Рнтерлюдия VII РљРђРќРђР› Р’РђРЎРР›РРЎРљРђ 4 страница
В конечном счете нашла его вовсе не она, а Каррианна. В ответ на непрестанные просьбы Беллис о помощи ее подружка с обычным своим застенчивым воодушевлением сообщила ей, что слышала, будто таинственного мистера Фенча видели в «Пашакане» — таверне в трюме «Евгения», стофутового шлюпа квартала Ты—и–твой.
Беллис после похода в цирк гладиаторов не часто баловала своими посещениями квартал короля Фридриха. Пряча страх, она направилась по его узким улочкам.
РћРЅР° миновала «Внезапное понимание» — многомачтовый клипер, который образовывал часть причалов Ежового хребта Рё связывал кварталы Сухая осень Рё Ты—и–твой. Рто РѕРіСЂРѕРјРЅРѕРµ СЃСѓРґРЅРѕ, РѕРґРЅРѕ РёР· немногих РІ Армаде, РЅРµ принадлежало какому—то РѕРґРЅРѕРјСѓ правителю. Большая часть его РєРѕСЂРїСѓСЃР° была РІ подчинении РЎСѓС…РѕР№ осени, РЅРѕ ближе Рє РЅРѕСЃСѓ ответственность Р·Р° корабль Рё управление РёРјРё понемногу переходили Рє Ты—и–твой, Рё улицы тут становились еще шумнее Рё неопрятнее.
Беллис прошла мимо помойки, где мрачные обезьяны ссорились с котами и собаками, по убогим улочкам и наконец оказалась на территории, неоспоримо принадлежащей Ты—и–твой — самому захудалому из кварталов Армады.
Строения здесь в основном были деревянные, и многие из них — трачены солью или грибком. Но здесь жили вовсе не одни бедняки — богачей в квартале хватало, о чем свидетельствовали золото, серебро и гагат, видневшиеся во многих комнатах за окнами, и яркие шелка и парча на некоторых обитателях, и качество кое—каких товаров. Однако в месте, где продавалось все, определенные товары (например, право поддерживать в пристойном виде дома и улицы) не очень соблазняли покупателей.
Трущобы, фабрики и убогая роскошь вполне уживались здесь, раскачиваясь бок о бок на волнах. Беллис шла через «Божка соли», флагманский корабль короля Фридриха, и входила в трескучее, насыщенное запахами и погруженное в полумрак чрево «Евгения», где располагался «Пашакан».
В третий свой приход она увидела Сайласа. Беллис обозлилась на его грубое удивление при виде ее.
— Может, ты меня все—таки выслушаешь? — прошипела она. — Я знаю, куда мы направляемся!
Сайлас резко поднял голову, встретился с ней глазами. Она вдруг рассмеялась неприятным смехом. — У тебя случаются дежавю, Сайлас? — спросила она. — у меня случаются, Джаббер свидетель. Ты хоть понимаешь, что мне не нравятся такого рода отношения? Я, кажется, занимаюсь этим с занудной регулярностью — прихожу и рассказываю тебе, мне, мол, известна тайна, передаю ее тебе для дальнейшего распространения, для составления планов, для противодействия ей. Мне это вовсе не нравится. Рэтот раз будет последним, заруби себе на носу!
Она не лукавила. Что бы ни случилось, больше дел с Сайласом Фенекем она иметь не собирается. Между ними больше нет ничего — между ними меньше, чем ничего.
— Но нравится мне или нет, — продолжала она, — у меня почти нет выбора. Мне нужна твоя помощь. Единственное, что тут можно предпринять, это… распустить слух, чтобы узнало как можно больше людей. Ресли никто не захочет слушать Беллис Хладовин, то, похоже, все больше народа готово слушать смутьяна Саймона Фенча.
— Ркуда же мы направляемся, Беллис? — спросил Фенек.
Она рассказала ему.
— Я все время задавал себе вопрос — что это ты связалась с Доулом, с этим сраным психом. Он знает, что ты знаешь? — Фенек, казалось, был ошеломлен услышанным.
— Скорее всего, — ответила она. — Трудно сказать. Дело было так, словно он… Он явно нарушил свои обязательства, рассказав мне об этом. Но может, его так… распирало, что он не мог удержаться. Рвот он рассказал мне не напрямую, что было бы предательством, а так — обиняками. Все это время я считала, что он сопровождает Любовников, Аума и ученых на эти тайные заседания, потому что он их телохранитель. Но дела обстояли иначе: он—то и есть главный специалист в этой области — в области добычи возможного. Он знает об этом все, потому что уже проводил такого рода исследования в поисках своего меча. Над этим—то они и работают. Любовники хотят добраться до Шрама, они хотят подключиться к возможностям, Сайлас. — Голос ее оставался ровным, хотя она этого и не чувствовала. — Как империя Призрачников, понимаешь?
— Вот для чего им понадобился аванк, — выдохнул он, и Беллис кивнула:
— Рменно. Рто средство достижения цели. Любовники вероятно, пришли РІ экстаз РїСЂРё РІРёРґРµ его меча, РєРѕРіРґР° Доул впервые появился РІ РіРѕСЂРѕРґРµ. РћРЅРё слышали истории Рѕ Треснувшей земле Рё Шраме — РѕР±Рѕ всех известных ему тайнах, — РЅРѕ тогда воспринимали это всего лишь как фантазию. РќРѕ потом РѕРЅРё вспомнили Рѕ Тинтиннабулуме Рё его команде, поняли, что РёС… РјРѕР¶РЅРѕ уговорить. Рто такая крупная РёРіСЂР°. — Беллис смотрела СЃРєРІРѕР·СЊ маленькое окошко РЅР° РјРѕСЂРµ, которое неторопливо пенилось Р·Р° бортами Армады, влекомой аванком. — Рведь Любовники СѓР¶Рµ знали Рѕ цепях. Армада пыталась поймать аванка Рё раньше. РќРѕ это было так давно, Р° Рє тому Р¶Рµ Любовникам было наплевать РЅР° традиции. РќРѕ СЃ появлением Доула РІСЃРµ изменилось. До его РїСЂРёС…РѕРґР° вызов аванка был Р±С‹ идиотским, грандиозным, бессмысленным предприятием. РќРѕ теперь — нет. Р’СЃРµ знают, что РЅРё РѕРґРёРЅ корабль РЅРµ может пересечь Пустой океан. РќРѕ нет РІ Бас—Лаге такой силы, которая могла Р±С‹ остановить аванка. РћРЅРё внезапно обрели СЃРїРѕСЃРѕР± добраться РґРѕ оставленного Призрачниками Шрама, Рѕ котором РёРј поведал Доул.
Масштаб проекта ошеломлял. Трудно было представить себе, что все эти лишения, расходы, усилия, на которые пошли Любовники, чтобы поднять аванка, — лишь первая часть их плана.
— Все это, — выдохнул Сайлас, и Беллис кивнула.
— Р’СЃРµ, — сказала РѕРЅР°. — Буровая, «Терпсихория», Роганнес, остров анофелесов, цепи, фульмены, треклятый аванк… Р’СЃРµ. Р РІРѕС‚ РѕРЅРѕ ради чего.
— Ради неограниченной власти, — произнес Сайлас так, словно эти слова были грязными. — РЇ полагал, что аванк РёРј нужен для пиратских дел. РћРЅРё РЅР° это намекали: Джаббер милостивый, СЃ аванком РјРѕР¶РЅРѕ столько наворовать! Р’ таком варианте, РїРѕ крайней мере, был Р±С‹ хоть какой—то смысл. РќРѕ это… — Р’РёРґ Сѓ него был недоуменный. — Сразу РІРёРґРЅРѕ, что РѕРЅРё — эти твои Любовники — РЅРµ местные, Р° РёР· похищенных; РЅРё РѕРґРЅРѕРјСѓ серьезному пирату такая херня Рё РІ голову Р±С‹ РЅРµ пришла.
— Они опасны, — просто сказала Беллис. — Они фанатики. Дерьмо господне, я понятия не имею, смогут ли они и в самом деле пересечь Пустой океан. Рне хочу это выяснять. Я… я слышала их, когда они были вдвоем. — Он вопросительно посмотрел на нее, но не спросил, как ей это удалось. — Я знаю, что они из себя представляют. Я не позволю, чтобы такие вот люди — одержимые утописты — тащили меня на другой конец света, в место, которого, может, и нет, а если есть, то опаснее его в Бас—Лаге не найдешь. Мы все больше и больше удаляемся от Нью—Кробюзона. Но я еще не оставила мысли вернуться домой.
Беллис поняла, что ее бьет дрожь, стоило подумать, как далеко от нее дом. А если Утер и другие правы? Если им и в самом деле удастся пересечь океан?
Множество возможностей. Мороз подирал по коже от этой мысли, которая казалась ей угрожающей, подрывающей основы мироздания. Беллис чувствовала себя песчинкой, и это оскорбляло и пугало ее.
«Словно какой—нибудь родник в степи, — копошилась в ее голове неясная мысль, — где слабый, и сильный, и хищный заключают на время водопоя перемирие — газель, антилопа, мафадет и лев. Все возможности сошлись в чертовской гармонии — победитель, сильнейший, факт, реальность, позволить неудачникам жить, позволить жить им всем. Пацифизм и патетика».
— Поэтому—то они и помалкивают, — сказала она. — Они знают, что люди будут против.
— Они боятся, — пробормотал Сайлас.
— Любовники сильны, но они не могут в одиночку простоять всем остальным кварталам. А если еще ближе к делу, то они побаиваются и своих собственных людей.
— Бунт, — выдохнул Сайлас, и Беллис мрачно улыбнулась:
— Мятеж. Они боятся мятежа. Рвот почему нам нужен Саймон Фенч.
Сайлас медленно кивнул, потом наступило долгое молчание.
— Ему придется распустить слухи, — сказал он наконец. — Листовки, разговоры, слухи, все такое. В этом он крупный специалист. Я позабочусь, чтобы он сделал это.
— РР·РІРёРЅРё, Беллис, — сказал Сайлас, РєРѕРіРґР° РѕРЅР° встала, собираясь уходить. — РЇ был тебе РЅРµ лучшим РґСЂСѓРіРѕРј. РЇ был так… Дел РјРЅРѕРіРѕ, трудных дел. РЇ нахамил, увидев тебя, РёР·РІРёРЅРё.
Беллис смотрела на него. В ней говорили неприязнь и — как ни парадоксально — остатки того, что когда—то соединило их. Словно осколок воспоминания.
— Сайлас, — сказала она, холодно улыбаясь, — мы ничего не должны друг другу. Рникакие мы не друзья. Но мы оба заинтересованы в том, чтобы сорвать план Любовников. Я в этом смысле беспомощна, а ты, вполне вероятно, сможешь сделать что—нибудь. Надеюсь, ты попробуешь, а потом сообщишь мне, что у тебя получилось. Не больше. Никакого другого общения с тобой я не ищу. Я не хочу, чтобы ты приходил ко мне как друг.
После ухода Беллис Сайлас Фенек еще долго оставался в «Пашакане». Поглядывая на темнеющее небо, он прочел несколько листовок и газет — шрифт смазанный, нечеткий. Дни стали заметно длиннее, и он подумал о лете в Нью—Кробюзоне.
Ждал он долго — именно сюда приходили люди, полные решимости найти его. Но он читал и пил в одиночестве. Когда Сайлас выходил из помещения, одна одетая в лохмотья женщина с любопытством проводила его взглядом, — больше на него никто не обратил внимания.
Фенек направился РґРѕРјРѕР№ РїРѕ петляющим улочкам Рё закоулкам Ты—и–твой РЅР° испачканный маслом металлический корабль «Тягомотина», находившийся РІ тихой части РіРѕСЂРѕРґР°. РСЏРґРѕРј СЃ РЅРёРј вырисовывались контуры громадного корабля, прежде бывшего фабрикой, Р° теперь превращенного РІ армадский сумасшедший РґРѕРј.
Сайлас сидел у себя дома, в одном из невзрачных бетонных блоков, построенных рядом с трубой «Тягомотины», прямо в тени сумасшедшего дома. Сидел и ждал. В одиннадцать часов в дверь раздался стук — прибыл связной. Впервые за много дней у них появилась важная и серьезная тема для разговора. Фенек медленно подошел к двери, и его походка, манера, выражение лица чуть изменились.
Открывая дверь, он уже был Саймоном Фенчем.
На пороге стоял крупный пожилой какт и нервно оглядывался по сторонам.
— Хедригалл, — тихо сказал Фенек изменившимся голосом. — Я тебя жду. Нужно поговорить.
На лунокорабле «Юрок», отличавшемся бесстильной, со множеством выступов архитектурой, собирались вампиры.
Бруколак созвал конклав своих немертвых подручных, своего войска. Когда вечерние сумерки сменились ночной чернотой, они легко и бесшумно, словно листья с деревьев, сошли на лунокорабль.
Все жители Сухой осени знали, что их вампиры всегда стороже. Они не носили никакой формы, их личности не были известны.
Бациллы, вызывавшие светобоязнь и кровежажду (их вампирская разновидность), были неустойчивы и слабы, они обитали только в слюне, а в любой другой среде быстро теряли свои свойства и погибали. Только в том случае, если жертва вампира не умирала, а укус был прямым (рот—кожа), часть слюны попадала в кровь жертвы и возникала опасность заражения выжившего. Ресли он не погибал от лихорадки и горячки, то пробуждался после смерти и обновления в одну из ночей, немертвый, одержимый голодом; тело его видоизменялось, становилось во много раз сильнее, движения убыстрялись. Они не старели, почти никакие раны не были им страшны. Свет для них становился невыносим.
Все попавшие в войско Бруколака прошли тщательный отбор. Кровеналог перед потреблением процеживался во избежание случайных инфекций. Те, из кого Бруколак пил напрямую, были самыми преданными его слугами, его сподвижниками, которых он удостаивал чести обрести несмертие.
Конечно, в прошлом время от времени случались и предательства. Выбранные им помощники, исполнившись жажды власти, выступали против него. Были случаи недозволенного заражения и покушений на его нежизнь. Бруколак подавлял их все с грустью и без малейшего труда.
Теперь его окружили его подручные — их в большом зале «Юрока» собралось несколько десятков. Они наслаждались редкой возможностью не скрывать свою природу; их змеиные языки на всю длину выкатывались наружу, с наслаждением пробуя воздух. Мужчины, женщины и гермафродитные юнцы.
Перед ними, почти что рядом с Бруколаком, стояла одетая в тряпье женщина, которая наблюдала за Фенеком в Пашакане. Все вампиры смотрели на своего хозяина широко открытыми светоусиливающими глазами.
Выдержав долгую паузу, Бруколак заговорил. Голос его звучал тихо, и, будь собравшиеся людьми, они бы не услышали его.
— Братья и сестры, — сказал он, — вы знаете, почему мы здесь собрались. Я всем вам сказал, куда мы направляемся, куда влекут нас Любовники. Неприятие нами их планов хорошо известно. Но мы в меньшинстве, нам не доверяют, мы не можем повести за собой город. Мы не можем убеждать, руки у нас связаны… Однако положение может измениться. Любовники рассчитывают на инерцию, полагая, что, когда их цель станет очевидной, сделать что—то будет уже невозможно. Рони надеются, что к этому времени люди добровольно принесут себя в жертву. — Бруколак ухмыльнулся и лизнул воздух своим длиннющим языком. — Но вот, кажется, по городу пошли слухи. Сегодня был подслушан изумительный разговор. — Он кивнул в сторону одетой в тряпье женщины. — Саймон Фенч знает, куда мы направляемся. Представьте себе, эта Доулова кробюзонская подружка во всем разобралась и сообщила об этом мистеру Фенчу, или Фенеку, или как уж он там себя называет. Мы ведь знаем, где он живет, да?
Женщина кивнула.
— Фенч собирается выпустить очередную свою зажигательную листовку. Мы, если удастся, постараемся вмешаться, чтобы помочь ему, но он предпочитает работать в одиночестве, и, если он узнает, что мы его вычислили, он исчезнет. Мы не хотим мешать его усилиям. Мы можем надеяться, — подчеркнул Бруколак, — что ему удастся воплотить свои планы в жизнь, и тогда для Саргановых вод наступит кризис. Ведь, в конце концов, мы еще не достигли Пустого океана. Но… — Бруколак произнес это слово холодным и жестким тоном; подручные восторженно внимали ему. — Но мы должны принять меры на тот случай, если Фенч потерпит неудачу. Братья и сестры… — Он, не прерывая своего гортанного шепота, попробовал языком воздух. — Братья и сестры, мы не должны проиграть это сражение. Будем надеяться на успех Фенча. Но если этого не случится, мы должны быть готовы привести в действие другой план… Если потребуется, я возьму этот треклятый город силой.
Рего немертвые помощники одобрительно зашипели и забормотали.
ГЛАВА 36
На север — медленно, но неумолимо. Армада двигалась, дни становились неделями. Город ждал. Никто не знал, что будет дальше, но все понимали — это равномерное движение не может продолжаться без происшествий. Армада пребывала в напряжении.
Беллис ждала известий о листовке Фенча. Она терпеливо представляла себе, как он работает в городском подполье, в чреве какого—нибудь корабля, сопоставляет информацию, контролирует информаторов.
РРЅРѕРіРґР° РїРѕ ночам, влекомая каким—то извращенным желанием Рё недовольная СЃРѕР±РѕР№, Беллис РІ одиночестве пробиралась РІ чрево «Гранд—Оста» Рё находила путь РІ помещение РїРѕРґ комнатой любовников. РћРЅР° слышала новые напряженные нотки РІ РёС… сипловатых, придыхательных любовных речах.
«Скоро», — услышала Беллис шипящий голос одного из них, и томный ответ: «Да, жарь, скоро».
Беллис теперь различала РёС… короткие РІСЃРєСЂРёРєРё. Любовница казалась ей более страстной, более целеустремленной. Рменно РѕРЅР°, РїРѕС…РѕР¶Рµ, была нетерпеливой, жаждала результата, именно РѕРЅР° чаще шептала СЃРєРѕСЂРѕ; РѕРЅР° была больше одержима проектом, Р° ее любовник был одержим ею. РћРЅ ластился Рє ней, СЌС…РѕРј вторя ее словам.
Время тянулось медленно. Утер Доул все больше и больше разочаровывал Беллис.
Двигаясь на север, город быстро вышел из зоны штормов и жары в более умеренную полосу — теплую и с лег—ветерками; это напомнило Беллис о кробюзонском лете.
Через пять дней после встречи Беллис и Сайласа в «Пашакане» в небесах Армады на аэростате «Высокомерие» случилось происшествие.
Беллис стояла с Утером Доул ом на палубе «Гранд—Оста», глядя на полосу Крум—парка. Хедригалл с другими работал на палубе рядом с толстенными канатами, удерживавшими «Высокомерие» над носом корабля.
— Доставка почты! — крикнул Хедригалл, и бригада быстро освободила площадку внизу.
Сумка с грузилом скользнула вдоль каната и с хлопком упала на подушку из ветоши.
Движения Хедригалла, когда он открывал сумку, были обычными, и Беллис уже начала отворачиваться. Но когда какт вытащил послание, манеры его так резко переменились, что Беллис тут же перевела взгляд обратно. Хедригалл бросился к Беллис и Доулу с такой невероятной скоростью, что ей на секунду даже показалось, будто он собирается их атаковать. Она напряглась — мощная фигура стремительно приближалась, грохоча по доскам палубы.