Значение настоящего неактуального

Основной разновидностью этого значения является абстрактное настоящее. Например: Знаешь ли, что в деревнях рябина спасает людей от угара? Зимой печи топят жарко, поторопится баба закрыть трубу, чтобы тепло сберечь — и все в лежку лежат. Ну, прине­сут этакую вот связку с потолка и жрут (Яшин. Уго­щаю рябиной).

Рассмотрим более подробно особую разновидность абстрактного настоящего — настоящее потенци­альное[59]. Речь идет, как правило, о значении абстрактного настоящего, осложненном тем или иным модальным оттенком потенциальности. В некоторых случаях абст­рактность действия не выражена, но и в этих случаях мы имеем дело с неактуальным настоящим, так как при вы­ражении потенциального настоящего никогда не обозна­чается действие, протекающее в момент речи (к этому моменту может быть отнесена лишь возможность / невоз­можность осуществить данное действие).

Обратимся к отдельным разновидностям потенциаль­ного настоящего.

а) Выражается возможность / невозможность осуществления действия. Например: Право, позавидуешь [т. е. можно позавидовать] иногда чиновникам (Салтыков-Щедрин. Дневник провин­циала в Петербурге); В человеке подавляется его укло­нение от прямой цели; от этого, может быть, так много встречается людей, которые с первого взгляда пока­жутся [т. е. могут показаться] ограниченными, а они только специальные (Гончаров. Фрегат «Паллада»); Стыдно, молодой человек; мало ли что под хмельком случится (т. е. может случиться); старик, видишь, ста­рый, в отцы тебе годится... (Герцен. Былое и думы).

Выражение обычной или обобщенной невозможности осуществления действия чаще всего наблюдается при обобщенно-личном употреблении глагольной формы. На­пример: А ты и рад повторять. Перед ребенком. Его и так есть нипочем не заставишь (Паустовский. При­шелец с юга). Пример «конкретно-личного» употребле­ния: Вывести Игната из терпения совершенно невозмож­но, его, как говорится, «ни гром, ни райком» не растре­вожат [ср.: не могут растревожить] (Троепольский. Записки агронома).

Рассматриваемый модальный оттенок объективно вы­является самим фактом возможных замен формы настоя­щего-будущего совершенного сочетаниями типа может / не может, можно /нельзя + инфинитив. В сочетании с не (не заставишь и т. п.) совершенный вид не может быть заменен несовершенным. В прочих случаях, если замене не препятствует видовая несоотносительность глагола, не­совершенный вид может быть употреблен [ср.: мало ли что под хмельком случается],но модальный оттенок при этом утрачивается.

В некоторых случаях при обозначении модального оттенка невозможности в контексте не выражается абст­рактность действия, его нелокализованность во времени. Но и конкретность действия не выражается. Например: Уж я дрова сегодня рубил целый день — никак в чувство не приду (Г. Успенский. Из разговоров с прияте­лями); День-то какой темный и теплый. С утра дождик собирается и все никак не соберется (Паустов­ский. Беспокойство); На что нам была эта заря, для чего мы друг другу давали слово стеречь ее — я, право, теперь хорошо не объясню (Бунин. Первая любовь). В таких случаях не представлено действие, протекающее в момент речи. К этому моменту отнесено лишь выраже­ние невозможности его осуществления, причем контекст в той или иной мере допускает, что данный модальный оттенок относится не только к моменту речи, но и к дру­гим моментам более широкого и неопределенного плана настоящего.

Особой разновидностью рассматриваемого оттенка является выражение возможности как способно­сти совершать действие. Например: Вы слыхали за корабельного червя?… Такая есть гадючка белая. Она деревянный корпус, такой, как у «Перекопа», источит [т. е. может, способна источить] за полгода в труху (Паустовский. Черное море); Прошения писать мастер, уж такой мастер, что этакого и не найти... Куда угодно наваляет (Мамин-Сибиряк. Блажные); Он си­лен в настоящую минуту, что угодно поднимет... (По­мяловский. Мещанское счастье).

При выражении возможности как способности совер­шить действие план обобщенного настоящего не отделен резкой гранью от будущего. Постоянная потенциальная способность к какому-то действию не замыкается в на­стоящем: она может проявиться и в будущем. Перед нами один из случаев проявления связи между значения­ми неактуального настоящего и будущего.

Еще один вариант значения возможности: постоянная потенциальная возможность осуществления действия представлена как свойство субъ­екта. Форма настоящего-будущего совершенного в этом случае обычно употребляется в сочетании с обстоятель­ствами типа всегда, вечно. Например: Как это они вечно все перепутают! (Герцен. Былое и думы); Уж этот Палач всегда штуку уколет (Мамин-Сибиряк. Блажные); И вот всегда-то я так некстати скажу (До­стоевский. Братья Карамазовы).

Совершенный вид, обозначающий действие в его не­делимой целостности, не мог бы заполнить обширную сферу настоящего, к которому отнесены слова всегда, вечно и т. п., действительно постоянным действием. По­стоянной представлена лишь потенциальная возможность совершения действия: субъект таков, что он в любой мо­мент может совершить определенное действие (фигу­рально представленное как единичное).

При замене совершенного вида несовершенным (если она возможна) модальный оттенок исчезает. Как нечто постоянное представляется уже не возможность осущест­вления действия, а само действие в его неопределенной кратности. Например: Этот всегда ворвется [ср.: вры­вается], как оглашенный (Мамин-Сибиряк. Верный раб).

б) При употреблении формы настоящего-будущего совершенного может быть выражен модальный оттенок уверенности. Этот оттенок, проявляющийся в не­скольких вариантах, связывает план обобщенного на­стоящего с будущим.

Форма настоящего-будущего совершенного в сочета­нии с не выражает уверенность в том, что не может не произойти (т. е. непременно происходит) действие, исхо­дящее от любого субъекта (подлежащее, — как правило, местоимение кто) или распространяющееся на любой объект (дополнение — местоимение что). Например: По­том он брал табачку «на дорожку» и уходил в село раз­носить по домам радость ли, печаль ли, но больше, ко­нечно, радость, ибо кто не обрадуется [т. е. всякий непременно должен обрадоваться] весточке с дальней, чужой стороны! (Солоухин. Капля росы); Вот хоть бы и судьба этих двух братьев, — чего и чего не придет в голову [т. е. все что угодно может прийти в голову], думая о них! (Герцен. Былое и думы); Что только не вспомнит человек, проживший полвека! (Троепольский. Записки агронома); А их дом у самой дороги. И какие только машины не пролетят мимо за день (Дубов. Беглец).

В контекстах рассматриваемого типа уже указание на любой субъект или любой объект действия говорит о том, что это действие представлено как обобщенное, не прикрепленное к какому-то одному моменту времени. Поэтому какие-либо другие показатели «вневременности» действия оказываются ненужными, отсутствуют.

В сочетании с обстоятельствами типа всегда, везде рассматриваемая форма может использоваться при вы­ражении уверенности субъекта в том, что данное дейст­вие обязательно, неизбежно должно происходить. Эта уверенность относится к плану обобщенного настоящего, но распространяется также и на будущее. Например: И главное, что не мне надо было идти, а я сам вызвался. И уж это всегда убьют того, кто напрашивается... (Л. Толстой. Севастополь в мае); И везде-то у него дружки да приятели, и везде он свою водку найдет (Мамин-Сибиряк. Родительская кровь). Если бы мы заменили формы настоящего-будущего совершенного формами настоящего несовершенного (убивают, нахо­дят), то значение обобщенного настоящего было бы со­хранено, но модальный оттенок уверенности был бы ос­лаблен и утратилась бы связь настоящего с будущим.

в) Форма настоящего-будущего совершенного может участвовать в выражении оттенка вынужденной не­обходимости. Этот оттенок связан с обобщенно-лич­ным значением формы 2-го лица: вынужденная необхо­димость относится ко всякому, любому лицу. Модальный оттенок может быть подчеркнут обстоятельствами типа поневоле. Например: [Бедонегова]. Зачем вы к ней хо­дите? [Пирамидалов]. Приказывают, так поневоле пой­дешь (А. Островский. Богатые невесты); Что де­лать, по нужде поклонишься и сыроежке (Приш­вин. Рассказы дедушки).

Нередко рассматриваемая форма (сама по себе или в сочетании с небось, тут) выступает в ответе на реплику или вопрос по поводу какого-либо действия; модально окрашенное употребление лаконично и экспрессивно вы­ражает нечто подобное тому, что в развернутом переска­зе выглядело бы так: «еще бы, обстоятельства таковы, что ничего иного не остается...», или «тут, действитель­но, можно только...» Например: — Горюет? — Загорю­ешь! (Бунин. Последний день); [Бальзаминова]. Уж извините его, — от радости. [Красавина]. Обрадуешь­ся! (А. Островский. Праздничный сон до обеда); [Буслов]. Пухнешь все от неутоленной злобы? [Черваков]. Распухнешь тут (Леонов. Унтиловск).

г) Форма настоящего-будущего совершенного в соче­тании с частицей не обозначает отсутствие хотя бы одного акта действия. Как бы подразумевается потенциальная возможность неоднократного осу­ществления действия, но эта возможность остается нереализованной: действие не проис­ходит «ни разу», «даже в какой-то минимальной сте­пени». В выражении этого значения участвуют лексиче­ские «показатели экспрессивности». Например: [Черваков]. Обратите внимание: даже словом не перекинут­ся (Леонов. Унтиловск); Он стоит с почтением, и на лице его не дернется ни одна жилка (Антонов. На военных дорогах); Чистая русалка!.. И волосы свои рас­пустила, и сама не шевельнется (Мамин-Сиби­ряк. Лес); [Нил]. Хоть и сидит он — головы не повер­нет, а лучше бы из стороны в сторону бегал (А. Тол­стой. Насильники).

Особенно часто рассматриваемое употребление имеет следующий оттенок: постоянное свойство субъ­екта заключается в том, что он никогда не произ­водит то или иное действие. С отрицанием хотя бы одного акта действия связаны едва заметные модаль­ные оттенки нежелания, невозможности, неспособности: субъект таков, что никогда не сделает того-то и того-то (потому что не хочет, не может, не способен). Например: Сидит иной счетовод в конторе, обсыпается табачным пеп­лом, щёлкает косточками на счетах и перемывает косточ­ки людям. И, заметьте, в цифрах своих не спутается ни на копейку (Паустовский. Таинственный сундук); ...Нессельрод нерешителен, робок, боится потерять поло­жение, завоеванное низкопоклонством, никогда не от­ветит напрямик... (Никулин. России верные сыны).

Лексические указания на то, что отрицаемое действие не распространяется даже на какой-то минимальный, еди­ничный объект, не осуществляется даже в какой-то минимальной степени, являются существенными элементами рассматриваемого употребления.

д) Выражается эмоционально подчеркнутый оттенок удивления по поводу принципиальной возможности факта: «бывает же так!», «может же так случиться!» В выражении этого оттенка принимают участие частицы, усиливающие эмоционально-экспрессивный характер всего оборота. Чаще всего используются частицы же, и, уж, ведь, вот. Например: Дар, истинно дар!.. Пошлет же господь такое дарование! А? (Чехов. Письмо); Выдастся же этакий денек!.. (Мамин-Сибиряк. Три конца); Народятся же такие дураки!.. (Шишков. Угрюм-река); [Страходер]. И-и-и, господи! И подумают же люди такое! (Паустовский. Перстенек); [Тропачев]. И ведь придет же мысль в голову... (Тургенев. Нахлебник); Ха-ха! Обидел!.. Уж только и придумает (Мамин-Сибиряк. Из уральской старины).

Иногда выражение указанного оттенка обходится без помощи частиц: Присобачить, — опять захохотал подпол­ковник, — вы скажете! (Федин. Первые радости).

Форма настоящего-будущего совершенного в составе оборота как (только) не... выражает оттенок удивления по поводу того, что не происходит какое-то действие (предполагается, что оно обязательно должно было бы или вполне могло бы произойти). Например: Матрос стоит на самом форштевне — как только не сва­лится! (Крон. На ходу и на якоре); [Васка]. Ну, уж до чертей договорились. Как языки-то не вспотеют... (Леонов. Унтиловск).

е) Форма настоящего-будущего совершенного в со­четании с не может выступать в составе высказываний, одним из элементов смысла которых является оттенок нежелания осуществить действие. Обычно такое употребление встречается в вопросительных предложениях, начинающихся с что же... (чего же), что это. Вопрос в таких случаях является косвенной формой передачи побуждения. Говорящий спрашивает, почему его собеседник не совершает (не хочет совершить) данное действие, и тем самым дает понять: что оно было бы уместно, желательно. Например: Что же вы нас не пригласите напиться чаю? — напрашивался Прейн с своей веселой бессовестностью (Мамин-Сибиряк. Горное гнездо). Замена не пригласите посредством не хотите пригласить была бы искусственной и не вполне адекват­ной, так как в этом случае слишком явно, специально и подчеркнуто было бы выражено то, что в данном тексте содержится лишь как едва заметный намек, тонкий мо­дальный оттенок, однако возможность такой замены, вер­нее интерпретации, все же показательна: она подтверж­дает наличие указанного оттенка. Ср. другие примеры: Что это вы, Матвей Ильич, ничего про свою двоюродную сестрицу не спросите? (Федин. Костер); [Тропачев]. Послушайте, голубчик мой, что вы ко мне никогда не заедете? (Тургенев. Нахлебник).

В рассматриваемых случаях возможна замена настоя­щего-будущего совершенного формой настоящего несо­вершенного. Ср. следующие примеры: А ты чего огня-то не зажжешь? (Лесков. Разбойник); [Мошкин]. Да лампы что ж ты не зажигаешь? (Тургенев. Хо­лостяк). При несовершенном виде вместо вопроса с опре­деленным модальным оттенком и сложным косвенно-побудительным подтекстом получаем простой вопрос: «По­чему ты этого не делаешь?» Правда, и здесь из общего смысла контекста ясно, что «это следовало бы сделать», но сама глагольная форма в данном случае не является тем специальным средством, которое модально окраши­вало бы этот смысл.

По сравнению с другими временными формами на­стоящее-будущее совершенное наиболее богато модаль­ными оттенками. Эта форма обладает наибольшим «мо­дальным потенциалом». Важно отметить, что разнооб­разные модальные оттенки связаны главным образом со значением неактуального настоящего, а не со значением будущего. Этот факт не может быть случайным. Он объяс­няется, на наш взгляд, особым соотношением значений вида и времени в данной форме. Когда форма настоящего-будущего совершенного выступает в своем основном зна­чении будущего, это временное значение обычно (за ис­ключением редких случаев выражения повторяющихся действий) сочетается с конкретно-фактическим значением совершенного вида. В таком сочетании нет никакого про­тиворечия, нет «напряженности». Иначе обстоит дело при употреблении рассматриваемой формы в значении настоящего неактуального. Обычно действие оказывает­ся нелокализованным в широком плане настоящего. Вместе с тем остается в силе грамматическое значение совер­шенного вида — выражение действия в его неделимой це­лостности. Сочетание этих семантических признаков при­водит к известному напряжению. Действие должно быть обычным, обобщенным в плане настоящего — и вместе с тем целостным. Это «напряженное» сочетание находит выход в двух близких друг к другу семантических комп­лексах — наглядно-примерном и потенциальном. На при­мере одного акта (конкретного лишь в образном, фигу­ральном смысле) представлено действие повторяющееся, обычное, типичное (наглядно-примерное значение) или действие всегда возможное, потенциально готовое к реа­лизации в любой момент (потенциальное значение). Итак, сочетание значения абстрактного настоящего с грамматическим значением совершенного вида (доми­нантой его семантического содержания) создает предпо­сылки для выражения значения настоящего потенциаль­ного.

Настоящее потенциальное представляет собой харак­терный пример взаимодействия функционально-семанти­ческих категорий темпоральности, аспектуальности, вре­менной локализованности и модальности. Один из важ­ных элементов этого взаимодействия — использование средств, «находящихся в распоряжении» одной функцио­нально-семантической категории, для выражения семан­тики другой категории. В данном случае грамматические средства аспектуальности и темпоральности в их соче­тании используются не только в видовых и временных функциях, но и для выражения семантики, относящейся к сфере другой функционально-семантической катего­рии — модальности.

АБСОЛЮТНОЕ И ОТНОСИТЕЛЬНОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ ВРЕМЕН

Абсолютным является такое употребление времен, при котором время действия ориентируется на момент речи говорящего, например: — Он торопится. При относитель­ном же употреблении временной формы время действия определяется с точки зрения времени другого действия или какого-либо момента, помимо момента речи, напри­мер: Я видел, что он торопится. К этому общераспространенному определению[60] следует добавить следующее уточ­нение: относительным мы будем считать лишь такое упо­требление, при котором ориентация на какой-либо мо­мент, помимо момента речи, выражается самой глагольной формой времени, представляя собой проявление ее грамматического зна­чения (так, в приведенном выше примере относительное значение одновременности с моментом прошлого выраже­но глагольной формой настоящего несовершенного, реа­лизующей свойственный ей семантический признак Одн.).

Следует различать основную относительную ориентацию как проявляющееся в контексте значе­ние формы глагольного времени и дополнитель­ную — как проявление неграмматической темпоральности. Иначе говоря, необходимо четко разграничивать относительное употребление времен и абсолютное упот­ребление с дополнительной относительной ориентацией.

При относительном употреблении времен относитель­ное значение выражается самой формой времени. Ее грамматическое значение проявляется в речи как значе­ние относительное, определяемое с точки зрения времени другого действия (вообще какого-либо момента, помимо момента речи). Таково употребление глагольных форм в придаточных изъяснительных следующего типа:

Мне казалось, что мы будем говорить с вами без умолку, до утра (Чехов. Ионыч); Князь Андрей не толь­ко узнал, что он умрет, но он чувство-вал, что он уми­рает, что он уже умер наполовину (Л. Толстой. Вой­на и мир); ср. также «будущее с точки зрения прошлого»: Румыны ни слова не знали по-русски. Только один из них мог с трудом выговорить и понять: товарищ, здравствуй­те, спокойной ночи. (Через несколько лет они будут го­ворить по-русски безупречно и без акцента.) (Солоу­хин. Мать-мачеха).

Абсолютное употребление времен с дополнительной относительной ориентацией отличается тем, что грамма­тическое временное значение формы выступает как значение абсолютное, определяемое с точки зрения мо­мента речи. Отношение же ко времени другого глагола устанавливается средствами глагольного вида (соотноше­нием видовых значений глагольных форм) в определенных типах предложений, при помощи обстоятельственных слов, союзов, частиц[61]. Например: Лицо Мюрата сияло глу­пым довольством в то время, как он слушал... (Л. Толстой. Война и мир). Формы сияло и слушал выражают грамматическое значение прошлого, значение предшествования по отношению к грамматической точке отсчета. Это значение в данном высказывании реали­зуется как абсолютное: обозначаются действия, прошед­шие с точки зрения момента речи. Наряду с основной абсолютной временной ориентацией здесь представлена и ориентация относительная: выражается одновремен­ность двух действий. Эта относительная ориентация явля­ется не основной, а дополнительной. Она не передается грамматической формой времени, не является реализа­цией ее грамматического временного значения, а выра­жается иными средствами — сочетанием форм несовер­шенного вида в разных частях сложноподчиненного предложения с придаточным времени; в выражении одно­временности существенна роль средства связи частей сложного предложения — в то время, как.

Другие примеры: Там, где теперь вперегонки рва­лись кверху зелеными конусами молодые деревца, тог­да кудрявились кусты по колено человеку... (Федин. Костер); Теперь Егорушка все принимал за чистую монету и верил каждому слову, впоследствии же ему казалось странным, что человек, изъездивший на своем веку всю Россию, видавший и знавший многое... обесценивал свою богатую жизнь... (Чехов. Степь).

Во всех этих случаях наряду с абсолютной временной ориентацией, выраженной самими формами прошедшего времени, передается дополнительная относительная ори­ентация, которая заключается в противопоставлении и сопоставлении более ранних и более поздних событий. Эта дополнительная временная ориентация выражается в приведенных примерах противопоставлением обстоя­тельств в разных частях сложного предложения (теперь — тогда; теперь — впоследствии).

Рассмотрим более подробно временные отношения в сложноподчиненном предложении с придаточными изъяснительными. В таких предложениях существуют как бы два измерения, два центра временных соотноше­ний. Первый центр — момент речи говорящего S (субъек­та, которому принадлежит все высказывание). Другой исходный пункт временных соотношений — момент той речи или мысли, того чувства или восприятия, содержание которых раскрывается в придаточном предложении. Время действия в этом предложении представляется с точки зрения того субъекта (S₁), от которого исходит речь, мысль, чувство или восприятие. Это может быть другой субъект (Б. говорил, что придет)или то же лицо, выступающее в роли подлежащего главного предложения (Я говорил, что он придет).По существу, аналогичные отношения наблюдаются и при употреблении типа «будущего в прошедшем»: субъект S как бы переносится в прошлое и с этой точки зрения (в роли S₁) представляет последующие действия как будущие.

То, что в придаточных изъяснительных времена определяются не с точки зрения говорящего, а с точки зрения того, чью мысль он передает, уже давно было отмечено[62] и подчеркивается в работах современных исследовате­лей [63]. Действительно, и при относительном употреблении временной формы время действия определяется с точки зрения момента речи (или мысли, чувства, внутреннего состояния, восприятия), только не говорящего S, а субъ­екта S₁. Однако признание этого факта не снимает различия между абсолютным и относительным употреблением времен. Момент речи S и момент речи S₁ — это разные точки отсчета в процессе функционирования времен, разные исходные пункты временной ориентации в пред­ложении. Момент речи S₁фиксируется в глаголе главного предложения (иногда в каком-либо ином элементе кон­текста, например существительном). Значит, остается действительным обычное определение относительного употребления времен, предполагающее, что время дан­ного действия определяется с точки зрения времени дру­гого действия (вообще какого-либо момента, помимо момента речи).

Измерение времени с точки зрения S₁ не исключает возможности дополнительной, а в определенных случаях и основной ориентации на момент речи S. Отсюда выте­кает постановка вопроса о соотношении двух измерений времени, двух временных центров. Между абсолютным употреблением форм времени без каких бы то ни было элементов относительности и «чисто относительным» упот­реблением (это как бы два полюса) можно наме­тить несколько промежуточных переходных ступеней, что находит отражение в предлагаемой классифи­кации.

1. Абсолютное употребление времен, не связанное с относительной ориентацией. Например: [Олег]. Я никогда не женюсь (Розов. В поисках радости); [Оля]. Опять ты на отца нападаешь (Симонов. Так и будет).

2. Абсолютное употребление форм времени с дополнительной относительной ориентацией. Измерение времени с точки зрения момента S сочетается с отношением ко времени другого действия. В сложноподчиненном предложении с придаточными изъяснительными эта дополнительная относительная ориентация связана с моментом речи S₁. В следующих примерах форма прошедшего времени зависит от прошедшего времени в главном предложении или будущее в придаточном сочетается с будущим в главном: От нечего делать Егорушка поймал в траве скрипача, поднес его в кулаке к уху и долго слушал, как тот играл на своей скрипке (Чехов. Степь); [Хомутов]. Через кусты видел, как она стояла на перроне с букетом, нюхала его и смеялась (А. Толстой. Кукушкины слезы). Абсолютное значение прошедшего времени здесь сочетается с дополнительным отношением одновременности. Примеры с формами настоящего-будущего совершенного (в значении будущего) и будущего несовершенного: [Со­ня]. Мы увидим, как все зло земное, все наши страда­ния потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир (Чехов. Дядя Ваня); Поеду, погляжу, как это он судить будет (Чехов. Интеллигентное брев­но). Действия потонут, судить будет — будущие с точки зрения момента речи S; вместе с тем устанавливается дополнительное отношение одновременности с увидим, соответственно, с погляжу.

3. Совмещение абсолютной и относительной временной ориентации. В этом случае то и другое значение выражается глагольной формой. Ее грамматическое значение выявляется и как абсолют­ное (с точки зрения момента речи S), и как относитель­ное (с точки зрения S₁). Поэтому обе ориентации должны рассматриваться как основные. Такое употребление возможно в придаточных изъяснительных, когда формы разных времен зависят от формы настоящего времени в главном предложении. Например: [Клавдий]. Идет, ка­жется. Ты слышишь, как платье шумит (А. Тол­стой. Насильники). Форма шумит, выражая одновременность по отношению к слышишь (момент восприя­тия S₁), проявляет свое грамматическое значение. Вместе с тем грамматическое значение этой формы выявляется и как абсолютное, так как выражается настоящее с точки зрения момента речи Клавдия (S). Аналогичный пример: [Нил]. Я заявляю вам, что служить больше не могу и не желаю (А. Толстой. Насильники); Я нисколько не шучу, — говорит она. — Объявляю тебе серьезно, что я скоро умру (Чехов. Следователь). Форма умру обозначает будущее как по отношению к объявляю (с точ­ки зрения S₁), так и по отношению к моменту речи S (не только через посредство времени глагола объявляю, но и непосредственно). Аналогичный пример: [Князь]. Вы не боитесь, что она соскучится в такой глуши? (А. Толстой. Касатка).

Совмещение основной абсолютной и основной относи­тельной временной ориентации происходит при совпаде­нии момента речи S и S₁.

4. Относительное употребление времен с дополнительной абсолютной ориентацией. Грамматическое значение формы выступает как значение относительное; вместе с тем в контексте определяется (но не выражается грамматически) отношение действия к моменту речи. Такое сочетание можно наблю­дать в придаточных изъяснительных, когда настоящее вре­мя зависит от прошедшего. Например: Евдоким смотрел на картину, уже изученную во всех подробностях, и слушал, как Евдокия ходит в кухне (Панова. Евдоким и Евдокия). Форма ходит выражает настоящее (одновре­менность) по отношению к слушал (с точки зрения Евдо­кима). Кроме того, действие ходит, поскольку оно одно­временно с прошедшим действием, определяется как про­шедшее с точки зрения момента речи. Наличие этой до­полнительной абсолютной ориентации подтверждается возможностью замены настоящего времени формой про­шедшего несовершенного (слушал, как Евдокия ходила...).

При такой замене абсолютная ориентация превра­щается из дополнительной в основную, а относитель­ная ориентация становится дополнительной. Аналогич­ный пример: Никите казалось, что он идет [ср.: шел] во сне, в заколдованном царстве (А. Толстой. Детство Никиты).

Подобный характер может иметь относительное упот­ребление настоящего, зависящего от будущего: [Яблоков]. Наташа, конечно, обозлится сначала... Потом реветь начнет... Увидит, что зверь-то от нее уходит — тут она гордость-то свою зубами заест (А. Толстой. Кукушки­ны слезы). Относительное временное значение действия уходит (настоящее по отношению к увидит, с точки зре­ния Наташи) совмещается с дополнительной абсолютной ориентацией (будущее по отношению к моменту речи Яблокова). Абсолютная временная ориентация устанав­ливается через посредство действия главного предложе­ния: увидит — будущее, значит, и одновременное с ним действие уходит относится к будущему.

Ср. также будущее с точки зрения прошлого: Телушка эта мирно паслась возле ограды, но хлопцы раздразнили ее до того, что она погналась за одним и вот-вот его догонит! (Шолохов. Поднятая целина). Основная ори­ентация действия — будущее с точки зрения прошлого, однако общая линия повествования, с которой тесно свя­зана наша форма, поддерживает вместе с тем восприятие действия как объективно прошедшего.

5. Относительное употребление времен, не связанное с абсолютной ориентацией.Такое чисто относительное употребление особенно харак­терно (хотя и не обязательно) для форм будущего вре­мени, зависящих от прошедшего. Например: Возвра­щаясь назад в Москву, он всю дорогу закрывал глаза и воображал себе, как он приедет домой, как ку­харка Марья отворит ему дверь, как жена Наташа бросится к нему на шею и вскрикнет... (Чехов. Добрый немец). Действия определены как будущие с точ­ки зрения субъекта S₁, но полностью отсутствует отно­шение к моменту речи S. Аналогичный пример: Все, каж­дый порознь, надеялись, что где-нибудь да найдут они хорошее место (Решетников. Где лучше?).

Изложенная выше классификация[64] может быть пред­ставлена в виде следующей схемы (где А— абсолютное, О— относительное употребление времен; дополнительная временная ориентация обозначена теми же буквами в скобках):

А А(О) АО О(А) О

Детальный анализ временных связей между сказуе­мыми в сложных предложениях разных типов является задачей синтаксиса. Наша цель заключалась лишь в том, чтобы разграничить в принципе 1) временную ориента­цию (как абсолютную, так и относительную), выражен­ную в предложении самими глагольными формами време­ни, и 2) временную ориентацию (абсолютную и относи­тельную), передаваемую лексическими и синтаксическими средствами контекста, а также вытекающую из его смысла. Разграничив эти два типа выражения времен­ной ориентации (основную и дополнительную), мы стре­мились показать возможность сочетания и взаимодейст­вия абсолютной и относительной временной ориентации разных типов.

Проанализируем один из типов относительного упот­ребления времен — «будущее сопоставительное»[65]. Сущность этого оборота заключается в следую­щем. Сопоставляются две временные плоскости: плос­кость будущего и более ранняя временная плоскость, служащая исходным пунктом сопоставления. Таким исходным пунктом обычно является прошедшее или на­стоящее историческое. Говорящий (пишущий) поки­дает ту позицию, с которой он обычно оценивает время действий — момент речи, — и занимает иную позицию для временной ориентации. С этой новой точки зрения он рассматривает последующие события как будущие. На­пример: Так безжалостно расправился А. Н. Толстой со своим первым литературным детищем... [здесь представ­лено прошедшее время с точки зрения момента речи, но в дальнейшем происходит сдвиг временной ориентации: автор переносится в прошлое, и отсюда, «из прошлого» последующие действия представляются ему будущими]. Пройдут долгие годы, прежде чем писатель окончатель­но преодолеет влияние своих литературных наставни­ков... (Гуренков. Без России жить нельзя). Переход от абсолютной временной ориентации к относительной соз­дает противопоставление двух временных плоскостей.

Можно выделить два основных типа будущего сопо­ставительного: а) собственно временной (выше были приведены примеры именно этого типа) и б) мо­дальный.

а) В первом случае действие, представленное как бу­дущее, столь же реально, как и «исходное» действие. Один факт выступает как будущий по отношению к другому, но оба они относятся к реальной сфере прошлого. Су­щественным признаком этого типа является возможность замены будущего времени прошедшим или настоящим историческим. Например: Он [Погодин] был ужасно раз­дражен против Гоголя. Впоследствии докажет [ср.: доказало] это его письмо к нему и ответ Гоголя (С. Аксаков. История моего знакомства с Гоголем); Здесь сказалось то, что впоследствии, сделается [ср.: сде­лалось] стилистическим принципом писателя… (Холшевникова. Чтобы читали и дети, и взрослые...). В результате подобных замен сопоставление, контраст двух временных плоскостей снимается, и оба действия (или обе группы действий) укладываются в одной плос­кости прошедшего времени или настоящего историческо­го. Такой эксперимент является объективным критерием выделения рассматриваемого типа будущего сопоставительного.

б) Во втором случае будущее действие представлено как предполагаемое, возможное, неизбежное, но не как реальное. Например: Волны хлестали в борт лодки — вот-вот опрокинут (Шишков. Угрюм-река); Речка на­дувается и темнеет; она уже проснулась и не сегодня-завтра заревет (Чехов. Весной); Поднялся на ноги, тяжелый, неуклюжий, качнулся на узкоплечего, утонув­шего в просторной рубахе Николая Бушуева — сейчас сомнет, придавит, искалечит... (Тендряков. Тройка). Сопоставление двух временных плоскостей в та­ких случаях сопровождается «модальным сдвигом»; реальное сопоставляется с ирреальным. Таким образом, само сопоставление является не только временным, но и модальным. Существенный признак этого типа — не­возможность простой замены будущего времени прошед­шим или настоящим историческим (нельзя сказать: * вот-вот опрокинули; * проснулась и не сегодня-завтра зареве­ла; * сейчас смял…). Примечательна возможность другой замены: в большинстве случаев вместо будущего времени можно употребить (мы сейчас оставляем в сторо­не затруднения стилистического характера) модальные сочетания. Ср.: вот-вот могут опрокинуть; проснулась и не сегодня-завтра может (должна) зареветь; сейчас может смять. Такие замены объективно выявляют модальную природу данной разновидности будущего сопостави­тельного.

Между рассмотренными выше типами будущего сопо­ставительного имеются различия в сфере их употребления. Области их функционирования, частично пересекаясь, в значительной мере расходятся. Оба типа сущест­вуют в художественной повествовательной прозе, но соб­ственно временной тип, кроме того, встречается в литературоведческих работах, биографиях и т. п. Для модаль­ного же типа характерно то, что в художественных произ­ведениях он выступает не только в авторском повество­вании, но и в разговорной речи персонажей. Таким обра­зом, если первый тип относится лишь к книжно-литературной речи, то второй охватывает и разговорную речь.

Во всех имеющихся в нашем распоряжении случаях (и в собственно временном, и в модальном типе) сопо­ставление плоскости будущего и исходной временной плоскости осуществляется не только глагольными фор­мами времени, но и другими средствами контекста.

1) Лексические средства контекста (чаще всего это обстоятельства времени) обычно непосредственно ука­зывают на будущее.

а) Нередко встречается следующая разновидность рассматриваемого употребления: при помощи таких слов, как вот-вот, скоро, сейчас, того и гляди, не сегодня-завт­ра, в контексте выражается значение ближайшего, непо­средственно предстоящего будущего. Особенно это ха­рактерно для модального типа будущего сопоставитель­ного. Помимо приведенных выше примеров, см. следую­щие: Скорость падает... Вот-вот самолет коснется бетона, но вдруг резко поднимает нос и отходит от земли (Ильюшин. В небесах и на земле); Солнце на горизон­те уже целуется с землей, побагровело и скоро спря­чется (Чехов. Рано!).

б) Иногда в контексте содержится указание на отдаленность будущего, наличие значительного временного интервала между сопоставляемыми действиями. Такие показатели отдаленного будущего характерны для собст­венно временного типа будущего сопоставительного. Например: С тех пор он возненавидел железную дорогу на всю жизнь... Много лет спустя, когда его станут спрашивать: «Как она там, Сибирь-то?», он ответит всем одинаково: «Куды ни поезжай — железная дорога, конца-краю нету» (Троепольский. Чернозем).

в) При конкретизации плана будущего лексическими показателями времени выражение будущего может быть нейтральным по отношению к признаку «ближайшее-отдаленное время»; в контексте содержится указание на отнесенность действия к будущему, но не подчеркивается ни его близость, ни отдаленность. Такие показатели будущего встречаются как в собственно временном, так и в модальном типе будущего сопоставительного. Напри­мер: И накопилось у меня денег больше четырех тысяч. Вот ладно. Прибежал казенный пароход, через неде­лю назад уйдет (Шишков. Угрюм-река); В торфе, во мхах выгорали глубокие ямы. По весне в них бу­дет собираться вода, и леса неизбежно превра­тятся в непроходимые горелые болота (Соколов-Микитов. На своей земле).

2) Контекст может не указывать непосредственно на отнесенность действия к будущему, но он так или иначе уточняет, конкретизирует временную характеристику дей­ствия, определяя его длительность или конечный предел его протекания. В сочетании с глагольной формой такая характеристика подчеркивает сопоставление двух времен­ных плоскостей, участвует в выражении этого сопостав­ления. Например: На репьях сидели щеглы. Так они бу­дут сидеть целый день... (Бунин. Последнее свидание); Сбочь дороги, постромки обрывая, бьются лошади Пахомыча, сани опрокинутые, с дышлом поломанным, лежат покорно и беспомощно, а он тройку глазами немигающими провожает. Будет провожать до тех пор, пока не скроется в балке задок саней, выгнутых шеей лебединой (Шолохов. Коловерть); Летняя, короткая, чудная ночь обнимала всю природу. Еще не угас свет вечерней зари и не угаснет до начала соседней утренней зари! (С. Аксаков. Семейная хроника).

В таких случаях сопоставляемые временные плоско­сти представлены одним и тем же глаголом (сидели... — так они и будут сидеть; провожает — будет провожать; не угас.. .— и не угаснет). В будущем продолжается то же действие, которое совершалось в прошлом или представ­лено в плане настоящего исторического. С этой особен­ностью и связан специфический характер лексических средств контекста, указывающих не на тот или иной мо­мент будущего, как в прочих случаях, а на длительность или предел протекания действия.

3) Указание на более позднюю временную плоскость может вытекать из смысла определенных элементов контекста, предполагающих знание относительного расположения во времени каких-то фактов внеязыковой действительности. Например: 0тец — человек строгой добропорядочности и честности, и мать — мягкая, интеллигентная женщина («Мама, светлая королева, где же ты?» — вздохнет, вспомнив о ней, автор «Белой гвар­дии»), старались воспитать в детях любовь к дому, близким, домашнему очагу (Лакшин. О прозе Михаи­ла Булгакова и о нем самом); В черновых тетрадях се­редины семидесятых годов Достоевский записывает ряд планов, которые будут разрабатываться в «Братьях Карамазовых» (Гроссман. Примечания к роману Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»).

Итак, сопоставление двух временных плоскостей до­стигается не только глагольными формами разных вре­мен, но и другими темпоральными элементами контекста. Эти элементы являются необходимым и активным средст­вом, при помощи которого осуществляется сдвиг времен­ной ориентации. Сама по себе глагольная форма обычно оказывается недостаточно сильной для того, чтобы про­извести этот сдвиг, — она нуждается в поддержке со сто­роны темпоральных средств контекста. Резкая перемена способа представления времени событий требует совмест­ного участия и взаимодействия грамматических форм времени и лексических показателей темпоральности.

Сопоставление действий во времени обычно связано с их сопоставлением в каких-то иных отношениях. Рас­сматриваемый оборот, помимо чисто временной функции, характеризуется специфической смысловой нагрузкой, относящейся к самому содержанию высказывания. Эта смысловая функция может служить мотивировкой вре­менного сопоставления, его содержательной основой. Вы­ражение данной функции образует ту «контекстуальную обстановку», в которой осуществляется сопоставление действий во времени. Рассмотрим несколько случаев, от­носящихся к собственно временному типу.

а) Сопоставление временных плоскостей основано на противопоставлении событий (вчера было одно, а завтра будет нечто другое и т. п.). Например: Чай­ковского снова ждал безусловный и полный успех! Завт­ра нью-йоркские газеты назовут его выступление сен­сацией. Рецензенты превознесут до небес Третью сюиту, а еще больше — дирижера! Так что Петр Ильич даже немножко возгордится... Но все это будет завтра... А сейчас он слышит, как волнуется и не хочет утихнуть огромный рукоплещущий зал, и все снова и снова выходит на вызовы и кланяется, смущен­ный... (Холодковский. Дом в Клину).

б) Временное сопоставление связано с уподобле­нием или частичным сближением событий, относящихся к разным временным плоскостям: то, что происходило раньше или происходит теперь, будет происходить и в будущем (или наоборот: то, что будет, есть уже сейчас или было в прошлом). Например: Что же, Джиоконда осуждена улыбаться даже в такие ми­нуты! Она будет улыбаться и потом, когда по приговору военного трибунала ее возведут на костер. И в этом один из внутренних, глубинных смыслов поэмы (Солоухин. Открытки из Вьетнама); Яркие краски, переливы драгоценных камней, чем будет так часто любоваться Державин в своих более поздних стихотворениях, привлекают его внимание уже в оде 1773 года (Западов. Державин).

в) Сопоставление действий во времени сопутствует подчеркиванию переломного, особенно значительного момента в развитии событий: что-то произошло, и это определяет все последующее — все, что будет отныне (нередко и навсегда, всю жизнь и т. п.). Например: Известие о смерти матери, тяжко им пережи­тое, рвет последнюю связь с городом детства — Киевом. Отныне Булгаков навсегда останется в Москве, привыкнет к ней и полюбит такой, какой впервые встретил... (Лакшин. О прозе Михаила Булгакова и о нем самом); И здесь Федор подписал свою фамилию... Эту первую статью Федор будет потом помнить всю жизнь, он не забудет даже запаха типограф­ской краски той газеты (Троепольский. Чернозем).

г) Будущее сопоставительное связано с попутным замечанием, представляющим собой отвлечение от основ­ной линии повествования. Основываясь на каком-то фак­те, имени и т. п., говорящий (пишущий) как бы на мо­мент заглядывает вперед, предсказывая будущее, а за­тем вновь возвращается к основной нити рассказа. На­пример: Из Дрездена, от Антона Григорьевича Рубин­штейна (старый учитель лишь на год переживет своего ученика) пришла телеграмма... (Холодков­ский. Дом в Клину).

д) Иногда будущее сопоставительное приобретает функцию специфического средства «повествования в будущем». Перед нами выступает не одно событие, не два-три события, как это бывает обычно, а целый отрезок рассказа с позиций прошлого о предвос­хищаемом будущем. Автор подчеркивает контраст между своим взглядом на события, которые ему уже известны, и точкой зрения действующих лиц, которые еще ничего не знают о том, что их ожидает. Например: Заканчивал­ся первый акт ее спектакля... Хотелось угадать хотя бы вкратце содержание второго акта. Она еще не знала, что скоро-скоро этот суматошный старик станет ей окон­чательно тягостен и бесполезен; она выгонит его, обо­звав глухарем и уродом. Все это произойдет так естественно, что соседи не заподозрят о ссоре, хотя Закурдаев и уйдет в состоянии, близком к апоплекси­ческому... Глухота довершит дело справедливости [далее следует продолжение ряда будущих событий] (Леонов. Дорога на океан); Синцов... не знал, что че­рез сутки Мишка не будет в Москве и не будет го­ворить с Машей, потому что его смертельно ранят еще утром, под Чаусами, пулеметной очередью с немец­кого мотоцикла. Эта очередь в нескольких местах про­бьет его большое, сильное тело, и он, собрав послед­ние силы, заползет в кустарник у дороги и, истекая кровью, будет засвечивать пленку со снимками не­мецких танков... [далее продолжается аналогичный ряд событий] (Симонов. Живые и мертвые).

Несколько замечаний о синтаксических условиях, в ко­торых выступает интересующий нас оборот.

а) Будущее сопоставительное может употребляться в самостоятельном предложении (речь идет о структурной самостоятельности по отношению к тому предложению, в котором заключен исходный пункт временной ориента­ции). Например: Тут же, когда хозяева дров начинали их пилить и колоть, мы невольно учились обращению с топором и пилой. Сейчас врежется пила в дерево — и брызнут на последний голубоватый снежок... опилки, и вместе с опилками вырвется из дерева то смоляной, то горький, то просто душистый и свежий дух (Солоухин. Капля росы). См. также многие из приведенных выше примеров.

Способность выступать в самостоятельном предложе­нии и типичность этих синтаксических условий для буду­щего сопоставительного является характерной особенностыо рассматриваемого оборота, отличающей его с синтаксической точки зрения от других типов относитель­ного употребления времен, в частности от употребления в придаточных изъяснительных предложениях (Он ска­зал, что придет и т. п.).

б) Вместе с тем будущее сопоставительное может функционировать и в других синтаксических условиях — в составе того же сложного или простого предложения, — в котором выступает форма, представляющая исходный пункт сопоставления.

Будущее сопоставительное и исходная форма могут быть однородными сказуемыми или сказуемыми разных частей сложносочиненного предложения. Например: Как будто тише гул. Но тянутся и вот-вот остано­вятся жестокие минуты (Федин. Костер); Так или иначе, но в университете Булгаков учится сосредоточенно, терпеливо, — и ему никогда не придется об этом по­жалеть (Лакшин. О прозе Михаила Булгакова и о нем самом).

Будущее сопоставительное может выступать в прида­точной части сложноподчиненного предложения. Напри­мер, в предложении с придаточным определительным: Манилов увел своего приятеля в комнату. Хотя время, в продолжение которого они будут проходить сени, переднюю и столовую, несколько коротковато, но попро­буем, не успеем ли как-нибудь им воспользоваться и ска­зать кое-что о хозяине дома (Гоголь. Мертвые души).

Будущее сопоставительное — наглядный пример взаи­модействия грамматических и неграмматических средств выражения темпоральности. Особенностью этого типа функционирования временной формы является обяза­тельность ее сочетания с лексическим показателем тем­поральности или с каким-либо иным указанием контекста на время, к которому относится действие.

* * *

Заканчивая данный раздел, подчеркнем, что различие между абсолютным и относительным временным значе­нием проявляется лишь в конкретном высказывании. В морфологической же системе, вне контекста, нет ни абсолютного, ни относительного временного значения. Важное свойство морфологической системы времен изъявительного наклонения в русском языке — способ­ность этой системы охватывать, «обслуживать» и абсолют­ное, и относительное употребление времен, но само это различие не является морфологическим. Для морфологиче­ской системы существенно лишь свойственное данной вре­менной форме отношение к грамматической точке отсчета (будет ли ей соответствовать момент речи S или S₁, уточ­няется лишь в конкретном высказывании, в речи).

Вместе с тем следует подчеркнуть, что различие меж­ду абсолютным и относительным употреблением времен не есть лишь фактор речи. Так, относительное употребле­ние временных форм является элементом структуры опре­деленных разновидностей сложноподчиненных предло­жений с придаточными изъяснительными. Будущее сопо­ставительное также представляет собой не частный случай, а определенный тип функционирования форм вре­мени. Абсолютное и относительное значения — это част­ные значения грамматических форм, и, как все частные значения, они имеют отношение не только к речи, но и к языку, к закономерностям функционирования единиц системы языка.

 

 

 

* Переиздание книги: Бондарко А. В. Вид и время русского глагола (значение и употребление). М.: «Просвещение», 1971.

 

[1] Речь идет о понятиях, относящихся к проблеме функциональ­но-семантических и грамматических категорий. Эта проблема рас­сматривается в книге А. В. Бондарко «Грамматическая категория и контекст» (М.—Л., 1971), поэтому здесь мы ограничимся отдель­ными краткими замечаниями.

[2] При анализе соотношения грамматических и функционально-семантических категорий используется тот принцип, который был выдвинут акад. В. В. Виноградовым по отношению к глагольному наклонению и модальности, трактуемой как категория, имеющая син­таксическое, морфологическое и лексическое выражение (см.: В. В. Виноградов. О категории модальности и модальных словах в русском языке. «Труды Института русского языка АН СССР», т. II. М.—Л., 1950, стр. 42—59 и след.). По образцу «модальность» построены и предлагаемые нами термины «аспектуальность» и «темпоральность».

[3] Наша трактовка категории вида изложена в книге: А. В. Бондарко, Л. Л. Буланин. Русский глагол. Л., 1967, стр. 11—12, 30—51.

[4] О способах действия см.: Ю. С. Маслов. Система основных понятий и терминов славянской аспектологии. Сб. «Вопросы общего языкознания». Изд-во ЛГУ, 1965, стр. 70—79; см. также в книге: А. В. Бондарко, Л. Л. Буланин. Русский глагол, стр. 11—29; иная трактовка данного вопроса представлена в книге: А. В. Исаченко. Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким, т. II. Братислава, I960, стр. 209—344.

[5] Подробнее о компонентах темпоральности см. в книге: А. В. Бондарко, Л. Л. Буланин. Русский глагол, стр. 76—80.

[6] А. А. Потебня писал: «Славянские глаголы могут означать действие или во время самого его совершения — конкретно (я пишу теперь, я писал, когда он вошел), или как возможность его, способность, привычку к нему (я не дурно пишу; пишу... по вечерам)— отвлеченно. В одних случаях, как например в приведённом, значения эти формально не различаются..., но в других случаях значения эти различаются и формально» («Из записок по русской грамматике», т. IV. M.—Л., 1941, стр. 78).

[7] См.: R. Jakobson. ZurStruktur des russischen Verbums. „Charisteria Guilelmo Mathesio... oblata." Pragae, 1932, стр. 74—84; R. Jakobson. Beitrag zur allgemeinen Kasuslehre. „Travaux du cercle linguistique de Prague". 1936, № 6, стр. 240—253; см. также: P. О. Якобсон. Морфологические наблюдения над славянским склонением (American Contributions to the IV. International Congress of Slavicists. Moscow, September, 1958). Mouton ‘S-Gravenhage, 1958.

[8] См. анализ дифференциальных семантических признаков в ра­ботах: А. В. Исаченко. Бинарность, привативные оппозиции и грамматические значения. «Вопросы языкознания», 1963, № 2, стр. 39—56; Н. Kíková. Привативные оппозиции и некоторые про­блемы анализа многочленных категорий (на материале категории лица в русском языке). «Travaux linguistiques de Prague», 1. Prague, 1964, стр. 203—213.

[9] См., в частности: А. X. Востоков. Русская грамматика... изд. 12. СПб., 1874, стр. 54—57; Ф. Лангеншельд. О русских глаголах. «Отечественные записки», 1839, т. V, август, отд. II, стр. 1—26; В. Г. Белинский. Основания русской грамматики. Поли. собр.соч., т. 2. М., 1953, стр. 598—601.

[10] См.: К. С. Аксаков. О русских глаголах. Поли. собр. соч., т. 2. Сочинения филологические, ч. I. М., 1875, стр. 410—417.

[11] Н. П. Некрасов. О значении форм русского глагола. СПб., 1865, стр. 598—601.

[12] За пределами русскою языкового материала и русской грам­матической традиции ярким проявлением тенденции к расчленению категорий вида и времени является концепция соотношения этих категорий в старославянском языке и ряде других славянских языков, выдвинутая акад. Б. Гавранеком. Он настаивает на тезисе о первоначальной независимости систем времени и вида в славянских языках и возражает против смешения значений, входящих в систему времени, и значений, входящих в систему вида (см.: Б. Гавранек. Вид и время глагола в старославянском языке. Сб. «Вопросы глагольного вида». М., 1962, стр. 175—183). Однако даже при этих исходных позициях Б. Гавранек признает, что в западнославянских и восточнославянских языках «произошло смешение двух систем» (стр. 181).

[13] См.: А. А. Потебня. Из записок по русской грамматике, т. IV. М.—Л., 1941; см. в особенности стр. 93—167; Л. Размусен. О глагольных временах и об отношении их к видам в русском, немецком и французском языках. «Журнал министерства народного просвещения», 1891, июнь, июль, август; см. в особенности: июнь, стр. 378—393, 401—403, 409—417; июль, стр. 1, 5, 19—26; A. Mazon. Emplois des aspects du verbe russe. Paris, 1914, стр. 117—226, 238—243.

[14] См.: А. А. Шахматов. Очерк современного русского литертурного языка, изд. 4. М., Учпедгиз, 1941, стр. 178—188; его же. Синтаксис русского языка, изд. 2., Л., Учпедгиз, 1941, стр. 473—474, 486—490; В. В. Виноградов. Русский язык (Грамматическое учение о слове), стр. 477—581.

[15] См. в особенности: Э. Кошмидер. Очерк науки о видах польского глагола. Опыт синтеза. Сб. «Вопросы глагольного вида», стр. 105—167; Ю. С. Маслов. Глагольный вид в современном бол­гарском литературном языке, стр. 157—312.

[16] См.: В. В. Виноградов. Русский язык (Грамматическое учение о слове), стр. 540—543, 568—569.

[17] См. об этом в кн.: А. В. Бондарко, Л. Л. Буланин. Русский глагол, стр. 78—79.

[18] Н. С. Поспелов. Категория времени в грамматическом строе русского глагола. Сб. «Вопросы теории и истории языка». М., 1952, стр. 293—297.

[19] См.: Н. С. Поспелов. Учение А. Белича о синтаксическом «индикативе» и синтаксическом «релятиве». «Доклады и сообщения филологического факультета МГУ», вып. 3, 1947, стр. 17—24; см. так же следующие работы Н. С. Поспелова: «О значении форм прошедшего времени на -л в современном русском литературном языке». «Ученые записки МГУ», вып. 128; «Труды кафедры русского языка», кн. I, 1948, стр. 104—126; «Прямое и относительное употребление форм настоящего и будущего времени глагола в современном русском языке». Сб. «Исследования по грамматике русского литературного языка». М., 1955, стр. 206—246.

[20] См.: Н. С. Поспелов. Выражение временного соотношения между однородными глагольными сказуемыми в строе слитного предложения. Сб. «Сборник статей по языкознанию. Профессору МГУ акад. В. В. Виноградову». Изд-во МГУ, 1958, стр. 243—260; его же. О различиях в структуре сложноподчиненного предложения. Сб. «Исследования по синтаксису русского литературного языка». М., 1956, стр. 48—77.

[21] См.: Г. М. Милейковская. О соотношении объективного и грамматического времени. «Вопросы языкознания», 1956, № 5, стр. 75—79; Н. Kíková. К problematice aktuálního a neaktuálního uití asových a vidových forem v etin a v rutin. „eskoslovenská rusistika" III, 1958, стр. 185—186.

[22] См.: Н. С. Поспелов. Прямое и относительное употребление форм настоящего и будущего времени глагола в современном русском языке. Сб. «Исследования по грамматике русского литературного языка», стр. 206—207.

[23] См.: А. В. Исаченко. Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким, т. II, стр. 419—469.

[24] Подобная схема вытекает из господствующего, наиболее обыч­ного взгляда на систему времен. См., например, «Современный рус­ский язык», ч. II (Морфология. Синтаксис). Под ред. Е. М. Галкиной-Федорук. Изд-во МГУ, 1964, стр. 168—169.

[25] См.: Fr. Kopený. Slovesný vid v etin. Praha, 1962, стр. 31—36.

[26] См.: Ю. С. Mаcлов. Очерк болгарской грамматики. М., 1956, стр. 231—233.

[27] См.: А. В. Исаченко. Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким, т. II, стр. 416.

[28] Уже Л. П. Размусен различал в схеме глагольных времен напишу как настоящее время и напишу как будущее («О глагольных временах и об отношении их к видам в русском, немецком и французском языках». «Журнал Министерства народного просвещения», 1891, июнь, стр. 403). По мнению А. А. Шахматова, «в нашем языке раз­личаются следующие шесть времен: настоящее несовершенного и со­вершенного вида, прошедшее несовершенного и совершенного вида, будущее несовершенного и совершенного вида» .(«Очерк современ­ного русского литературного языка», изд. 4. М., 1941, стр. 79). В по­следнее время эту точку зрения отстаивает Е. Кржижкова («Неко­торые проблемы изучения категории времени в современном русском языке». «Вопросы языкознания», 1962, № 3, стр. 24—25).

[29] Этот термин используется во многих работах, однако в него вкладывается иной смысл: речь идет о форме, образованной по типу форм настоящего времени, но имеющей основное значение будущего (см.: «Грамматика русского языка», т. 1. М., 1953, стр. 486).

[30] См., например: Е. А. Иванчикова. Употребление много­кратных бесприставочных глаголов в русском литературном языке XIX века. Сб. «Материалы и исследования по истории русского ли­тературного языка», т. IV. М., 1957, стр. 240—277; Е. Н. Прокопович. Функции Многократных бесприставочных форм глагола в рус­ском литературном языке второй половины XIX в. «Вопросы языко­знания», 1963, № 2, стр. 94—102; ее же. О стилистическом исполь­зовании многократных бесприставочных форм глагола в современ­ном русском языке. «Русский язык в школе», 1964, № 4, стр. 85—87.

[31] В. В. Виноградов. Русский язык (Грамматическое учение о слове), стр. 557—562.

[32] S. Karcevski. Système du verbe russe. Prague, 1927, стр. 153.

[33] Этот факт отмечен Е. Кржижковой («Некоторые проблемы изучения категории времени в современном русском языке». «Вопросы языкознания», 1962, № 3, стр. 25).

[34] «Грамматика русского языка», т. I, стр. 486.

[35] Там же, стр. 489.

[36] См.: В. В. Виноградов. Русский язык (Грамматическое учение о слове), стр. 557; «Грамматика русского языка», т. I, стр. 489.

[37] Эквиполентными (равнозначными) Н. С. Трубецкой называет такие оппозиции, члены которых логически равноправны («Основы фонологии». М., 1960, стр. 83).

[38] Под привативной оппозицией в области семантической морфо­логии вслед за Р. О. Якобсоном и рядом других ученых мы подра­зумеваем такую оппозицию, у которой маркированный член обла­дает определенным семантическим признаком, а немаркированный не содержит в своей семантике данного признака. Это означает, что он, с одной стороны, может выражать противоположный признак, а с другой — может использоваться при имплицитном (неспециальном) выражении функций маркированного члена.

[39] Так автор «Основ фонологии» называет «оппозиции, члены которых характеризуются различной степенью или градацией одно­го и того же признака» (указ. соч., стр. 83). В литературе по теории грамматики оппозиции этого типа, насколько нам известно, не отме­чались.

[40] См.: Н. И. Формановская. Значение и употребление гла­голов настоящего времени в современном русском языке. Авторе­ферат канд. дисс. М., 1955, стр. 8—9.

[41] Термин предложен А. В. Исаченко (см.: А. В. Исаченко. Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким, т. II, стр. 455).

[42] Эта разновидность настоящего отмечена Н. С. Поспеловым (см.: Н. С. Поспелов. Прямое и относительное употребление форм настоящего и будущего времени глагола в современном русском языке. Сб. «Исследования по грамматике русского литера­турного языка», стр. 220—221).

[43] В. В. Виноградов. Русский язык (Грамматическое учение о слове), стр. 570—571.

[44] См.: R. Jakobson. Zur Struktur des russischen Verbums. „Charisteria Guilelmo Mathesio ... oblata". Pragae, 1932, стр. 78.

[45] См.: J. Holt. Études d'aspect [Acta Jutlandica, 15, 2]. Aarhus, 1943, стр. 58.

[46] См.: А. В. Бондарко. К вопросу о «транспозиции». «Ученые записки Ленинградского пед. института им. А. И. Герцена», т. 248, 1963, стр. 59. Аналогичную трактовку грамматического значения настоящего времени принимает также Е. Кржижкова («Первичные и вторичные функции и так называемая транспозиция форм». «Travaux linguistiques de Prague», 2. Prague, 1966, стр. 174—175, 181), внося поправку в свою прежнюю точку зрения.

[47] В результате анализа языкового материала мы пришли к тому же членению функций прошедшего несовершенного, которое представлено в монографии А. Мазона об употреблении видов русского глагола (указ, соч., стр. 178—203).

[48] Г. Рейхенбах. Направление времени. Перевод с английского. М, 1962, стр. 11.

[49] См.: В. В. Виноградов. Русский язык (Грамматическое учение о слове), стр. 558, 560—561; Н. С. Поспелов. О значении форм прошедшего времени на -л в современном русском литератур­ном языке. «Ученые записки МГУ, вып. 128. Труды кафедры рус­ского языка», кн. 1, 1948, стр. 112—114.

[50] Так, В. В. Виноградов отмечает, что в редких случаях качест­венный оттенок приближает форму прошедшего времени несовер­шенного вида к чисто перфектному значению. Показателен следующий пример из Достоевского («Подросток»): Ты литературен, ты читал, ты умеешь восхищаться — «Русский язык (Грамматическое учение о слове)», стр. 562.

[51] По отношению к будущему времени не используются термины «имперфектное значение» и «аористическое значение», которые обыч­ны при описании функционирования форм прошедшего времени. Фак­тически же совокупность первого и второго из указанных выше зна­чений — аналог имперфектного значения, а третье значение соответ­ствует аористическому, разумеется, при различии в отношении дей­ствия к моменту речи.

[52] В трактовке перфектного значения мы следуем за Ю. С. Масловым (см. его работу «Глагольный вид в современном болгарском литературном языке», стр. 275).

[53] А. А. Потебня. Из записок по русской грамматике, т. I—II. М., 1958, стр. 119, 240—267; Е. С. Истрина. Синтаксические явления Синодального списка I Новгородской летописи. «Известия Отделения русского языка и словесности АН», т. 24, (1919 г.), кн. 2, Пг., 1923, стр. 115—116; К. А. Тимофеев. К истории форм прошедшего времени русского глагола. «Ученые записки Благовещенского педагогического и учительского института», т. 2, 1941, стр. 95—101.

[54] См.: В. В. Виноградов. Русский язык (Грамматическое учение о слове), стр. 564—567.

[55] Ю. С. Маслов. К вопросу о происхождении посессивного перфекта. «Ученые записки ЛГУ», № 97, Серия филол. наук, вып. 14, 1949, стр. 76—104.

[56] Н. С. Поспелов. К вопросу о различных временных значениях русского прошедшего совершенного, «Доклады и сообщения Института языкознания АН СССР», № 1. М., 1952, стр. 61—66.

[57] Г. Ф. Лебедева. Употребление глагольных форм прошедшего времени совершенного вида в перфектном значении в современном русском литературном языке. Сб. «Вопросы истории русского языка». Изд-во МГУ, 1959, стр. 208—226; ее же. Качественный и посессивный оттенки перфектного значения глагольных форм прошедшего совершенного. «Ве