Процессы и противоречия экономической глобализации

 

Одним из атрибутов постиндустриального этапа цивилизации являются глобальные масштабы формирования сущностных закономерностей социальной жизнедеятельности и эволюции общества. Основу этих процессов составляет глобализация экономических процессов в системе нового способа производства. Процессы глобализации составляют важнейшую особенность мировой экономики на современном, третьем этапе её развития.

Среди причин экономической глобализации особое значение имеют масштабы и характер функционирования современных производительных сил. Механизм присвоения и хозяйственной эксплуатации ресурсов, энергетическая база производства, углубление всемирной системы разделения труда, производственной кооперации и координации, общепланетарные технические параметры информационно-коммуникационной системы обусловливают необходимую внутреннюю взаимосвязь процессов постиндустриальной трансформации и глобализации.

На базе глобализирующихся производительных сил формируется общепланетарная система производственных отношений; ключевую роль приобретают процессы институционализации мировой (всемирной) собственности, управления и всемирного хозяйственного механизма. Экономическая глобализация способствует усилению адекватных тенденций в сфере надстроечных отношений. Данные процессы развиваются объективно и, несмотря на присущие им многообразные противоречия, а часто – именно посредством этих противоречий, - отражают сущностные черты и вектор цивилизационной эволюции современного общества и мировой экономики.

В настоящее время существует значительное количество формальных определений глобализации, в том числе в разрезе предмета отдельных отраслей обществоведческого знания. Возникло также особое междисциплинарное научное направление – глобалистика, а в его рамках – экономическая глобалистика. Для политической экономии и истории экономики основной аспект процесса глобализации заключается в том, что первично-сущностные закономерности возникновения и функционирования нового, постиндустриального способа производства формируются на глобальном уровне, в связи с чем с содержательной стороны данный способ производства может быть определён как глобально-информационый.

Первичность глобальных закономерностей и производный, вторичный характер хозяйственных взаимодействий на нисходящих уровнях социальной организации отличают современный глобальный способ производства от предшествующих тенденций генезиса глобализации. Они, безусловно, способствовали созданию условий для возникновения современной экономики, но отражали специфику иных этапов экономической цивилизации. Так, уже переход от присваивающего к производящему хозяйству имел в цивилизационном плане глобальные причины и последствия. Система рыночно-капиталистических отношений стала приобретать общепланетарные масштабы со времени Великих географических открытий, но вначале она охватывала в этих масштабах лишь сферу обращения и выступала в форме торговых отношений между региональными центрами на фоне количественно преобладающих автаркических хозяйственных комплексов натурального типа. Затем, в связи с качественным возрастанием роли вывоза капитала при переходе к монополистической стадии капитализма, общепланетарные масштабы стали приобретать и буржуазные формы производства, но первично-сущностные экономические закономерности по-прежнему формировались в регионально-ограниченных ареалах стран-метрополий. В условиях же современной глобализации происходит не просто дальнейшее развитие интернационализации производства, производственных отношений и хозяйственных взаимосвязей отдельных стран и регионов, а переход первично-сущностной роли от внутренних - к глобальным экономическим закономерностям.

На основе глобальных производительных сил и в условиях углубляющегося разделения труда рыночные и, в целом, хозяйственные отношения становятся не просто международными – они выступают как всемирные, сущность которых формируется на глобальном уровне экономических взаимодействий. Речь идёт уже не только о совместимости и взаимодополняемости отдельных элементов международных хозяйственных отношений, а об общепланетарной целостности экономической системы. Успехи, процветание или, наоборот, неэффективность, застой, деградация экономики той или иной страны всё в большей степени определяются характером и формами её включения в единое мировое хозяйство.

Социально-экономической формой глобализации производительных сил становится мирохозяйственная модификация отношений собственности. Очевидно, что всё большее значение будут приобретать такие объекты производственного освоения, как глобально-значимые ресурсы, мировой океан, Космос. Развитие всемирного хозяйства способствует дальнейшему росту обобществления производства, но теперь уже на глобальном уровне.

В системе мирового рынка происходит рост степени «открытости» национально-государственных экономик, увеличивается экспортная квота, т.е. отношение суммы товарного экспорта к величине ВВП. В целом мировая экспортная квота составляет в настоящее время до четверти мирового валового продукта; у многих развитых стран она тяготеет к интервалу от четверти до трети, а у некоторых стран Западной Европы (Бенилюкс) и новых индустриальных стран (НИС) – двух третей (и более) стоимости ВВП. Ясно, что подобная степень интегрированности в мировой рынок предполагает всестороннюю унификацию производственных и коммерческих стандартов, требований к качеству и эксплуатационным свойствам товаров. Унификация технологии и воспроизводственных параметров движения продукции – важное условие и результат глобализации экономических процессов. Диалектически дополняющей стороной выступает при этом мирохозяйственная дифференциация, отражающая углубление процесса разделения труда и «нишевого» структурирования мирового рынка.

Тенденции универсализации присущи не только производству, но и формам и механизмам потребления. Глобальный характер приобретают многие потребительские стандарты. В то же время, современная экономика гибко реагирует на динамику потребностей; учитываются региональные, национальные, групповые и индивидуальные особенности, предпочтения и вкусы, влияющие на содержание и структуру потребительского спроса. Сочетание унификации и дифференциации – одно из объективных противоречий всемирного хозяйства в условиях его современной глобализации.

Одной из наиболее сложных проблем современного экономического развития является обострение противоречий, обусловленных биполярной хозяйственной структурой мира, что находит отражение в феномене «расколотой цивилизации». Значительный и все растущий разрыв в уровне и образе жизни «золотого миллиарда» и остальной части человечества порождает многочисленные социальные конфликты, является одним из главных факторов, способствующих развитию международного терроризма. Проблема преодоления экономической отсталости рассматривается в различных вариантах теорий «догоняющего развития», «внешнего импульса» (бразильский автор С.Фуртадо), «порочных кругов зависимости» (американский экономист Р.Нурксе) и в других трактовках, интегрирующихся ныне в теоретическую систему экономической глобалистики. Варианты разрешения существующих противоречий предлагаются в концепциях взаимозависимости элементов мирового хозяйства, «равного партнерства», «нишевой уникальности» (Б.Пирсон), в исследованиях, проводимых под эгидой Всемирного банка.

Многие современные авторы подчеркивают необходимость регулирования механизмов и противоречий глобализации – в этом отношении наиболее известны разработки американских теоретиков П. Друкера, Р.Хейлбронера, канадского политического деятеля П.-Э.Трюдо. в произведении Р.Хейлбронера «К вопросу о будущем человечества», в ряде выступлений П.-Э. Трюдо ставится вопрос о необходимости преодоления стихийности в развитии глобализации, о методах «тормажения» ее негативных тенденций и следствий, о задачах демократизации и гуманизации глобальных экономических отношений, о механизмах широкого международного обсуждения проблем, противоречит и перспектив глобализации. Одной из ключевых задач признается преодоление воспроизводящейся полярности проявления следствий глобализации, когда ее положительные стороны и результаты проявляются в одних странах, а отрицательные – в других, что, в частности, становится одним из факторов развития разнородного в политическом и теоретическом отношениях движения «антиглобалистов».

 

59. Проблема формационной определённости современной мировой экономики

 

На базе качественных изменений в производительных силах во второй половине ХХ века началось формирование нового технологического способа производства. Обнаружили себя и устойчивые тенденции глубинной трансформации производственных отношений и, в первую очередь, отношений собственности и форм экономических взаимосвязей между хозяйствующими субъектами. Возникают принципиально новые явления, задача социально-экономической характеристики которых становится всё более актуальной для общественных наук. Сложность этой задачи определяется исключительной глубиной происходящих социальных изменений, противоречивостью возникающих тенденций, неполнотой проявления потенциала и сущности новых закономерностей, а в субъективном плане – влиянием прежних традиций мышления и теоретического анализа. В идеологическом плане распространение термина «социализм» для обозначения посткапиталистического общества вызывает неприятие США и их союзников, т.к. требует признания цивилизационного приоритета России в практических попытках созидания нового мира. Поэтому за рубежом по-прежнему в ходу предельно абстрактные, лишённые исторической конкретики и бессодержательные с точки зрения обществоведческой теории термины «свободный мир», «открытое общество», «государство всеобщего благоденствия» и т.п.

В настоящее время широкое распространение получили представления о новой стадии капиталистического способа производства – стадии глобального финансового капитала. Вместе с тем, в качестве безусловного факта современного развития можно отметить тенденцию социализации, проявляющуюся в росте степени обобществления производства, в усилении роли сознательного планомерного управления социальными, в том числе экономическими, процессами, и не только на микро- и мезо-, но и на макроуровне, более того, - ростки планомерной управляемости движением социума формируются и в глобальных масштабах; для авангардных общественных систем характерен также рост гуманизации общественных отношений.

В то же время, всё более острые формы проявления приобретает фундаментальное противоречие современной мировой экономики: отмеченные тенденции социализации и гуманизации географически локализуются в странах «золотого миллиарда», тогда как в других регионах планеты углубляются социальные конфликты, нарастают угрозы экономической, политической и военной дестабилизации. Усиливается своего рода поляризация позитивных и негативных следствий постиндустриальной трансформации; не случайно всё большее внимание уделяется угрозам развитию мирового сообщества, обусловленным растущей пропастью между обогащением группировки ведущих стран и экономическим неблагополучием, доходящим до стагнации и деградации, в других регионах мира. Формирование глобального рынка ведёт к росту системной интегративности всемирного хозяйства, но в рамках этой системы возникает жёсткая иерархия элементов и уровней, причём лишь на высших уровнях становятся возможны постиндустриальные преобразования (так, в середине 90-х гг. развитые страны контролировали 87% зарегистрированных в мире патентов). Более того, одним из сопутствующих (а, может быть, и необходимых) факторов этих преобразований становится деиндустриализация, архаизация хозяйственных систем ряда стран. Деиндустриализация, примитивизация хозяйства происходит как вследствие объективных закономерностей экономической глобализации, включения отсталых национальных экономик в мировой рынок и невозможности равноправной конкурентной борьбы с несопоставимо более сильными соперниками, - так и в результате сознательной политики ведущей группировки, стремящейся исключить саму возможность конкуренции и превратить отставшие страны в полностью подчинённые территории, «географическое пространство», лишённое экономической и реальной политической самостоятельности и выступающее как бесправный, безгласный, тотально контролируемый источник ресурсов традиционного типа, ещё сохраняющих своё значение на ранних этапах постиндустриального развития.

Сочетание постиндустриальной трансформации в одних регионах и деиндустриализации, примитивизации, усиления колониально-сырьевой ориентации экономики в других означает, что возникающий постиндустриально-информационный способ производства ещё далёк от приобретения им глобального системного качества, чем обусловлена и чрезвычайная формационная неоднородность современного мира. В настоящее время наглядно обнаружила себя цивилизационная роль и специфика нового способа производства и новой формации как «точки роста» на фоне и на базе ресурсов предшествующих формационных систем. Утверждение новой формации никогда не означало ликвидации или исчезновения предшествующих: они лишь переставали играть авангардную цивилизационную роль и оттеснялись на второстепенные позиции; в физическом времени и пространстве формации сосуществовали, тогда как «социальное время» авангардной формации всегда является более насыщенным, динамичным, отражающим в плотности, последовательности и причинно-следственной обусловленности событий более высокий уровень социальной организации. В истории не единичны и примеры того, как возникновение новой формации сочеталось с частичной реставрацией ранее преодолённых социально-экономических форм – в частности, развитие капитализма в Западной Европе сопровождалось (а, в какой-то мере, и обусловливалось) насаждением рабства в Америке. Можно проследить некоторые аналогии между этими событиями и современными явлениями взаимосвязи постиндустриальной трансформации, социализации и гуманизации в одних регионах и деиндустриализации, сопровождающейся социально-экономической и политической деградацией, в других.

Переходный характер современного этапа цивилизации проявляется не только в формационной неоднородности и дифференциации отдельных регионов, но и во взаимодействии различных формационных феноменов в рамках одних и тех же регионов и стран. Так, даже в высокоразвитых странах при доминировании социализации как ведущей формационной тенденции далеко не редкостью являются факты рабовладения (особенно в отношении нелегальных работников-иммигрантов), феодализма (деятельность различного рода мафиозных структур, в том числе, в сфере теневой экономики, составляющей в большинстве ведущих стран от 15 до 30% воспроизводственного комплекса), возрождение экономических структур раннекапиталистического типа со свойственными им механизмами конкуренции, ценообразования, стихийности и т.п. Феодально-корпоративные, сеньориально-вассалитетные черты можно обнаружить и в административной организации бюрократизированных фирм, и в иерархических структурах государственного аппарата – как центрального, так и местного, и в организационном строении политических партий, профсоюзов, других общественных организаций. Реставрации реликтовых формационных феноменов в ведущих странах способствует и внешнее давление из неблагополучных регионов – в том числе, из тех, деградация которых обусловлена своекорыстной политикой глобальных центров экономической и политической силы. Так, политика «двойного стандарта» по проблемам сепаратизма и терроризма, поощрение терроризма на чужой территории в целях ослабления государств-соперников ведёт к распространению международного терроризма, к криминализации экономики и в благополучных странах.

В последнее время в обществоведческой литературе обращается внимание на особую социальную природу так называемых «микроугнетений», к формам которого относятся преступность и иные виды антисоциального поведения, различные формы неравноправия (и прежде всего – экономического) по возрастному или территориальному признакам и т.д. На историческом фоне социальных катаклизмов, порождавшихся в предшествующие эпохи «макроугнетениями» формационного, национального и религиозного типов «микроугнетения» представлялись малозначащими, однако в настоящее время выявился тот факт, что они могут быть не менее болезненными и опасными. Ограничение микроугнетений, а в перспективе – их преодоление, превращается в одну из наиболее актуальных задач социально-экономического регулирования.