Итак, идея длящейся добросовестности - фантазия, оторванная от реальной жизни и не имеющая почвы в законе, который тоже ведь написан для жизни. 22 страница
--------------------------------
<1> Оценка доброй совести должна исходить не только из формально действующих правил, но и из сложившихся фактических отношений. Ведь приобретатель тоже ориентируется не только на закон, но и на обычные процедуры, сложившийся фактический порядок.
Например, если мы имеем в виду современную практику приобретения жилых помещений, нельзя не учитывать того, что во многих случаях стороны - продавец и покупатель - указывают заведомо заниженную цену квартиры, а фактически договариваются о действительной стоимости. Хотя такое поведение может рассматриваться как нарушение публичного правопорядка, оно не может толковаться в смысле отсутствия доброй совести у покупателя, который не мог не знать, что квартира на самом деле стоит больше, чем указано в договоре.
Если мы встанем на позиции отождествления сомнения с недобросовестностью, то мы вынуждены будем не только обращать недостатки в деятельности государственных органов в пользу государства, что само по себе никак не может вызвать сочувствия, но и приведем в тупик большую группу владельцев. Ведь в данном случае очевидно, что государство (муниципалитет) утратило возможность виндикации. Отказав в получении титула собственника (как и любого другого титула) райпотребсоюзу, мы создадим имущество без хозяина и без перспективы возврата в оборот (отчуждения, сдачи в аренду и т.д.). Понятно, что общественному интересу такой подход никак не отвечает.
Стало быть, сомнения в титуле сами по себе не должны влечь недобросовестности. Поэтому следует признать оправданным данное Е.А. Сухановым такое понимание добросовестности, из которого следует, что доброй совести не будет, например, при похищении или умышленном завладении чужим имуществом помимо воли его собственника <1>. Как можно видеть, одно только сомнение здесь не вредит добросовестности.
--------------------------------
<1> Гражданское право: Учебник. Т. II / Отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд. М.: Бек, 1998. С. 498 - 499.
Нужно особо оговорить, что расширенное, смягченное понимание доброй совести может вывести ее за рамки того понимания доброй совести, которое дано в ст. 302 ГК и воспринято ст. 234 ГК - доброй совести приобретателя, т.е. доброй совести, возникающей в сделке о приобретении вещи. Выше уже отмечалось, что в норме ст. 234 ГК РФ хотя и говорится о владельце (впрочем, о владельце говорится и в формуле виндикации, данной в ст. ст. 301, 302 ГК), имеется в виду только приобретатель. Владелец, получивший вещь не по сделке (например, лицо, получившее вещь по правилам о присвоении находки или бесхозяйного имущества), заведомо лишен доброй совести и заведомо относится к вещи как к чужой. Поэтому тот, кто находит уже готовую вещь либо создает ее сам, не может считаться добросовестным. В первом случае исключается отношение к вещи как к своей, во втором исключается извинительность незнания о юридических препятствиях к присвоению вещи.
Отход от понятия доброй совести, выведение действия приобретательной давности за рамки данного законом <1> позволили бы применить ее и к тем случаям, когда вещь получена не по сделке. Тогда, как уже говорилось, организация, много лет владеющая строением, хотя бы все документы о его строительстве утрачены и в эксплуатацию оно никогда не принималось, могла бы претендовать на получение его по приобретательной давности. Главным условием такого применения нормы п. 2 ст. 234 ГК РФ должно быть, видимо, отсутствие того лица, которое утрачивает какие-либо права, как-то страдает от этого.
--------------------------------
<1> Это поддерживается в п. 2.2.6 Концепции развития законодательства о вещном праве, как уже говорилось выше.
Поскольку при возможности виндикации срок приобретательной давности начинает течь после истечения исковой давности по виндикации (п. 4 ст. 234 ГК), момент приобретения владения в этих случаях на несколько лет опережает момент начала течения приобретательной давности. Возникающий в связи с этим вопрос о том, не следует ли определять добросовестность на момент начала течения приобретательной давности, разрешается, на наш взгляд, все же в пользу момента получения владения. В то же время едва ли можно согласиться с Е.А. Сухановым, полагающим, что здесь имеется в виду лишь задавненное имущество, поскольку "до того момента имущество может быть принудительно истребовано его законным владельцем, а фактическое владение не может быть признано добросовестным" <1>. Формулировка ст. 302 ГК не исключает того, что имущество может быть истребовано и у добросовестного приобретателя, поэтому возможность виндикации сама по себе не исключает добросовестности ответчика. Владелец остается добросовестным для целей виндикации несмотря на утрату им доброй совести с момента получения повестки (собственно, такое же понимание доброй совести, относящееся только к прошлому, присуще и приобретательной давности).
--------------------------------
<1> Гражданское право. 2-е изд. Т. I. С. 499.
В то же время невозможность виндикации, особенно из-за пропуска исковой давности, не означает, что на стороне владельца тем самым возникла добрая совесть.
Попутно нужно заметить, что при обсуждении этой нормы высказаны сомнения в том, что законодатель правильно понимает смысл исковой давности. В.В. Байбак полагает, что в рамках п. 4 ст. 234 ГК собственник может истребовать имущество от владельца, описанного в ст. 234 ГК, не только в порядке виндикации, но также и "как минимум" в порядке реституции или по договорному иску <3>.
--------------------------------
<1> Байбак В.В. Обязательственное требование как объект гражданского оборота. М., 2005. С. 201.
Думаю все же, что прав законодатель. Иск собственника из реституции исключает добрую совесть приобретателя, так как приобретатель точно знает собственника (другую сторону сделки) и не может заблуждаться насчет нарушения его права собственности. Кроме того, в рамках реституции, как известно, право собственности и не защищается, поэтому этот иск никак не сопрягается с механизмом приобретательной давности и между этими двумя исками не может устанавливаться какая-либо координация или корреляция.
Что касается договорного иска, то здесь тем более исключено приобретение по давности. Лицо, получившее вещь от собственника по договору (законный владелец), никогда не может относиться к ней как собственной. Такое лицо не может и являться приобретателем, так как договор о приобретении - это договор об отчуждении, а такой договор исключает иск собственника об истребовании вещи.
Таким образом, "минимум" законодателем установлен все же верно и обнаруживает правильное понимание им приобретательной давности. Смысл ее - в столкновении собственности и незаконного владения. Это столкновение охватывается только одним механизмом - виндикационным иском, потому только этот иск и обсуждается в ст. 234 ГК.
Я не вижу никаких причин изменять давно сложившийся подход, согласно которому, поскольку речь идет об узукапии, добрая совесть обсуждается только применительно к моменту получения имущества (как уже говорилось, имеется в виду и момент совершения сделки, и момент получения владения); в будущем возможна лишь утрата доброй совести без влияния, впрочем, на приобретение по давности. Но никак невозможно допустить, что вещь, приобретенная недобросовестно, затем окажется в доброй совести у приобретателя.
По той же причине трудно согласиться с А.А. Рубановым, который полагает, что "лицо, из владения которого вещь может быть истребована на основании ст. ст. 301 и 305 ГК, в принципе способно приобрести ее по давности владения. Это означает, что с точки зрения ст. 234 ГК знание о незаконности своего владения не исключает добросовестности" <1>. Именно потому, что виндикация возможна и от добросовестного приобретателя, нет причин вопреки явному смыслу п. 1 ст. 234 ГК считать, что добрая совесть может совмещаться с осознанием незаконности приобретения вещи, если такое сознание незаконности имелось уже в момент приобретения.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 3 т. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (том 1) (под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина) включен в информационный банк согласно публикации - Юрайт-Издат, 2007 (3-е издание, переработанное и дополненное).
<1> Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: Науч.-практ. коммент. / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. М., 1996. С. 388.
Добрую совесть, подобно невинности, можно лишь потерять, но нельзя приобрести.
Например, организация оспорила в суде право на здание магазина. По заявлению истца суд наложил арест на здание. Арест был внесен в ЕГРП. Несмотря на это, во время действия ареста ответчик продал здание третьему лицу (привлеченному в дело), был составлен и акт приема-передачи. Суд в иске отказал, и после вступления решения в законную силу арест был снят. После этого было зарегистрировано право собственности за третьим лицом (купившим здание во время действия ареста). Впоследствии суд кассационной инстанции решение отменил, дело направил на новое рассмотрение. При новом рассмотрении суд признал нового собственника добросовестным приобретателем, поскольку в момент регистрации за ним права собственности арест уже не действовал.
Этот вывод свидетельствует о неверном понимании закона. Если сделка совершена во время ареста, то она ничтожна. Если при этом арест внесен в ЕГРП, то у покупателя нет доброй совести (в противном случае добросовестность зависит от осведомленности покупателя об аресте из иных источников, что делает доказывание или опровержение доброй совести более сложным). Но если у него нет доброй совести, то впоследствии она возникнуть никак не может.
Действия по регистрации права собственности, относящиеся к публичной сфере, не являются ни заключением договора, ни его исполнением, поэтому они никак не влияют на добрую совесть приобретателя.
Верной представляется позиция М.Г. Масевич, которая не допускает иного понимания добросовестности, кроме такого, которое "предполагает, что лицо не знало и не должно было знать о незаконности владения". Соответственно М.Г. Масевич и не выводит из п. 4 ст. 234 ГК иного содержания, кроме очевидного: дать возможность собственнику виндицировать вещь, если для этого имеются основания <1>.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (под ред. О.Н. Садикова) включен в информационный банк согласно публикации - КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2005 (3-е издание, исправленное, переработанное и дополненное).
<1> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 1999. С. 456 - 457.
Противоположная позиция В.А. Рахмиловича, толкующего п. 4 ст. 234 ГК в том смысле, что приобрести по давности можно лишь вещь, которую можно было виндицировать от добросовестного приобретателя <1>, т.е. практически только подаренную или похищенную у собственника, неоправданно сужает сферу применения этого института, превращая его в юридическую экзотику вопреки истории и назначению приобретательной давности, состоящему как раз в возвращении в оборот как можно более широкого круга выпавших из гражданского оборота объектов.
--------------------------------
<1> Рахмилович В.А. О праве собственности на вещь, отчужденную неуправомоченным лицом добросовестному приобретателю (к вопросу о приобретении права от неуправомоченного лица) // Проблемы современного гражданского права / Отв. ред. В.Н. Литовкин, В.А. Рахмилович. М., 2000. С. 134.
Время от времени обсуждается вопрос: достаточно ли добросовестности только в момент получения владения <1> или она должна сопровождать весь срок владения? Например, предъявление виндикационного иска к добросовестному владельцу хотя и влечет отказ в выдаче возмездно приобретенной вещи, в то же время означает, что собственником является истец. Следовательно, ответчик, сохраняя владение, уже не может считать себя собственником. Ульпиан считал, что "после litis contestatio все начинают быть недобросовестными владельцами, скорее даже после возбуждения спора" <2>. Каноническое право, рассматривавшее добрую совесть в категориях греховности, полагало, что утрата доброй совести в любой момент времени в период владения исключало приобретение по давности, так как "если владелец знал, что земля не его по праву, и знал, кому она принадлежит по закону, тогда с его стороны было недобросовестностью и грехом удерживать ее" <3>.
--------------------------------
<1> Учитывая, что при возможности виндикации срок приобретательной давности начинается после истечения срока исковой давности по виндикации (п. 4 ст. 234 ГК), момент завладения на несколько лет опережает момент начала течения приобретательной давности. Возникающий в связи с этим вопрос, не следует ли определять добросовестность на момент начала течения приобретательной давности, разрешается, на мой взгляд, в пользу все же момента получения владения.
<2> Дигесты. С. 122. Л. Петражицкий замечал, что "мнение римских юристов, согласно которому всякий добросовестный владелец превращается с момента litis contestatio в malae fidei possessor, общеизвестно", чтобы его особо доказывать. Но mala fides нельзя трактовать в нравственном смысле как что-то предосудительное (Петражицкий Л.И. Права добросовестного владельца на доходы с точки зрения догмы и политики гражданского права. СПб., 1902. С. 122 и сл.). Эта мысль очень верна: обнаружившаяся недобросовестность, если не считать ее греховной (а такое возможно только в каноническом праве), не является юридически значимой для дальнейшего течения владения, она не влечет возложения на владельца обязанности вернуть вещь, не порочит его ни в публичном, ни в частном праве. Потому ответчик по виндикационному иску, несмотря на ясное понимание того, что он не является собственником, никак не опорочен и получает защиту при известных условиях по ст. 302 ГК, если добрая совесть была в момент приобретения вещи, т.е. в прошлом. Тем более не видно причин, по которым должно было бы измениться и приобретение по давности.
<3> Берман Г. Западная традиция права: эпоха формирования / Пер. с англ. 2-е изд. М.: Изд-во МГУ, 1998. С. 236.
Иначе решался вопрос в светском праве Европы. Д.И. Мейер по этому поводу замечает, что "если добросовестный владелец чужого имущества извещен о предъявленном к нему собственником иске, то он с этого момента" не утрачивает добросовестности, хотя "со стороны ответственности становится в положение, близкое к положению" недобросовестного владельца <1>.
--------------------------------
<1> Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч. 1. М., 1997. С. 268.
Нет сомнений, что в этом случае добросовестность, поскольку речь идет о приобретении по давности <1>, не утрачивается и продолжается течение сроков приобретательной давности хотя бы потому, что в этом случае не происходит перерыва течения давностного срока (другие аргументы будут приведены ниже).
--------------------------------
<1> В прочих отношениях, например в части права на плоды и доходы, добросовестности, конечно, в этом случае уже нет.
Вывод из этих рассуждений: если владение начато добросовестно, последующие изменения не влекут утраты прав, возникающих из приобретательной давности. В том же плане излагает условия приобретения по давности В.М. Хвостов: "Наличность bona fides требуется в момент приобретения владения; при приобретении вещи на основании купли-продажи она требуется и в момент заключения купли-продажи, и в момент traditio вещи. Потеря bona fides в последующее время не вредит приобретению по давности" <1>. В основе такого суждения лежит известное правило, сформулированное средневековыми юристами, опиравшимися на разделяемое мнение Сабина: "Последующая недобросовестность не вредит правильно начатой usucapio" <2>.
--------------------------------
<1> Хвостов В.М. Указ. соч. С. 254.
<2> Цит. по: Дождев Д.В. Римское частное право: Учебник. С. 369.
Противоположное решение будет означать, что резко расширится сфера незаконного владения без перспектив его легализации потому, что, во-первых, труднее будет доказать <1> непрерывную добросовестность в течение ряда лет и, во-вторых, последующая утрата убеждения в правильности приобретения означает, что вещь тем самым навсегда выбывает из оборота. А такое толкование приводит к противоречию с самим назначением института.
--------------------------------
<1> Вообще говоря, скорее собственник должен доказывать факт обнаружения владельцем незаконности своего владения, ведь отрицательные факты не доказываются. Но непонятно, как это будет делать собственник и, главное, зачем ему это нужно, если пропущена исковая давность для виндикации. Сама идея длящегося заблуждения, очевидно, родилась у тех юристов, которые слабо себе представляют практику применения норм о собственности и владении.
Однако если владелец убедился, что приобрел вещь без оснований, то определенные последствия, кажется, все же должны наступить. Прежде всего имеются в виду права на получаемые от вещи плоды и доходы <1>.
--------------------------------
<1> Этому вопросу посвящена отдельная глава книги.
Ошибочность тех представлений, которые требуют наличия длящегося заблуждения владельца по давности в течение всего срока давности, кроме того, что они совершенно оторваны от жизни, обнаруживается также в том, что у незаконного владельца нет обязанности вернуть вещь собственнику (этот вопрос уже затрагивался). Соответственно нет ни частного, ни общего интереса в том, чтобы обнаружение владельцем истинного собственника влекло изменения в юридической квалификации владения. Что касается распорядительных прав владельца (этот вопрос обсуждается отдельно), то они не зависят от осознания им незаконности своего владения, а имеют объективную природу.
Понятно, что обращение в суд с заявлением о признании права собственности в силу приобретательной давности возможно как при наличии, так и при отсутствии государственной регистрации права собственности за заявителем (п. 19 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8). Наличие государственной регистрации права собственности за владельцем по давности является все же более распространенной ситуацией <1>, поэтому обсудим ее как основную.
--------------------------------
<1> Иначе, как правило, невозможна добрая совесть. Исключения, конечно, возможны, но это все же исключения.
Очевидно, что закон предполагает такую ситуацию, когда в период владения владельцу становится известно, что основание приобретения порочно (если это не становится известно и спора, стало быть, не возникает, то незаконность владения никак не обнаруживается и все участники оборота ведут себя как полноправные субъекты; в этом случае норма ст. 234 ГК, скорее всего, просто не будет применена).
Наиболее часто обнаружение порочности приобретения происходит после предъявления виндикационного иска (ст. 303 ГК прямо указывает на момент вручения повестки по виндикационному иску как на момент утраты доброй совести <1>). Нередко предъявляются также иски о признании сделок о приобретении имущества недействительными в порядке ст. 166 ГК. Возможны и иные основания утраты доброй совести, например судебное решение или приговор, в которых наряду с иными фактическими обстоятельствами, составлявшими предмет доказывания, устанавливается отсутствие права на отчуждение вещи у того лица, с которым была заключена сделка приобретения владельцем для давности. Это уже следует считать исключениями, менее характерными для обычной хозяйственной практики. Во всех этих случаях запись в ЕГРП о собственности владельца для давности только тогда будет аннулирована, когда собственник заявляет для этого отдельное требование.
--------------------------------
<1> Кстати, если буквально (и потому - нелогично) читать ст. ст. 301 - 303 ГК РФ, то в виндикационном иске никогда нельзя отказать по мотиву добросовестности владельца: ведь в тот момент, когда он заявляет о своей доброй совести, он уже ее не имеет.
На самом деле добросовестность - всегда ретроспективна. Когда она становится предметом спора, ее уже нет, а когда спора о ней нет, она и не нужна.
Между тем, как известно, у собственника обычно не бывает стимула добиваться признания за ним права собственности, если он не имеет возможности вернуть владение <1>. Значит, при оставшейся записи в ЕГРП владелец для давности далее владеет уже без доброй совести. Эту ситуацию и описывает Пленум ВАС РФ в упомянутом п. 19 Постановления от 25 февраля 1998 г. N 8.
--------------------------------
<1> Я придерживаюсь той позиции, согласно которой на самом деле право на предъявление иска о признании права собственности не вытекает просто из права собственности, но должно быть специально обосновано (о некоторых таких обоснованиях см.: Люшня А.В. Признание права собственности как способ защиты гражданских прав: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 16 - 17). Нельзя исходить из того, что собственник может лишь сослаться на нарушения его права в прошлом; необходимо также указать, каким образом признание за ним права будет способствовать осуществлению его прав в будущем (далее я пытаюсь показать, что собственник, например, вправе предъявить кондикционный иск к незаконному владельцу, хотя такие иски весьма редки в практике, все же такого рода мотив является достаточным обоснованием права на иск).
Иными словами, собственнику отнюдь не всегда интересно признавать за собой "голое" право собственности, если понимать интерес как объективную категорию. На практике это выражается в том, что и на самом деле, убедившись в бесперспективности спора о владении, собственник чаще всего не стремится закрепить за собой право, избегая, в частности, возникновения у него публичных обязательств, связанных с правом собственности. К таким же выводам приходит нередко и суд, однако пытается это мотивировать все же не отсутствием у истца права на иск, а возникновением права собственности у ответчика (здесь и лежит одна из эмпирических предпосылок непонимания смысла приобретательной давности).
Спустя много лет владелец, как это вытекает из смысла закона, разъясненного Пленумом ВАС РФ, может обратиться с заявлением о признании за ним права собственности, если еще реально действуют ранее возникшие препятствия, которые теперь, после истечения срока давности, уже являются препятствиями в осуществлении права, а не владения. Такими препятствиями могут быть наличие спора о праве или иные действия, создающие помехи в осуществлении права собственности. Не исключен и вариант установления права собственности в порядке особого производства - если нет спора о праве (фактически причиной такого заявления, скорее всего, станут формальные препятствия, чинимые административными органами, которые спором о праве не являются) <1>.
--------------------------------
<1> В реальной жизни в большинстве случаев владелец для давности, право которого зарегистрировано в ЕГРП, едва ли будет обращаться со специальным заявлением о признании за ним этого права по истечении срока приобретательной давности, ведь к этому времени спор о праве уже иссякает, так как собственник утрачивает интерес к своему праву.
Но если исходить из ошибочной идеи, согласно которой должна быть длящаяся добрая совесть, то придется признать, что в этом случае никакое обращение с заявлением о признании права собственности недопустимо: добрая совесть была утрачена ранее. В то же время, коль скоро за 18 (или 15 лет) запись в ЕГРП за владельцем для давности не аннулирована, значит, никому эту запись и не нужно аннулировать, интерес собственника к ней утрачен. Получаем следующий, совершенно абсурдный вывод: запись о праве собственности сделана на имя владельца для давности, но он не собственник; а кто собственник, уже неизвестно, и что думать третьим лицам об объекте, тоже неизвестно. Видимо, придется справляться у наших теоретиков, придумавших длящуюся добрую совесть.
Если бы эти теоретики были правы, то мы бы получили следующий сюжет: лицо, записанное в ЕГРП собственником и 18 лет считавшее себя собственником, вдруг узнает, что на самом деле много лет назад была совершена порочная сделка и ему нужно теперь подтверждать свое право. Фантастичность этой картины состоит в том, что в реальной хозяйственной жизни никто не будет доказывать порочность сделки ни через 18, ни через 15 лет, не озаботившись возбуждением спора ранее - такое внезапное прозрение наивным героем своего порочного прошлого возможно только в бразильских сериалах.
Итак, идея длящейся добросовестности - фантазия, оторванная от реальной жизни и не имеющая почвы в законе, который тоже ведь написан для жизни.
Поэтому попытки найти в тексте ст. 234 ГК или иного закона только тот смысл, который противоречит реальной жизни, будут всегда неудачны: "Только взвешивание интересов является верной дорогой к формированию справедливого и общепонятного права. Логическая дедукция на основании понятий не в состоянии никогда указать правильный путь, а если такое и случается, то по чистой случайности" <1>. Мысль вполне тривиальная, но лучше ее привести в качестве цитаты; цитата, как говорил, если не ошибаюсь, М. Блок, - явление истины.
--------------------------------
<1> Штампе Э. Проблема каузы в гражданском праве // Вестник гражданского права. 2007. N 4. С. 179.
Я, впрочем, имею в виду даже не строго логическое толкование закона, а попытки вывести из нормы путем ее изолированного чтения такое содержание, которое входит в противоречие с иными нормами. В таком случае оказывается, например, что владелец как ответчик по виндикационному иску отличается от владельца по давности, хотя этому сопротивляется не только логика закона, заставляющего одинаковые термины, во всяком случае, предполагать для обозначения одинаковых понятий, но и само назначение приобретательной давности, которое объясняется одной только целесообразностью.
Кроме того, предусмотренная п. 2 ст. 234 ГК защита владельца для давности от третьих лиц предполагает, конечно, выявление прав на имущество (так как от законных владельцев и собственника защиты, увы, не предоставляется, значит, суд обязан выяснить, какими правами обладают стороны, иначе норма не может быть применена; на практике это, конечно, всегда имеет место и составляет основное содержание спора). Но если исходить из ошибочной идеи о длящейся добросовестности, то, как только выявляется незаконность владения истца, ему в любом случае в иске должно быть отказано, так как он уже утратил качество добросовестного длящегося владения, а только такому владельцу (как думают те теоретики, которые придумали длящуюся добросовестность) и дается защита "до приобретения права собственности" и тем самым для приобретения права собственности. Но на самом деле содержание закона иное: защита будет дана всегда, если нарушитель не является законным владельцем или собственником, хотя в процессе обязательно выяснится, конечно, незаконность владения. Это бесспорно вытекает из текста закона и никем из серьезных цивилистов никогда не ставилось под сомнение.
Приведенные суждения о добросовестности для приобретательной давности утрачивают свое значение, поскольку требование доброй совести будет устранено из ст. 234 ГК, как это предполагается (и совершенно правильно) в Концепции развития законодательства о вещном праве. В этом случае значение добросовестности переместится в сферу мгновенного приобретения по давности, как оно закреплено сейчас в п. 2 ст. 223 ГК (с предполагаемым расширением мгновенного приобретения по давности за счет движимых вещей). Понятно, что при этом некоторые аспекты доброй совести вовсе отпадут - например, утратит какое-либо значение вопрос о длящейся доброй совести.
Кстати, интересно обсудить, каково основание приобретения права собственности в силу моментальной приобретательной давности, особенно если нормой п. 2 ст. 223 ГК будут охватываться движимые вещи.
Понятно, что здесь нет состава, в котором одним из юридических фактов является добрая совесть, просто потому, что добрая совесть вообще фактом не является, а является лишь стороной такого факта, как недействительная сделка, подобно тому как вина не является фактом, а выступает стороной правонарушения (о чем в свое время писал О.А. Красавчиков) <1>. Если не считать недействительную сделку юридическим фактом (как полагают некоторые юристы, следуя преимущественно взглядам, коренящимся в европейском законодательстве) <2>, то получается, что у такого права собственности вовсе не будет основания, ведь для приобретательной давности важнейшим фактом является срок, давность.
--------------------------------
<1> Подробнее этот вопрос рассматривался в 4-м издании книги на с. 784 - 785.