| Взять из прошлого огонь, а не пепел...
Жан Жорес
Постановка задачи
Новейшее время можно уподобить тонкой кровле на гигантском многоэтажном здании исторического развития человечества. Время научной деятельности ничтожно по сравнению с общей продолжительностью рода человеческого. Науке предшествовали другие способы мышления. Крупнейшие достижения - приручение животных, земледелие и окультуривание диких видов растений, копьеметалки, силки и ловушки (то есть первые машины), бумеранг, лук и лучковое сверло, колесо, прядение и ткачество, лодка, парус, календарь и т. д. - относятся к тому времени, когда науки не было.
Велики архаические достижения в химии. Систематическое использование огня началось не менее 400 тысяч лет назад. Затем возникли красители, яды, керамика, глазурь, стекло, металлургия, углежжение, известь, не исключено - электрохимия и гальванопластика. Красная краска (охра) была известна еще неандертальцам (в похоронном культе). Кроманьонцы с целью ее получения разработали специальную конструкцию костра для обжига руды, то есть начались разработки процессов и аппаратов.
Глина - чрезвычайно сложный объект с химической и структурной точки зрения. Был открыт и освоен окислительный (красная керамика) и восстановительный (черная керамика) обжиг. Выплавка меди - совсем не тривиальный процесс. Его нельзя было открыть случайно, в костре, без соответствующего аппарата. Наиболее вероятно, что это произошло в печи гончара - глазуровщика.
Не очень известный, но разительный пример: кроманьонцы умели распрямлять мамонтовые бивни, по-видимому, путем обратимого размягчения кости при замачивании в слабых кислотах, например в настое листьев щавеля.
Далеко не все открытия и изобретения древних расшифрованы. Скажем, не объяснены ни параллелизм изменений домашних животных, ни огромный темп этих изменений. Как жаль, что не сохранились их лабораторные журналы!
С другой стороны, могущество и информированность современной науки не стоит переоценивать. Среди глобальных задач, касающихся выживания (климат, землетрясения), с которыми столкнулся первобытный человек, далеко не все решены и сейчас. Хотя прогресс очевиден, тем не менее детали многих процессов, важных для нашей цивилизации (например, производство и твердение цемента), известны недостаточно. Упорно сопротивляются решению и конкретные материаловедческие проблемы: описание дефектной структуры ниобата лития, есть или нет полиморфное превращение у теллурида кадмия, объяснение значений коэффициента трения, особенностей теплового расширения.
Имеющиеся данные, в частности палеоастрономические, заставляют предположить большую интеллектуальную мощь первобытного человека - охотника на мамонтов. "Даже рассеянные, случайные, очень малочисленные группы кроманьонцев Европы, насчитывавшие каждая по нескольку десятков человек, создали оружие, одежду, музыку и музыкальные инструменты (костяные и деревянные флейты и др.), искусство строительства домов и жилищ с использованием дерева и лопаток мамонтов; их дома освещались светильниками, они шили дубленки, брюки и куртки из кож и замши, они делали удивительные украшения, их резчики по кости создали шедевры. Ведь Европа в эпоху кроманьонского человека была лишь приполярной и полярной страной... Любая из групп современных людей, равная по численности населению кроманьонского поселка (около 100 человек), будучи перенесена в условия обледенелого континента в девственный простор, не только не смогла бы изобрести заново способа изготовления копий из выпрямленных и разрезанных вдоль бивней мамонтов, но и утратила бы очень скоро всякий интерес к музыке, письму, искусству. Нет сомнений, что эта группа погибла бы в третьем или четвертом поколении в отличие от кроманьонцев, давших миру не только все виды искусств, но и способы выживания во всех условиях" (В.Щербаков). Гибель изолированных групп современного человека продемонстрировала история викингов Гренландии, далеко не самой хилой ветви человечества, которые не смогли приспособиться к ухудшающимся условиям жизни и вымерли. Они не только не сумели изобрести подходящие приемы выживания, но даже оказались не способны заимствовать уклад жизни эскимосов.
Французский этнограф и философ Клод Леви-Стросс сформулировал "неолитический парадокс": почему, достигнув в неолите совокупности выдающихся достижений, человечество как будто заснуло на тысячелетия, до появления настоящей науки? Он предположил, что есть два способа мышления, являющихся функциями двух различных стратегических уровней, на которых природа подвергается атаке со стороны познания, причем один (архаический) прилажен к восприятию и воображению, другой (современный) расторможен.
Что же это за инструмент - архаическое мышление, который позволил решать сложнейшие задачи? Каким образом были разработаны великие технологии, вопреки очевидным препятствиям, таким, как ложность многих частных положений (например: дожди льются на землю с водяного неба) и консервативности практики? Наша цель - установить, на основе каких представлений и методов достигнуты поразительные успехи и какие уроки можно извлечь на будущее. Возможно, приемы архаического мышления окажутся плодотворны в такой области деятельности современного человека, как искусство совершения открытий.
Как говорил Якоб Вант-Гофф: "Все, к чему я стремлюсь, будучи химиком, а не философом, - это улучшить орудия нашей работы".
Характеристика первобытного мышления
Откуда вообще мы знаем об архаическом мышлении? В первую очередь - это свидетельства истории. Археология ("в инвентаре погребений воплощены философские представления древних" - О.Сулейменов); литературные источники - например, тексты Кардано, Бруно, Парацельса. Второй основной источник информации - изучение отсталых народов этнографией и антропологией, а также фольклор, филология и лингвистика. В XIX веке стало ясно, что, для того чтобы получить информацию о далекой древности, необязательно отправляться в Америку или Австралию: она сохраняется в сказках, загадках, пословицах, детских играх. Еще один источник сведений о мышлении доисторическом - исследование элементов разума у животных. Идеи Дарвина и Геккеля об аналогии процессов онтогенеза и филогенеза позволяют получить информацию о мышлении наших предков из особенностей детского мышления. Кроме того, древние структуры мозга проявляют себя в сновидениях, где вместо ясных и четких понятий на первый план выступают образы, насыщенные ярким эмоциональным содержанием.
Архаическое мышление господствовало очень долго и было оттеснено на второй план (но не исчезло) только в XVII веке. При этом происходила эволюция мышления во времени и имела место неоднородность в пространстве. Например, палеолитические культуры ориньяка и мадлен дали замечательные образцы пещерной живописи; культура солютре вместо этого делала каменные орудия, граничащие с произведениями искусства. Есть огромная разница между менталитетом охотника на мамонтов и бизонов, для которого главное - мужество, организация и железная дисциплина, и охотником послеледникового периода, пробирающегося с луком и собакой через бескрайний заболоченный лес, для которого главное - находчивость и инициатива; между земледельцем, конным пастухом и строителями пирамид; между Эмпедоклом и Парацельсом. Некоторые черты изменились на прямо противоположные. Например, от безразличия к индивидуальности человека до провозглашения человека мерой всего в эпоху Возрождения.
Тем не менее выделение типических черт имеет смысл. В превосходной книге Ф.Кликса "Пробуждающееся мышление" (М.: Прогресс, 1983) архаическое мышление характеризуется четырьмя свойствами: высокая степень слияния индивида с окружающей природой, интеграция личности и рода, высокая эмоциональность и аффективная напряженность общения, иконическая полнота воспроизведения содержания памяти. А также двумя функциями: непознанное и новое интерпретируется по аналогии с известным, социальные связи сохраняются с использованием эмоций страха. И наконец, тремя стратегиями: систематическое наблюдение простанственно-временных связей и их зависимостей, умозаключения по аналогии, процедуры гадания, колдовства и магии.
Для первобытного человека характерно напряженное и длительное внимание, постоянное упражнение органов чувств. Человек каменного века не мог позволить себе плохо знать камень: от этого зависела его жизнь. Это же относится и к биологии промысловых видов. Без пристальнейшего внимания не обходилась вся флора и фауна. Мельчайшие подробности, терпеливо накопленные в течение веков, скрупулезно передавались от поколения к поколению. Они ставили опыты и думали, думали и ставили опыты. Без этого вряд ли было возможно выведение культурных сортов растений. Астрономические знания древних базировались на десятках тысяч лет тщательных наблюдений.
Одним из первых, кто поставил вопрос об особом типе первобытного мышления и необходимости анализа его особенностей, был французский этнограф Люсьен Леви-Брюль. Дикари не глупее нас, но мыслят по-другому. "Индейцы рассматривали все одушевленные и неодушевленные предметы, все явления как проникнутые общей жизнью, которая непрерывна". Из поэтического одушевления природы древних современная наука сделала кучу "измов": гилозоизм (оживотворение мира), пантеизм (обожествление мира), аниматизм (одухотворение мироздания в целом), анимизм (одушевление его отдельных проявлений), антропоморфизм (уподобление природных и социальных явлений человеку), антропопатизм (перенесение на природу явлений человеческой психики - желаний, гнева и т. д.). Для первобытного человека, жившего в природе и ощущавшего себя частью этой природы, не было четкого разграничения между "живым" и "неживым". В его сознании существовал один пульсирующий, взаимопроникающий мир людей, стихий, животных, растений, камней, в котором происходило не возникновение и исчезновение, а всего лишь переход из одного состояния в другое. Сами жизнь и смерть воспринимались как чередование дня и ночи. Еще в XVI веке (Телезий, Патрицци) считали, что мир - целиком живой. Все элементы и их части, покуда они не отделены от целого, одушевлены. Источники одушевления земных вещей - "астральные тела". Каждая звезда, планета и комета имеет свой цикл: она появляется, сила света ее возрастает, достигает апогея, затем ослабевает, звезда становится невидимой, а затем снова появляется. Все рождается, развивается, достигает своего совершенства, затем стареет, умирает, чтобы появиться в новой форме.
Это была универсальная аналогия - сопоставление природных и социальных явлений с жизнью и с человеком. Базовая метафора уподобляла все не простому, а максимально сложному, это было кардинальным отличием архаического мышления от научного. Мир как большой Человек (наряду с Мировым деревом) есть одна из самых распространенных мифологем и классификационных схем человечества. Вселенная совпадает с малым, "макрокосм есть микрокосм". Человек был стандартом, точкой отсчета, мерой всех вещей.
Подобно тому как современная наука везде ищет механизмы явлений, первобытное мышление искало организмы; более того, разумные организмы, наделенные сознанием и волей; наконец, оно пытается использовать их. За попытками управления духами последовало великое деяние - преобразование природы посредством организмов (одомашнивание).
Леви-Брюль отмечал роль коллективных представлений ("примитивный индивид чувствует себя только членом своего племени и с невероятным упорством поддерживает традиционный способ интерпретации чувственных ощущений"), а также феномен "сопричастия", ассоциативной связи между предметами и явлениями на основе случайных совпадений и поверхностных аналогий. Заметим, что неумение отделить существенное от несущественного современная психиатрия относит к признакам шизоидного мышления. И, как мне представляется, самое важное: "Мышление в обществах низшего типа, которое я называю прелогическим, не стремится прежде всего, как наша мысль, избежать противоречия".
Другой французский этнограф, уже упоминавшийся Леви-Стросс, наоборот, пытался показать, что мышление первобытного человека, по существу, тождественно современному, но пользуется особыми средствами. По его мнению, стремление к упорядоченному представлению о мире у первобытного человека было не меньше, чем у нас. Дикари мыслили и строили классификации, но использовали оригинальные подручные средства - метафоры и отождествление с животным и растительным миром. "Виды в тотем отбираются те, которые хороши, чтобы думать". Одно и то же явление интерпретируется в разных системах классификаций, в разных кодах (технологическом, космологическом, сексуальном, пищевом). Исходный материал группируется сообразно длинному ряду оппозиций: ясное - темное, горячее - холодное, сырое - вареное, свежее - гнилое, непрерывное - разделенное на части, мягкое - твердое, доброе - злое и т. д. К каждой вещи и явлению ищется противоположность. Каждая оппозиция трактуется как противоречие, для разрешения которого вводится промежуточный член (например, охота - промежуточный член в оппозиции между жизнью и смертью, поскольку она - убийство с целью сохранения жизни). Для архаического мышления характерна множественность моделей мира, а также принцип всеобщего превращения (человек может превратиться в дерево, опоссум - в звезду и т. д.). Можно говорить о принципе множественного аналогового моделирования.
Архаическое мышление противоречиво в том отношении, что, с одной стороны, широко пользуется бинарными оппозициями для классификации, а с другой стороны - не приемлет закона исключения третьего. Противоречивость - основа пластичности и гибкости архаического мышления. Каждый факт оно пытается встроить в мироздание, но созданные для частных случаев модели противоречат друг другу. Современное мышление стремится дать только одно объяснение в рамках одной картины мира. В результате современный человек часто не видит того, что не укладывается в эту картину.
Концепция Леви-Стросса подвергалась справедливой критике, в первую очередь из-за гипертрофирования рассудочной составляющей. Очевидно, что в архаическом сознании преобладала эмоциональная сфера, внушение и самовнушение, по-видимому, для него была характерна и буйная фантазия. Люди часто не могли разделить субъективное и объективное, реальное и иллюзорное.
С особой силой эмоциональная и эстетическая составляющая постижения действительности проявилась в культуре Возрождения. Приборы Возрождения - это художественные произведения. Поэзия, живопись и философия едины, это формы познания. Понятие, которое не стало образом, чуждо эпохе. В образах поэзии, живописи и скульптуры скрывалась научная истина. Дух Возрождения включает в себя синтез идеи и образа; связь идеалов истины, добра и красоты, связь истины с ее ценностью, науки с моралью и искусством; поэтическое познание; неоплатоническую форму связи космоса с микрокосмосом, фантом одушевленности материи на всех ступенях; придание религиозных и моральных характеристик географическим и топографическим понятиям.
Универсальный язык, который "незыблемо пребывает в смене времен и народов", это язык первоэлементов, язык стихий: земля, вода, воздух, огонь, - синтаксисом которого является Эрос (любовь и вражда, притяжение и отталкивание, ян-инь). Единство и борьба противоположностей (мужчина и женщина, день и ночь, лето и зима и т. д.) интерпретируются через человеческое чувство. "Движение любовной связи увлекает все вещи к единству, чтобы образовать из них одну-единственную Вселенную" (Николай Кузанский). Каким ограниченным выглядит на этом фоне "интеллектуал современного типа, свободный от эмоциональной напряженности архаических ассоциаций" (Клике).
Важная черта древнего человека - придание священного характера тому, что он сделал, достижениям своего рода и своих предков (сакрализация). Каменный топор, молот, лук, меч, зеркало, простейшие оптические приспособления, металлическая чаша, мельница, замки и ключи становились святы. Их изобретатели, гончар и кузнец, делались божествами, превращаясь в демиурга или культурного героя (христианский бог, Гефест, Прометей, Ильмаринен, Мауи).
Повседневная деятельность человека имела космический смысл. Этому соответствовала организация пространства (дом, селение) и времени (обряды). Нить, сходившая с веретена, всегда была нитью судьбы. Человек прошлого, делая что-то (топор, избу), создавал нечто цельное, законченное, осмысленное, в конечном счете живое, какой-то микромир, встраиваемый в космос. Значение имели как форма, так и изображения на предмете. Греческое слово "космос" было синонимом слова "красота" и даже сам материал для изделий должен быть красив на взгляд.
Достижения рода Ногтю, по-видимому, существенно связаны с изобретением нового способа обработки и передачи информации - слова. "В начале было слово". "Для всех народов имя не есть пустая кличка, не "звук и дым", не условная и случайная выдумка, а полное смысла и реальности явленное в мире познание о мире. Имя для них было познанной и познаваемой сутью вещи, идеей" (П.Флоренский). Этимология (индоевропейская и семитская) свидетельствует о том, что назвать значило познать. Адам начал знакомство с миром, давая имена. "Первобытные индейцы созывали советы племен, чтобы закрепить те термины, которые лучше всего соответствовали характеристикам видов" (Леви-Стросс). За названиями признается та же сила и качества, что и за самими называемыми вещами - отсюда происходит магия слова и затем его обожествление.
Первобытное мышление демонстрирует изощреннейшие понятийные различения для жизненно важных признаков. Индейцы Амазонки знали до 300 наименований зеленого, а эскимосы - несколько десятков наименований снега. С другой стороны, для него характерно отсутствие четких понятий. Говорят о "мифологическом" языке, который весь метафоричен, с множеством синонимов и антонимов.
Заметим, что величайшие открытия неолитической революции сделаны без письменности, несмотря на то что только письменность освободила интеллектуальную энергию, поглощавшуюся ранее хранением и передачей уже существующих знаний. Письменность, скорее, побочный продукт неолитической революции. Как тут не вспомнить Платона - письменность, как средство не для памяти, а для припоминания, - вредна. Философские системы древности, Средневековья и Возрождения (герметизм) исключительное внимание уделяли тренировке и организации памяти. Запоминаемое связывалось с определенными иерархически расположенными образами, причем структурная организация памяти представляла собой моделирование мира. Изобретение письменности освободило мысль от непосредственной связи с образами и освободило память. Это дало колоссальный толчок логико-аналитическому мышлению. Но при переходе от иероглифического к алфавитному письму утрачивается ассоциативно-эмоциональный и отчасти эстетический аспект письма, что знаменует дальнейшее доминирование левополушарного логико-аналитического мышления над образно-эмоциональным правым. Это было началом конца архаики, что, однако, не помешало сакрализации письма. Буква выступала как магический знак (каббала, магические руны германцев).
Пережитки и отзвуки
В нынешний период одичания количество дикарей всех видов возрастает как на улицах, так и в помещениях (институты, университеты). Но в процессе движения "от ложного знания к истинному незнанию" мы сохраняем родимые пятна прошлого и сплошь и рядом возвращаемся на старые дорожки в новом качестве. Возврат к некоторым моментам архаики происходит при освоении новой сложной области деятельности, в которой процессы не понятны, теория не разработана. На начальной стадии всегда сильны иррациональные приемы.
Возможно, что ученых можно подразделить на право- и левосторонних, в зависимости от того, какое из полушарий мозга задействовано в большей степени. В частности, по этому признаку математики делятся на геометров и алгебраистов. Правосторонность - архаический признак, однако достижения ученых такого типа несомненны.
В современной науке есть много архаических пережитков, и научные дискуссии часто носят характер религиозных войн. Так же, как и в древние времена, все наличное знание (электричество, радиоактивность, нанотехнологии) в первую очередь пробуется для лечения, поскольку лечение - самая насущная потребность. Непроницаемость архаического мышления для опыта соответствует сохранению "жесткого ядра" физической теории. Дизайн (в последнее время модным стал "дизайн вещества") является слабым отголоском идеи сакрализации вещи.
Ритуальный или религиозный характер, который приобретали в древности все изобретения и открытия, в скрытой форме сохраняется и сейчас. Забавно выглядит постоянно возникающая завышенная оценка новых научных и технических достижений, переходящая в чувство, близкое к обожествлению. Именно такова была реакция части научного (и околонаучного) сообщества по отношению к кибернетике, теории катастроф, синергетике. Ранее подобное отношение проявлялось к статистике, да и вообще к математике. Часто "героизация приема переходит в явную манию" (М.М.Бахтин). С психологической точки зрения фетишизация логики позитивистами имеет ту же природу, что и обожествление дикарем своего каменного топора.
Массовыми остаются проявления анимизма. Люди, долго работающие с машиной, говорят о ней как об одушевленном существе, в частности знают ее капризы, улавливают ее настроение и т. д. Частный пример современного анимизма - выращивание кристаллов. Опытные специалисты хорошо знают, что успех здесь зачастую обеспечивает не научная теория, которая может оказаться полезной, но может и не дать результата. Самое главное - почувствовать кристалл, понять, что ему надо. Трудно поколебать их уверенность в том, что выращивание кристаллов - не наука, а в значительной степени искусство, как выращивание цветов и детей.
Литература жанра фэнтези использует утверждение "передовая технология неотличима от волшебства". Магическая составляющая человеческой деятельности была узаконена Норбертом Винером в его кибернетической идее черного ящика: действует вот так, а почему - не знаю (вроде бы и не интересуюсь). Рабочее место современного ученого оснащено мощным магическим предметом - персональным компьютером. Этот предмет исполняет желания пользователя, если тот умеет попросить, даже не зная ничего о механизме реализации. Кодовое слово (пароль, логин) выполняет функцию заклинания. На компьютерной панели мы имеем набор пиктограмм. Мне известны случаи окропления учеными компьютера святой водой до начала работы.
Основная магическая идея - повелевание силами, природа которых непонятна, - имеет много тревожных технологических аналогий. Сюда можно отнести взрывающиеся химические аппараты: для процессов, происходящих в них, в большинстве случаев детали кинетики неизвестны.
Есть гораздо более серьезные вещи, свидетельствующие о неустранимости архаики. Наука ведет постоянную и не очень удачную борьбу за четкость терминологии. Многозначность живого языка - это его основное свойство, которое постоянно проникает в язык научный, где размытость терминов чрезвычайно нежелательна. Помимо прямых искажений значения слов в результате их неверного использования существенным фактором является дрейф значения терминов.
Примечательна судьба логического закона А = А и принципа исключения третьего, неизвестного архаическому мышлению и являющегося, по некоторым оценкам, основой научного метода. Логические парадоксы (например, "стрела", "Ахиллес и черепаха") были известны еще в античности и сопровождали саму кристаллизацию логики из языка и мышления. Основатель "материалистического сенсуализма" Джон Локк говорил: "Наш разум и наше понимание соответствуют нашему самосохранению и целям нашего собственного существования, но не приноровлены ко всей действительности и всему тому, что в ней существует". Он принимал закон А = А как простейший и основополагающий. Однако, будучи проницательным мыслителем, он не мог пройти мимо того факта, что, говоря словами Гераклита, все течет и все изменяется. Для спасения этого закона Локк использует удивительный ход: переходит к рассмотрению атомов, перенося неизменность на этот уровень ("пока длится его существование, он (атом) будет тем же самым, а не другим"), и даже формулирует некий аналог правила Хунда!
Однако именно атомные объекты нанесли решающий удар по закону исключения третьего. Квантовая механика, столкнувшись с принципом неопределенности и дуализмом волна-частица, была вынуждена признать, что малым объектам свойственны противоречивость и изменчивость. Философским обобщением этого явился принцип дополнительности Бора, который тот применял уже ко всей познавательной деятельности человека.
Даже в математике доказательство теоремы Геделя показало принципиальную ограниченность логических процедур. Это вызвало к жизни, в частности, логический интуиционизм Брауэра, который вообще удаляет принцип исключения третьего и соответственно все математические доказательства от противного. В настоящее время, в связи, например, с открытием фрактального множества Мандельбродта показано, какую невероятно сложную структуру может иметь граница между "да" и "нет" даже для математических объектов. Более того, такие границы, по-видимому, могут быть и принципиально размыты.
Выводы и рекомендации
Множественное аналоговое моделирование, присущее архаическому мышлению, наводит на мысль о целесообразности использования различных, в том числе противоположных, эвристик. Использование одного и того же метода ведет к мастерству, автоматизм дает выигрыш в быстроте действия. Но автоматизм лишает возможности решать нестандартные задачи.
Предлагается не поиск новой, современной, оригинальной, истинной и т. д. модели или метода познания, а использование (по ситуации) их всех; выбор наиболее подходящего для данного случая метода, сравнительная оценка результатов, полученных разными методами, их обобщение и синтез. Полученная совокупность результатов отражает не эклектику, а принцип дополнительности. Собственно говоря, предлагается всего-навсего, чтобы ученый при решении задачи действовал бы аналогично любознательному животному (вороне, крысе), которое использует все имеющиеся у него навыки и познавательные программы для исследования неизвестного объекта.
Формирование образа явления особенно важно при обучении. Отказ от образности и наглядных представлений - одно из достижений физики начала XX века. Однако отказ от наглядности при создании квантовой теории, по-видимому, был связан в первую очередь с тем, что свойства макромира были известны недостаточно, вследствие чего не удалось подобрать подходящую наглядную макромодель (а именно странный аттрактор) для явлений микромира.
Использование различных методов познания предполагает параллельное рассмотрение проблемы на разных языках. Имеется в виду как понятийный аппарат различных отраслей науки, так и собственно языки - формальные и живые. Интересно было бы посмотреть на сложные проблемы глазами разных культур, понять, как влияет структура живого языка на их решение. Особенно интересно сравнить результаты и подходы, получаемые в тех культурах, где развиты иероглифическое письмо или хотя бы каллиграфия, стимулирующие образно-эмоциональное восприятие текста, с результатами западной науки и культуры.
Целесообразно сопоставлять и синтезировать результаты, получаемые при рассмотрении одних и тех же проблем право- и левополушарными учеными. Поскольку у левшей асимметрия полушарий головного мозга выражена иначе, можно ожидать от них неожиданных эффектов. Шизоиды с их свободными непредвзятыми ассоциациями могут генерировать очень интересные идеи. Естественно, необходима их фильтрация. Шизофрения выглядит как разрывы логики, но использование "разрывных функций" может быть одним из способов описания того, чему инструмент не соответствует (это видно на элементарных примерах из механики).
Методы и представления первобытного мышления (аналогии, этические и эстетические посылки, образное мышление, диалоги и поэтические аллегории) хорошо использовать на предварительной стадии познания, для генерации идей. Проверка выдвигаемых гипотез, их согласование с фактами должны проводиться всем инструментарием строгой науки. Из результатов и их словесных формулировок архаические вспомогательные средства должны быть изгнаны.
Познание нового всегда идет через сравнение со старым. В этом процессе природа и структура объективного мира проходят через фильтр "социально санкционированных метафор". Каждая метафора дает свое знание, их суперпозиция приближает знание к реальности. Экспериментальный метод приводит все различные метафоры к одному результату. Однако всякую метафору надо развернуть до конца, посмотреть следствия и выводы и найти ту границу, когда можно точно сказать, что новое уже не похоже на старое. Нужно специально и обязательно осознать и обозначить эти границы. В процессе проверки гипотез особое внимание необходимо уделить точности слов, постоянному устранению неясностей и двусмысленностей, систематическому переопределению и введению новых терминов для различения оттенков смысла.
Если мы, заметив, что у стула и собаки много общего - четыре ноги и спинка, - на минуту отождествим эти понятия, в нашей картине мира на двор выбегут стулья и начнут лаять, махая хвостами.
Заметим, что компьютер (в продолжение цепочки организм - механизм) становится универсальной моделью, с которой сравниваются познаваемые (сложные) объекты. Более 50 лет в рамках проблемы искусственного интеллекта предпринимаются усилия для того, чтобы выяснить, где проходит граница "компьютерной метафоры" в отношении человеческого мышления.
И наконец, для преодоления безграмотности в школьную программу необходимо ввести описание принципов работы современных обиходных технических устройств: электронных часов, телевизора, микроволновки, мобильного телефона, компьютера и т. д.
Как сказал Фридрих Август Кекуле: "Если мы научимся смотреть сны, господа, то обретем, быть может, истину... Мы, однако, должны будем позаботиться не оглашать наши сны, пока не подвергнем их проверке бодрствующего ума".
Источник: "Химия и жизнь"
|
