчал, то с присутствием близнеца в своей жизни младший мог спокойно смириться. А сейчас им было просто необходимо, как минимум научиться идти на компромисс, чтобы не разнести дом.
-Том, я просто дожить до следующей недели. Для этого надо как-то... устроить перемирие, что ли? – устало пробормотал он. – Я сделаю нам кофе, а ты помой эту чертову посуду... Окей?
Парень напротив медленно кивнул, глядя в одну точку на противоположной стене, и поднялся со стула. Они молчали все время, пока каждый делал свое дело. Не проронили ни слова, пока пили кофе, почти не чувствуя его вкуса и не замечая бодрящего аромата. Просто на автомате.
-И чем мы займемся сегодня? – спросил Билл, когда они одновременно подошли к раковине, чтобы ополоснуть свои чашки.
-Как и всегда... Будем трепать друг другу нервы по мелочам...
#7#
Это хуже наркомании
Саундтрек к главе: One Republic - Won't Stop
Младший Каулитц сидел в позе лотоса на пушистом ковре в гостиной и, глядя в круглое зеркало, стоящее напротив его лица на журнальном столике, вычесывал все еще оставшиеся в волосах крошки чипсов. А его брат сидел за его спиной на диване и от безделья щелкал пультом от телевизора, переключая каналы. Он пытался найти что-то, что его не раздражало бы. А раздражало абсолютно все: прилизанный ведущий новостей, одетая во все розовое героиня какого-то глупого подросткового сериала, яркие мультяшные герои. А особенно бесило его то, что он вынужден сидеть, словно цепной пес, рядом с близнецом, пока тот, морща носик и ворча, приводит себя в порядок.
-Помоги мне, - неожиданно произнес Билл, садясь в пол оборота.
-Чего? - Сдвинув брови в возмущении, воскликнул Том.
-Того! Давай, братец. Это по твоей милости и тупости мне приходится доставать всякую дрянь из моих волос. Я не вижу своего затылка, тебе придется мне помогать, - спокойно ответил парень, вынимая очередную крошку из дредлоков.
-Чего? – повторил старший. – Не собираюсь я копаться в твоих волосах, я даже прикасаться к ним не хочу. Вдруг ты заразный...
На мгновение в комнате повисла тишина, сквозь которую, словно через толщу воды, пробивался бубнеж телевизора. Билл смотрел на Тома снизу вверх своими темно-карими глазами. Сейчас они были почти черными из-за расширившихся от гнева зрачков. Казалось, он и дышать стал через раз. И холод во взгляде такой, что пробирало до мозга костей. А чего он ждал? Что «любимый» брат ринется спасать его прическу? Что не начнет психовать, отпираться и оскорблять? Нет, только не сегодня. Сейчас он этого не ожидал. Почему-то ему казалось, что они смогут хотя бы на время быть настоящими близнецами, а не парой похожих парней, которые ненавидят друг друга за одно только существование. Но нет. Эти глаза напротив были все такими же далекими и чужими, хоть и появлялись мысли о том, что он смотрит в зеркало.
-Ничего. Забудь, - тихо произнес он, снова отворачиваясь.
Том моргнул, прогоняя мурашки, бегающие по спине толпой, а когда снова открыл глаза, то наткнулся на отражение Билла в круглом стекле. Чистое красивое лицо без капли макияжа и опущенные веки с дрожащими ресницами. Могло показаться, что он вот-вот заплачет, и у парня даже успела зашевелиться совесть где-то там, глубоко, но в ту же секунду она застыла от замораживающего пристального взгляда.
Каулитц-младший открыл глаза и тут же посмотрел на отражение своего брата в зеркале перед собой. Черты лица – те же, что и у него. И губы. И только сознание зацепилось за эти кажущиеся такими нежными лепестки, как он заставил себя посмотреть прямо в глаза этому человеку, который был самым родным и самым далеким. И две половинки его сердца столкнулись в борьбе всех «за» и «против». С одной стороны хотелось с разворота, изо всех сил дать Тому по лицу. Так, чтобы остался след, чтобы потом появился синяк, чтобы не забыл еще долго. А вторая его часть стонала от боли, плакала. Хотелось скулить и рыдать, как ребенку, которого обидели. Но как бы он смог показать свою слабость? От этого никому лучше бы не стало, только хуже. Это вызвало бы еще большую агрессию со стороны Тома или, может быть, даже пренебрежительное презрение. Хотя, и это не было редкостью в их отношениях. Но каждый раз чувствовать себя униженным настолько надоело, что хотелось уменьшить такие моменты до минимума. Поэтому Билл склонился к своей первой, бушующей половинке.
Том с широко открытыми глазами, словно в замедленной съемке наблюдал за тем, как близнец резво встает с пола и замахивается. Очнулся от ступора он только тогда, когда длинные пальцы скользнули по его лицу, не причинив такой уж сильной боли. Но этого было достаточно, чтобы он вышел из транса, осознавая свое положение. А рука, тем временем, поднималась снова в замах.
-Сука! – прошипел Билл, собираясь ударить уже кулаком, и теперь целью было не лицо.
На это старший близнец уже отреагировал, быстро выставив вперед руки, ловя сильными пальцами тонкие запястья. Второй по инерции чуть подался вперед и едва не упал на колени все еще сидящего на диване Тома. Но тот не позволил, а вскочил сам и толкнул Билла от себя. Он всегда был сильнее и часто этим пользовался. И сейчас брат отлетел, словно пушинка, приземляясь пятой точкой на журнальный столик. Он зашипел от боли, которая пронзила весь позвоночник после удара копчиком о твердую поверхность. Он снова смотрел снизу вверх, но теперь это был немного другой взгляд. Его глаза... В них была ненависть и страх, словно у беззащитного зверька перед охотником, который знает, что сейчас произойдет, но не хочет сдаваться.
-Успокоился? – спросил Том, сжимая чуть сопротивляющееся тело кольцом своих рук.
Этот надменный вид человека, чувствующего свое превосходство над окружающими, невероятно бесил Билла. Он уже представил мысленно, как выливает этому самоуверенному болвану на голову ведро ледяной воды... И дыхание перехватило. Сознание выкидывало с утра такие финты, что испарина выступала на лопатках. И сейчас это было через край.
Вслед за ледяным душем фантазия подбросила образ влажного тела в намокшей футболке, ткань которой так соблазнительно очерчивает напряженные мышцы. И в низу живота скрутился тугой комок нервов, который начал посылать всему организму странные импульсы, совсем не уместные в данной ситуации. И Билл, чувствовал, как злость переходит в другое чувство, похожее на возбуждение. И это пугало. Парень замер на секунду, даже не замечая, что его запястья до сих пор находятся в цепких пальцах брата. Он прислушивался к своим ощущениям, которые не хотели отпускать. И...
-Слезь с меня! – закричал он, упираясь ладонями в крепкую грудь, от прикосновения к которой вонами по телу распространились тысячи маленьких электрических зарядов. – Отпусти!
Том, шокированный истерикой, которую он видел в глазах напротив, пропустил мимо ушей эту кричащую просьбу, пытаясь понять, что же нового он заметил в бегающих в панике зрачках. Это было что-то незнакомое, не похожее на все, что было раньше. До этого в такие моменты в карих миндалинах Билла была только гордая ненависть, а теперь. Теперь страх, паника, отчаяние. И это было так непривычно, что завораживало. И вдруг рьяно сопротивляющееся тело затихло. И умоляющие глаза, покрытые странной полупрозрачной пеленой, в упор смотрели на него.
-Отпусти, - простонал Билл.
Старший Каулитц, словно ошпарившись этим шепотом, подскочил и отошел на шаг назад, отпуская тонкую руку, глядя расширенными зрачками на свое отражение. А оно, в свою очередь, резко отвернулось.
Младший близнец, только почувствовав желанную свободу, тут же повернулся к Тому спиной, пытаясь скрыть свое совершенно ненормальное возбуждение, так явно рвущееся из штанов. Теперь он чувствовал это в полной мере, когда перестал бояться, что близнец это заметит. И понимание этого заставило его осесть на пол, обхватить колени руками. Хотелось выть, скулить, кусать себя за руки, причинять себе боль. Но показать это сейчас означало выдать себя. А этого он не мог допустить. Слишком ненормально. И если бы он мог, то убежал бы сейчас подальше от этого человека, вызывающего такие противоречивые эмоции.
-Псих, - вынес вердикт Том, плюхаясь обратно на диван и как ни в чем не бывало переводя взгляд на экран телевизора, – он так ничего и не понял, не заметил странного напряжения близнеца.
-Отвали, - прошипел Билл, снова усаживаясь перед зеркалом, но уже в другой позе, закрытой, потому что сладкое томление в животе не хотело проходить.
А что еще оставалось делать? Только сидеть и кусать губы, отвлекаясь от назойливых мыслей, крутящихся в голове. И парень сейчас хотел только одного: чтобы поскорее прошел этот день, наступила ночь, и он уснул, и, может быть, сумел бы во сне забыть о странном чувстве, так напугавшем его.
***
День пролетел на удивление спокойно. Том не мог не заметить, что Билл ведет себя слишком тихо, очень покорно. Не перечил, и если старшему требовалось куда-то идти, то он послушно следовал за ним, без пререканий. Это заставляло насторожиться, навевало много мыслей, предположений о причинах такого поведения. Может быть, он испугался, что близнец снова его ударит? Это было самое глупое из всех предположений, потому что обычно младший сам нарывался на драки и уж тем более никогда их не избегал, не смотря на то, что был слабее.
Он просто боялся снова оказаться в опасной близости от крепкого тела, мысли о котором не переставали посещать Билла. Он старательно отводил глаза каждый раз, когда взгляды случайно встречались. Он пытался садиться подальше, вставать в стороне на расстоянии, какое только позволяла цепь, связывающая их. И именно ее винил во всем он, был уверен, что не будь они друг к другу привязаны, не лезли бы в голову эти почти преступные мысли, от которых воротило. Воротило, но он все равно к ним возвращался, не в силах прогнать окончательно.
И только к вечеру, когда уже стемнело за окнами, он вздохнул спокойно. В доме воцарил полумрак, в котором была не так сильно заметна его чрезмерная бледность, в которой было трудно различить в его черных глазах бегающие зрачки.
Билл сидел в кресле, положив одну руку с наручником на подлокотник, а второй рукой гладил урчащего кота, удобно устроившегося на его коленях. Том сидел на диване рядом и листал какой-то журнал, который достал из-под диванных подушек. Телевизор был выключен, мерно тикали часы, сердце стучало так тихо, что, казалось, вот-вот остановится. Каулитцу-младшему хотелось кричать, чтобы разорвать это молчание, которое напрягало все нервные клетки.
-Том, мы так и будем сидеть в тишине? – спросил он.
Том поднял на него от глянцевых страниц удивленные глаза. С того инцидента утром у журнального столика Билл не обращался к нему напрямую, а говорил словно сам с собой, но было ясно, что слова сказаны для брата. А тут прямое обращение.
-Ты хочешь что-то предложить? – спросил он, возвращая рассеянный взгляд к ярким иллюстрациям.
-Возможно... Я хочу спать...
И снова удивленное лицо. Том отложил журнал и, сложив руки на груди, в упор посмотрел на абсолютно идентичное лицо, за исключением родинки под губой.
-Еще и полуночи нет, а ты уже рвешься в постель? С каких пор ты стал примерным мальчиком?
«Постель». Это слово резануло по слуху Билла, и он осознал, что сейчас для него пойти в спальню со старшим братом – смерти подобно, еще хуже, чем вот так сидеть рядом с ним. Ведь им предстоит совместный душ, а потом... Сон на одной кровати. И желудок скрутило только об одной мысли о том, что это тело будет еще ближе. А вдруг на следующее утро они снова проснутся, обнимая друг друга. Это уже будет критической точкой. Нет, нельзя этого допустить.
-Нет, не стал. Я передумал, - слишком, слишком резко произнес Билл, глядя куда угодно, лишь бы не на близнеца. – И вообще, у меня предложение: давай спать здесь.
-Чего? – у Тома чуть глаза на затылок не вылезли от этого заявления. – Ты совсем двинулся? Ты же, вроде, сегодня задницей ударился, а не головкой, братик. Острых ощущений не хватает, или что?
-Ты же не хочешь завтра обнаружить себя на мне? Или у тебя уже есть коварный план по соблазнению собственного брата-близнеца?
Билл не понимал, что несет. Он просто на уровне подсознания перекладывал свои чувства и желания на ближайшего человека. Этим самым он хотел себя же убедить, что во всех его мучениях виноват Том и только Том. Что это именно из-за него, из-за того, что он сделал спросонья этим утром, он сегодня не может выкинуть его из головы.
-Думай, что говоришь, идиота кусок, - буркнул Том, почему-то опуская глаза.
Ему вспомнился утренний инцидент, когда его сознание так его подвело. И в голове вспыхнули яркие картинки: вот он с еще закрытыми глазами чувствует нежную кожу под своими ладонями и так же, не поднимая век, придавливает ароматное тело к кровати собой. И ведь не смутило и то, что он не почувствовал даже намека на девичью грудь. Его вело обоняние, которое звенело в голове, сообщая о том, что запах этого человека – самый прекрасный аромат, из всех когда-либо касавшихся его носа.
Том судорожно вздохнул, прикрыв глаза и устало потерев виски.
-Ладно, пошли спать, - произнес он, поднимаясь на ноги.
-Я никуда не пойду, – пробурчал Билл, забираясь еще глубже в кресло и крепче прижимая кота к себе.
Он уже понял, что идти все равно придется. Это как минимум глупо – оставаться здесь. А разойтись – нереально. Они сегодня уже пробовали и масло, и мыло. Но браслеты на цепи были очень узкими, и кисти братьев ни в каком виде не хотели пролезать через них без ключа. Дэвид все предусмотрел.
-Ты идиот? – Том остановился, глядя сверху вниз на сжавшегося в комок близнеца. – Нет, я, конечно, в курсе, что ты идиот, но я тебя уже совсем не понимаю...
-А ты меня никогда не понимал! Я не пойду никуда...
-Придурок...
Старший не собирался больше церемониться с этим капризным ребенком и, схватив его за плечи, дернул на себя. А потом, когда Билл выпрямился, твердо вставая на ноги, повернул его к себе спиной и толкнул вперед к лестнице, ведущей наверх, к спальням.
Том быстро скинул с себя футболку и штаны, оставшись в одних боксерах, и смотрел на брата, который стоял, переступая с ноги на ногу, прижимая к груди жалобно скулящего Казимира, которому не нравилось, что его так сильно тискают.
-Хватит, Билл, да что с тобой такое? Ты весь день был таким тихим. Что теперь? Вроде, ничего нового не происходит. Все это вчера уже было. Или ты видишь какой-то подтекст в наших действиях? – он стоял, раскинув в стороны руки в непонимающем жесте, не стесняясь своего обнаженного тела, а Билл из-за водопада дредлоков тайком оглядывал каждый сантиметр его кожи, который видел в полумраке.
-Я не пойду с тобой в душ, - хрипло почти простонал он.
-Идиот, - Том хлопнул себя по лбу, пытаясь не разозлиться снова. – Так, все, хватит. Или ты раздеваешься, и мы идем в душ сейчас же, или я сам тебя раздену. И поверь, я не буду нежным!
Эти слова заставили младшего близнеца содрогнуться. И снова его фантазия подложила ему жабу, пуская картинками, появляющимися в голове, табуны мурашек по коже. Он представил, как эти крепкие руки стянут с него футболку, как они же спустят по его тонким ногам ткань домашних штанов, и в голове помутнело. Это было бы слишком, слишком приятно, чтобы позволить этому случиться, поэтому Билл бросил животное, которое все еще держал, на кровать, и начал судорожно раздеваться.
-Отвернись, - прошипел он сквозь зубы, когда взялся за резинку голубых треников.
-Чего? Что я там не видел? – усмехнулся Том.
Брат не ответил ему, молча пройдя в ванную. Старшему ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, пожав плечами.
-Не смотри на меня, - Билл обернулся и, убедившись, что близнец смотрит в противоположную сторону, зажмурился и спустил с бедер штаны с боксерами одновременно, сразу же шагая в душ под холодные струи воды.
-Черт, Билл, ты решил замерзнуть? Лично я не хочу отморозить себе все достоинства, - пробормотал Том, вставая рядом спиной к спине и прибавляя напор горячей воды.
А младшему уже было все равно. Ледяные капли быстро привели его полу-эрегированный член в спокойное состояние, отбив холодом все ненужные мысли. И он улыбнулся своей маленькой победе.
-И чего мы лыбимся? – спросил старший, заметив в небольшом зеркале, как губы брата расползаются в улыбке.
-Не твоего ума дела. Давай, шевелись, я не хочу застрять здесь на пол ночи...
***
Близнецы Каулитц лежали на широкой постели, стараясь находиться как можно дальше друг от друга. Оба разморенные горячим душем, сонные и изнеженные, медленно засыпали. Ни один не думал ни о чем, что могло бы их напрягать сейчас. Мысли проносились в их головах, оставаясь почти незамеченными. А между их телами вытянулся кот, служивший некоторым гарантом, что они вдруг не окажутся рядом.
Вторая ночь вместе. Та же комната, та же постель, но совсем другое состояние. Странное, недопустимое. В воздухе витал сквозняк, который сейчас приносил не только прохладу с улицы, но и перемены. Парни мирно спали, им снилось что-то приятное, потому что на губах каждого сейчас лежала мягкая улыбка. А их руки, сцепленные наручниками, сейчас оказались совсем рядом. Тонкие пальцы Тома едва касались кончиков наманикюренных пальчиков брата. И от них расходились по телам волны тепла.
Они чувствовали друг друга во сне, хоть и не осознавали этого. И на утро они даже и не вспомнят, не поймут, что ночью были едины. Ведь в таком состоянии они не контролируют себя. Во сне они просто братья, самые настоящие близнецы. И нет ненависти, нет ненужных ссор. Только нежность и спокойствие от ощущения присутствия друг друга. И чем дальше ночь, тем теснее сплетаются их пальцы. Ладонь к ладони, плечо к плечу, тонкое тело в кольце крепких рук. Тепло и спокойно, как было прошлой ночью, но, кажется, что не было уже давно.
Билл повернул голову, утыкаясь своим носиком в подмышку брата, и проснулся. Он мгновенно осознал свое положение, и его сердечко бешено забилось. Он снова был прижат к горячему торсу Тома, который невесомо обнимал его за плечи. Конечно, он спал, иначе уже что-нибудь произошло бы. Поэтому парень попытался как можно осторожнее выбраться из этих объятий. Но не тут-то было. Почувствовав сквозь сон, что он ускользает, старший Каулитц, повернулся на бок и притянул близнеца ближе, прижимая к груди.
-Черт, - выдохнул беззвучно Билл, чувствуя, как снова накатывает это непонятное возбуждение.
Это снова пугало. А как могло быть иначе, как он мог не бояться этого, ведь он хотел! Он хотел своего родного брата, которого всю жизнь люто ненавидел! Необъяснимо, непонятно, страшно. И ведь ему всегда нравились девушки! Никогда, - он был уверен - никогда в жизни не задумывался о том, что может быть бисексуальным, а уж тем более геем. А тут. Парень. Брат. Близнец.
-Черт возьми, отпусти меня! – заорал он, упираясь руками в твердую грудь и пытаясь не касаться его бедра своим уже нешуточным стояком.
-Блять! – воскликнул Том, мгновенно открыв глаза.
Он тут же расцепил руки, ошарашено глядя на Билла, который в один миг перевалился на другой бок и сжался в комок, сваливаясь с кровати на мягкий ковер на полу.
Парень свернулся клубком, изо всех сил сжимая ноги, отчаянно пытаясь унять порхающих в животе бабочек. Но они бились, словно загнанные в ловушку, не давая дыханию успокоиться, а пульсу вернуться в рамки нормы. Билл не выдержал этой пытки и жалобно заскулил, пропуская ладони между животом и коленями, сжимая пальцами напряженный член через ткань боксеров. Из глаз брызнули слезы.
-Нет, нет, - шептал он, едва сдерживая истерику.
-Билл, - позвал Том, свешиваясь с края постели и глядя на сидящего, на ковре к нему спиной брата.
Он не видел его рук, поэтому не мог даже догадаться об истинной причине такого поведения. И его охватило беспокойство. Впервые в жизни его волновало состояние этого человека, который сейчас был очень похож на наркомана, уже несколько дней нуждающегося в дозе, которой нет. Наркомана?
Это слово промелькнуло в голове тенью, пытаясь ускользнуть, но парень остановил ее. Его брат наркоман? Не может такого быть. Ведь Йост всегда строго следил за этим. Да и раньше он никогда не замечал ничего странного за близнецом. Хотя, замечал ли он вообще что-то, связанное с ним? Нет, ему всегда было плевать. И он ведь запросто мог что-то упустить. Что-то важное. Такое, как наркотики.
-Билл... – позвал он, а когда в ответ последовал очередной стон, он протянул руку, осторожно касаясь выпирающих позвонков кончиками пальцев.
Том заметил, что его пальцы дрожат. Это было так странно. Но не было времени обращать на это внимание. Как бы он не ненавидел брата, он не мог допустить, чтобы наркомания коснулась его семьи. И сейчас он должен был что-то делать. Должен был все выяснить и, если подозрения подтвердятся, сообщить Дэвиду.
-Билл...
-Не трогая меня! – закричал во все горло, срывая голос на хрип, младший.
Он сорвал с кровати одеяло и завернулся в него, скрывая свое тонкое тело от старшего брата. Он вскинул покрасневшие от слез глаза на его лицо и, испугавшись этого взгляда, уткнулся лицом в ткань, укрывшую его колени. Что он увидел в глазах Тома? Странную смесь страха, беспокойства, осуждения и презрения. Билл боялся подумать о том, что близнец мог догадаться о чем-то. Это заставляло тело еще сильнее содрогаться. Паника охватывала его, что немного помогало снять ненужное, опасное, преступное возбуждение. И только почувствовав легкое облегчение, он подорвался с пола и, кутаясь в одеяло, не обращая внимания на натянувшуюся цепь, ринулся в ванную.
Старший Каулитц не мог даже слова вымолвить, он только сорвался с кровати вслед за Биллом и, входя в ванную, увидел только худую голую спину, скрывающуюся в душевой кабине. Он уже хотел шагнуть следом, но створка закрылась перед носом, защемив звякнувшую цепь.
-Нет, Том! Я хочу побыть один!
-Не глупи! Не могу же я, как цепной песик, ждать тебя под дверью!
Ответа не последовало. Младший не сказал ни слова и когда вышел из душа, низко опустив голову с мокрыми дредами. В тишине парни оделись и спустились на кухню. Билл дрожащими руками наливал им кофе, а Том, стоя рядом, внимательно за этим наблюдал, решаясь начать разговор. И только когда они уселись за стол друг напротив друга, он открыл рот, чтобы выпалить на одном дыхании:
-Билл, скажи, что ты принимаешь?
Тик-так, тик-так. Чашка с гулким стуком опустилась на столешницу. Карие миндалевидные глаза с дрожащими зрачками смотрели в одну точку напротив. Через несколько секунд побледневшие губы расползлись в усмешке, а черная голова чуть покачалась.
-Я не наркоман, Том, - прохрипел он.
-Дай мне руки!
-Что?
-Дай мне свои руки, черт побери! – воскликнул парень, ставя и свою чашку перед собой.
Каулитц-младший еще шире улыбнулся, переведя взгляд на лицо перед собой.
-Тебя это беспокоит, - прошептал он, послушно протягивая руки ладонями вверх к брату, который почти грубо схватил их за запястья и вгляделся в венки на локтевых сгибах.
Кожа была бледной и абсолютно чистой. Без единого следа от укола. Значит, Билл не колется. Но что тогда?
-Кокс? – только и смог спросить он.
Билл как-то странно посмотрел на него, все так же улыбаясь. Вдруг ему показалось, что все не так плохо, как было сначала.
-Я обещаю тебе честный ответ, Том, если и ты честно ответишь на мой вопрос...
Старшему ничего не оставалось, только молча кивнуть.
-Почему тебя это беспокоит? Тебе не все равно?
Тик-так, тик-так. Снова молчание, снова напряженные взгляды по сторонам. Только не смотреть друг на друга. Но когда черные глаза снова сталкиваются, их уже невозможно отвести.
-Ты же мой брат, каким бы придурком ни был. Я же не могу... вот так... оставить это...
Бил невесело усмехнулся.
-Знаешь, наверное, лучше бы я был наркоманом... – он внимательно посмотрел на близнеца, ожидая реакции на свои слова, но, кроме удивленного взгляда, не было никакого ответа. – Нет, я не наркоман. Все гораздо хуже.
Том нервно сглотнул, не представляя, что может быть хуже этого, хуже наркомании. И боялся спросить. Но его глаза, почти умоляющие, все спросили за него. А в ответ все только лишь молчание. В молчании он смотрел, как младший брат поднимается со стула, как он медленно подходит к раковине и выливает в нее уже не такой горячий кофе, как споласкивает чашку, как ставит ее на полку, а потом все так же мучительно медленно подходит к нему. Парень смотрел снизу вверх на хитро улыбающиеся глаза, но видел в них, кроме смеха, еще и нешуточный страх.
А Билл весь дрожал, понимая, на что решился. Он понимал, что хуже, чем есть все равно не будет. Сейчас или пан или пропал. Поэтому, прогнав все страхи и сомнения, он наклонился к такому похожему лицу и коснулся своими губами его... Да, они такие же мягкие, как он себе и представлял.
Том в ступоре сидел, не в силах пошевелиться. Он широко распахнутыми глазами, словно во сне, наблюдал, как приближается к нему лицо брата, чувствовал робкий поцелуй. Он с трудом осознавал реальность, а в голове билась только одна мысль: его поцеловал брат, и ему это понравилось! А Билл выпрямился и теперь просто смотрел на растерянное лицо, чуть улыбаясь.
#8#
Попытка быть братьями
POV Bill
Я не дышал, видя перед собой его напуганные глаза. Такими они были когда-то давно, в детстве. Тогда он еще боялся темноты, так же, как и я. Только я до сих пор боюсь, а он – нет. Тогда я в последний раз видел у него такой взгляд. И вот теперь что-то защемило в груди от понимания того, что мы столько лет потеряли в этой ненависти друг к другу. А из-за чего? Никто из нас уже и не помнит, когда это началось. Да, кажется, что с самого младенчества, еще с пеленок. Но так не бывает, это неправильно. Мы близнецы. Одна душа на двоих. И как мы этого не понимали?
А теперь... Я вижу его расширенные зрачки, закрывшие почти всю радужку. Я сердцем чувствую его рваное дыхание, а мои глаза бегают по его лицу, замечая каждую родинку, каждую ресничку. Мой Том. Мой братик.
POV Avt
Том смотрел на близнеца огромными глазами, пытаясь хоть как-то истолковать и оправдать поступок Билла. Но какое, какое могло быть объяснение этому поцелую? Он ведь был далеко не братский. Да и по-братски они даже не обнимались никогда. На его памяти – никогда. А тут такое. И он только и мог, что вглядываться в это такое знакомое лицо и искать ответы на вопросы. И ждать, что Билл зальется своим противным, как считал Каулитц-старший, смехом и, сгибаясь пополам, скажет, что это была шутка. Глупая, злая насмешка над ним. Пусть уж лучше так, чем...
Но карие омуты смотрели лишь настороженно, выжидающе, ни намека на улыбку. Осознавая это, Том все больше пугался. Его охватывала паника.
«Не молчи», - одними губами произнес Билл, нахмурив брови.
-Что это было? – глупый вопрос, конечно, но больше ничего он не смог сказать, и вот теперь младший усмехнулся.
-Поцелуй, братец. Знаешь, это когда один человек касается губами губ другого. И обычно это бывает приятно... – начал, растягивая слова, Билл.
Он сам не знал, почему из него полилась эта желчь, но остановиться не смог. Напряжение давило, хотелось как-то разрядить обстановку, отвлечься шутками, пусть и плоскими, совсем сейчас неуместными. Появилось желание вернуться на несколько минут назад, в момент, когда он решился сделать то, что сделал... и остановиться...
-Не строй из себя идиота, Билл! – вышел, наконец, из оцепенения Том. – Зачем? Что на тебя нашло?! – он все еще сидел на стуле и, сжимая пальцы в кулаки до боли, смотрел вверх на близнеца, изо всех сил сдерживаясь.
-Я... – парень запнулся и отвел взгляд в сторону. – Я сделал то, о чем ты просил...
-Чего??
-Ты просил сказать тебе правду... – комок в горле мешал говорить.
Страх сковывал младшего брата, он уже проклял все на свете, и Тома, и себя за все произошедшее, но что теперь можно было сделать? Перевести в шутку? Очередной прикол? Нет, сил нарисовать на лице усмешку не хватало, поэтому он продолжал, содрогаясь всей душой, смотреть сверху вниз на лицо, которое словно изучал заново. А близнец хмурился, все еще надеясь уловить блеск в этих глазах, так внимательно вглядывающихся в него.
В голове Тома творился самый огромный беспорядок, какого уже давно не было в его мыслях. Он испытывал такую бурю чувств в этот момент, что не мог толком разобраться, как ему следует реагировать на ситуацию. И самым пугающим был тот факт, что его губы распробовали вкус поцелуя и просили еще. Еще той же осторожной нежности, с которой Билл прикоснулся к ним. Ни одна девушка никогда его не целовала так. Им всем нужна была страсть, все происходило быстро, без церемоний и долгих прелюдий. Часто этого не хватало...
-Твою мать! – воскликнул парень, вскакивая и хватаясь за голову руками.
Его лицо выражало сразу множество эмоций, которые в сочетании друг с другом делали красивые черты искаженными до неузнаваемости, страшными, как у взбесившегося зверя. Брови сведены на переносице так, что сейчас казались сросшимися. Губы скривились то ли в усмешке, то ли в презрительном выражении, а глаза, прищуренные до узкой щелочки, метали сумасшедшие взгляды по сторонам и на худое тело перед собой, которое в ужасе отшатнулось.
Если бы Билл мог, он бы сорвался с места и убежал куда подальше от этого существа, которое вселилось в его брата. Он уже видел нечто похожее, когда доводил близнеца до белого каления. Но даже в такие моменты он не выглядел так устрашающе, как в эту секунду. И, памятуя о том, что Том не скупился на удары тогда, он догадывался, что сейчас ему достанется на орехи по самые орехи.
Парень замахнулся, глухо рыкнув, Билл весь сжался и отошел назад так далеко, как только позволила цепь. Но, к его огромному удивлению и облегчению, он изо всех сил ударил по столу так, что столешница дрогнула и едва не слетела с ножек.
Младший Каулитц смотрел широко раскрытыми глазами на то, как его брат выпрямляется и медленно переводит на него взгляд. А в этом взгляде...
-Что ты делаешь? – дрожащим голосом спросил Билл, когда Том рванулся к телефонной трубке, лежащей все на том же столе и чудом удержавшейся на нем при ударе.
-Я звоню Йосту... – бросил тот, не глядя, и быстро набрал номер, не заметив, как в испуге расширились зрачки янтарных глаз.
-Нет! – закричал Билл, попытавшись вырвать телефон, который Том уже прижимал к уху. – Ты не посмеешь! Ты ему не скажешь!!!
-Мне плевать, хочешь ты этого или нет! Я не собираюсь оставаться здесь с тобой, ясно? – прошипел парень, слушая раздражающие длинные гудки.
-Том... – Билл в отчаянии схватился за рукав футболки брата, поняв, что может натворить одна только новость о том, что он поцеловал своего близнеца.
-Алло, - послышался в трубке голос.
-Дэвид! Твою мать, Дэвид, ты почему так долго не берешь трубку, сукин сын?! – в голосе слышались откровенные истеричные нотки, которые он даже не пытался скрыть.
-Хэй, сопляк, ты следи за языком, не с братцем разговариваешь! – отрезал мужчина. – Чего хотел?
-Дэв, нам надо... Черт, что бы я тебе сейчас не сказал, ты не станешь меня слушать... – вздохнул он, но все равно продолжил. – Давай мы найдем что-то другое... Другой способ... Короче: я не хочу оставаться ним наедине! Как угодно, но только не вдвоем в пустом доме!
-Я так и знал, - хохотнул продюсер, чем-то щелкнув, судя по всему, зажигалкой. – Нет, Том, - он сразу безошибочно определил, кто из близнецов ему звонит, - Ты был прав. Что бы ты ни начал сейчас говорить, я просто положу трубку. Я даже ожидал чего-то подобного, знал, что кто-то из вас не выдержит и позвонит.
-Но Дэв! Этот... – Билл взмахнул в ужасе ресницами и напрягся, уже готовый во что бы то ни стало заткнуть брата, но этого не потребовалось, Том опустил руку с трубкой, из которой доносились короткие гудки: Йост просто сбросил вызов.
-Может, поговорим? – прошептал младший, расслабившись... Рано.
-Иди к черту! Мы с тобой никогда не разговаривали. А сейчас нам и подавно не о чем говорить! – взмахнул руками парень, сбрасывая с плеча тонкие наманикюренные пальчики.
-Но ведь...
-Отвали от меня, кусок пидараса! – взревел Каулитц и сел на стул, демонстративно отвернувшись.
Тик-так, тик-так. Где-то тихие шаги кошачьих лапок по идеально гладкому паркету. Тихое дыхание двух парней, сидящих друг против друга и глядящих в разные стороны. Мысли одного, мечущиеся в панике и непонимании. Эмоции другого, которые он едва сдерживает. И страх. Страх обоих, витающий в воздухе.
***
POV Tom
Я сидел за этим треклятым столом, глядя на свои руки, сложенные передо мной, и судорожно размышлял, копаясь в себе.
Что? Что мне было делать? Господи, я думал, что никогда не найду ответа на этот вопрос, потому что я толком не понимал, что произошло. Не понимал, что чувствую. Поэтому мне было просто необходимо разобраться в себе. Итак, что я имел?
Мой брат оказался... Геем? Неудивительно, вполне ожидаемо, но! Но я почему-то был удивлен и напуган. Почему? Потому, что теперь я боялся за свою шкуру. Раньше меня это не волновало, даже не смотря на то, что я подозревал о его ориентации. Но... Теперь это коснулось меня. Фу, отвратительно. Хотелось проблеваться. На губах до сих пор оставался вкус его губ.
Я тяжело вздохнул и прикрыл глаза, облизнув нижнюю губу. То прикосновение было таким нежным, что, я готов был поклясться, если бы это не был поцелуй моего брата, я бы не отпустил, не остановился бы и не позволил отступить. Это было так...
Какого черта? Как я мог так думать? Это бред, полнейший бред.
Я бросил взгляд на поникшего близнеца, который сидел напротив. Его худые плечи были опущены, спина напоминала знак вопроса, поверх его затылка я видел возвышающиеся лопатки. Он был подавлен, это очевидно. Но почему? Неужели моя реакция на произошедшее так задела его? А чего он ожидал? Что я брошусь его целовать в ответ? Или посмеюсь над ним и все? Ну, уж нет, это слишком. Такая выходка ему с рук не сойдет, будь это шутка или нет.
-Эй, ты! – слишком резко? Возможно, но по-другому теперь не будет.
Он вздрогнул и, кажется, всхлипнул. Через секунду он поднял на меня бледное, как свежевыбеленная стена, лицо с покрасневшими глазами и посмотрел каким-то затравленным взглядом. На моем же лице не дрогнул ни один мускул, я только с таким же прищуром, как и всегда, смотрел на него. И он не выдержал, отворачиваясь. Я заметил, что его губы дрожат, и это вызвало у меня злобную усмешку.
Почему я был так жесток? Потому что я кое-что почувствовал, глядя на его беззащитность передо мной, на его хрупкие плечи, слипшиеся ресницы, дрожащие веки, абсолютно чистую кожу без макияжа. Я чувствовал себя последней сволочью, и оттого злился еще больше. Меня бесило желание, возникшее внутри. Желание улыбнуться ему, сказать, что все в порядке, что я не злюсь. Бросало в жар от таких противоречий. Это было слишком резко.
-Что? – не выдержал Билл через минуту.
-У тебя минута, чтобы все объяснить, - слишком спокойно, и я боюсь, что он поймет мое волнение.
Но нет, не чувствует, он слишком загнан сейчас в собственный страх.
-Думаю, ты все и так понял... – говорит еле слышно, но мне кажется, что он кричит так, что лопаются барабанные перепонки. А на самом деле, это сердце мое стучит в ушах.
-Хочешь сказать, что ты гей? – железным голосом, сам поражаюсь своей выдержке.
-Нет! – беззвучно восклицает он, глядя на меня огромными глазищами. – Мне девушки нравятся, - добавляет хриплым шепотом, опуская взгляд.
-Тогда что это было, черт возьми?
Молчит. И я молчу. Несколько минут проходит в почти абсолютной тишине. Не слышно даже этого чертова кота, который всегда появляется так не вовремя. Только часы отстукивают свое время.
-Мне... – что? Он заговорил? Смотрит в одну точку на стене, теребит пальцами дредлок, его губы дрожат, но он продолжает говорить. – Мне кажется. Что все дело в... наших отношениях...
-Серьезно? – усмехаюсь. – Ты поцеловал меня потому, что мы ненавидим друг друга? Хорошее объяснение.
-Нет, ты не понял, - несмелый взгляд на меня и снова в сторону. – Я думаю, что все... Что мы ведь столько лет ругались... И сейчас тоже ругаемся. А мы же братья. Однояйцовые близнецы. Это неправильно для нас. И... Может, поэтому... Что-то толкнуло меня на это?
POV Bill
Сижу, словно на электрическом стуле, боясь даже пошевелиться. Теперь я сам, покопавшись в себе, решил, что дело, и правда, в нерастраченной братской любви. Почти двадцать лет ненависти, столько же лет невысказанная любовь копилась в нас... Или только во мне, если судить по реакции Тома. И вот она копилась, а теперь решила вылиться вот в такой извращенной форме.
Бред, конечно, но я не нашел другого объяснения, поэтому буду тешить себя этим. Хоть какое-то объяснение...
А Том... Том молчит, глядя на меня такими глазами, будто я только что при нем убил человек сто. Что? Я же не преступник, я не виноват, что чувствую вот так. Не виноват, что поступаю так, как чувствую. Ну же, братец, пойми меня. Хоть раз в жизни пойми и попытайся принять. Или оттолкни, накричи снова. Только не молчи...
А он молча смотрел на меня. Что он искал в моем лице? Что пытался прочесть в глазах? Что я вру? Но я не врал. Хотел понять, насколько я искренен? Возможно. Но разве это не было видно с первого же взгляда на меня? Ведь буквально за минуту до того, как он заговорил, я сумел высушить слезы на щеках. И он это понимает, я уверен. И молчит.
POV Avt
Том смотрел прямо в умоляющие глаза близнеца, а Билл и не догадывался, какая борьба происходила сейчас во второй половинке его души, принадлежащей этому человеку напротив. Каулитц старший мысленно стискивал руки в кулаки, не позволяя его рукам даже шевельнуться, чтобы не выдать своих чувств. Кажется, что-то проснулось с тем поцелуем и теперь активно боролось за право власти над парнем.
«Я не могу испытывать к брату ничего такого, - думал он. – Он же брат! Брат! Близнец! Что он там говорил насчет того, как что-то толкнуло его? Кажется, я понял, что он имел в виду, но это же абсурдно, так? После стольких лет не могли вот так проснуться братские чувства. Раз – и все, любовь до гроба. Тьфу, какая любовь?! Я... запутался? А что он так смотрит на меня? Господи, неужели мне его жаль? Почему мне не хочется кричать на него? Не хочется ведь. И даже наоборот. Билли... Билли? Да... Билли».
-Том, - и снова мольба в голосе, как и во взгляде. – Накричи на меня, прошу тебя. Ударь. Избей до полусмерти, только не молчи. Скажи что-нибудь.
Том тяжело вздохнул, облизав губы, и только открыл рот, чтобы что-то произнести, но слова застряли в горле. Он не знал, что говорить. Слова казались слишком блеклыми, чтобы передать все, что сейчас было на душе. А хотелось в точности донести до близнеца истинное свое отношение к ситуации.
А каково оно было? Том и сам еще не понял, не подобрал этому названия. Но в голове билась мысль: «Вместе мы разберемся с этой чертовщиной».
Парень приподнял правую руку над столом на несколько сантиметров и медленно, переместив вперед, опустил на тонкое запястье Билла. Его пальцы осторожно поладили гладкую кожу, передавая все, что было невозможно сказать словами.
-Спасибо...
***
Каулитцы сидели на диване в гостиной на расстоянии полуметра друг от друга. Не потому, что не могли разойтись дальше, а потому что не могли сойтись ближе. Между ними выросла стена. После того прикосновения Тома к руке Билла словно выросло между ними что-то, оба чувствовали.
-Что будем делать? – спросил Билл, набрав в легкие побольше воздуха, но все равно едва не задохнувшись.
-А что? Что нам остается, кроме как попытаться быть братьями? – пожал плечами Том, не глядя на брата.
-Но я ведь... Не братские чувства испытываю к тебе...
-Вот потому мы и попытаемся быть именно братьями. Лучше уж я потерплю тебя как своего близнеца, в полном смысле этого слова, чем...
-Чем позволишь мне покушаться на твой зад? – как-то грустно усмехнулся младший.
-Именно, - кивнул старший.
Они оба тяжело вздохнули и замолчали. На диван вскочил Казимир и прошествовал к хозяину, гордо вздернув хвост и задев им подбородок Тома. Но тот даже слова не сказал, хотя раньше разразился бы гневной тирадой. А кот, как будто удивившись такому непривычному отсутствию реакции, развернулся и под удивленным взглядом Билла, встал прямо на колени Каулитцу-старшему, с любопытством глядя на него и втягивая мокрым носом воздух.
-Что, думал, я тебя опять швырять начну, животное? – спросил парень, поднимая руку, чтобы погладить пушистое существо по голове.
Казимир прижал уши, с опаской покосившись на ладонь с длинными пальцами, но позволил к себе прикоснуться. А Билл, не отводя глаз, наблюдал за этим. От всего происходящего почему-то теплело в районе сердца. Вроде бы такое ничего не значащий жест дал ему надежду на то, что все будет хорошо. Они с Томом найдут, наконец, общий язык, перестанут ссориться, а потом... А вот что будет потом, он предпочел не представлять. На подсознательном уровне он понимал, что эта его отмазка о проснувшихся близнецовых чувствах – полный бред. Но давать себе надежду на большее он не хотел.
День прошел тихо. Братья почти не разговаривали, не спорили друг с другом, когда приходилось что-то решать вдвоем. Но в воздухе повисло напряжение, которое только усиливалось с приближением ночи. Ведь было ясно, что им снова придется спать в одной кровати. Воспоминания о прошедшем утре у младшего близнеца вызывали трепетный страх, а у старшего, который не мог теперь не догадаться о причине такого поведения Билла после пробуждения. Начинали трястись пальцы. Он не хотел назавтра проснуться с растраханной задницей.
Билл же боялся смотреть на Тома, прекрасно понимая, что он испытывает. На подсознательном уровне он чувствовал, что брат теперь будет с ним крайне настороженным. Даже если будет делать вид, что все в порядке. Да, они решили быть братьями, но сможет ли все на этом закончиться?
Парень весь день пытался раскопать в себе истинную причину своих чувств. Он знал, что все это искренне, что ему не кажется, но это было странно. Так быстро ведь не могло измениться его отношение к собственному близнецу. Которого ненавидел всю свою сознательную жизнь. Но самокопание ни к чему не приводило, кроме головной боли.
Из раздумий их вытащил телефонный звонок, разразившийся тревожной трелью по дому. Это ожил мобильный Тома, сразу же завибрировав и поехав по столу прочь от хозяина. Но парни одновременно подорвались с соседних кресел и потянулись к неумолкающему аппарату. Билл не подумал о том, что, раз телефон принадлежит его старшему брату, то и звонящий хочет слышать именно его. Но его рука все равно потянулась к супермодной вещице, заливающейся громким рэпом.
Том тоже потянулся к своему телефону. Даже не заметив близнеца, и только когда кончики их пальцев соприкоснулись, а затем одна кисть по инерции накрыла другую, они отлетели друг от друга, словно их облили кипятком. Цепь жалобно звякнула и натянулась, больно сдавив наручниками запястья парней. А они не обращали на это внимания, глядя друг на друга широко открытыми идентичными глазами. И плевать уже стало на разрывающийся мобильник.
-П-прости, - заикаясь прошептал Билл, отводя глаза. – Может, ты возьмешь трубку? – спросил он, когда звонок раздался во второй раз.
Том сглотнул и дрожащей рукой потянулся к телефону.
-Алло, - он попытался сделать голос как можно спокойнее, увидев имя звонившего.
-Том, сынок, как вы там? – взволнованный тон матери дал понять, что Дэвид позвонил ей и сообщил о том, что Том пытался с ним поговорить.
-Да уже все хорошо, мамуль. Мы в полном порядке.
-Мы? – низким шепотом в шоке повторила женщина: ее сыновья никогда не говорили «мы», если речь шла о них обоих одновременно.
-Ага. Ма, ты, может, хочешь с Биллом поговорить?
Он говорил уже совершенно спокойно, а брат сидел в соседнем кресле и удивленно смотрел на него. Удивленно, но все равно улыбался. «Мы» согрело душу.
-Да, давай, - Симона все еще была растеряна, но в ее сердце уже поднималась волна радости за сыновей. Конечно, она не ожидала, что ее мальчики так быстро сойдутся, но размышлять о возможном подвохе не было желания.
Каулитц-старший протянул мобильник, а Билл принял его дрожащими пальцами, пытаясь не задеть ни ноготком руки близнеца, и прижал к уху.
-Мам, - протянул он робко.
-Билли, солнышко, что с твоим голосом? У тебя все хорошо? – женщина, видимо, услышала что-то такое в тоне сына, что ее взволновало.
-Да, Том же сказал...
-Нет-нет, Билл, постой. У тебя такой голос, будто... Скажи, он обидел тебя? Нет-нет, ничего не говори, просто скажи «да», если я права. Он обижает тебя? Заставляет говорить, что все хорошо?
-Да что ты такое говоришь, мама? – Парень не на шутку возмутился. Его обидели слова матери, будто они были о нем самом. – Как ты можешь так думать о Томе? У нас все хорошо, мы не ругаемся, и он меня не обижает! У нас все в порядке!
Его брат сидел с удивленным лицом и открытым ртом. Симона думала, что он не услышит его слов, но динамик его телефона был очень громким. И он все прекрасно слышал. И реакция Билла его удивила. Приятно удивила.
-Ох, Билл, прости, - снова начала успокаиваться мать. – Наверное. Зря я плохо подумала на Тома, да? Он ведь слышал все, так? Ты извинись перед ним за меня, а то Гордон зовет... Мы собрались в ресторан. Сам понимаешь, романтика...
-Конечно, мам, - уже спокойно ответил ей сын. – Удачного отдыха. Пока.
-Я люблю вас. Обоих! – Последнее слово она выделила особенно ярко.
-Да, ма. Мы тоже тебя любим...
#9#