Р§РђРЎРўР Р’РўРћРРђРЇ СОЛР11 страница
Беллис смотрела. Внутри нее все похолодело, дыхание перехватило.
Сбитые СЃ РЅРѕРі поднялись сами или РёС… унесли СЃ арены, Р° Утер Доул стоял, дыша тяжело, РЅРѕ ритмично. РСѓРєРё его СЃРІРѕР±РѕРґРЅРѕ свисали РІРЅРёР·, РЅР° мускулах сверкали капельки пота Рё РєСЂРѕРІРё побежденных.
— Телохранитель Любовников, — сказал Сайлас; публика вокруг безумствовала. — Утер Доул. Ученый, беглец, солдат. Специалист по теории вероятностей, истории Призрачников и боевым искусствам. Телохранитель Любовников, их помощник, убийца и пират у них на службе, отважный воин. Вот это—то вы и должны были увидеть, Беллис. Вот это—то и станет препятствием для нашего бегства.
Они направились в ночи по извилистым закоулкам квартала Ты—и–твой через Шаддлер в Саргановы воды, на «Хромолит».
Шли они молча.
Когда бой Доула подходил к концу, Беллис увидела кое—что, поразившее и напугавшее ее. Когда он повернулся — пальцы растопырены, грудь напряжена и дыбится — она увидела его лицо.
Все его мускулы были напряжены, натянуты, отчего на лице появилось выражение дикой жестокости — ничего подобного ей еще не доводилось видеть.
Потом, мгновение спустя, когда Доул, одержав победу, раскланивался с толпой, он снова стал похож на задумчивого священника.
Беллис могла представить себе некий непостижимый Рё мистический СЃРІРѕРґ бойцовских правил, который позволял драться без ожесточения — так, словно ты святой. Равным образом могла РѕРЅР° вообразить, как человек впадает РІ дикость, как РІ нем СЃ первобытной яростью берут верх атавистические инстинкты. РќРѕ то, что РѕРЅР° увидела РІ Доуле, поразило ее.
РћРЅР° размышляла РѕР± этом позднее, лежа РІ кровати Рё прислушиваясь Рє Р·РІСѓРєСѓ РґРѕР¶РґСЏ. Доул готовился Рё восстанавливался, как монах, сражался, как машина, Р° чувствовал себя, РїРѕС…РѕР¶Рµ, хищным животным. Рта неистовость испугала ее гораздо сильнее всех знакомых ему боевых искусств. Рскусствам РјРѕР¶РЅРѕ научиться.
Беллис помогала Шекелю читать книги, которые становились все более сложными. Она оставила парня в детском отделе, а сама вернулась в комнату, где ее ждал Сайлас.
Они выпили чаю, поговорили о Нью—Кробюзоне. Сайлас показался ей печальнее, спокойнее, чем обычно. Она спросила, в чем причина, но в ответ тот лишь покачал головой. Впервые со дня их знакомства Беллис испытала к нему что—то вроде жалости или сострадания. Сайлас хотел что—то сказать или спросить, и она не торопила его.
РћРЅР° передала ему то, что сообщил ей Роганнес. РћРЅР° показала РєРЅРёРіРё этого натуралиста Рё объяснила, каким образом пытается добыть тайну Армады РёР· этих томов, РЅРµ зная даже, какие РёР· РЅРёС… по—настоящему важны Рё что РІ РЅРёС… РЅСѓР¶РЅРѕ искать.
В половине двенадцатого, после затянувшегося молчания, Сайлас повернулся к ней.
— Беллис, почему вы оставили Нью—Кробюзон? — спросил он.
Она открыла рот, готовая ответить обычными своими экивоками, но не произнесла ни слова.
— Р’С‹ любите Нью—Кробюзон, — продолжал РѕРЅ. — Рли, может быть, лучше сказать иначе? Вам необходим Нью—Кробюзон. Р’С‹ РЅРµ можете расстаться СЃ РЅРёРј, так что ваш поступок совершенно непонятен. Почему РІС‹ уехали?
Беллис вздохнула, но вопрос повис в воздухе.
— Когда вы в последний раз были в Нью—Кробюзоне? — спросила она.
— Более двух лет назад, — сказал Сайлас, задумавшись ненадолго. — А что?
— Там, в Дженгрисе, до вас не доходили никакие слухи? Вы ничего не знаете о Летнем кошмаре? Проклятии сна? Сонной болезни? Полуночном синдроме?
Он неопределенно покачивал головой, роясь в памяти.
— Я слышал кое—что от одного купца несколько месяцев назад.
— Рто случилось шесть месяцев назад, — сказала РѕРЅР°. — Татис, Синн… Лето. Что—то произошло. Что—то сталось с… СЃ ночами. — РћРЅР° неопределенно покачала головой. Сайлас доверчиво слушал. — РЇ РґРѕ СЃРёС… РїРѕСЂ понятия РЅРµ имею, что это было. РњРЅРµ важно, чтобы РІС‹ это знали. Произошли РґРІРµ вещи. Первое — это ночные кошмары. Людей стали мучить кошмары. РўРѕ есть кошмары начались Сѓ всех. Словно РІСЃРµ мы… дышали каким—то зараженным РІРѕР·РґСѓС…РѕРј или что—нибудь РІ этом СЂРѕРґРµ.
Беллис ничего толком не могла объяснить. Она помнила тот мучительный страх, когда она неделями боялась уснуть, потому что просыпалась с криками и истерическими рыданиями.
— Рђ второе… это была болезнь или что—то такое. Люди РїРѕРІСЃСЋРґСѓ начали заболевать. Р’СЃРµ расы. Рта болезнь… РћРЅР° убивала разум так, что РЅРµ оставалось ничего, РєСЂРѕРјРµ тела. Людей РїРѕ утрам находили РЅР° улицах или РІ своей постели — живых, РЅРѕ безумных.
— Рздесь была какая—то связь?
Беллис скользнула по нему взглядом и кивнула, потом покачала головой.
— РќРµ знаю. Никто РЅРµ знает. РќРѕ РїРѕС…РѕР¶Рµ, что так. Рђ потом РІСЃРµ это прекратилось. Внезапно. Люди СѓР¶Рµ говорили Рѕ введении военно—полевых СЃСѓРґРѕРІ, РѕР± открытом выходе милиции РЅР° улицы… Рто был РєСЂРёР·РёСЃ. Настоящий ужас. Р РІСЃРµ без видимых причин. Наш СЃРѕРЅ был нарушен, сотни людей сошли СЃ СѓРјР° — РѕРЅРё так РЅРёРєРѕРіРґР° Рё РЅРµ поправились…
Рђ потом РІРґСЂСѓРі РІСЃРµ кончилось. Ртоже без каких—либо причин. — РћРЅР° продолжила после небольшой паузы: — РљРѕРіРґР° РІСЃРµ улеглось, пошли слухи… Каких только слухов РѕР± этом РЅРµ шло. Демоны, Вихревой поток, неудачные биологические эксперименты, новая разновидность вампиризма… Никто ничего толком РЅРµ знал. РќРѕ некоторые имена повторялись РІСЃРµ чаще Рё чаще. Рђ потом, РІ начале октуария, начали исчезать знакомые РјРЅРµ люди… Поначалу РґРѕ меня дошла история РѕР± РѕРґРЅРѕРј общем приятеле, которого никак РЅРµ РјРѕРіСѓС‚ найти. Потом, немного спустя, пропал еще РѕРґРёРЅ, потом еще. РЇ РїРѕРєР° что РЅРµ беспокоилась. Никто РЅРµ беспокоился. РќРѕ пропавшие так Рё РЅРµ вернулись. Рђ власти подбирались РєРѕ РјРЅРµ РІСЃРµ ближе Рё ближе. Первого исчезнувшего СЏ едва знала. Второго видела РЅР° вечеринке Р·Р° несколько месяцев РґРѕ этого. Третий работал СЃРѕ РјРЅРѕР№ РІ университете, Рё РјС‹ СЃ РЅРёРј встречались время РѕС‚ времени Р·Р° бокалом РІРёРЅР°. Рђ слухи Рѕ Летнем кошмаре становились РІСЃРµ настойчивее, РІСЃРµ громче произносились имена, СЏ слышала РёС… СЃРЅРѕРІР° Рё снова… наконец громче всех стало называться РѕРґРЅРѕ РёРјСЏ. Р’Рѕ всем винили РѕРґРЅРѕРіРѕ человека — РѕРЅ был связующим звеном между теми, кто исчезал, Рё мной… Звали его дер Гримнебулин. РћРЅ — ученый и… Рё, РІРёРґРёРјРѕ, предатель. Р—Р° РїРѕРёРјРєСѓ его объявили вознаграждение… РІС‹ ведь знаете, как милиция распускает такие слухи — РІСЃРµ полунамеки РґР° недомолвки, Р° поэтому точной СЃСѓРјРјС‹ никто РЅРµ знал. РќРѕ РІСЃРµ были убеждены, что РѕРЅ исчез Рё правительство жаждет его разыскать… Р РІРѕС‚ стали арестовывать людей, которые знали его, — коллег, знакомых, друзей, любовниц. — РћРЅР° СЃ мрачным РІРёРґРѕРј выдержала взгляд Сайласа. — РњС‹ были любовниками. Дерьмо РіРѕСЃРїРѕРґРЅРµ, это было четыре или пять лет назад. Рђ Рє тому времени СѓР¶Рµ РґРІР° РіРѕРґР° как РЅРµ общались. До меня доходили слухи, что РѕРЅ завязал роман СЃ РѕРґРЅРѕР№ хепри. — РћРЅР° пожала плечами. — РљСѓРґР° СѓР¶ РѕРЅ там исчез, неизвестно, РЅРѕ люди РјСЌСЂР° пытались его разыскать. Р СЏ чувствовала, что СЃРєРѕСЂРѕ настанет Рё РјРѕР№ черед исчезнуть… Рто Сѓ меня превратилось РІ манию, РЅРѕ для того были РІСЃРµ основания. РЇ перестала ходить РЅР° работу, СЏ стала избегать знакомых, СЏ поняла, что Р¶РґСѓ ареста. Милиция, — РІ голосе ее послышалась неожиданная страсть, — СЃСѓРєРё, стали С…СѓР¶Рµ волков… РњС‹ СЃ Айзеком были близки. РњС‹ жили вместе. РЇ знала, что милиция захочет поговорить СЃРѕ РјРЅРѕР№. Ресли РѕРЅРё Рё выпускали тех людей, которых забирали, то СЏ РЅРёРєРѕРіРѕ РёР· РЅРёС… РЅРµ видела. Рђ РЅР° те РІРѕРїСЂРѕСЃС‹, которые РѕРЅРё могли задать, Сѓ меня РЅРµ было ответов. РћРґРЅРёРј богам известно, что РІ милиции могли Р±С‹ сделать СЃРѕ РјРЅРѕР№.
Ах, какое страшное, отчаянное время тогда началось для Беллис. У нее всегда было мало близких друзей, а к тем, что были, она боялась обращаться, опасаясь повредить им или стать жертвой доноса. Она помнила свои безумные приготовления, покупки и продажи украдкой, на бегу, помнила ненадежные убежища. Нью—Кробюзон стал для нее жутким местом, гнетущим, жестоким, тираническим.
— Р РІРѕС‚ СЏ составила план. РЇ поняла… поняла, что должна бежать. РЈ меня РЅРµ было РЅРё денег, РЅРё знакомых РІ Миршоке или Шанкелле. Времени, чтобы РІСЃРµ толком организовать, тоже РЅРµ было. РќРѕ правительство платит тем, кто отправляется РІ Нова—Рспериум.
Сайлас начал неторопливо кивать. Беллис с неожиданным смехом вскинула голову:
— Так РІРѕС‚, РѕРґРёРЅ правительственный орган искал меня, Р° РґСЂСѓРіРѕР№ тем временем оформлял документы РЅР° РјРѕР№ отъезд Рё обговаривал СЃРѕ РјРЅРѕР№ условия оплаты. Р’РѕС‚ вам положительная сторона бюрократии. РќРѕ долго РІ такие РёРіСЂС‹ играть СЃ РЅРёРјРё СЏ РЅРµ могла, Р° потому села РЅР° первый подвернувшийся корабль. Для этого РјРЅРµ пришлось выучить салкрикалтор… РЇ РЅРµ знала, сколько лет должно пройти, РїРѕРєР° опасность РЅРµ минует, — РґРІР°, три. — РћРЅР° пожала плечами. — Корабли РїСЂРёС…РѕРґСЏС‚ РёР· Нью—Кробюзона РІ Нова—Рспериум РЅРµ реже раза РІ РіРѕРґ. Контракт СЏ заключила РЅР° пять лет, РЅРѕ РјРЅРµ Рё раньше случалось разрывать контракты. РЇ думала остаться там, РїРѕРєР° эта история РЅРµ забудется, РїРѕРєР° РѕРЅРё РЅРµ переключатся РЅР° РЅРѕРІРѕРіРѕ врага или какой—нибудь РєСЂРёР·РёСЃ. РџРѕРєР° РјРЅРµ РЅРµ сообщат, что СЏ РјРѕРіСѓ вернуться… там есть люди, которые знают… РєСѓРґР° СЏ собиралась. — РћРЅР° чуть было РЅРµ сказала «где СЏ нахожусь». — Р’РѕС‚ почему… — заключила РѕРЅР°. РћРЅРё СЃ Сайласом долго смотрели РґСЂСѓРі РЅР° РґСЂСѓРіР°.
— Вот почему я убежала.
Беллис вспоминала людей, которых оставила, тех немногих людей, которым она доверяла, и внезапно ее захлестнули чувства. Как она скучала без них!
В странных обстоятельствах она оказалась: беглянка, отчаянно жаждущая вернуться туда, откуда бежала. Беллис подумала, что, несмотря на все ее планы, обстоятельства оказались сильнее. Она улыбнулась с равнодушным юмором. «Я собиралась покинуть город на год или два, но тут вмешались обстоятельства, произошло нечто, превратившее меня в пленницу на всю оставшуюся жизнь, в библиотекаря из плавучего пиратского города».
Сайлас погрустнел. Его, казалось, тронуло услышанное, а Беллис, глядя на него, поняла, что он размышляет о своей собственной истории. Никто из двоих не был склонен сетовать на судьбу, но они оказались здесь не по своей вине и не по своему желанию и оставаться не хотели.
В комнате еще несколько минут царило молчание. Но снаружи, конечно, доносилось приглушенное тарахтение сотен двигателей, которые тащили их на юг. Не смолкали и хрипловатые звуки волн и другие шумы — городские, ночные.
РљРѕРіРґР° Сайлас поднялся, собираясь уходить, Беллис дошла СЃ РЅРёРј РґРѕ двери, держась совсем СЂСЏРґРѕРј, РЅРѕ РЅРµ прикасаясь Рє нему Рё РЅРµ глядя РЅР° него. РћРЅ помедлил Сѓ РїРѕСЂРѕРіР°, поймал ее печальный взгляд. После мучительно долгого мгновения РѕРЅРё наклонились РґСЂСѓРі Рє РґСЂСѓРіСѓ. Сайлас стоял СЃРїРёРЅРѕР№ Рє двери, опираясь РЅР° нее руками. РСѓРєРё Беллис безвольно висели вдоль Р±РѕРєРѕРІ.
Они целовались, но двигались при этом только губы и языки. Оба тщательно сохраняли равновесие, не дышали, чтобы не слишком посягать на свободу друг друга звуком или касанием, но в конце концов с облегчением соединились.
Когда их долгий страстный поцелуй прервался, Сайлас в последний момент рискнул и, вытянув губы, снова нашел ее рот — так они и разъединились несколькими короткими касаниями. РБеллис позволила ему это, хотя то первое мгновение уже прошло и эти маленькие дополнения происходили уже в реальном времени.
Беллис, медленно дыша, посмотрела на него, не отрывая глаз, а он — на нее, и продолжалось это столько, как если бы они и не целовались. Потом он открыл дверь и вышел в ночную прохладу, тихо произнеся «спокойной ночи» и даже не услышав ее ответа.
ГЛАВА 12
Следующий день был кануном Нового года.
Но конечно, не для армадцев, для которых он ознаменовался только внезапным потеплением и стал всего лишь похожим на осенний. Они не могли пройти мимо зимнего солнцестояния, мимо того, что настал самый короткий день в году, но не придавали этому особого значения. Кроме нескольких беззаботных замечаний по поводу длинных ночей, день этот ничем другим отмечен не был.
Но Беллис не сомневалась, что из похищенных кробюзонцев не одна она считает дни по домашнему календарю. Она полагала, что этой ночью в квартале кое—где состоятся неафишируемые вечеринки. Тихие, чтобы не выделяться и не насторожить обывателей, или надзирателей, или то начальство, которое заправляет в данном квартале, не выдать, что среди тесных улочек и жилищ Армады есть те, кто живет по своим календарям.
Беллис понимала, что сама она, в общем, лицемерит: канун Нового года для нее никогда ничего не значил.
У армадцев этот день назывался рогди, он открывал новую девятидневную неделю и для Беллис был выходным. Она встретила Сайласа на пустой палубе «Гранд—Оста». Сайлас повел ее в кормовую часть правобортной стороны Саргановых вод — в Крум—парк, удивляясь тому, что она еще не бывала здесь, а когда они вошли и прогулялись по тропинкам, ей стала ясна причина такого удивления.
Парк представлял СЃРѕР±РѕР№ длинную — шириной около ста футов Рё длиной около шестисот — полосу земли, насыпанной РЅР° РѕРіСЂРѕРјРЅРѕР№ палубе древнего парохода, название которого стерлось Р·Р° давностью лет. Растительность покрывала широкие раскачивающиеся мостки, перекинутые РЅР° РґРІРµ старые шхуны: РѕРЅРё стояли РєРѕСЂРјРѕР№ РґСЂСѓРі Рє РґСЂСѓРіСѓ Рё были причалены почти параллельно Рє борту громадного СЃСѓРґРЅР°. РЎ РЅРѕСЃР° парохода парк переходил РЅР° приземистый небольшой шлюп СЃ давно РЅРµ стрелявшими пушками — шлюп принадлежал кварталу Дворняжник, делившему эти зеленые насаждения СЃ Саргановыми водами.
Беллис и Сайлас, идя по петляющим дорожкам, миновали гранитную статую Крума — героя—пирата из армадского прошлого. На Беллис все это произвело сильное впечатление.
Много столетий назад создатели Крум—парка вознамерились покрыть палубы побитого войной парохода мульчей и суглинком. Армадцам, бороздившим океанические просторы, негде было возделывать землю и собирать урожай, и им приходилось отбирать почву силой, как книги и деньги. Рэта их земля, их почва привозилась на протяжении многих лет — ее выкапывали на прибрежных фермах и в лесах, умыкали с полей изумленных крестьян и везли по волнам в город.
Старый пароход гнил и ржавел, а его пустующий корпус заполнялся украденной землей, начиная с форпика, машинного отделения и находящихся в самом чреве угольных ям (так и не использованный уголь лежал спрессованным под многотонным слоем почвы). Земля заполнила полости вокруг вала ходового винта, часть больших топочных котлов, тогда как другие остались наполовину пустыми, но были обложены землей со всех сторон, образовав этакие металлические пузыри в прожилках глины и мела.
Оттуда устроители парка перешли к пассажирским палубам с их каютами. Там, где потолки и стены оставались неповрежденными, в них без всякой системы проделывались отверстия, что нарушало целостность помещений, но открывало проходы корням, кротам и червям. Все клочки пространства были заполнены землей.
Корабль сидел в воде низко, на плаву его поддерживали хитроумные воздушные карманы и соседи, к которым он был причален.
Над водой, на главной палубе, под открытым воздухом были слоями навалены торф и почва. Поднятые мостки, ют, прогулочные палубы, места отдыха превратились в покрытые землей крутые холмики. Они горками поднимались над окружающим плато, образуя причудливые кривые.
Неизвестные проектировщики проделали то Р¶Рµ самое РЅР° трех деревянных судах поменьше, причаленных Рє большому пароходу. Рто было намного проще, чем работать СЃ металлическим РєРѕСЂРїСѓСЃРѕРј.
А потом посадили растения, и вот — зазеленел парк.
По всему пароходу росло множество деревьев — старые, посаженные чуть ли не вплотную друг к другу: получались крохотные леса, раздолье заговорщикам. Были молодые посадки и множество деревьев средних размеров, возрастом сто — двести лет. Но попадались и великаны, древние и громадные: их, вероятно, вырвали с корнями из какого—нибудь прибрежного леска и пересадили много лет назад на этот корабль, где они и состарились. На боевом корабле, принадлежащем Дворняжнику, были ухоженные клумбы, а вот здесь, на мертвом пароходе в Крум—парке, все было диким — леса и луга.
Не все растения были знакомы Беллис. В своих неторопливых странствиях по Бас—Лагу Армада заходила в неизвестные ученым Нью—Кробюзона места, откуда вывозились всевозможные экзотические экземпляры. На кораблях поменьше имелись небольшие участки, поросшие грибком в человеческий рост — эти растения колыхались и шуршали, когда вы проходили через их заросли. Была в Армаде и башня, покрытая ползучими растениями: ярко—красные и колючие, они жалили, как гниловидные розы. Вход на длинный ют корабля на правом борту Армады был запрещен, и Сайлас сказал Беллис, что за прихотливым плетением шиповниковых зарослей, служивших оградой, находятся опасные образцы флоры: растения с ловчими листами необычной и неизученной силы, неспящие деревья, наподобие хищных плакучих ив.
Но на старом пароходе и ландшафт и растения были ей знакомы. Внутренности одной из палуб—горок были выстланы мхом и дерном и представляли собой внутренний сад, который освещался яркими газовыми горелками и малой толикой дневного света, проникавшего из полузаваленных землей иллюминаторов. Самые разные растения заполняли бывшие каюты. Здесь можно было увидеть низкорослых представителей тундры, сады камней и алый кустарник. Были здесь и пустыни с мясистыми суккулентами, лесные и луговые цветы. Рвсе это практически в одном месте — все каюты соединялись тускло освещенным коридором, где трава доходила до колен. В коричневатом свете под яркой боевой раскраской и ползучими растениями все еще можно было разглядеть таблички: «столовая», «котельное отделение». Таблички были испещрены следами лесных вшей и божьих коровок.