Самоосуществление и развитие

 

В одной из своих работ я опубликовал обзор всех данных, которые подталкивают нас в направлении концепции здорового развития или склонности к самоактуализации (97) Отчасти эти данные являются «дедуктивными», то есть говорят о том, что без такой концепции человеческое поведение, по большей части, останется необъяснимым.

Это такой же научный принцип, какой привел к открытию невидимой с Земли планеты, поскольку она просто должна была находиться в этом месте, чтобы другие, уже известные данные не потеряли смысл.

Имеются также и некоторые прямые клинические и персонологические данные. Растет и количество тестовых данных, свидетельствующих в пользу этого предположения. (См. библиографию в конце книги.) В настоящее время мы можем уверенно сделать, по крайней мере, одно логичное, с теоретической и эмпирической точек зрения, предположение о существовании в человеческом существе тенденции к движению вперед или потребности к развитию в направлении того, что можно в общем назвать самоактуализацией или психологическим здоровьем, а если конкретнее, то развитием в направлении всех и каждого суб-аспектов самоактуализации. То есть в человеческом существе живет сила, которая толкает его к единству личности, к спонтанной экспрессивности, к полной индивидуальности и самобытности, к способности увидеть истину, а не оставаться слепцом, к творчеству, добру и многому другому. То есть человеческое существо устроено таким образом, что оно рвется ко все более полноценному бытию, а это значит, что оно рвется к тому, что большинство людей называет положительными ценностями, — к спокойствию, доброте, отваге, честности, любви бескорыстию и праведности.

Это очень деликатный вопрос — полагание пределов человеческих притязаний. Объектами моих исследований по большей части были взрослые люди, которые, так сказать, "достигли успехов". У меня почти нет информации о неудачниках, о тех, кто сошел с дистанции. На основании изучения победителей Олимпийских игр можно сделать вполне логичный вывод, что в принципе любое человеческое существо способно бегать так же быстро, прыгать так же высоко или поднимать такой же вес. Но эта реальная возможность ничего не говорит нам о статистике, вероятностях и способностях. То же самое можно сказать и о самоосуществляющихся людях, что справедливо отмечала Ш.Бюлер.

Более того, осторожности ради мы должны отметить, что тенденция развития в направлении полноценности и здоровья не является единственной тенденцией человеческого существа. Как читатель уже знает из главы 4, в том же самом человеке мы можем также обнаружить стремление к смерти, страх, склонность к уходу в глухую защиту и к регрессу и т. п.

И все же, сколь ни малочисленны полноценно развитые, вполне зрелые, и совершенно здоровые индивиды, от них мы можем узнать очень много об истинных ценностях. Не меньше информации мы получаем и при изучении пиковых переживаний среднего человека, когда он на мгновение достигает самоактуализации. Это объясняется тем, что любой человек в момент пикового переживания становится наиболее полноценным, как с эмпирической, так и с теоретической точки зрения, уподобляясь, тем самым, высокоразвитым людям. Например, эти люди сохраняют и развивают все свои человеческие качества, в особенности те, которые для человеческого существа являются определяющими и отличают его, скажем, от обезьяны. (Это соответствует аксиологическому подходу Гартмана (59) к той же проблеме определения «хорошего» человеческого существа как обладающего наибольшим количеством черт, представляющих собой основу концепции "человеческого существа".) С эволюционной точки зрения, такое существо наиболее полноценно, поскольку оно не застряло в незрелости или на низком уровне развития. В этом не больше неопределенности, априорности или неоднозначности, чем в отборе зоологом определенной бабочки в качестве наилучшего экземпляра своего вида или в отборе врачом наиболее физически здоровых молодых людей. Они оба ищут "идеальный или зрелый или великолепный экземпляр" в качестве примера. То же самое делаю и я. И ту, и другую процедуру можно, в принципе, повторять снова и снова.

Полноценность человека можно определять не только степенью соответствия его концепции этой «полноценности», то есть соответствия нормам вида. По данным начатых нами в последнее время исследований и по бесчисленным клиническим данным мы теперь можем составить себе представление о характеристиках как полностью развитого человеческого существа, так и хорошо развивающегося человеческого существа. Эти характеристики отличаются не только объективностью; субъективно они также вполне ощутимы — придают силы, приносят удовлетворение и доставляют радость.

К числу поддающихся объективному описанию и измерению характеристик здорового представителя рода человеческого относятся:

— Более ясное, более эффективное восприятие реальности.

— Большая открытость переживаниям.

— Большая цельность, целостность и единство личности.

— Большая спонтанность и экспрессивность: идеальное функционирование; жизнеспособность.

— Подлинное Я: полная самобытность; самостоятельность и неповторимость.

— Более высокая степень объективности, отстраненности, умения подняться на своим «я».

— Новое обретение творческого подхода.

— Умение соединять конкретику с абстракциями.

— Демократизм в структуре характера.

— Способность любить и т. п.

Все это необходимо подтвердить исследованиями, но нет никаких сомнений в том, что такие исследования вполне осуществимы.

Кроме того, имеются и субъективные признаки или свидетельства самоактуализации или активного движения в этом направлении. Это переживания радости жизни, счастья или эйфории, спокойствия, невозмутимости, ответственности, уверенности в своей способности справиться со стрессом, беспокойством и проблемами. Субъективными признаками измены самому себе, застоя, регресса, жизни исключительно из страха перед смертью, а не во имя развития, являются такие переживания, как тревога, отчаяние, скука, неумение радоваться жизни, вечное чувство вины и стыда, бесцельность, переживание пустоты, отсутствие самостоятельности и т. д. Эти субъективные реакции тоже могут стать предметом научного исследования. Мы владеем клинической техникой их изучения.

Я утверждаю, что свободный выбор таких осуществивших себя людей (в тех ситуациях, когда реально есть из чего выбирать) может описательно изучаться как естественная система ценностей, ничего общего не имеющая с предубеждениями исследователя, то есть «научная». Я не говорю: "Они должны выбрать это или то". Я говорю всего лишь следующее: "Замечено, что здоровые люди, которым предоставлена свобода выбора, выбирают это или то". Это все равно, что спросить: "Каковы ценности лучших человеческих существ?", вместо того, чтобы спрашивать: "Какими должны быть их ценности?" (Сравните это с убеждением Аристотеля, что "вещи, которые ценны и приятны для хорошего человека, на самом деле являются ценными и приятными".)

Более того, я полагаю, что результаты этих исследований можно применить к большинству человеческих существ, поскольку мне (и не только мне одному) кажется, что большинство людей (возможно, что и все люди) тянется к самоактуализации (об этом убедительно говорит опыт психотерапии, особенно той, что проникает в глубины человеческой природы) и что, по крайней мере в принципе, большинство людей способны на самоактуализацию.

Если самые разные ныне существующие религии могут считаться выражением человеческих устремлений, то есть выражением того, чем люди хотели бы стать, если бы только могли, то мы можем усмотреть в этом подтверждение того предположения, что все люди стремятся к самоактуализации или склоняются к ней. Действительно наше описание реальных характеристик самоосуществляющихся людей во многом совпадает с идеалами, к которым зовут религии, например, к умению подняться над своим «я», к соединению истины, добра и красоты, к альтруизму, к мудрости, честности и естественности, к умению подняться над эгоистичной мотивацией, к отказу от «низких» желаний в пользу желаний «возвышенных», к доброжелательности и доброте, к различению цели (спокойствие, невозмутимость, умиротворенность) и средства (деньги, власть, престиж), к преодолению враждебности, жестокости и деструктивности (хотя при этом вполне могут развиваться решительность, праведный гнев и справедливое возмущение, самоутверждение и т. п.)

Все эксперименты со свободным выбором, развитие теории динамической мотивации и исследования в области психотерапии позволяют сделать один, весьма революционный вывод, а именно: наши самые глубокие потребности сами по себе не являются ни опасными, ни греховными, ни «злыми». В результате открывается перспектива ликвидировать возникший внутри человека раскол между аполлоническим и дионисийским началом, между классическим и романтическим, научным и поэтическим, между разумом и импульсом, работой и игрой, вербальным и довербальным, зрелостью и «детством», мужским и женским, между развитием и регрессом.

Основным социальным аналогом этих перемен в нашей философии человеческой природы является быстро усиливающаяся тенденция воспринимать цивилизацию как инструмент удовлетворения потребностей, а также контроля и "приведения в чувство" Сейчас мы можем исправить ту практически всеобщую ошибку, что интересы индивида и общества неизбежно являются взаимоисключающими и антагонистическими, или что цивилизация — это прежде всего механизм управления человеческими инстинктивными импульсами (93). Новое определение основной функции здоровой цивилизации как поощрения всеобщей самоактуализации сводит на нет все эти древние аксиомы.

Хорошая взаимосвязь между субъективным удовольствием от переживания, стремлением к переживанию или желанием его и фундаментальной потребностью в переживании (рано или поздно оно принесет мне пользу) существует только у здоровых людей. Такие люди стремятся к тому, что хорошо для них и для других, а потом способны искренне радоваться этому и одобрять это. Для таких людей добродетель сама по себе является вознаграждением — в том смысле, что она сама по себе доставляет удовольствие. Они не задумываясь стремятся творить добро, потому что они хотят это делать, они испытывают потребность это делать, они одобряют такой образ действий и они не перестают получать от него удовольствие.

Именно это единство, эта сеть позитивных взаимосвязей распадается на отдельные конфликтующие между собой части, когда человек становится жертвой психического заболевания. Тогда то, что он хочет делать, может причинить ему вред: даже если он совершает такой поступок, он может не получить от него удовольствия: даже если этот поступок доставляет ему удовольствие, он может, в то же самое время, не одобрять его, так что радость его будет отравлена чувством вины или недолга. То, что поначалу может радовать его, потом может уже огорчать. Его импульсы, желания и удовольствия становятся ему плохими советчиками в жизни. Соответственно, он вынужден не доверять импульсам и удовольствиям и бояться их, потому что они "сбивают его с пути". В результате он становится жертвой конфликта, разлада, нерешительности: короче говоря, он становится «ареной» гражданской войны.

С точки зрения философских теорий, это открытие позволяет решить многие исторические дилеммы и противоречия. Гедонизм срабатывает в случае здоровых людей; он не срабатывает в случае болезни. Истина, добро и красота действительно отчасти взаимосвязаны, но только у здоровых людей эта взаимосвязь действительно сильна.

Для некоторых людей самоактуализация является "нормальным состоянием". Однако для большинства людей — это, скорее, надежда, стремление, желание, нечто желанное, но еще не достигнутое, клинически проявляющее себя в форме тяги к здоровью, внутренней цельности, развитию и т. п. Тесты на основании проецирования также способны обнаружить эти тенденции — как потенциальные возможности, не как явное поведение, подобно тому как рентгеновские лучи могут выявить зарождающуюся патологию еще до появления ее внешних признаков.

Для нас это означает следующее: то, чем человек является, и то, чем он мог бы быть, для психолога существует одновременно, снимая тем самым дихотомию между Бытием и Становлением. Потенциальные возможности — это не только то, что будет или может быть; это также и то, что есть. Ценности самоактуализации существуют — как цель — и вполне реальны, несмотря на то, что не воплощены в жизнь. Человеческое существо — это одновременно и то, чем оно есть на самом деле, и то, чем оно стремится стать.