Папа Григорий I Великий (590–604) и его преемники
Енё Гергей, История папства
В эпоху великого переселения народов Рим остался в одиночестве. По праву морального авторитета папа превратился в светского правителя над Римом и центральной частью Италии. Папа Лев I теоретически, а затем папа Григорий I практически своей экономической и церковно-организационной политикой подготовили путь, который в средние века привел к развитию светского образа правления и к универсальной политической власти пап. Обычно Григория I считают последним папой древнего мира и первым папой средневековья. Его понтификат находится на переломе христианского древнего мира и христианского средневековья.
И на личности Григория, и на его образе правления лежит печать этой двойственности и переходности. Родина папы — еще Римская империя, его избрание утвердил византийский император. Григорий усматривал будущее церкви и пап в окатоличивании германского западного мира и в приспособлении к феодальному обществу. Он прагматически провозгласил лозунг «разрешение и связывание», то есть отход от древнего, рабовладельческого общества и новая связь с феодальным обществом, но осуществилось это лишь в эпоху Карла Великого. Во всех начинаниях папы Григория I превалируют практические и моральные устои церковной политики и духовного пастырства. Именно он стал прообразом более поздних пап-монахов.
Григорий I происходил из старинной богатой семьи римского сенатора. Он владел обширными поместьями в окрестностях Рима и в Сицилии. В светской карьере достиг должности префекта города Рима (самый высокий государственный пост). Но неожиданно ушел в монастырь, который он сам устроил для себя в своем римском доме (так называемый монастырь Андрея). В сицилийских фамильных владениях он основал еще семь монастырей. Пелагий II рукоположил его в диаконы, и на протяжении многих лет он был в Византии апокрисарием. Здесь у него была возможность овладеть политическим мастерством, познакомиться с отношениями, сложившимися в империи. С 585 года до избрания папой он вновь живет монахом.
С именем Григория связана легенда о знаменитом Замке Святого ангела. Согласно легенде, в 590 году в Риме свирепствовала чума. Под руководством пользующегося большим авторитетом Григория уже трое суток длилось публичное церковное покаяние во избавление от чумы. Когда на третий день церковное шествие проходило мимо мавзолея императора Адриана, над куполом мавзолея появился архангел Михаил, вкладывавший меч в ножны в знак того, что гнев Божий прошел. И чума прекратилась. В память об этом на крыше мавзолея установили громадную статую ангела, а мавзолей стал называться Замком Святого ангела (построенный в 136 году императором Адрианом мавзолей со времен Аврелия использовался скорее как военное укрепление. Когда папы стали владетелями Рима и крепость попала в их руки, она часто впоследствии служила для них самих убежищем).
Папы VI века, предшественники Григория, не смогли реализовать примат римского Святого престола на Востоке, как, впрочем, и на Западе тоже. Казалось, что верховенство над церковью окончательно получит Константинопольский патриарх, поддерживаемый императором. Патриарх Иоанн Постник уже с 587 года начал называть себя вселенским епископом (episcopus oecumenicus), против чего безрезультатно протестовал папа Пелагий II. Патриарха Иоанна с одобрения собора и императора уже официально с 595 года титуловали вселенским патриархом (этот титул с тех пор присвоили Константинопольские патриархи). Таким образом, получил законное признание тот факт, что на имперскую церковь распространяется юрисдикция византийского патриарха. Правда, это означало еще лишь имперский патриархат, но потенциально это право могло превратиться также в верховенствующую над вселенской церковью власть. Патриарх Александрии в противовес верховенствующей роли Византии предложил Григорию принять титул «вселенского папы». Однако вопреки этому Григорий начал использовать гордо приниженное звание servus servorum Dei (слуга слуг Божьих).
Так, в истории папства при Григории впервые сознательно вводится концепция служения вселенской церкви, согласно которой руководство церковью, управление ею — наиважнейшее служение Богу. Сформулированное затем Григорием и осуществляемое им служение во имя любви оказалось отлично приспособленным политическим (церковно-политическим) средством для противопоставления требованию покоящегося на политико-властных аргументах примата византийского императора и его придворного иерарха.
Папа Григорий при практической реализации верховной власти, в ходе разнообразной экономической и церковно-административной деятельности опирался на хорошо развитую, централизованную бюрократию. Он укрепил папский чиновничий аппарат, так называемую курию. К концу VI века папы уже управляли мощной римской церковью, на них также лежали обязанности гражданского правосудия в Риме. В юрисдикции Григория как патриарха Запада находилась также главнейшая судебная власть над западными церквами. В конце концов управление разрозненными, крупными по размерам церковными поместьями, формирующимся patrimonium Sancti Petri (наследством Святого Петра), оказалось в руках пап. (Понятие «патримониум Санкти Петри» объясняется следующим образом: имущество, подаренное папе или каким-либо другим образом попавшее в его владение, передавалось, дарилось Петру, первому епископу, но не данному папе, который является лишь его преемником и как таковой управляет этим имуществом.)
Для выполнения все усложняющихся задач по управлению церковью, церковно-политических и складывающихся политических функций (главы государства) требовалась армия знающих чиновников. Папские учреждения организовывались по образу императорского управления, вероятно, с времен Дамаса I. Существовало две группы папских чиновников, образовавших две самостоятельные организации.
1. Писари (нотарии) работали в папских центральных учреждениях (курии). Курия состояла из 7 отделений, занимавшихся определенным кругом задач. Во главе того или иного отделения, подразделения стояли руководители — нотарии-регионарии. Начальник ведомства, охватывающего отделы писарей, назывался примицерий нотариорум, т. е. главный писарь.
2. Служащими вне курии являлись папские эмиссары (или дефензоры). Разбитые тоже на семь отделений, они работали под руководством дефензоров-регионариев; все семь отделений подчинялись примицерию-дефензоруму, т. е. главному эмиссару. В то время эти чиновники, как правило, набирались из представителей наиболее низкого по положению римского клира.
Эту чиновничью организацию дополнял византийский посол (апокрисарий), занимавший самый важный пост в папской внешней политике. Содержание армии чиновников обеспечивалось благодаря доходам с папских латифундий, также управляемых чиновниками. Работа папской администрации и церковного управления регулировалась различными кодексами законов, например сборником Canones apostolici (Апостольских правил), составленным уже упоминавшимся Дионисием Малым, а также кодексом Liber diurum, созданным еще, вероятно, при Григории I.
Во времена понтификата Григория римские иерархи начали превращаться в замкнутую касту, аристократический орден, обладающий исключительным правом избрания папы. Первоначально римского епископа избирали так же, как и любых других: клир (городское духовенство), соседние епископы и народ избирали епископа совместно. В V веке римская городская аристократия и высшая церковная иерархия фактически оттеснили народ от выборов, у него осталось лишь право выражать одобрение. С конца V века право избрания папы начали регламентировать. По мере укрепления власти пап сужался круг лиц, которые могли подать свой голос на выборах. Выборщиками все чаще становились лишь те, кто владел экономической и политической властью, — формирующееся дворянство и высшее духовенство, кардиналы.
Кардиналами (происходит от слова cardo, что означает угол двери — в переносном значении основу, то, на чем что-либо покоится) вначале называли римских клириков, постоянно служивших в главных римских церквах (закрепленных за ними — inkardinalt) и помогавших папе в церковном управлении. Так называли священников 25 главнейших римских церквей (имевших название); позднее — уже лишь первого из священников каждой такой церкви. (Кардиналами называли также священников, которые стояли во главе крупнейших епископских соборов, например, помимо Рима, — в Милане, Равенне, или некоторых немецких кафедральных соборов.) Однако в общем это название вплоть до XI века ограничивалось римской церковью.
Начиная с VI века было 7 региональных кардиналов-диаконов, позднее их число увеличилось до 12, затем к ним присоединили 6 палатинских кардиналов-диаконов. Последние в качестве преемников старых пресвитеров образовывали совет папы. Для обсуждения более важных дел, а позже для замещения папы при исполнении богослужений 7 епископов из провинций, окружавших Рим, также включались в кардинальский корпус. Их называли кардиналами-епископами.
Во времена вторжения варваров, когда Италию рвали на куски готы, гунны, вандалы и лангобарды, папы превратились в фактических руководителей итальянской аристократии (формирующихся феодальных владельцев поместий). После краха римской центральной власти функции управления государственной властью в городах взяли на себя епископы, а в провинции — крупные землевладельцы (dominus). Постепенно из античного землевладения складывалось феодальное владение и натуральное хозяйство. Защиту от лангобардов владельцы доменов организовывали за счет местных сил. В Риме и в окрестностях города действительную власть осуществлял самый крупный собственник — папа. С середины VI века здесь уже больше не избирали консулов, а затем был распущен и сенат. Сформировавшаяся из сенаторских семей, владельцев доменов (крупных землевладельцев), аристократия передала политическое управление избираемому ею и в большинстве случаев вышедшему из ее среды папе (который одновременно поддерживал ее и против Византии).
Когда после смерти императора Юстиниана I (565) власть Византии в Италии потерпела крах под ударами варваров, главным образом лангобардов, в Риме и Центральной Италии возник вакуум политической власти. Императоры уже не были способны защищать Рим и Италию, а лангобарды еще не обладали достаточной силой, чтобы завоевать страну. В этом вакууме власти и в обстановке политической неразберихи возросла, основанная на экономическом и религиозно-моральном фундаменте, политическая власть пап; на рубеже античной эпохи и средневековья, между Византией и германцами они превратились в политических руководителей Италии.
В 592 году лангобарды вновь разрушили Рим. Папа Григорий I, не получив помощи от экзарха, с 584 года пребывавшего в своей резиденции в Равенне, сам сделал попытку устранить опасность со стороны лангобардов. Григорий I в 593 году провел успешные переговоры с лангобардами и, уплатив большую сумму денег, заключил с ними перемирие. Однако политика папы, которая стала более самостоятельной, натолкнулась на сопротивление Византии (и Равенны), в результате началась новая война между византийцами и лангобардами. После поражения византийцев в 598 году, при новом посредничестве папы, наступило перемирие. Эти события показывают, что во времена понтификата Григория I впервые проявилось стремление папы к политической самостоятельности западной церкви, к установлению правления, независимого от воли светских государей. Григорий I в письме византийскому императору Маврикию уже говорил об Италии, страдающей от лангобардов, как о своей стране. Папа стремился к тому, чтобы стать полновластным правителем Италии, поэтому он пошел на конфликт с экзархом. Император все еще считал себя авторитарным правителем Италии, а папа, хотя открыто и не отрицал верховенство императора, в действительности в глазах населения Италии и лангобардов уже занял место императора.
Такая роль папства стала возможной лишь потому, что в эту бурную и неопределенную эпоху папы смогли сосредоточить в своих руках, централизовать и организовать те громадные землевладения, которые были перепоручены отдельными землевладельцами церкви потому, что те считали выгодным отдать под защиту церкви себя и свои владения, став вассалами церкви, папы. Так как папы стали владеть землей, вступили с людьми во взаимозависимые отношения и получили в свое распоряжение огромные запасы хлеба и продовольствия, они смогли распространить свое влияние на итальянскую аристократию.
К концу VI века, главным образом благодаря вышеуказанным процессам, папа стал самым крупным сюзереном Италии. Патримониум Петра в то время представлял собой еще не цельную территорию, а разрозненные владения, простирающиеся от Сицилии до Адриатического моря. Как указывает де Местр, в конце VI века папа Григорий I имел 23 владения в Италии, на островах, в Иллирии, Далмации и в других местах (де Местр. О папе. Пешт, 1867. С. 159). Ядро единого государства образовали в первую очередь расчлененные владения, расположенные на территории Рима, Романьи и Пентаполя[1]. Их территория к концу VI века достигала почти 85 тысяч квадратных миль, а ежегодные доходы превысили 6 миллионов золотых марок. Однако значительная часть папских владений в Италии была отнята или опустошена лангобардами. После лангобардских завоеваний Северная Италия и в церковном, и в политическом отношении оказалась оторванной от Рима. Григорий, опираясь на собственность своей семьи, восполнил ущерб, причиненный доходам папства, за счет владений, находившихся в Сицилии, Далмации, Иллирии, Галлии и Северной Африке. Обладая опытом управления крупными имениями, Григорий целесообразно организовал производство в названных владениях.
Во главе отдельных поместий он поставил в качестве управляющих своих хорошо подготовленных римских священников, за которыми установил строгий контроль. В результате реорганизации управления Патримониумом Петра и владениями Григорий временно положил конец некомпетентному вмешательству епископов и светских собственников данных территорий. В эпоху феодализма и «управление» владениями станет добычей феодальной аристократии.
Доходы и продукция, получаемая от хорошо организованных богатых владений, дали возможность папе проявлять благотворительность, заботиться об Италии и Риме. Вместо государственного попечительства бедных появилась диакония — церковная служба милосердия. Григорий создал экономическую мощь папства и тем самым обосновал свои претензии на светскую власть. Он заложил также фундамент будущего Папского государства. Папская служба милосердия способствовала тому, что папа приобрел в римской городской администрации решающее влияние и принял на себя исполнение значительной части государственных функций. Это нашло свое выражение также в том, что при Григории население Рима впервые избрало папу первосвященником (Pontifex Maximus). В результате административно-организационной деятельности Григория были заложены основы Церковного государства и создана база перехода к политическому универсализму.
Понтификат Григория одновременно с завершением строительства религиозного универсализма на Западе заложил экономические, государственно-властные основы политического универсализма. Для того чтобы поднять значение римско-католической церкви как вселенской, были проведены в жизнь реформы в области литургии. С именем Григория связано обновление мессы (Sacramentarium Gregorianum) и церковных песнопений, создание в Риме школы пения (schole cantorum), заложены основы григорианской церковной музыки.
Но в еще большей степени развитию идей церковного, религиозного универсализма способствовало монашество, которое внедрял и которому оказывал помощь в Западной Европе папа Григорий. Понтификат Григория называют началом средневековья и потому, что он первым понял значение монашества, которое могло быть непосредственно направляемо и использовано папами в реализации папского примата над местными (партикулярными) церковными интересами, а также в деле распространения христианства, в миссионерстве. Григорий не только был увлечен монашескими идеалами, но и сам внедрял их в жизнь.
Возникшее в Египте монашество до VI века считалось чисто восточным явлением. Европейская форма монашества возникла как протест против сделки церкви с господствующим классом, против обмирщения ее. Первый монастырь был создан Бенедиктом Нурсийским в 529 году в Монте-Кассино. В Италии, ставшей на путь феодализма, монашество объединялось в орден, по форме напоминавший объединения военизированных крестьян, находившихся на самообеспечении. Составленный Бенедиктом для монастыря устав предусматривал принятие обетов: самообеспечение, проживание в одном месте, совместная работа (земледелие и ремесла) в монастыре, а также совместная молитва, безбрачие, отказ от имущества и повиновение. Этот устав был умеренным по сравнению с фанатизмом восточного монашества, его безграничной аскезой. Последователи Бенедикта, бенедиктинцы, наряду с требованием «Ora et labora!» («Молись и трудись!») включили в свой жизненный распорядок также умственную работу; они создавали в монастырях школы, библиотеки, мастерские-скриптории, в которых переписывались книги. Именно Григорий внедрил эту форму монашества в церкви, поставив перед монашеством новую цель — обращение язычников в христианство.
Аскет, ненавидевший греков всей душой римлянина, а античную культуру — из чувства религиозного фанатизма, папа Григорий в наибольшей мере способствовал реализации верховной власти папства именно тем, что поддержал и поставил на службу своим планам институт монашества. Получившее поддержку со стороны папы, оно превратилось в передовой отряд формирующейся феодальной государственной и общественной организации. Григорий способствовал также и идеологическому вооружению монахов и духовенства для миссионерской работы. В результате своей проповеднической деятельности и литературной работы папа-монах перевел на латинский язык возникшие на Востоке или под воздействием Востока теологические труды. В первую очередь он занялся популяризацией учения Августина, в результате средневековье ознакомилось с трудами Августина не из первоисточников, а через Григория. Благодаря произведениям, приписываемым Григорию, стали популярны и получили широкое распространение в средние века понятные для простого человека представления об ангелах и чертях, о рае и аде, легенды же о самых абсурдных чудесах превратились в силу, формирующую сознание.
Наиболее значительным в деятельности Григория с точки зрения будущего церкви и папства следует считать то, что он провозгласил программу обращения в католичество германских народов с помощью монахов. К этому его побуждало стремление освободиться от тяжкой опеки со стороны восточных императоров и византийского патриарха путем расширения сферы собственного влияния в Западной Европе в результате усиления широкомасштабной миссионерской деятельности. Различные германские королевства, возникшие на западе империи, большей частью были арианскими и противостояли католическому Риму, исповедовавшему Никейский символ веры. Обращение их в католическую веру — по крайней мере в принципе — делало возможным привлечь их на сторону Рима в качестве союзников.
Среди германских народов лишь франки оставались язычниками, так как они избегали и арианства. Поэтому римские миссионеры обратили свое внимание в их сторону. Король Хлодвиг I уже после победы над алеманнами (496 год) вместе со своим народом принял христианство, тем самым открыв путь сотрудничеству между франками и римской церковью. Проживавшие на территории Галлии епископы и католическое коренное население именно поэтому оказывали им поддержку. Превращавшееся в числе первых в феодальное государство, франкское королевство, теперь уже по религиозным причинам, получило возможность, используя защиту и имя католической церкви, распространить свое влияние на Испанию и Германию. Поэтому различные германские королевства были заинтересованы в том, чтобы заручиться поддержкой со стороны епископов; но и существование римской церкви зависело от того, насколько ей удастся укрепить свое влияние в новых феодальных государственных формированиях.
В конце 500-х годов стали католиками также и вторгшиеся в Испанию готы. И наконец, в 596 году папа Григорий послал в Британию 40 монахов-миссионеров, которые с помощью Кентского королевского двора начали обращать в христианство население страны. Результаты миссионерской деятельности в еще большей степени повысили авторитет пап. Однако включение все новых и новых народов, феодальных королевств в западную церковную организацию представляло собой реальную опасность того, что различные германские народы создадут национальные церкви, которые станут независимыми от папства. Подобный процесс имел место в галльской церкви, ставшей в VII–VIII веках независимой от пап и подчинявшейся франкским королям. Папа Григорий понимал опасность партикуляризма и пытался остановить эту тенденцию с помощью созданной им централизованной церковной администрации, однако, как это видно из событий последующего столетия, без особого успеха.
VII век и первая половина VIII показали, что папа Григорий I со своими церковно-административными устремлениями далеко опередил свое время; еще не созрели условия для реализации того идеала, которым он руководствовался. Целый ряд последующих пап не в состоянии был продолжать дело христианизации германцев и в еще меньшей степени мог освободиться из-под влияния обретшей новые силы византийской сверхдержавы. Папы VII века, ничем не отличившиеся, оказались между двумя жерновами: между цезарепапистской Византией и франко-лангобардским давлением. Они менялись в зависимости от того, кто одерживал верх в Риме — то политические силы, верные Византии, то тянувшие к лангобардам. Увеличилось число пап, взошедших на престол из монашеской среды (бенедиктинцев или бежавших с Востока сирийско-греческих монахов), и если папой становился кто-то из них, то наибольшие шансы были у апокрисария. Находившиеся на престоле один-два года папы в быстро изменяющихся властных ситуациях вовсе и не помышляли о выходе из состава империи, а оставались под главенством византийской державы, под сенью ее и, надеясь на ее поддержку, стремились утвердить свой примат в вопросах, связанных с догмами веры.
Папа Гонорий (625–638) был втянут в последний раунд яростных христологических дискуссий, которые вращались вокруг проблемы о том, имеет ли Иисус Христос одну или две воли. Папа был явно неподготовлен для таких теологических сражений. Константинопольский патриарх Сергий пытался заполучить на свою сторону по-прежнему сильную на Востоке партию монофизитов с помощью компромиссной формулы, согласно которой в Иисусе Христе хотя и есть две природы — божественная и человеческая, но существует лишь одна божественная воля (монофелитство). Папа Гонорий необдуманно принял эту концепцию, и теперь, ссылаясь на него, император Ираклий (610–641) возвел ее в закон на территории всей империи.
Однако император Константин IV (668–685) при согласии папы Агафона (678–681) созвал собор для нового обсуждения этого вопроса. В Константинопольском вселенском соборе 680–681 годов приняло участие 174 епископа; возглавил собор сам император. Вождем монофелитов в то время был патриарх Антиохии (в чем явно усматриваются его сепаратистские устремления). Собор на основании точки зрения Агафона отклонил монофелитство, подтвердил Халкидонский символ веры и предал анафеме уже скончавшегося папу Гонория, сделавшего уступку этому течению. Эти решения утвердил и папа Лев II (682–683). Папы не осмелились противодействовать воле императора, охраняющего политическое и религиозное единство империи, и в вопросе о догматах веры они также следовали за изменениями, происходящими в концепции политической власти.
Во второй половине VII века в Италии произошло новое, последнее усиление греческого влияния. Византийская государственная машина рассматривала римского папу лишь как государственного и церковного чиновника. Это видно хотя бы из того, что при папе Бенедикте II (684–685) византийский император Константин IV окончательно возложил на Равеннского экзарха утверждение избрания папы. Папу-чиновника он подчинил чиновнику.
Освободиться от этого не слишком почетного положения папы попытались лишь в начале VIII века, что стало возможным частично в результате нового ослабления византийского влияния в Италии, частично благодаря появлению государства франков, укреплению франкской церкви. Последним папой, которого император как обычного чиновника вызвал в Византию, был папа Константин I (708–715). Начиная с этого момента, который может считаться символическим, ускорился отрыв папства от Византии, а заключение союза с франками образовало новое направление в политике папства.
[1]Пентаполем (пятиградьем) с раннего средневековья назывался район, в который входили 5 восточно-италийских прибрежных городов: Аримин, Пизавр, Фанум, Сена Галлика и Анкона. Со второй половины VI века они принадлежали к сохранившейся части византийских владений в этом районе Италии. — Примеч. ред.