ПЕРВОЕ ЗАНЯТИЕ ПО РАСПИСАНИЮ

План занятия

1. Приветствия и поздравления.

2. Тренинг.

3. Просмотр летнего задания.

4. Новое задание.

5. Вопросы студентов.

6. Заключительная беседа.

Прежде всего поздравляем учащихся с началом учебного года, с началом всего нового в жизни: Класс пришли привет­ствовать педагоги специальных и общеобразовательных пред­метов, которые будут вести курс, представители нашего театра —это торжественный сбор, это праздник первого заня­тия. Начало урока проходит в торжественной обстановке, звучат поздравления и пожелания от партийной, от комсо­мольской организаций; от молодых актеров, от старших классов и т. д. преподносят шутливые и серьезные подарки. Атмосфера приподнятая, волнуются и те, кто в полукруге, и те, кто за педагогическим столом.

Потом мы благодарим всех, кто в этот день у нас в гостях за добрые слова и напутствия. Гости уходят. Мы остаемся с классом наедине. Вторая часть урока обычно начинается с во­проса: как настроение, как самочувствие, как прошло лето? В короткой беседе переключаем класс с торжественного нача­ла на творческие будни. Торжественная обстановка напрягает, а весь учебный процесс всегда должен проходить при макси­мальном раскрепощении, при полной свободе.

Свобода — целесообразное напряжение, а в торжественной части урока это напряжение было несколько излишним. И что­бы снять принужденность, заводим простой, вроде бы совсем не учебный, разговор, и мало-помалу ребята начинают чув­ствовать себя свободнее.

Сняв напряжение, надо расположить студентов к работе. Работа предстоит тонкая, она требует дисциплины, но дисцип­лины не напрягающей, а организующей — большая разница. Порядок порядку рознь. Можно навести фельдфебельский по­рядок, который никогда не будет способствовать воспитанию художника.

Когда ребята успокоились — успокоились руки, успокоились глаза (первое, что выдает напряжение) —продолжаем занятие.

И снова прежде всего приводим в порядок полукруг, затем проводим «воскресник», добиваемся идеального порядка во­круг. Обнаруживается, что и мусора было достаточно, и что при всей видимости порядка было много всякого беспорядка. В частности, педагогический стол оказался «не на уровне»: журнала нет, воды нет, нет цветов. Все цветы оказались в од­ной охапке. Это непорядок. Начинаем рассортировывать цветы. Предлагаем работать не только руками, но и глазами, подклю­чив обоняние. И незаметно проделывается тонкое упражнение на органы восприятия. Цветы рассортированы: по названиям, по цвету, запаху — и расставлены в классе.

— Сегодня у нас праздник,—обращаюсь я к студентам,— и много цветов, но такие торжества бывают не каждый день, а хотелось бы встречаться с вами всегда в праздничной обста­новке, для этого постарайтесь, чтобы на каждом уроке в классе всегда был какой-нибудь цветочек или какая-нибудь милая пустяковинка.

Почему-то на нашем столе нет летних письменных работ... Будьте добры, положите их на наш стол... Не очень ловко у вас это получилось. Заберите работы назад и не тратьте при этом лишней энергии. Не суетитесь. Никакого приложения сил не может быть без глаз, без ушей, без ориентировки. Теперь най­дите каждый свою тетрадь, вспомните, какого она цвета, тол­щины. Разобрали? Снова положите их, но аккуратно...

И, не сговариваясь, студенты на этот раз кладут тетради сознательно, т. е. ориентируясь, аккуратно и красиво. Нас интересует не дисциплинированность сама по себе, а воспитание через всевозможные «пустяки» сенсорной системы: глаза, уши, обоняние, осязание, ориентировка, организованность, чувство композиции, порядка. Театр —это оркестр, в котором все долж­но быть согласовано, увязано. Это согласие и есть взаимодей­ствие, а раз взаимодействие — значит, общение. Упражнение — «навести порядок на педагогическом столе» (в течение первого семестра мы постоянно к нему возвращаемся) тоже таит в себе возможности тонкого профессионального тренинга.

Когда полукруг организован, в классе и на педагогическом столе — порядок, просим учащихся показать руки. У кого-то они стали лучше, а кто-то не сделал никаких усилий в этом на­правлении. Ведь мы уже говорили о важности рук в профессии актера, говорили, что забота о руках тренирует волю.

По ходу упражнений все время следим за позицией в полу круге. Если студенты устают, «обмякают», опускаются на сту­ле, «подтягиваем» их, переходим к упражнениям на всякого
рода раскрепощение, на осознание мышечного напряжения, воспитывая контроль над ним. Умея контролировать напряжение, артист может в нужный момент обнаружить, где у него очаг лишней энергии.

— Сядьте так, как будто вы окаменели. А теперь — будто потеряли сознание. Вы устали — встаньте, потянитесь, чтобы достать пальцами до потолка. Теперь достаньте пальцами пол. Снова потянитесь. Это напоминает производственную гимнастику, но по существу мы тренируем элементы, без которых не стать артистом….

Давайте «перекатывать» энергию, т. е. поочередно напрягать мышцы. Сначала энергия в пальцах, перенесите ее последовательно в локти, в плечи, в поясницу. Размялись, отдохнули, идем дальше...

После этих упражнений предлагаем классу снова познако­миться, ведь прошел месяц после первой летней встречи. На­чинаем упражнение «знакомство». Прерываю, чтобы усложнить упражнение.

— Фамилии ваши мы знаем, а вот имен не помним. Продолжим упражнение также по полукругу, но с прибавлением к фамилии имени. Это несложно? Тогда прибавим к имени от­чество. А теперь попробуем прибавить еще год рождения. Труд­но? Хватит. Устали — продолжим на следующем занятии... (На следующем занятии прибавляем место рождения, потом имя матери и т. д., возможно бесчисленное множество вариантов.)

Следующее задание заключается в том, чтобы послушать класс.

— Что сейчас звучит в классе? Только слушайте спокойно, не напрягая лицо, шею. Слушайте и запоминайте. Оказывается, в тишине так много звуков! Теперь давайте послушаем улицу. Кто больше разного услышит на улице? Послушайте звуки в соседней комнате. Расскажите, что услышали...

После этого упражнения дается новое задание: изучить лю­бой предмет, который может оказаться у учащихся: тетрадь, ручку, платок, чтобы обнаружить то, что раньше про этот пред­мет не знали.

После всех проделанных упражнений предлагаем «отдох­нуть»:

— Посчитайте, сколько пальцев я вам буду показывать. Считайте дружно «один», «три», «пять», «два», «три»...

Такое упражнение отвлекает, переключает внимание — это полезно. Во время урока должно быть много разгрузочных ми­нут, переключающих студентов с одного напряжения на другое. Когда мы говорим, что воспитываем свободу, мы должны по­нимать, что воспитываем ее через напряжение. Свобода — это свободное чередование разного рода напряжений и умелый контроль за этими напряжениями.

После каждого упражнения спрашиваем студентов об их наблюдениях. Важно, чтобы опрос был не формальный. Наш контроль должен осуществляться негласно. За упражнениями наблюдать нужно очень и очень хитро, делая вид, что и не на­блюдаешь даже, потому что упражняться студенты должны сами и для себя. Это главное.

— Теперь давайте вспомним вашу дорогу от дома до инсти­тута,— обращаюсь я к классу.—Попробуйте вспомнить ее, в полном смысле слова. Шаг за шагом. Восстановите тщатель­но то, что на дороге видели, что особенного в этот раз вы за­метили, что случилось на улице. Как только «прибудете» в ин­ститут, поднимите руку. Во время упражнения слушайте нас — я буду уточнять задание. Это не должно вас сбивать. Контро­лер слушает, а природа работает под управлением контролера. Ведь артист одновременно и музыкант и инструмент...

Идет совершенствование сразу двух составных будущего творца: инструмента и исполнителя, тренируются исполнитель и инструмент вместе, но только у одного усиливаются навыки, а у другого — осознание их.

В артисте всегда работает контролер. Недаром ни один ар­тист не упал в оркестровую яму, ни один Отелло не задушил Дездемону. Контролер управляет сценическим поведением, корректирует и наблюдает за инструментом. Контролер — это сам исполнитель, а инструментом является природа артиста, его артистическая душа, его способности к творчеству.

Подобные упражнения проходят через все годы обучения в разных вариантах. Вспоминаем дорогу, вспоминаем длинный или короткий отрезки пути, восстанавливаем мысленно во всех красках тот или иной факт. Иногда просим внутренне проследить вчерашний вечер: как пришел домой, как разделся, в ка­ком настроении,— в мелочах восстановить шаг за шагом этот процесс.

Что таит в себе подобное упражнение — не требует коммен­тариев. Тут и внутренняя кинолента, и участие сенсорной си­стемы, и последовательность, и все-все. Упражнение простое, но и очень трудное — так как требует большого волевого усилия.

У этого упражнения есть очень тонкое, очень ценное и чрез­вычайно важное продолжение. По ходу того, как студенты вос­станавливают для себя прожитые факты мысленно, мы просим кого-нибудь делать это вслух. Происходит озвучивание воспо­минаний. Так познается закон внутреннего текста, внутреннего монолога. Уже на первых уроках прослеживается тончайший творческий процесс.

Вслед за этим упражнением переходим к «машинке». Пред­лагаю рассчитаться слева направо на буквы, вспомнить летний текст и «напечатать» его: «С первых дней воспитывайте в себе общественного деятеля, несущего в мир возвышенное и пре­красное».

Далее задание усложняется: прошу в новом тексте запоми­нать не слова, а картины, скрытые за ними. Ведь когда произ­носится слово «селедка», то кто-то представит селедку на таре­лочке, кто-то в бочках, кто-то на палубе сейнера, в море, на прилавке магазина и т. д.

Читаю текст: «Нужно трудное сделать легким, легкое — привычным, привычное — красивым, красивое — прекрасным». Нужно трудное сделать легким... Как это запомнить в карти­нах? Трудное — играть роли, выходить каждый вечер на сцену, владеть голосом, телом. Сделать легким — абсолютно раско­ванным, свободным, изящным. Легкое — привычным... таким привычным, как привычно утром мыться, пить чай. Привыч­ное— красивым... Красивое — это значит пропорциональное, гармоничное, совершенное в своих качествах. Красивое — пре­красным, т. е. достойным искусства. Представляю полотна Ру­бенса, танец Улановой, выступление Белоусовой и Протопопо­ва. Кто-то представит архитектуру Корбюзье. Кто-то музыку Чайковского. Все эти шедевры рождены через преодоле­ние трудного, добытую легкость, которая стала привыч­ной. Начинаем печатать. По ходу упражнения делаю заме­чания:

— У вас интервалов нет, все слова слились. Интервал да­вайте делать общим хлопком. Слово кончилось, нажимаю на «клавишу», отвечайте общим хлопком. А темп? Ведь задан определенный темп, его нарушать нельзя. Если кто-то нарушает, значит, буква выбилась, плохо читать. С перебоями пе­чатать нельзя... Молодцы, получается... Зачем вы друг другу подсказываете? Получается забава, игра, а мы ждем серьезной, умной работы для себя. Воспитывайте самосознание, работайте для себя. Никого не толкайте и не спасайте подсказкой. Отве­чайте за себя и получится слаженно. Не трогайте соседа, не «помогайте» другим, выполните идеально свое — тогда вы обеспечите общий уровень работы. В хорошем ансамбле не все хватаются делать все, а каждый делает свое на идеальном уровне, и получается стройно. Учитесь этому в простом упраж­нении «машинка». Запомните новый текст: М. Ю. Лермонтов — «Я знал одной лишь думы власть, одну, но племенную страсть». Какие картины с этими словами связаны? Может быть так — «Одной лишь думы власть» — ни о чем другом — только о те­атре, об искусстве. «Одну, но пламенную страсть»— ничего кроме любви к делу. Впрочем, вы можете видеть и горы Кавка­за, и бледного юношу рядом с седовласым старцем — это ваше дело...

«Машинку» можно и варьировать. У этого упражнения мно­го вариантов. Можно не хлопать, а вставать, можно печатать без машинистки, можно чередовать хлопки с вставанием, за­давать определенные комбинации: печатать заглавными буква­ми, разрядкой, делать двойные интервалы и т. д.

— А теперь,— обращаюсь я к классу,— хочется проделать с вами один опыт. Пожалуй, вот вы, Николаев, садитесь в центр, устройтесь поудобней, а мы за вами понаблюдаем. Пожалуйста, все в полукруге наблюдайте за Николаевым. Какие у него ноги, руки, глаза? Только наблюдайте придир­чиво. Попробуйте увидеть все его недостатки. Изучайте дефекты фигуры, одежды и т. д. Понаблюдали? Хорошо. А те­перь вы, Саша, возьмите спичечный коробок и попробуйте его изучить: какие в нем спички, какого они производства, какая этикетка, найдите в нем новое, интересное... А полукруг будет заниматься другим, изучать особенности потолка...

Жестами, за спиной Николаева, подсказываю ребятам, чтобы они все-таки следили за ним. Оказалось, что в течение упражнения, перед нами были как бы два Саши. Саша, который сидел вначале без спичечного коробка, и другой — изучающий коробок.

— Расскажите, Николаев, о своем самочувствии.

— Когда я сидел без коробка, мне было очень трудно, я только и думал о том, что все смотрят на меня. А потом было очень легко, я занялся коробком и забыл про вас,— доверчиво поделился Саша.

— Оказывается, когда на нас смотрят пристально со сто­роны, вести себя естественно трудно. Забыть про то, что на

тебя смотрят, можно только, серьезно занявшись делом. Когда мы на сцене заняты настоящим делом, то у нас работают все органы чувств и свободно проявляются все наши человеческие свойства. Если же мы делом не заняты, то мы становимся глу­хи, слепы, мысль наша работает в одном направлении: или понравиться, или не показать виду, что нас волнует внимание зрителей. Кстати, когда вы занимались «машинкой», вы тоже были не в полной мере естественны — какая-то часть вашей энергии уходила на нас, на заботу о том, какое вы производите -впечатление. Поэтому и ваша работа была пока не правдивой, не подлинной. Будем учиться все, что мы делаем в классе, все, что относится к заданию, делать по-настоящему, серьезно, для себя... Теперь посмотрим ваше летнее задание...

Идет показ летнего задания — и вот разрядка, другая ра­бота, переключение внимания, смена самочувствия...

После просмотра сюрпризов даем задания на следующий раз. Вспомнить сегодняшнее занятие в мельчайших подробно­стях. Мысленно восстановить весь ход урока, даже запахи и цвета, окружающие нас.

Предлагаем подумать и о том, как начнем следующее заня­тие. Первый урок прошел торжественно, празднично, но он особый. Однако нужно, чтобы и все занятия были по-своему особенными, а поэтому начало каждого урока должно отмечаться какой-то творческой выдумкой, мы называем ее зачи­ном занятия. Это может быть какой-то рапорт, шутка, коллек­тивный творческий сюрприз — нам ли, друг другу ли. Важно, чтобы постоянно работала фантазия. За начало занятия отве­чает командир дня, т. е. дежурный. Конечно, ему помогает весь класс, и особенно совет.

Следующее задание — обсудить и предложить план работы на осень. Спланировать прогулку в лес и большой воскресник в классе с ведрами, щетками, метлами.

По окончанию тренинга мы обычно спрашиваем: «Какие у вас вопросы?» На первом уроке их еще нет. Они появятся позже. Затем переходим к анализу подготовленных сюрпризов. Обращаюсь к классу:

— Любой сделанной вами работе мы будем давать оцен­ку. Это и есть учеба. Вы учитесь на наших подсказах, сделан­ных по поводу ваших ошибок. Ошибки — благо, ошибки учат. Не бойтесь ошибаться, бойтесь работать «безошибочно», пото­му что тогда вы ничего не постигнете.

Анализируя ваши творческие сюрпризы, прежде всего от­мечу, что они должны быть не материальными, а творческими. Сюрпризы —это не проверка вашей житейской щедрости, а средство развить фантазию, тренировать ваши творческие качества.

Сюрпризы должны быть у каждого, нельзя воспитывать в себе иждивенчество. Мол, проживу за счет творческой атмо­сферы, которую создают другие. «Кто палку взял, тот и кап­рал»,— мы это вам уже говорили и будем часто напоминать. Кто просто с интересом сидит на уроке — еще не учится, кто работает,— тот уже учится. Только в деятельности вы можете себя сотворить. В накладе тот, кто не придумал сюрприз. Иждивенчество потом отплатит вам — вы не научитесь рабо­тать, вы будете несамостоятельны. Не произойдет самого глав­ного, вы не станете творцами, вы будете только исполнителями чужой воли.

Вы показали немало милых шуток. Однако я должен вам сказать, и это, может быть, удивит вас: что шутки должны быть серьезными, т. е. вы должны исполнять их серьезно. А вы сами над ними смеялись. Лучше, когда человек шутит серьез­но, а всем остальным весело.

Кроме того, как это ни парадоксально прозвучит, шутки должны быть хорошо подготовлены, а у вас какая-то неряшли­вость, неаккуратность, случайность. И еще: веселое и остро­умное должно быть деликатным и со вкусом. Грубость и без­вкусица — это уже не шутка.

Мы категорически против шуток в адрес творческой учебы. Ничто из нашего творческого дела не подлежит обшучиванию, ни наши упражнения, ни наши беседы. Это свято и это не подлежит осмеянию, иначе вы постепенно станете оплевывать то, что составляет суть вашей будущей профессии.

Теперь о том, что в ваших сюрпризах было связано с музы­кой. Мы придаем этому огромное значение. Вы должны за годы учебы научиться и петь (хотя бы так, как должен петь драматический артист), и овладеть каким-нибудь музыкаль­ным инструментом. Это существенное подспорье в про­фессии.

Особо хочу сказать о значении условий и атмосферы урока, ибо это атмосфера и условия творческой работы. Надо при­учать себя к порядку не ради порядка, а ради того, чтобы легко работалось. Надо устранять всевозможные помехи на пути к творчеству. Творить трудно, творит природа, творит подсознание, творят какие-то особые духовные силы человека, а они требуют определенных «климатических» и атмосферных условий. В неподходящих условиях душа художника замы­кается, молчит. Например, по ходу показа вы делали товари­щам замечания. Одергивали, даже покрикивали друг на друга. Нам это не понравилось. Очень трудно выйти на середину класса и что-то показать; всякий, даже самый маленький твор­ческий акт всегда нелегок. Он требует большого напряжения, и всякие окрики, шутки мешают, парализуют творческую волю. Надо быть принципиальным, честным по отношению к товарищу, но безупречно вежливым и тактичным. Если вы этому научитесь вы научитесь культуре труда. Актерская культура труда требует идеального, «джентльменского» воспи­тания. Не думайте, что вы делаете замечания только словами, вы делаете их всем своим видом, гримасами, жестами, зевка­ми. Надо уметь смотреть работу товарищей. И надо уметь оберегать ее, более того, помогать товарищам своим душевным участием. Вот тогда вы — творческие люди. Нельзя творческо­му человеку оставаться равнодушным к тому, что делает дру­гой. Человек на площадке все чувствует. Он может играть спиной к вам и ощущать, что его не понимают, не под­держивают. Мы учимся не только тогда, когда выходим на середину и показываем свою работу, но и тогда, когда смотрим, как работают другие. Учитесь учиться и «впри­глядку».

В заключение я должен сказать, что урок нам сегодня по­нравился, мы получили удовольствие. Конечно, мы все устали, но это хорошая усталость. Как же научиться получать удо­вольствие от трудной работы? Прежде всего надо научиться не прерывать работу. Стоит вам на секунду отвлечься, как вы оборвали внутреннюю нить. Вам приходится возвращаться, восстанавливать ее, а это самое утомительное. Представьте, что в течение урока вы раз 20 теряли нить и 20 раз восстанав­ливали ее. Вы потратили энергии раз в пять больше, чем нужно было.

Чтобы научиться непрерывно работать, нужна опять-таки воля. Без воли непрерывный процесс работы невозможен. Воля! И еще раз воля!

Есть ли какой-нибудь показатель, на котором самым на­глядным образом обнаруживается безволие? Есть. Это неуме­ние беречь время.

В связи с этим хочется сказать, может быть, о самом важном. Тренироваться только на занятии нельзя. Трениро­ваться надо с утра до ночи. Поэтому каждую секунду зани­майтесь теми упражнениями, которые мы вам даем, придумы­вайте новые,— сделайте так, чтобы вся ваша жизнь была непрерывным тренингом. Учтите, что 70% времени проводите без нас, и только 30% с нами. Занятия с педагогами — это только контрольные встречи, часы проверки, ориентирующие подсказки, объяснение нового. Учиться без нас, без надзора — должно стать правилом. Ведь вы сами хотите стать артистами, вы сами хотите стать хорошими артистами. Кто же вам ме­шает? Тренируйтесь, как балерина, как пианист, как скрипач. Почему некоторые думают, что в актерской профессии можно лодырничать, терять время? Такой же мучительный постоянный тренинг, как у циркового акробата, должен быть и у дра­матического актера, если он хочет стать мастером...

В конце наших занятий мы обычно решаем многие орга­низационные моменты. В коллективе, естественно, возникают всякого рода вопросы, какие-то недоразумения, сложности, которые нужно обсудить, согласовать.

На первом же уроке предлагаем распределить обязанно­сти в коллективе. У каждого должен быть объект, за который он отвечает. Список поручений просим передать нам.

В классе должна быть создана своя игротека — детская пирамида, детские кубики и пр. Это все будет в дальнейшем использовано в упражнениях.

Командира дня просим ежедневно собирать у студентов в письменном виде интересные факты и сдавать их нам. Для этих работ готовится большой конверт. С «интересными фак­тами» предстоит в дальнейшем увлекательная работа.

Желательно сдать цепочку адресов, даты дней рождения — это одна из форм воспитания внимания друг к другу. Немалое мужество быть внимательным и добрым, и этому мужеству надо учиться, оно отплатится сторицею!

Завершается урок песней, сочиненной учащимися после летней встречи. Это тоже своего рода упражнение. Сначала ребята поют сами, а затем под руководством преподавателя — «дирижера». Класс поет в зависимости от положения каран­даша в его руке. Когда заточенный конец поднят вверх, песня звучит в полную силу, по мере спуска острого конца затихает песня, острие опущено вниз, и класс поет песню про себя. Любое изменение положения карандаша обязывает ребят тот­час отзываться на команду. Вариантов «команд» огромное множество.

Это упражнение — песня «под дирижерскую палочку» мно­гое дает, оно очень емкое. Его возможности раскроются в даль­нейших занятиях.

ВООБРАЖАЕМЫЙ ПРЕДМЕТ

План занятия

1. Зачин.

2. Тренинг. Упражнения: «полукруг», «воскресник», «ма­шинка», «смотреть и слушать» и др.

3. Переход к «воображаемому предмету». Работа с вообра­жаемым бисером.

4. Домашнее задание,

5. Беседа.

На одном из первых уроков в творческой жизни первокурс­ников происходит важное событие: переход в упражнениях в сферу воображаемого. Впрочем, только мы, педагоги, созна­ем важность этого перехода, студенты же его почти не заме­чают, И мы рады этому. Творческая учеба — процесс органи­ческого природного созревания, все происходит как бы само собой, как в природе: растение было голым, безжизненным, потом незаметно стали набухать почки, потом в почке засве­тились зеленые побеги, выглянул сперва чуть заметный кончик листка, вот и вся почка раскрылась, а мы, гуляя по парку, бросили нечаянный взгляд — и ах! — смотрите, тополь уже (?!) зазеленел. Предварять тот или иной творческий этап теорети­ческими выкладками вредно. Другое дело — подытожить, обобщить, зафиксировать в сознании какой-то почувствован­ный творческий момент.

«Я не люблю голословных объяснений, молодые мало об­ращают на них внимания и почти не помнят их. Вещей, вещей давайте! Я не перестану повторять, что мы слишком много значения придаем словам; своим болтливым воспитанием мы создаем лишь болтунов»,— писал Жан-Жак Руссо.

На этот раз (передо мной мой педагогический дневник) урок шел так.

Вначале мы посмотрели студенческий зачин. Он был по­лезный по сути и милый по содержанию. Оказалось, студенты не стали откладывать в долгий ящик наш совет насчет лесной прогулки и в воскресенье, предшествовавшее уроку, съездили за город.

Когда мы вошли в класс, в классе было пустынно и свежо. Мы сели на свои педагогические места еще не понимая, что нас ждет. И вот из-за «кулис» (какие кулисы в комнате — сами понимаете) раздались «звуки леса»: посвисты, щебетания, стрекотания. Затем вышла студентка и стала «аукать» — собрались остальные. У каждого в руках какой-то дар осеннего леса: ветка, цветок, красивый багряно-рыжий лист, гриб, шишка, сучок, похожий на сказочного гномика, и т. д. Все это студенты сложили на нашем педагогическом столе.

Мы записали в своих педагогических тетрадках некоторые ошибки в поведении, однако отметили, что зачин удался, впрочем, как и всегда, постарались особенно не обнаруживать свои педагогические радости или огорчения.

Студенты уже в полукруге, и мы начинаем упражнения:

— Давайте усовершенствуем полукруг. Пожалуйста, встаньте. Отойдите на некоторое расстояние от стульев, чтобы их видеть. Да, вы поставили стулья аккуратно, с равными интервалами, передние ножки составляют точную дугу, в центре стул более яркий по цвету, но другие стулья? Разве они одинаковые?..

Студенты замечают, что пластмассовые колпачки на ме­таллических ножках разного цвета (одни серенькие, другие голубые), и исправляют «ошибку», расставляя стулья через один.

«Воскресник». Конечно, теперь уже не собирается на се­редине класса гора мусора, но маленькая кучка соринок и ще­почек на педагогическом столе все же набирается. Значит, класс к уроку надо готовить еще тщательнее.

Слушание. Слушаем звуки улицы, затем звуки соседнего помещения за стеной, звуки класса: зашуршала штора от вет­ра, кто-то переставил ногу, кто-то «ерзнул» на стуле, а один студент услышал стук собственного сердца.

«Машинка». На этом уроке просим разобрать алфавит, не слева направо, а справа налево от нас. Кроме того, меняем несколько и способ «печатания»: согласные буквы по-прежнему отмечаем хлопками, а вот на гласные пробуем вставать. Печатаем текст: «Я настаиваю на том, чтобы вы выработали в себе технику беспредметного действия и доводили ее до виртуоз­ности...» (К.Станиславский).

Затем вспоминаем мысленно «путь от дома до института», далее — «напряжение и расслабление мышц».

Как видно, мы в этот урок включили некоторые из упраж­нений прошлого урока. Повторяли, естественно, не механиче­ски, а варьируя, давая новые нюансы и, главное, добиваясь от студентов свежего, сегодняшнего, сиюминутного их выпол­нения.

Эти простые, но полезные упражнения должны выполняться на протяжение всего времени обучения. Более того, ни одно из них и тех, что еще будут даны, не может быть брошено. Упражнения не сменяют друг друга, а накапливаются. Пото­му что, несмотря на похожесть, каждое из этих упражнений преследует какую-то особую цель. Кроме того, в этих упраж­нениях нужно совершенствовать себя. Мастерство — это уме­ние отлично выполнять то или другое дело. Прежде, чем стать мастерами драматического искусства, надо овладеть мастер­ством выполнения маленьких школьных упражнений — стать мастерами полукруга, «воскресника», «машинки» и т. д.

Переходим к новому упражнению. Я обращаюсь к классу:

— Оглядите-ка все ваши милые лесные подарки, которые вы нам преподнесли в зачине. Каждый — свой. Осмотрели? Прекрасно. Скажите, пожалуйста, когда вы держали эти пред­меты в руках, не удалось ли вам запомнить их вес: тяжелые, легкие? Не помните? А поверхность? Вот вы, Олег, не запом­нили случайно, ваш кленовый лист гладкий или шершавый, а прожилки выступают рельефом или они — только рисунок? Не очень запомнили? Ладно. Возьмите на минутку свои подар­ки в руки (все с удовольствием берут — ведь они эти пустяки облюбовали и за что-то выбрали еще в лесу). Изучите их как следует: форму, запах, фактуру, вес...

Ребята с новым обостренным вниманием разглядывают все эти шишки и сучья, осторожно проводят по ним подушеч­ками пальцев, принюхиваются, чуть ли не на зуб пробуют.

— Теперь верните все на стол и, не смотря больше на эти предметы (глаза закрывать не надо), еще раз расскажите нам о них. Вот вы, Олег...

Олег рассказывает о своем кленовом листе. О его звездном контуре, о сочетании красно-желтого фона и темно-зеленых прожилок, о тонком прелом запахе. При этом, не находя точ­ных слов, он шевелит пальцами, будто лаская ими шерохова­тую поверхность клена, втягивает носом воздух, словно ста­рается еще раз ощутить его аромат.

— Обратите, товарищи, внимание на Олега. Что он сейчас делает? Он рассказывает нам о кленовом листе, он вспоми­нает его? Да, он вспоминает, но не только памятью головы, он вспоминает сейчас свой лист памятью всех органов чувств. Не случайно у него шевелятся пальцы, блестят глаза, по­драгивают ноздри. Знаете что, Олег,— говорю я,— не надо ничего объяснять словами. Вспоминайте лист в воображении. Как бы мысленно рассмотрите его вновь, поосязайте его вновь, понюхайте его вновь. И вы все, товарищи, повспоминай­те свои цветы, ветки, грибы, шишки глазами, пальцами, орга­нами обоняния...

И студенты будто бы вновь «держат», «рассматривают», «любуются» своими подарками. Будто бы. Вот и состоялось это маленькое, простенькое, а на самом деле магическое буд­то бы. Пока в элементарном варианте: будто бы я держу в ру­ках кленовый листок.

— Теперь,— прошу я студентов,— возьмите еще раз в руки свои предметы и проверьте, верно ли вы запомнили их форму, запах, вес, фактуру, особые приметы. Снова подержите и рас­смотрите воображаемые листья, цветы, ветки, грибы...

Так, незаметно для студентов, произошел важнейший пе­реход от реального к воображаемому... А урок, между тем, идет дальше.

— Представьте,— обращаюсь я к студентам,— что у вас где-нибудь в кармашке есть пакетик или коробочка. Достань­те этот небольшой пакетик «как будто бы», «если бы» у вас он был...

Студенты достали. Кто-то держит воображаемый пакетик, кто-то спичечный коробок, кто-то коробку из-под монпансье.

— Давайте представим себе, что там у нас бисер. Поло­жите пакетик на стол. Нет стола? Представьте, что перед вами стоит стол, определите на каком уровне крышка, какова ши­рина, высота стола. Вспомните один из столов, вами виденных. Возьмите из ящика в столе катушку... Что же это у вас в та­ком маленьком столике ящик, как сундук?.. Вспомните, какой может быть ящик. Есть ли у него ручка, ключик? Открыли ящик? Очень хорошо...

Студенты делают упражнения пока плохо, но порой надо поддерживать и минимальные успехи, чтобы укреплять у них веру в себя.

— Теперь достаньте нитки и иголку. Иголка может быть в катушке, в лацкане пиджака, в другом месте. Вспомните, где она у вас. Что это вы так просто ее- достали, даже не обронили? Ах, она упала? То-то же. Ну поднимайте. У всех есть нитки? Какие нитки: толстые, суровые, тонкие, красные, белые? Вспоминайте... Вденьте нитку в иголку. Какое у иголки ушко: большое, маленькое? А теперь попробуйте ваш бисер собрать на нитку. Работайте, только работайте для себя, не для нас. Мы оставим вас в покое, нам нужно кое-что за­писать...

Мы делаем вид, что не смотрим за их работой, даже разго­вариваем между собой, и ребята мало-помалу начинают зани­маться делом для себя, погружаются в упражнение. Далее усложняем работу:

— Вы продолжайте свое дело, а мы будем с вами разгова­ривать. Ответьте, какую по счету бисеринку вы сейчас нани­зываете? Что же это у вас без помех идет работа, все как-то гладко? У вас такие большие руки, а бисер такой маленький. Вот-вот: падает, прилипает к пальцам... А вы даже что-то шеп­чете, работая с бисером? Наверно: «одну надела, а вот эта бисеринка не лезет. Как же нитку просунуть? А эта сломан­ная». Да? Правильно. Без внутреннего текста человек не делает ничего. Любая наша работа всегда сопровождается внутренним текстом. Проверьте... Заметили ли вы одну из особенностей этого процесса? Оказывается, в жизни самое привычное дело, даже механически «набитое на руку», мы все-таки делаем каждый раз по-новому. Тем более это долж­но быть на сцене. Необходимо свежее и сиюминутное восприя­тие привычного. Вы нанизываете десятую бисеринку, и ведь она не такая, как первая, как пятая, даже как девятая. У нее другие грани, она и по цвету чуть-чуть другая, и дырочка, может быть, шире. В каждой новой секунде — новое ощу­щение.

И еще одно важнейшее замечание: любое дело делается только через преодоление препятствий и помех, больших или маленьких. Если у дела, у процесса нет препятствий, то это отдых, а не работа. Теперь медленно сложите бисер в коро­бочки и положите их в столики. Это упражнение мы будем повторять каждый раз с новыми оттенками. Оно пройдет через все годы учебы и очень многому вас научит...

Урок окончен. Даем задание «а дом с соответствующими комментариями. Тут и напоминание о старых заданиях (на­пример, конкурс песни) и об особо важных (например, твор­ческий дневник) и, наконец, разъяснение нового задания — работа с воображаемым предметом. Прошу проверять это упражнение реальными ощущениями: ем воображаемый пиро­жок с повидлом и тут же настоящий, пью настоящую газиро­ванную воду и тут же пробую пить воображаемую.

В заключительную беседу прежде всего вошел анализ за­чина. Я похвалил студентов, ибо зачин был практическим осуществлением наших подсказок, он был полезен для сближения ребят между собой, для возникающей дружбы на курсе. Кроме того, в этом зачине проявилось важное для актера стремление всюду видеть интересное и радоваться красивому... «Кто с юных лет привык с любовью и вниманием в былинке и цветке, во всем, что видит глаз, приметить пре­лесть форм и жизни трепетанье, тот чистых радостей хранит запас». Затем я подчеркнул, что искусство жить на сцене — это искусство жить воображаемыми объектами, воображаемы­ми событиями, воображаемым прошлым, воображаемым будущим, в воображаемой среде и обстоятельствах. Поэтому так существенны упражнения с несуществующими предмета­ми. Они войдут во все наши задания.

Этот педагогический прием не является чем-то мертвым, искусственным. И в жизни мы часто живем несуществующим. Мы заранее радуемся, огорчаемся, злимся, раздражаемся от того, что нам еще только предстоит, от предстоящей встречи, свидания, экзамена; мы переживаем их в воображении. А раз­ве не волнуется мать, когда сын рассказывает, как он чуть не попал в уличную аварию. И тут нервы матери реагируют не на реальное, а на то, что могло бы быть с сыном, т. е. на рисуемое воображением.

Как же научиться жить воображаемыми объектами? Это­му умению и будет посвящено все время обучения. А пока важно понять, почувствовать необходимость с жадностью по­стигать реальную жизнь, реальные объекты. Нужно много видеть, слышать, осязать, обонять, а для этого снова и снова тренировать органы чувств, чему с особой силой способствуют упражнения с воображаемым предметом.

ПЕРЕХОД К ЭТЮДУ

I. Зачин.

II. Тренинг. Упражнения: порядок в полукруге. «Воскрес­ник». Изучение стола, потолка, пола. Изучение полукруга — что нового в товарищах? Освобождение и напряжение мышц. Изучение на ощупь своего стула: «лоскутки по кругу». Упраж­нение на осязание. Слушание улицы, класса и т. д. Пение вслух и про себя по «дирижерской» палочке. Новое упражне­ние «история предмета». Работа с воображаемым бисером. Переход к первому этюду.

III. Задание на дом.

IV. Конкурс на лучшую курсовую песню.

V. Беседа.

Проведя в соответствии с планом зачин и тренинг на зна­комых уже упражнениях, мы переходим на этом уроке к ново­му упражнению: «история предмета».

Даем какой-либо предмет первому в полукруге: «Начните рассказ вот об этом пятачке. Обнаружьте, есть ли в этом пя­тачке приметы, говорящие об его истории. С чего все нача­лось?» И возникает коллективный рассказ. «Однажды во дворе появился огромный грузовик, в который стали погружать ме­таллолом. Металлолом собрали ребята, и они хотели просле­дить, куда же его отвезут. Один мальчик, звали его Сергей, попросил шофера взять его в кабину...» И так далее. Следую­щий продолжает. Пока шел разговор по кругу, сочинилась целая истерия пятака. Оказалось, что пятаку уже шесть лет, что он долго лежал в кассе автобуса, потом он попал в банк и однажды с ним играл ребенок, монетка побывала в смоле и т. д. И все это сидящие в полукруге сочинили, нафантазировали, оттолкнувшись от наблюденных свойств пятачка, но уйдя от них далеко в мир живой жизни.

В этом упражнении тренируется творческая фантазия, спо­собность комбинировать, сочинять, изобретать. Но чтобы это изобретенное, сочиненное, придуманное увязалось в живую, реальную мотивированную историю, потребовался еще один элемент — творческое воображение, которое через ассоциации, через личный опыт оправдывает, мотивирует, делает живым придуманное.

Понадобилось увидеть живого мальчонку, живого шофера, знать дорогу к оврагу, где собирали металлолом, вспомнить, как грузят груды металлолома в железнодорожный состав и отправляют на завод и т. д.

Далее предлагаем классу вспомнить упражнение «бисер». Цель первых 2—3 занятий с бисером — органично, естественно подвести учеников к этюдному заданию. Сделать это нужно так, чтобы этюд возник легко, непроизвольно, из самого уп­ражнения.

Класс работает с бисером. По ходу упражнения у каждого обязательно что-то происходит: или иголка потеряется, или бисер рассыплется, или еще что-нибудь непредвиденное слу­чится...

Я говорю классу:

— Попробуйте, не прекращая вашу работу с бисером, от­ветить делом, поведением на вопросы: где я сейчас, зачем занимаюсь бисером, какое время года, какое время дня, какого цвета бисер, чей, сколько его?.. Вопросов можно поставить бесконечное множество — «сто тысяч почему» и их тем боль­ше, чем богаче воображение, которое всегда питается впечат­лениями жизни, личным опытом. Не торопите себя. Отвечайте на вопросы постепенно, в процессе работы...

Если задание дано верно и педагог тщательно следит за работой полукруга, то в ходе этого упражнения обязательно у нескольких учеников возникнет маленькая история с «би­сером»— этюд. Можно одного из студентов попросить пока­зать его работу классу. Вот, например, какой этюд возник на одном из занятий.

Девушка собирается на вечер. Ей хочется воспользоваться маминым украшением — красивым шнурком из разноцветного бисера. Она пытается застегнуть шнурок у зеркала, но неосто­рожный жест — и нитка порвалась. Надо собрать бисер и «за­мести следы» — починить украшение и положить на место. В самый разгар истории — шаги. Это возвратилась мама.

Этюд показан. Класс обсуждает. «Комната не имеет стен,— говорят студенты.— В зеркало смотрела, но не видела ничего... Шнурок будто резиновый — терялся размер... Иголку не виде­ла, не ощущала ее, собирала рассыпанный бисер нарочно... Шаги не услышала, а сделала вид, что услышала. Показала это нам...» Слово автору этюда: «Очень верно все подметили ребята. Я торопилась, сбивалась... В зеркало было стыдно смотреть. Оно у меня оказалось на зрителе. Вы мне очень ме­шали. Я не могла про вас забыть. А в общем, я довольна, что меня попросили показать это упражнение. Что-то для меня важное произошло, чувствую, но объяснить не могу».

После высказываний ребят должен дать оценку этюду педагог. Прежде всего надо отметить удачное, поддержать хорошее в первом этюде. Ведь обрушиться на первый опыт с квалифицированным разгромным анализом ничего не стоит, но надо ли? Справедливо похвалить за смелость, выдумку и серьезность (история была убедительной) — может быть, эти качества поначалу самые дорогие. Но и похвала без меры, без оснований (даже с педагогическими целями) может быть вредной и опасной. Успех и вдохновить, и убить может. Будем соблюдать меру. Тем более это качество — чувство меры, мы должны воспитывать у наших учеников во всем и постоянно. Очень важно с первых дней приучать класс-полукруг видеть хорошее в работе товарищей, подчеркивать, что учимся мы не только тогда, когда сами на площадке, но и тогда, когда смотрим работу других. Уметь работать вместе с товарищем, уметь смотреть работу другого — тоже свидетельство таланта. Педагог должен вовлекать весь класс в непрерывный тре­нинг— пусть сидящие в полукруге пробуют работать парал­лельно, на месте и тогда, когда идет индивидуальный показ. Скажем, кто-то на середине в этюде «ест яблоко», пусть и си­дящие в полукруге пробуют это делать.

Итак, первую пробу студентки мы поддержали. Но авто­ритет учителя складывается не только из чуткости к хорошему в работе ученика, но и из чуткости к ошибкам, на которые педагог обязательно должен указать. Учим-то мы на замеча­ниях своевременных, точных, подсказывающих возможность к совершенствованию. Мы обязаны подсказать, куда дальше должна идти работа студента. Слово учителя — основное средство в воспитании.

— Да, первый опыт в основном был удачным,— говорю я ребятам,— но обратите внимание: этюд начался ни с чего и ниоткуда. Что предшествовало этюду? Где вы были, чем занимались? Дальше. Комната почему-то была пустой. А какая это комната? Чья она? Что в ней стоит? Где окна, двери? Где лежал бисерный шнурок? Как устроен замок бисерной подвески? Из скольких ниток она состоит? Какого цвета бисер и подходит ли это украшение к вашему платью? Необходимо ли вам идти на вечер? Где вечер состоится? С кем вы встре­титесь и в который раз? Надо попробовать поставить перед собой все эти вопросы и делом ответить на них. Поработайте и покажите мне этюд еще раз. Вот, кстати, и задание на дом для всех. Вы должны приготовить этюд с «бисером», а если уже почему-то это вам неинтересно, то можно выбрать любой домашний предмет (утюг, торшер, сапожную щетку) и прине­сти в класс этюд на работу с домашним предметом. Только учтите сегодняшний опыт. Задайте себе все возможные вопро­сы, чтобы не задавать их вам на уроке.

Следующий этап урока — конкурс на лучшую курсовую песню и подведение итогов конкурса. Затем беседа.

На первых же уроках важно помочь учащимся преодолеть робость и сомнения. Поэтому мы говорим им о вере и наив­ности, смелости и инициативе.

Любое даже самое незамысловатое упражнение требует от учащихся прежде всего доверия к тому, что они делают. Они должны быть склонны легко и безгранично поверить в задание, суметь погрузиться в него. Как говорится «окунуть­ся с головой». Всякое творчество начинается с наивной веры в вымысел. Способность поверить в «если бы» — магическое начало творчества. Наивность и способность легко поверить в предлагаемые обстоятельства — это не безрассудство, а ра­зумная смелость человека, способного к творчеству. Без сме­лости, наивности и веры (которые развиваются, воспитывают­ся) нельзя заниматься нашим делом. Развить эти дорогие для актера свойства поможет инициатива, активность — «дорогу осилит идущий».

После беседы разрешаем ряд организационных вопросов и как обычно снова возвращаемся к тренингу. Последнее уп­ражнение— только что принятая курсовая песня «под дири­жерскую палочку».

ИНТЕРЕСНЫЙ ФАКТ

I. Зачин.

II. Тренинг. «Воскресник», порядок на столе педагога. Слушание с помехами улицы, класса (студенты слушают, а мы всячески мешаем им: разговариваем между собой, поем, шу­мим, читаем газету вслух). Изучение лоскутков и других пред­метов на ощупь. Работа со стульями полукруга: на определен­ный счет под хлопки составить квадрат, круг, треугольник и т. д. Перегруппировки в полукруге: на определенный счет под хлопки педагога пересесть в полукруге по росту, по цвету одежды, по цвету волос от темных к светлым и т. д. «Машин­ка» (текст по предложению класса). История предмета, пущен­ного по полукругу. Интересный факт (новое упражнение). Работа с воображаемым предметом — «открыть дверь». Песня «под дирижера».

III. Просмотр заданных этюдов на тему «Домашняя ра­бота».

IV. Новое задание на дом: посетить зверинец и выставку рыб. Понаблюдать за поведением зверей, рыб, птиц.

Этюд на три слова: абажур, цветок, конверт или вода, письмо, огонь. Нафантазировать историю — отрезок жизни, в котором эти предметы сыграют определенную роль.

Принести репродукцию картины любимого художника.

V. Вопросы к педагогам. Сообщения совета.

VI. Заключительная беседа.

В плане этого занятия ^;есть одно новое и принципиальнее упражнение. На нем я и хочу остановиться подробнее.

«Интересный факт» — упражнение, проходящее через целый год обучения, таит в себе разнообразные возможности по вос­питанию внутренней психотехники актера и способствует фор­мированию творческой личности, воспитанию гражданского чувства.

Обязательным условием этого упражнения должно быть то, что учащиеся записывают вычитанные из газет, журналов, книг, а может быть, почерпнутые из каких-то других источни­ков факты о том, что их особенно заинтересовало, что их взволновало, что им кажется интересным для всех.

Такой факт может найти только человек читающий, как-то ориентирующийся в газетах, журналах, слушающий радио, интересующийся новым. Так ученик постепенно втягивается в изучение сегодняшней жизни, получает необходимую поли­тическую, научную и всякую другую информацию. Артист дол­жен быть много знающим человеком, должен читать книги, газеты, слушать радио, потому что все это пища для вообра­жения, все это ему понадобится в творчестве. Если прямо ска­зать студентам «надо читать», они согласятся, но практически делать будут очень мало. Упражнение «интересный факт» «провоцирует» их на эту необходимую работу.

На первом уроке мы просили собирать записанные факты в большой конверт, постоянно лежащий на столе учителя. И вот наступает время ими воспользоваться. На уроке просим одного, другого, третьего студента пересказать факт.

Далее просим одного из учащихся пересказать факт, изло­женный только что его товарищем, затем спрашиваем мнение класса об этом пересказе, что в нем упущено, что не так по­нято и т. д.

Это упражнение дает возможность вернуться и к старым задачам. Тренируем собранность, дисциплинированность, ориентировку, внимание, воображение, внутренние видения и многое другое. Даже трудно перечислить, какое множество качеств мы тренируем, пользуясь только одним поводом— интересным фактом. Потом вводим в упражнение мячи. Факт пересказывает тот, кто удачно поймает мяч. Если мяч не пой­ман, то факт не пересказывается. Простое ребячье занятие, а воспитывает живые, подлинные связи, живую конкрет­ную зависимость от партнера. Мячи привносят в упражне­ние дополнительные задачи — по темпо - ритму, по собран­ности.

Если студент начал пересказывать неграмотно, просим мяч назад. Устанавливаем определенные условия пересказа факта. Пересказывать надо так, чтобы слушатели этот факт увидели:

«Вы этот факт знаете, вы его уже сфантазировали, вы об этом думали, а мы его не знаем. Просим вас, транслируйте факт так, чтобы мы его увидели».

Не объясняя теорию вопроса, мы подманиваем ребят на очень важный элемент профессии — на словесное действие. В процессе пересказа факта поправляем ошибки, которые делают студенты в произношении, в дикции. Невнятно, без понимания говорят поначалу студенты.

— Спокойнее, не кричите, не раскрашивая, передайте факт, чтобы все поняли его и могли воспользоваться им, как собственным опытом. Если факт вы передали полноценно, то он останется в каждом из нас,— подсказываем мы.

Далее в упражнение вводится «если бы». А «если бы» вы были радио- или теледиктор, а если вы докладчик, судья и т. д. и т. п. Огромное множество вариантов.

Поначалу факты накапливаются без разбора. Потом учени­ки начинают понимать, что не всякий факт интересен, что нужно отбирать содержательные, значимые факты, которые полезны творческой памяти. Появляется критерий,— упражне­ние становится более тонким и трудным.

Собираются такие факты, которые могут оставить живой след в чувстве, сознании. Таким образом воспитываются граж­данские оценки, вкус... Приносят, конечно, и пустяковые факты, но мы поначалу относимся к ним терпимо. Вообще, говоря об ошибках даже в самых строгих тонах, надо говорить ува­жительно. Студенты должны иметь право на ошибку. Высмеи­вать, унижать учеников нельзя. Можно просто сказать: этот факт не очень содержательный, этот забавный, не более — есть в жизни более значительные вещи...

Гораздо позже мы говорим: «Заберите из конверта свои факты». Тоже упражнение. Ищут факты, вспоминают их. Наконец каждый отобрал свои.

— Теперь садитесь в полукруг и попробуйте все ваши факты снова перечитать, восстановить их мысленно в своем воображении, вспомнить моменты, связанные с этими факта­ми, как добывался факт, как озвучивался на уроке, какой факт лучше, какой хуже. Теперь новое задание. Вам надо сде­лать этюд на интересный факт...

Потом упражнение еще усложняется: студенты получают задание — все собранные факты разместить таким образом, чтоб, описав их один за другим, получить стройную, оправдан­ную историю. Форма изложения может быть любая.

Происходит колоссальная творческая работа по осмысле­нию возможной логики фактов, взаимозависимости и взаимо-нужности. Ведь соединять надо порой диаметрально противо­положные вещи, причем связать их минимумом дополнительных слов. Соединяя факты, студенты оправдывают эту связь воображением, а форму подачи подсказывает фантазия.

Конечно, нельзя в один урок в одно упражнение вместить все задачи и приемы обучения, но в урок, в каждый шаг на­шего педагогического воздействия должна быть заложена вся «система» воспитания актера.

Еще сегодня существует тенденция — все тренировать врозь. Вот «машинка» — тренируем внимание, вот «факты» — тренируем фантазию. А мы снова повторяем — в уроке долж­но быть все враз. Можно и нужно учить всему сразу, т. е. целостному чувству профессии. Думается, это наиболее вер­ный путь.

На этом же занятии делаем ряд важных организационно-творческих замечаний: во-первых, о том, что впредь перед тренингом, после зачина урока, мы будем зачитывать каждую предыдущую запись студентов в классном дневнике, а совет курса должен будет оценить запись.

Во-вторых, совет курса должен обсуждать опоздания, не­явки, нарушения дисциплины.

Третье, важнейшее замечание по поводу творческого режи­ма: день у всех должен начинаться в 9 часов утра, независимо от окон в расписании.

Наконец, об ошибках и обидах. Надо учиться без обид слушать замечания — это начало воспитания профессиональ­ного характера.

ЛЮДИ. ЗВЕРИ. ПТИЦЫ

I. Зачин класса — рапорт дежурных. Зачтение классного дневника. Сообщение совета.

II. Тренинг. Полукруг, комбинации со стульями, перегруп­пировки. Упражнение «воскресник» в классе. Песня под «ди­рижера». Перемена позиции в полукруге по цвету волос, по цвету обуви, по последней букве имени, по росту, по возрасту (под счет хлопков класс устраивается в полукруге, допустим, по цвету волос — от светлых до самых темных). Выбрать объект в полукруге и дать ему незримый сигнал — позвать, поднять с места, дать еще какую-то команду. Счет пальцев. Ритмы (класс повторяет хлопками заданные ритмы). Осво­бождение мышц —от кисти до ступни. Интересный факт и мя­чи (изложить, как это делал бы теледиктор). Вспомнить прожитый день. Упражнения с репродукциями. (Разнообраз­ные комбинации на запоминание порядка их показа, авторов, названий. Пересказ содержания той или иной репродукции. Ассоциативные истории, рожденные репродукциями и т. д.).

«Зверинец» (что, если бы мы были звери, рыбы, птицы...). Оправдание брошенной в полукруг вещи, допустим мяча. А что, если это яблоко или клубок шерсти, краюха хлеба, персик? Оправдание жеста, поз, т. е. «что бы я в жизни мог делать, будучи например, в такой-то позе». Поза возникает в момент остановки по хлопку после быстрой ходьбы или бега по классу.

III. Просмотр этюдов на «Домашнюю работу» и на «Три слова».

IV. Новое задание: экскурсия к Марсову полю. Этюд с «музыкальным моментом». Интересный факт. Прочесть «Этику» К. С. Станиславского, выписать девизы для себя и класса, подготовиться к обсуждению книги.

V. Вопросы студентов.

VI. Беседа.

На этом уроке мы подробно остановились на анализе по­казанных этюдов. В результате были сделаны следующие выводы.

Этюд необходимо называть и в названии определять суть происшедшего, т. е. событие. Это сделать непросто — этому придется учиться все годы. Вход в этюд должен быть откуда-то. В этюд мы приходим из жизни и уходим в жизнь. Правда в этюде начинается с веры в среду — где это происходит? Поэтому необходимо знание «географии» места действия — где дом, где лес, где озеро? И т. д.

В этюде времени необходимо тратить ровно столько, сколь­ко требует правда данного факта. И энергии затрачивать ровно столько, сколь-ко требует данное дело. Время и энергия, затраченные в этюде, критерии правды. Лишнее время и лиш­няя энергия — ложь.

В этюдах на «Три слова» важно, чтобы все названные слова — «письмо, вода, огонь» были логически увязаны и воз­никали в истории этюда естественно, по потребности. Ска­жем: «Я прихожу домой, открываю дверь и вижу под дверью подложенный конверт. Что это? Я жду письмо, но этот стран­ный способ... Поднимаю конверт. Он не запечатан. Как-то тревожно стало, даже нехорошо... Надо выпить воды. Выпил. Как будто бы отлегло. Достаю письмо. Читаю. В нем только адрес и просьба уничтожить записку. Кто это? Зачем? Зажи­гаю свечу и на огне уничтожаю письмо. Идти по указанному адресу или нет? Решаю идти».

В беседе особое место отведено новому упражнению «Зве­ринец, аквариум, птичий двор».

Мы предлагали студентам в начале первого месяца посе­тить зоопарк. А теперь вводится в программу новая серия упражнений, едва ли не самая увлекательная — ведь имение в ней начинающий артист делает первые шаги по пути, в кон­це которого маячит желанное перевоплощение.

Это может быть слишком звучно для ученического упраж­нения, но в нем действительно содержатся многие элементы профессии, в самом полном ее смысле. Упражнению должен предшествовать обязательный поход в реальный зверинец, ос­мотр аквариума и т. п. Студентам предлагается вспомнить свой поход в зоопарк во всех подробностях, шаг за шагом, не прерывая внутренней киноленты видений, и уж затем попро­бовать делом ответить на вопрос: как бы я вел себя, если бы был определенным зверем, рыбой, птицей.

По мере работы от занятия к занятию условия этого упраж­нения могут усложняться, включая постепенно общение с дру­гими обитателями зоопарка, переходя в этюд.

Еще одно важное новое упражнение, предложенное в тре­нинге,— оправдание позы, жеста, предмета выполнить неслож­но, если работает фантазия и воображение. Допустим, рука поднята вверх. И надо оправдать эту пока ничего не значащую позу. Что бы я мог делать в жизни, «если бы»... Может быть, вывинчиваю лампу, так как она перегорела, а может быть, определяю направление ветра, может быть, пытаюсь сорвать яблоко... Этих «может быть» множество — нет предела воображению, которое питается жизнью. Оправдать — это значит наполнить жест, позу, факт, поступок правдой вымысла, по­верить в это «если бы» и рожденное подчинить определенной цели (зачем я это делаю), т. е. начать действовать.

В упражнении на оправдания нельзя останавливать про­цесс движения — цепную реакцию воображения. Вывинтил лампу. Проверил ее. Оказывается она цела. Что же случи­лось? Наверно, перегорели пробки. Занялся пробками и т. д. до тех пор, пока педагог не остановит упражнение.

Способность к оправданию каждого шага на сцене опре­деляет многое. В этом и живость воображения, и чувство правды, а также самое тонкое в нашем воспитании — способ­ность к импровизационности, т. е. умению действовать (воспри­нимать, оценивать, совершать) сейчас, здесь, в данный мо­мент. Оправдание сегодня позы, жеста, движения, факта, предмета завтра оборачивается оправданием логики роли — вскрытием поведения человека в данных предлагаемых об­стоятельствах, живым ощущением жизни роли. Подобные упражнения необходимо придумывать самим и заниматься ими дома.

Вообще очень полезно изобретать всяческие упражнения тренинга, надо только уловить их внутреннюю природу и ис­пользовать воображение и фантазию. У нас есть даже задание студентам:, придумать упражнение. Каждый из вас найдет свои, размножит и усовершенствует их.

Очень трудно здесь охарактеризовать все упражнения и рассказать, как они применяются, в каких ситуациях, в ка­ких случаях эффективны, в каких менее, когда «назначаются» индивидуально. Упражнения избираются жизнью, проверяют­ся и, что называется, оседают в положительном опыте. И то упражнение, которое устойчиво осело в положительном опы­те, должно быть описано: и по содержанию, и по способу употребления, и по назначению тому или иному лицу. Как в, фармакологии: создающиеся лекарства описываются и по составу, и по способу употребления, и по назначению в том или ином случае.

Подытоживая урок, делаем замечания по зачину и пока­занным этюдам.

Зачин тоже упражнение, он не может быть неряшливым и .должен исполняться по законам, которыми мы руковод­ствуемся на уроках. Зачин —это самостоятельный тренинг учащихся, мостик к занятиям с педагогами, настройка на творчество.

Об этюдах. В упражнении «машинка» мы не раз печатали текст:

«Над вымыслом слезами обольюсь». Эти слова А. С. Пуш­кина должны стать законом творчества, который надо учиты­вать и в этюдах. Тема этюда должна волновать — это ведь главное в творчестве (так что не берите пустяковых поводов для этюдов). Этюд — средство вспомнить жизнь, но вообра­жение использует такие впечатления жизни, которые сущест­венны, которые вызывают волнение — «над вымыслом слезами обольюсь». Повод высказывания — основное в творчестве.

В этюде, как и в упражнении, мы должны двигаться к це­ли. Движение — основной закон жизни. Без цели нет процесса. Процесс достижения цели и есть движение.

Этюд по репродукции не должен иллюстрировать нарисо­ванное, это не инсценировка рисунка: изобразим, мол, как запорожцы пишут письмо турецкому султану. Репродукция вызывает ассоциации, напоминает что-то прожитое —это и должно лечь в основу этюда. Скажем, картина Перова «Пти­целов». Вспомнилось, как когда-то в детстве вы разорили гнездо, влезли на дерево и вынули из гнезда птенцов, а по­том... такой этюд нам и нужен.

Вне физического самочувствия нет правды. Физическое самочувствие это тоже предлагаемое обстоятельство — а что
было бы со мной, если бы я действовал: борясь со сном, в очень жаркий день или, напротив, в холод, преодолевал усталость и т. д.

Возраст играть нельзя. Возраст—фактически разновид­ность физического самочувствия, разновидность ситуаций, а что «если бы» у меня были слабые ноги, плохо сгибался позвоночник... и т. д. Снова напоминаем: название этюдов должно характеризовать суть случившегося.

 

 

РУКИ АРТИСТА

I. Зачин. Слово совету. Зачтение дневника.

II. Тренинг. «Стульчики» и комбинации с ними. Песня и комбинация с нею. Интересный факт и мячи. Изучение предмета на ощупь. Лоскутки. Запахи. (Педагог приносит на урок лавровый лист, горчицу, духи, чтобы студенты могли проверить свои воображаемые ощущения.) Вспомнить экскур­сию к аквариуму, сделать переход в упражнение — «А что, если мы рыбки»? Упражнение с репродукцией. Изучение своих рук, рук соседа. «Машинка». Текст: «Поняв недостатки, надо исправлять, доразвивать то, что недоделано природой и со­хранять то, что сделано ею удачно»,— К. С. Станиславский.

III. Просмотр этюдов на «Домашнюю работу», на «Три слова» и на «Музыкальный момент».

IV. Задание на дом: этюд на репродукцию. Посещение филармонии. Интересный факт. Принести письменные работы по «Этике».

V. Вопросы студентов к педагогам.

VI. Беседа.

Даем оценку показанным на этом занятии этюдам, делаем ряд замечаний.

Самая типичная ошибка всех этюдов — приблизительность в работе с воображаемыми предметами. Приблизительность возникает тогда, когда учащийся обозначает предмет, а не пытается осязать его, видеть все его свойства. Это рождает общую неправду. Если я понарошке открыл дверь, то, значит, я не видел ее, не знал устройства замка, ручки, размера, в ка­кую сторону дверь открывается, куда ведет, зачем я ее откры­ваю, кто за дверью, т. е. во время этой работы я не знал ответов на «сто тысяч почему», а значит, не было у меня «внутреннего видения» и «внутреннего текста», без которых невозможна правда поведения.

В этюде на «музыкальный момент» музыкальный момент должен быть действительно музыкальным, он является глав­ным в этюде, а не поводом и не фоном. Музыкальный момент должен быть включен в событие. Например, показанный этюд «В лодке с транзистором» (название, кстати, не событийное) мог бы состояться, если бы транзистор оказал какое-то влияние на поведение исполнителя в предлагаемых обстоятель­ствах, а он просто аккомпанирует работе.

Этюд не может быть без события, а событие подразуме­вает препятствия.

В тренинг этого занятия включено новое упражнение: изу­чение рук. На нем мы и остановимся.

Учащимся предлагается изучить собственные руки.

— Посмотрите повнимательнее, увидеть надо то, чего вы раньше не видели, на что не обращали внимания: след пореза, пятно, форму ногтя, следы небольших травм, недостатки и до­стоинства рук...

Потом мы просим учащихся показать руки нам и расска­зать, что нового, особенного заметили они сегодня в собствен­ных руках. Выясняется, что открыли много нового, многое вспомнили. Вот след падения, вот ранение, связанное со смеш­ным случаем в детстве, и т. д.

И в это упражнение, оказывается, вовлечена сенсорная система. Значит, одновременно с решением других задач вос­питывается фундамент сценического процесса, который возмо­жен только при полноценной работе органов восприятия. Сле­довательно, и это простое упражнение дает возможность глубокого профессионального тренинга.

Видеть, слышать, осязать, обонять, оценивать и принимать определенное решение, а приняв его, соответственно действо­вать— это и есть жизненный процесс. И чтобы он был полно­ценным, необходимо развивать, тренировать глаз, ухо, аппарат восприятия.

Впрочем, в упражнении с руками есть соображения, иду­щие дальше. Руки артиста — это такое же сильное вырази­тельное средство, как речь, тело, лицо. Кроме того, руки — яркий показатель свободы или напряженности. Руки могут петь, могут разговаривать, могут принадлежать этому чело­веку, могут быть «чужими». Руки очень много значат в профес­сии актера, и переоценить их значение трудно.

Вспомните хотя бы классический пример: два пальца док­тора Штокмана у Станиславского, когда зерно роли точно выявилось через этот жест. Выразительность рук драматиче­ского артиста не менее существенна, чем у музыканта. Невоз­можно представить себе раскрепощенного, свободного артиста со скованными, «неговорящими», косноязычными руками.

Надо отметить, что в процессе созревания артиста руки «заговаривают» позже всего. И нельзя этот процесс торопить. Нельзя «делать», ставить руки. Надо употребить немало вся­ких хитростей, чтобы они заговорили сами. Следя за внешним видом рук учеников, мы приучаем их к мысли, что руки — это важный инструмент профессии. Кроме того, забота о руках воспитывает культуру, приучает к опрятности, о которой мы уже говорили. Нельзя выходить на сцену с грязными руками. У артиста руки должны быть чистыми, размятыми, вырази­тельными, даже когда он играет какого-нибудь биндюжника. (В театре ведь и неумелость надо сыграть умело. Горбатого играть должен не горбатый, а прекрасно сложенный артист.) Вообще за годы учебы надо стать гармоничным, сделать себя лучше. Не украсить себя, а улучшить, на естественной основе нарастить новые свойства и умения. И вот упражнение с ру­ками как раз входит в число таких забот.

Далее. Руки, чтобы их блюсти, потребуют воли. Особенно от тех, у кого они запущены. Мы уже об этом говорили. Зада­че воспитания воли мы посвящаем все годы обучения. Твор­чество— сознательный волевой акт. Воспитывать волю — значит воспитывать один из самых существенных элементов актерской профессии. Воспитывать волю надо всеми возмож­ными средствами и путями. О многих из них мы еще скажем. Вообще все, что будет делать ученик в годы учебы, все по­требует воли.