Статья 20. Использование произведений путем репродуцирования

 

Допускается без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора, произведение которого используется, и источника заимствования репродуцирование в единичном экземпляре без извлечения прибыли:

1) правомерно опубликованного произведения библиотеками и архивами для восстановления, замены утраченных или испорченных экземпляров, предоставления экземпляров произведения другим библиотекам, утратившим по каким-либо причинам произведения из своих фондов;

2) отдельных статей и малообъемных произведений, правомерно опубликованных в сборниках, газетах и других периодических изданиях, коротких отрывков из правомерно опубликованных письменных произведений (с иллюстрациями или без иллюстраций) библиотеками и архивами по запросам физических лиц в учебных и исследовательских целях;

3) отдельных статей и малообъемных произведений, правомерно опубликованных в сборниках, газетах и других периодических изданиях, коротких отрывков из правомерно опубликованных письменных произведений (с иллюстрациями или без иллюстраций) образовательными учреждениями для аудиторных занятий.

Следует подчеркнуть, что технологии ЭБ и электронной доставки документов заставляют организации – фондодержатели и, в первую очередь, библиотеки быть очень аккуратными в отношении действующих российских законов и международного права. Здесь возможны два подхода – либо постараться быть в стороне от процесса платного копирования, либо относиться к этому профессионально и действовать в составе коллективного органа доставки (OCLC, SUBITO) или сформировать мощную собственную службу (BLDSC).

Многие крупные библиотеки в США, такие, как Нью-Йоркская публичная библиотека, публичная библиотека округа Квинс г. Нью-Йорка, публичная библиотека Фергюсона в Стэмфорде и другие отказались от обслуживания читателей сканированными копиями. «Лучше я извинюсь перед читателями, чем меня авторы затаскают по судам» – считает г-н Гарри Стронг, работавший директором публичной библиотеки Квинса. Во многих странах библиотеки дистанцируются от служб копирования (в т.ч. и электронного), предоставляя этот сервис внешним фирмам, как правило, только арендующим у библиотеки площади и имеющими дело уже с физическими лицами-читателями, приносящими им взятые в библиотеке издания на копии. В этих случаях администрация библиотеки не несет ответственности за возможные нарушения копирайта – это дело читателей и внешней фирмы.

Примеры общеевропейского или глобального сотрудничества – система доставки документов SUBITO (одного из крупнейших сегодня международных центров по электронной доставке документов, объединяющего 27 библиотек Германии, Швейцарии и Австрии) В 2004 г в ФРГ были внесены поправки к закону, разрешающие электронную доставку документов только в том случае, если сам издатель не имеет электронной копии оригинального документа. В противном случае допускается только отправка по почте или факсом. С протестом к проекту закона выступили 3000 университетских преподавателей и все немецкие научные организации.

Немецкая Boresenverein - торговая ассоциация, представляющая интересы немецких книгоиздателей и книготорговцев, с 1994 года ведет судебный процесс против Национальной научно-технической библиотеки Германии ТИБ/УБ. Ключевой вопрос – имеет ли библиотека право копировать статьи по заказу пользователей, получать за это деньги и рекламировать эту услугу? Процесс за 5 лет дошел до Верховного суда ФРГ, который решил: копирование по конкретному заказу делать можно; можно отправлять эту копию пользователю; можно отправлять эту копию с использованием современных технических средств; отчисления за копирование должны направляться издателю через Ассоциацию по работе с авторскими правами. Соглашение между правительством ФРГ и Boresenverein определило для библиотек возможность посылать копию пользователям со всего мира. Были очерчены группы пользователей с различным уровнем платы (1 евро для системы образования, 6 евро для коммерсантов) и эти отчисления были включены в прейскурант Ассоциации по доставке документов СУБИТО. Руководство СУБИТО старается распространить концепцию МБА (то есть без отчислений в пользу владельцев авторских прав) и на свой бизнес. В 2004 г. издатели начали новый процесс против СУБИТО.

Практика использования заемных материалов существенно развивается и по экономическим причинам. Зачастую библиотеке по запросу пользователя проще оплатить доставку полного текста статьи (обычно это стоит от 10 до 50 долларов), чем оплачивать подписку на несколько годовых комплектов соответствующих журналов, их обработку и содержание при совершенно непрогнозируемом спросе на конкретную статью. Для поставщиков информации доставка полнотекстовых документов превратилась в серьезный современный бизнес. Все это приводит к тому, что роль документов, предоставленных библиотеками не из собственных фондов, существенно повышается. Например, превосходная и отнюдь не бедная библиотека Массачусетского Технологического Института (США) заказывает по каналам межбиблиотечного абонемента и доставки документов материалы из такого количества наименований журналов, которое существенно превосходит объем собственной подписки (в терминах количества наименований выписанных журналов). А научно-техническая библиотека корейского Института науки и технологии (Сеул, Республика Корея) выписывает журналы 20 000 наименований, но держит в основном здании лишь публикации не старше 3 лет. Более того, электронные библиотеки журналов подобные той, которую поддерживает РФФИ, постепенно становятся средством не только расширения сферы обслуживания пользователей библиотеки, но источником комплектования ее фондов. И эта тенденция проявляется все ярче и ярче.

Примером профессионального подхода может быть деятельность Центра доставки документов при Британской библиотеке (British Library Document Supply Center, BLDSC), расположенного в г. Бостон-Спа, Великобритания.. Это, по сути своей промышленное производство, удаленное от лондонского комплекса зданий основной библиотеки на 400 км. Центр подписывается на наименований периодической литературы, получает в год заказов и активно работает с обществами по охране авторских прав.

С целью помочь своим читателям ориентироваться в сложных вопросах авторского права, Британская библиотека организовала специальный бизнес-центр по проблемам интеллектуальной собственности в своем новом здании на Сен Панкрас. Мы предлагаем выдержки из специального Заявления, которое обязаны подписать все пользователи системы доставки документов британской библиотеки (полный текст на английском языке можно найти по адресу www.bl.uk/services/document/pdf_files/tandc.pdf):

«Британская библиотека (далее - БЛ) будет в соответствии с типом публикации, на которую запрошена копия (фотокопия. микрофиша, микрофильм или электронный документ), добавлять к стоимости библиотечной услуги сумму отчислений, положенных по закону об авторском праве…Библиотека обязуется всеми разумными мерами защищать вас от требований третьих лиц по вопросам нарушений авторского права, при условии. что вы:

· информируете нас в течение 10 дней о поступивших требованиях;

· вы никоим образом не модифицировали полученный от нас документ;

· вы ничего не обещали от имени библиотеки;

· библиотека не прекращала сотрудничество с вами.

Вы не должны копировать, сканировать или передавать в электронное хранилище полученный от нас документ, не получив от нас отдельной лицензии на эти действия.

Вы согласны с тем, что любой документ, полученный вами от нас в электронном формате (в том числе и по факсимильной связи) не будет никоим образом обрабатываться, передаваться, за исключением выполнения одной распечатки. Вы обязаны удостовериться в том, что все электронные копии документа уничтожены после распечатки».

Еще один мировой центр доставки документов – OCLC

Пока что технологические инновации предполагает слишком большую роль контроля, что отнюдь не сделает вещи проще, а просто создаст непредсказуемость. В дебатах по системе Гугл часто упускают, что речь идет о совсем другом типе копирования и использования: только вышедшие из под защиты произведения будут доступны в полнотекстовом варианте. Дело в том, что можно ли считать индексирование откопированной книги также примером честного использования, при том, что полный текст остается недоступным. Всего лишь создаются предпосылки для поиска данного издания (адрес поставщика и т.п.) и его получения вполне законным путем.

5.6 Иные нарушения прав интеллектуальной собственности. Нужно различать налаженную систему платного копирования в библиотеке от нелегальных действий некоторых читателей. Развитие цифровых технологий, в частности цифровых фотоаппаратов, коммутаторов или мобильных телефонов с фотокамерами и выходом в Интернет, позволяет недобросовестным пользователям самостоятельно осуществлять копирование непосредственно в читальном зале, а полученные файлы немедленно сбрасывать по беспроводной связи. Избежать этого довольно сложно, хотя бы вследствие миниатюрности всех названных устройств и невозможности обыскивать людей на входе в библиотеку или к каждому читателю приставить контролера поведения.

Особое место в системе нарушения авторских прав и копирования занимает плагиат, то есть попытка выдать чужое произведение в качестве своего. В Интернете создан сайт antiplagiat.ru компании Forecsys, которая разрабатывает для банков программы с технологией интеллектуального анализа данных. Открыв страницу данного сайта и загрузив текст испытуемого реферата, вы через 5 секунд получите ссылки на авторов оригинала и процент заимствования. «Эта система устойчива к элементарным вставкам синонимов», - считает г-н Юрий Чехович, замдиректора компании Forecsys. Система создана по обращению Московского института экономики, менеджмента и права (МИЭМП). Подобные системы существуют на Западе, но они не поддерживают русский язык. Как сообщают в МИЭМП, использование системы резко повысило качество дипломных работ. По заявлению ректора МИЭМП, к защите не допускаются дипломы, содержащие более 10% плагиата. Идею поддерживают и другие вузы, в том числе и Высшая школа экономики, где принято специальное Положение о плагиате. Ректор ВШЭ Ярослав Кузьминов заявил, что его вуз заинтересован в данной системе, поскольку ВШЭ в основном работает с электронными ресурсами. «Антиплагиат» - это попытка сдержать напор скопированных работ в сфере юриспруденции, филологии, философии», - считает вице-президент РАН Геннадий Месяц. Министр Андрей Фурсенко считает внедрение подобных систем полезным. Как заявил г-н Чехович, к концу 2006 г. его разработка будет оперировать с 8 – 10 млн. источников (сейчас 4,5 млн.), причем не только сетевого происхождения, но и с данными из библиотек, в том числе библиотеки ВАК.

К иным нарушениям прав интеллектуальной собственности можно отнести также те, которые касаются не только прав автора, но права пользователя (покупателя) на данного автора (имеется в виду поставка не аутентичной продукции и услуг):

  • имитация товарных знаков;
  • продажа неавторских, фальшивых копий живописных произведений;
  • неавторское, фальшивое исполнение музыкальных произведений («фанера») как нарушение прав интеллектуальной собственности.

В предыдущих примерах мы рассматривали гласное копирование, при котором получатель заранее заказывает копию оригинала. Бывают и случаи другого рода, когда копируемый характер получаемого продукта скрывается. Пожалуй, наиболее типичная область такого копирования – живопись, где в течение многих веков существует практика изготовления и продажи копий оригинальных полотен. Источник появления копий может быть достаточно легальным, например, в случае, когда художник сам рисует по заказу несколько образцов одного и того же произведения. Очень часто копирование полотен мастера является элементом художественного воспитания - маэстро просит учеников помогать ему написать второстепенные детали в картине, ученики повторяют полотна учителя. Но много случаев и простого обмана, причем можно различать приобретение скопированного произведения просто для себя (владелец может знать, что перед ним копия и тем не менее, любоваться ею) или приобретение с целью последующей перепродажи – как инвестиции капитала.

Публичное выступление в концерте «под фонограмму» (пение «под фанеру») в чем-то можно сравнить с копированием художественного произведения. В России этот вид нарушения интеллектуальной собственности посетителя концерта довольно широко распространен. Дело в том, что в развитых странах концертные выступления часто связаны с рекламой, продвижением на рынок нового альбома или новой записи. Основной доход исполнитель получает от продажи записей (например, на оптических дисках, неслучайно ведется даже система подсчета продаж и номинаций золотых или платиновых дисков в соответствии с количеством проданных копий).

В нашей стране сложилась иная модель извлечения денег из публики, при которой выступление артиста в провинциальных городах является основным источником дохода артиста. Эта модель, к тому же связанная с технологическими методами экономии средств на концерт, когда используется не оркестр в живом исполнении, а заранее сделанная студийная запись музыкального сопровождения (так называемая «минусовая» запись, в том числе «минус один», в которой отсутствует только голос самого артиста), и послужила соблазном вообще не отвлекаться на пение, а ограничиться его имитацией. Как отмечает лидер группы ДДТ Юрий Шевчук в «Новой Газете №16(1138) 06.03-08.03.2006 г., с.23): «…сделать живой концерт за пределами столиц – это большая проблема. Звука нигде нет, все извратили, испакостили фонограмщики. И местные промоутеры настолько разленились! У них там стоят две колонки и они все требуют мини-диск. Живой группе играть не на чем». Он же горячо выступает в «Аргументах и Фактах», № 47Б 2006 г. С. 9: «Пускай "попса" не вешает лапшу на уши народу. Уже лет десять, как существует цифровой пульт (он есть на ТВ и в Москве, и в Санкт-Петербурге). На нём можно выстроить и запомнить звук хоть для ста исполнителей. И люди могли бы работать "живьём". Так что проблема не в технике. Лень, бесталанность и хреновые голоса - вот что заставляет попсу петь под "фанеру". Телевизионщикам так тоже проще: у нас в стра­не тысячи рок-групп, джазовые коллективы, симфонические оркестры. И все они играют "живьём" и в Тамбове, и в Туле, и в Москве. А попса обросла мозговым и душевным жиром. Им главное не людям удовольствие доставить, а "бабок" срубить».

Как утверждает продюсер известных групп «Сплин», «Би-2», «Наутилуса» Александр Пономарев (Новая газета №25 (1147) 06.04 – 09.04. 2006, с. 22) «…хорошая музыка должны быть защищена юридически. Так будет, например, если выйдет наконец закон, полностью запрещающий петь под фонограмму. Любое выступление под фонограмму – это издевательство над зрителями, которые пришли на концерт, и попросту воровство. Потому что человек (зритель) купил билет на концерт, а слушает вместо этого запись. Для настоящего музыканта выступление под фонограмму – это что-то вроде самоубийства».

Здесь также существует несколько аспектов проблемы: если посетитель знает, что ярко одетая (или умело раздетая) артистка не поет, а только пляшет, и это ему нравится – ну и отлично, он получает то, что хочет. Он доволен атмосферой праздника и своего соучастия в нем. Другая сторона проблемы – это такая же неправда, как и копирование чужих картин, продажа копий вместо оригиналов. Поэтому выступление под фонограмму можно смело отнести к примеру нарушения прав интеллектуальной собственности (лживое обозначение автора или исполнителя произведения).

Как отмечает известный певец и поборник чистоты нравов в эстрадной песне Иосиф Кобзон: в интервью корреспонденту газеты Коммерсант

Вопрос. Я хотел спросить вас еще об одном законопроекте, над которым вы давно рабо­таете,— о запрете использо­вания фонограмм. Вам не кажется, что он невозможен прежде всего потому, что са­ми зрители не слишком пе­реживают, когда для них по­ют под фонограмму, гораздо важнее, что к ним приехали артисты из телевизора, что называется, хоть чучелом, хоть тушкой?

Ответ. Это обывательская точка зре­ния. В Белоруссии такой закон успешно работает уже пять лет. Там смерти подобно испол­нить что-нибудь под фоног­рамму. Я считаю, в афише дол­жно быть написано: «Дорогой зритель, сегодня я половину концерта буду исполнять под фонограмму, это связано с тем, что...» Не знаю, «я заболел», «ор­кестр заболел», «снимает теле­видение» — не важно. Но прос­то так дурачить публику нель­зя. Я всегда привожу один очень показательный пример. К нам приезжала Уитни Хьюс­тон. Была зима, она сильно простудилась в Санкт-Петер­бурге и не могла петь. Но по ус­ловиям контракта она не мог­ла отменить концерт. Тут бы ей сам бог велел спеть под фоног­рамму, тем более во Дворце Съездов в общем-то и не видно с дальних рядов... Но в контрак­те было также сказано, что кон­церт проходит вживую. Если бы она нарушила этот пункт, то не ей бы платили гонорар, а она бы платила штрафные сан­кции. Артист должен быть ма­териально ответственен за жи­вое исполнение.

Товарный знак — это не только инструмент для индивидуализации и успешного продвижения продукции, но и один из видов интеллектуальной собственности, подлежащий правовой охране и правовой защите. «Несмотря на то, что сейчас в России существует более 400 тыс. товарных знаков, и только за этот год зарегистрировано 40 тыс. новых, вопрос их правомерного использования стоит очень остро», — говорит Руководитель проекта «Деловой России» по защите интеллектуальной собственности и борьбе с контрафактной продукций Максим Гущин. Особенно страдают нынешние владельцы тех товарных знаков, чья продукция хорошо зарекомендовала себя еще с советских времен. Например, по словам управляющего директора холдинга «Объединенные кондитеры» Сергея Носенко, объем контрафактной продукции подо всеми товарными знаками холдинга в 2005 году превысил 7,5 млрд. руб. Как заметил руководитель Роспатента Борис Симонов, претензии возникают не только со стороны нынешних владельцев товарных знаков, но и со стороны остальных производителей, давно выпускающих аналогичную продукцию. Он предложил разработать механизм формирования списка правопреемников, которые на льготных условиях могут пользоваться известными товарными знаками, если их товары соответствуют критериям качества. Реально защититься от подделок трудно. Правовые возможности для этого есть, но слишком мало специалистов, способных отличить легальную продукцию от контрафактной и доказать в суде факт совершения преступления в сфере интеллектуальной собственности. По данным Роспатента, доля поддельной продукции на российском рынке составляет 30%, ее годовой совокупный оборот 80-100 млрд. руб., что выливается в потери госбюджета порядка 30 млрд. руб.

Поучительный пример конфронтации прав интеллектуальной собственности и других интеллектуальных прав (например, права на конфиденциальность частной жизни) можно найти в обсуждении правительством Великобритании возможности передачи Короне Англии авторских прав на мемуары госслужащих, с тем, чтобы недобросовестные слуги не имели бы мотивации пачкать в мемуарах своих высокопоставленных хозяев.

Лживая информация. Информационное пиратство — серьезная общественная проблема. Перепечатка материалов, цитирование без ссылок на источник, нелегальные заимствования сообщений информагентств зачастую приводят к искажению информации. Нередки случаи, когда таким образом продвигаются чьи-то частные ин­тересы. Достоверность информации — а точнее ска­зать, именно ее недостоверность — сказывается не только на ре­путации СМИ, но и на имидже страны. С каждым днем информпиратство принимает все более серь­езные формы. Ес­ли недоброжелатель поместит ваш телефон среди объявлений о сдаче квартиры, вам, возможно, вскоре придется сменить номер телефона. Например, не­взлюбил кто-то свою учительни­цу и сделал от ее имени недву­смысленное предложение всем желающим, указав телефон. Или кто-то решил испортить жизнь бывшему супругу.

В граждан­ском судопроизводстве постра­давшая сторона может добиться компенсации, убедив суд в том, что ущерб был действительно на­несен. Уголовное преследование также вполне реально. Подлежит наказанию нарушение неприкос­новенности частной жизни, рас­пространение заведомо ложных или порочащих сведений, оскор­бление. Например, за клевету грозит штраф до 200 МРОТ или до года исправительных работ. Случаи публикации телефона в подложном объявлении можно квалифицировать как хулиганст­во. Но бремя доказательства в су­де вины ответчика лежит на стороне, которая считает себя пост­радавшей. Тут возникают проблемы. До­казательством могут стать резуль­таты экспертизы изъятого ком­пьютера, что довольно сложно. По решению суда интернет-провайдер обязан предоставить доступ к содержимому почтового ящика и протоколам работы любого свое­го абонента.