О уход . -Р^-^^^^.о.Н.рабо-"•""' ^„Я^Т ДО~-.ЬНО .ЫСОКО. 19 страница

начала заниматься терапией искусством Маргарет Наум-бург. Она обследовала детей, имеющих поведенческие проблемы, в психиатрическом институте штата Нью-Йорк и позднее разработала несколько обучающих программ по терапии искусством психодинамической ориентации. В своей работе Наумбург опиралась на идею Фрейда о том, что первичные мысли и переживания, возникающие в подсознании, чаще всего выражаются в форме образов и символов, а не вербально (Naumburg. 1966).

Терапия искусством является посредником при обще­нии пациента и терапевта на символическом уровне. Об­разы художественного творчества отражают все виды подсознательных процессов, включая страхи, конфликты, воспоминания детства, мечты, то есть те феномены, которые исследуют терапевты фрейдовской ориентации во время психоанализа.

Мы переживаем ее (мечту) в основном в зрительных обра­зах; при этом возможны и чувства, могут вплетаться и мысли, а также возникать ощущения в других модальностях, но тем не менее она есть прежде всего именно образы. Трудности осозна­ния мечты как раз и заключаются в необходимости перевода языка образов в слова. “Я могу нарисовать ее,— часто говорит нам человек о своей мечте,— но я не знаю, как ее выразить словами” (Freud, 1922/1963, р. 90).

Методики терапии искусством основываются на том предположении, что внутреннее “Я” отражается в ви­зуальных формах с того момента, как только человек на­чинает спонтанно писать красками, рисовать или лепить. Хотя Фрейд утверждал, что бессознательное проявляет себя в символических образах, сам он не использовал терапию искусством в работе с пациентами и прямо не поощрял пациентов к созданию рисунков. С другой сторо­ны, ближайший ученик Фрейда Карл Юнг настойчиво предлагал пациентам выражать свои мечты и фантазии в рисунках, рассматривая их как одно из средств изуче­ния бессознательного. Мысли Юнга о персональных и универсальных символах и активном воображении па­циентов оказали большое влияние на тех, кто занимается терапией искусством (Garai, 1978).

Традиционно сложилось так, что специалисты, занимающиеся терапией искусством, не имели самостоя­тельного статуса и использовались в качестве помощни­ков психиатров и психологов в тех случаях, когда рисун­ки, картины детей и взрослых пациентов стационаров

могли оказать помощь в установлении диагноза и для са­мой терапии. Как мы увидим, такое использование мате­риала художественного творчества значительно отли­чается от использования проективных тестов типа теста Роршаха или тематического апперцептивного теста (ТАТ).

В настоящее время за психотерапевтами, занимаю­щимися терапией искусством, признан статус самостоя­тельных практиков, которые могут внести свой вклад в изучение личности и в процесс лечения. Следует отме­тить, что в рамках данного подхода развиваются два направления. Сторонники одного направления, представ­ляемые Эдит Крамер (Kramer, 1958, 1978) и другими специалистами в области профессиональной и восстано­вительной терапии, рассматривают искусство как само­достаточное лечебное средство. Эти терапевты подчерки­вают значение искусства в противовес собственно тера­пии и исключают из лечебной практики те приемы, в которых творческий процесс не является ведущей целью. Они не рассматривают терапию искусством в качестве заменителя психотерапии. Сторонники другого направ­ления, представителем которого является Маргарет Наумбург, преуменьшают чисто художественные цели в пользу терапевтических. Они имеют основательную кли­ническую подготовку и провозглашают, что со временем терапия искусством может стать как независимым тера­певтическим приемом, так и вспомогательным средством для традиционных подходов. Однако, несмотря на су­ществующие различия, оба направления рассматривают изобразительное искусство как средство, которое помо­гает интеграции и реинтеграции функционирующей лич­ности (Ulman, 1975).

Терапия искусством в настоящее время используется не только в больницах и психиатрических клиниках, но и в других условиях — как самостоятельная форма тера­пии и как приложение к другим видам групповой терапии. Большая часть занимающихся терапией искусством в Се­верной Америке продолжает работать, исходя из фрей­довских или юнговских концепций. Однако многие специалисты в этой области испытывают большое влия­ние со стороны гуманистической психологии и приходят к заключению, что гуманистические теории личности предоставляют более подходящую основу для их работы, чем психоаналитическая теория (Hodnett, 1972—1973).

Основные понятия

Анализ современных исследовании по терапии искусством позволяет усматривать доказательства полез­ности этого метода для лечебных целей (McNiff, 1976) в том, что он:

1) предоставляет возможность для выражения аг­рессивных чувств в социально приемлемой манере. Рисование, живопись красками или лепка являются безопасными способами разрядки напряжения;

2) ускоряет прогресс в терапии. Подсознательные конфликты и внутренние переживания легче вы­ражаются с помощью зрительных образов, чем в разговоре во время вербальной психотерапии. Не­вербальные формы коммуникации могут с большей вероятностью избежать сознательной цензуры;

3) дает основания для интерпретаций и диагности­ческой работы в процессе терапии. Творческая продукция ввиду ее реальности не может отрицать­ся пациентом. Содержание и стиль художественной работы предоставляют терапевту огромную инфор­мацию, кроме того, сам автор может внести вклад в интерпретацию своих собственных творений;

4) позволяет работать с мыслями и чувствами, ко­торые кажутся непреодолимыми. Иногда невербаль­ное средство оказывается единственным инструмен­том, вскрывающим и проясняющим интенсивные чувства и убеждения;

5) помогает укрепить терапевтическое взаимоотно­шение. Элементы совпадения в художественном творчестве членов группы могут ускорить развитие эмпатии и положительных чувств;

6) способствует возникновению чувства внутренне­го контроля и порядка. Рисование, живопись крас­ками и лепка приводят к необходимости организо­вывать формы и цвета;

7) развивает и усиливает внимание к чувствам. Искусство возникает в результате творческого акта, который дает возможность прояснить зрительные и кинестетические ощущения и позволяет экспери­ментировать с ними;

8) усиливает ощущение собственной личностной ценности, повышает художественную компетент­ность. Побочным продуктом терапии искусством

является удовлетворение, возникающее в результа­те выявления скрытых умений и их развития. Суммируя эти данные исследований эффективности терапии искусством, необходимо подчеркнуть, что ис­пользование художественных приемов в процессе прове­дения группы также позволяет глубоко изучать фанта­зирование и воображение, разрешать конфликты между членами группы и помогать им в достижении гармонии.

Спонтанные рисование и лепка

В контексте терапии художественную деятель­ность можно назвать спонтанной в отличие от планируе­мой и тщательно организованной деятельности по обуче­нию искусству или ремеслам различных групп людей. Исследователи, занимающиеся терапией искусством, со­глашаются в том, что художественные способности или специальная подготовка пациентов не нужны для исполь­зования художественного творчества в качестве терапев­тического средства. Для терапии искусством важен сам процесс и те особенности, которые конечный продукт творчества помогает обнаружить в психической жизни творца. Руководитель поощряет членов группы выражать внутренние переживания спонтанно и не беспокоиться о художественных достоинствах своих произведений.

Карл Юнг считал, что воображение и творчество яв­ляются движущими силами человеческого существова­ния. Роль фантазии в творческом процессе Юнг описы­вал следующим образом:

Не только художник, но любой творческий человек, кем бы он ни был, всеми своими величайшими достижениями обязан своей фантазии. Динамическим принципом фантазии является игра, которая считается присущей ребенку и тем самым несовме­стимой с серьезной работой. Но никакой творческий процесс не может зародиться и существовать без этой игры фантазии (Jung, 1921/1970, р. 63).

Юнг использовал термин “активное воображение” для обозначения такого творческого процесса (Lyddiatt, 1971), когда субъект как бы объективно наблюдает за развитием своей фантазии, не пытаясь сознательно воз­действовать на нее. Примером спонтанного использова­ния фантазии в терапии искусством может служить уп­ражнение по рисованию каракулей. Участник безо всяко­го плана рисует в течение продолжительного времени волнистую линию, не отрывая ручки или кисти от бумаги. Цель этого упражнения — дать участнику возможность спонтанно выразить свои эмоции. По мере выполнения

упражнения проявляются подсознательные компоненты психики участника. Затем участник в течение некоторого времени смотрит на рисунок и пытается понять, не могут ли возникшие зрительные образы помочь осознать какие-либо ситуации, объекты или персонажи в его под­сознании. Методики терапии искусством типа упражне­ния по рисованию каракулей аналогичны используемым Юнгом упражнениям “активного воображения”, когда пациенты получают инструкцию продолжать свои пре­рванные мечты в фантазии.

Сублимация

В психоаналитической теории сублимация опи­сывается как один из механизмов психологической защиты, представляющий собой процесс, при котором любые антисоциальные импульсы как бы перераспре­деляются в социально приемлемые типы поведения, что позволяет достичь компромиссного их удовлетворе­ния (Kramer, 1958). Хотя все механизмы психологи­ческой защиты помогают человеку свести до минимума чувство тревоги, сублимация является наиболее адаптив­ной, так как она приводит к социально одобряемым результатам. Согласно психоаналитической теории, ху­дожественное творчество представляет собой один из видов сублимации, когда фантазии творца сублимируют­ся в творческие зрительные образы.

Для психотерапевтов, занимающихся терапией ис­кусством психоаналитической ориентации, сублимация является центральным понятием, поскольку искусство может одновременно “направить в другое русло” и выра­зить чувства злости, боли, тревоги, страха. Исторически сложилось так, что искусство помогало нам выразить и разрешить конфликт между нашими инстинктивными желаниями и требованиями и ограничениями социальной среды. Глиняная скульптура, спонтанно выполненная участником группы терапии искусством, тихим, замкну­тым 30-летним мужчиной, с детства готовившимся стать священником, иллюстрирует подобный конфликт (Lyddi-att, 1971). Композиция состоит из фигуры исповедующе­гося священнику человека, на голове которого написано слово “сомнения”. Сзади священника находится свирепое существо с острыми зубами, а сбоку расположена фигура нежной матери, обнимающей ребенка. Создается впечат­ление, что сцена отражает двойственное и антагонистич­ное восприятие автором церкви.

Согласно Эдит Крамер (Kramer, 1958, р.1б), “каждое произведение искусства отражает в своей сути конфликт между мотивами, который дает жизнь этому произведе­нию, а также в большей степени определяет его форму и содержание”. Художественное произведение предостав­ляет возможность придать нашим фантазиям символи­ческую форму, в результате чего мы можем в некоторой мере освободиться от них.

Менее приверженные психоаналитической теории психотерапевты в области терапии искусством утвержда­ют, что фрейдовская концепция сублимации является слишком ограниченной (Garai, 1978). Они считают, что мотив творческого самовыражения может рассматри­ваться как автономное, неотъемлемое качество личности, а не как производное от подавляемой энергии либидо.

Основные процедуры

Руководитель группы терапии искусством обес­печивает группу необходимым материалом и проявляет максимум гибкости для стимулирования художествен­ного творчества. Материалы используются самые прос­тые, такие, как наборы карандашей всех цветов, глина для лепки, а также деревяшки, камни, кусочки ткани и бумага. Иногда члены группы могут приносить и дру­гие материалы, которые привлекают их: береговой песок и кору деревьев. Помещение должно обеспечивать место для движений и шумных игр. Руководитель старается быть как можно более незаметным, для того чтобы спо­собствовать творчеству. Участники получают наставление полностью отдаться своим чувствам и не заботиться о художественности своих творений. Терапевт, занимаю­щийся терапией искусством, не обязательно должен быть художником. Гораздо более существенны его интерес к проблемам художественного творчества, знания пато­психологии и групповой динамики.

Процедурные аспекты терапии искусством зависят от теоретической и профессиональной подготовки руководи­теля и функций группы. Изначально групповая тера­пия искусством начиналась как работа с замкнутыми индивидуумами в больничных условиях (Garai, 1978). Пациенты постепенно заинтересовывались произведения­ми других пациентов и становились более коммуникабе-

льными. Сегодня некоторые пациенты стремятся к заня­тиям терапией искусством, так как они чувствуют огра­ничения в творческом самовыражении. Например, при неврозе навязчивых состояний пациенты склонны чрез­мерно интеллектуализировать и слишком контролировать самих себя. Занимаясь спонтанным рисованием и лепкой, они могут разрушить свои ригидные защиты. Работая с шизофрениками, терапевты, занимающиеся терапией ис­кусством, пытаются поддержать их в формировании позитивной Я-концепции. Фрагментарность мышления шизофреников проявляется в фрагментарности их произ­ведений. Во многих европейских больницах не поощряет­ся свободное выражение пациентами-шизофрениками своих внутренних чувств в художественном творчестве (Plokker, 1964). Они получают инструкции рисовать пейзажи, портреты, натюрморты с целью уменьшения тревожности и конкретизации своего диффузного мыш­ления. Ограничением многих таких программ является их упор на оценку эстетического качества художественного творчества и относительное отрицание активного психо­терапевтического лечения.

Психодинамическая терапия искусством

Терапевты, занимающиеся психодинамически ориентированной терапией искусством, опираются на идеи Фрейда и Юнга, утверждавших, что художествен­ное творчество выражает бессознательное. Работа Мар­гарет Наумбург (Naumburg, 1966) является типичной для такого подхода, который исходит из того, что фанта­зии, “мечты наяву” и различные фобии членов группы легче выразить в рисунках, чем вербально. В процессе художественного осмысления такого внутреннего опыта пациенты часто становятся более разговорчивыми. Боль­шинство руководителей групп прямо не интерпретируют художественные символы, а помогают участникам понять их смысл, устанавливая безоценочную доверительную атмосферу в группе, поощряя свободные ассоциации во время художественного творчества. Члены группы должны сами использовать собственные ассоциации, свя­занные с их произведениями, для того чтобы лучше по­нять себя. Однако некоторые терапевты в области тера­пии искусством предпочитают интерпретировать произве­дения пациентов. Бернард Леви, например (Ulman & Le­vy, 1980), считает, что терапевты, обученные приемам оценивания значения и ценностей художественного твор-

чества, могут значительно усилить возможности па­циентов в понимании самих себя.

В качестве примера узнавания пациентом самого себя при помощи созданных им зрительных образов рассмот­рим рисунок депрессивной 24-летней женщины. Она изо­бразила себя в возрасте 4 лет, лежащей ночью на кро­вати, зажатой между балетными туфлями (Lyddiatt, 1971). По мере того как терапевт поощрял ее свобод­ные ассоциации на основе выполненного рисунка, женщи­на случайно вспомнила, что как-то ночью исчезла ее двухлетняя сестра и лишь через много лет она узнала, что та умерла. Рассказывая о своих воспоминаниях, пытаясь самостоятельно обнаружить значение собствен­ной работы, пациентка получила возможность выразить горе и уменьшить депрессию. В других случаях пациент может спонтанно сделать грубые наброски в ответ на травмирующие его личность фантазии или мечты. Сво­бодные ассоциации по поводу законченных картин помо­гают прояснить переживания. Вполне возможно, что та­кое “познание” будет происходить на подсознательном уровне и пациент почувствует эмоциональное освобожде­ние без сознательного осмысления своего произведе­ния. Однако, как правило, терапевты, работающие в области терапии искусством, помогают членам группы в продвижении с символического уровня на конкретный и с подсознательного на сознательный, поощряя пациента повторно пережить прошлые события, которые были за­блокированы и препятствовали личностному росту.

Одним из наиболее часто используемых в терапии искусства упражнений является “создание групповых фресок”, в котором участники либо рисуют все, что они хотят, на общей картине, либо дорисовывают на ней что-то, согласно выбранной всей группой теме (Harris & Joseph, 1973). Члены группы поощряются комменти­ровать свои рисунки, в то время как руководитель груп­пы усиливает групповое взаимодействие. Следующий пример иллюстрирует, как интерпретация символических взаимоотношений, выраженных в групповой фреске, по­могает проникнуть во внутри- и межличностные кон­фликтные зоны.

Гарри, указывая на нарисованную Сюзанной тюрьму со слег­ка приоткрытым окном в верхней части стены, через которое пытается вылететь маленькая птичка, говорит: “Создается впе­чатление, что ты сама оказалась в тюрьме. Ты отчаянно пыта­ешься выбраться, но твои крылья подрезаны”. Сюзанна отве­чает: “Это история всей моей жизни. Я хочу освободиться

от материнской опеки, но ее “тюрьма” имеет слишком прочные засовы. Никто не может помочь мне, я рассчитываю только на себя”. Затем Сюзанна рисует зеленое поле с большим выгоном, огромную бабочку с яркими крыльями, порхающую над тра­вой рядом с лошадью Ричарда, которая убежала с ранчо, расположенного неподалеку. Ричард поворачивается к Сюзанне и говорит: “Ты хочешь понравиться мне... Я как раз освободился из своего заточения в конюшне... ты хочешь быть такой же свободной, как бабочка, чтобы присоединиться ко мне”. Затем в разговор вступает Джозефина, она пририсовывает улитку, вытягивающую свои усики в направлении к ранчо Ричарда:

“Да-а, ты невинная маленькая птичка или бабочка... Ты всег­да оправдываешься тем, что порхаешь вокруг мужчин совер­шенно случайно. Ты — сверхманипулятор!” (Garai, 1978, р. 103).

Упражнение Г. Вассилиоса, получившее названи “создание всеобщего группового образа”, было специал! но разработано для использования в группах терапи искусством психодинамической ориентации (Vassiliou 1968). Основное преимущество этого упражнения coi тоит в том, что члены группы могут включаться в худ< жественное творчество конкретного участника. В нача^ каждого занятия группа выбирает рисунок участник Как правило, члены группы выполняют рисунки дом затем приносят на занятие. Автор рисунка описывав свои чувства (до того как был сделан рисунок, t время процесса рисования и после того, как работа бьц:

завершена), рассказывает о смысле рисунка, выдавая р? свободных ассоциаций на него. Затем остальные член группы описывают свои реакции на этот рисунок и ев:

занные с ним ассоциации. Те групповые реакции проекции, которые оказываются близкими к теме рису! ка, получают название “коллективного образа” и стан' вятся ведущей темой данного группового занятия.

В качестве примера можно привести группу, описа' ную Кимиссисом (Kymissis, 19? из пациенток, большинство kot( собирающиеся покинуть психиа1;

вратиться к жизни в обществе. < совала медведицу и медве ... .. ,,,-,.,.„„.,,,,,; ,.;-^.;..- ...у.. . . , . .

аналогично мечтам, имеют явное содержание — сами зрительные образы и латентное (скрытое) содержание — символическое, часто представляющее собой отражение подсознательных процессов. Упражнение “создание все­общего группового образа” структурирует групповое за­нятие, так как его основной целью является создание “коллективного образа” в ответ на выбранное произве­дение художественного творчества конкретного участни­ка, причем этот образ становится темой данного заня­тия. Кроме того, упражнение позволяет легко вступать в общение друг с другом тем индивидуумам, у которых часто возникает чувство опасности.

Гуманистическая терапия искусством

Не все терапевты, занимающиеся терапией ис­кусством, осуществляют руководство группами на основе идей Фрейда и Юнга. Многие придерживаются более гуманистических воззрений и рассматривают терапию ис­кусством как возможность для развития “творческой мускулатуры”. Одни терапевты делают упор на актив­ность членов группы в работе с художественным мате­риалом, на значимость самого процесса создания худо­жественного материала и не придают значение конечному результату. Другие считают, что терапия искусством развивает правое полушарие мозга, то есть интуицию и функции ориентации в пространстве (Virshop, 1978).

Представителем гуманистической терапии искусством является Джейн Рин (Rhyne, 1973), чей подход осно­ван на положениях гештальттеории. С точки зрения гештальттеории рисование и лепка рассматриваются как такой опыт, который является функцией постоянного процесса осознания каждым участником своего настоя­щего. Понятие “отношение фигуры и фона” в данном случае можно использовать непосредственно, так как на­ши мышление и чувства тесно связаны с нашим зрите­льным восприятием. Терапевт помогает участникам рас­крыть свои перспективы, осознать переживания. Рин предлагает членам группы следующий набор задач: дове­рять своему собственному восприятию; давать себе пол­ную свободу действия с художественным материалом;

делать то, что наиболее приятно, и не сравнивать свою работу с работами других; осознавать, что каждый из нас находится в процессе постоянного изменения и что художественное творчество может выражать наши восхищение, экспериментирование и личностный рост.

Рин предоставляет участникам всевозможные мате­риалы: глину, краски, клей и мелки. Она считает, что члены группы могут начинать работу с обсуждения сво­их внутренних переживании, что аналогично процессу, происходящему в гештальтгруппах, когда гештальттера-певт просит участников сконцентрироваться на своих внутренних ощущениях. Идея ее программы состоит в том, чтобы члены группы в большей степени смогли заниматься внутренним поиском способа самовыраже­ния, а не активным поиском проблем, которые надс решить, и переживаний, которые надо актуализировать. Другой терапевт в области гештальториентированной терапии искусством, Элин Рапп (Rapp, 1980), отмечает, что тревожность членов группы по поводу необходимости участия в творческом акте скорее можно снизить, оце­нивая каждое новое переживание “как уже случившееся”, чем обращаясь к ним с просьбой выполнить какую-нибудь работу. Например, руководитель подбрасывает в воздух сотни листов тонкой бумаги. Его действия со­провождаются подходящей музыкой. Члены группы на­чинают спонтанно ловить эти листки, скручивать их, сое­динять друг с другом. Внезапно руководитель кладет кусок белой бумаги для рисования в центре комнаты вместе с кисточками и разбавленным полимерным клеем. Затем он показывает группе, как надо прикреплять эти определенным образом скрученные кусочки тонкой бума­ги к основе, даже не обращаясь к членам группы с прось­бой сделать коллаж.

Руководители гештальториентированных групп тера­пии искусством в большей степени являются фасилита-торами, чем управляющими групповым процессом. Они поощряют участников жить в настоящем и полностью выражать все то, что они чувствуют. Терапевты должны уметь выделять главное в том, как клиенты восприни­мают свои собственные художественные произведения. Иногда терапевты в качестве обратной связи могут до­полнить восприятие клиентами их работ собственным восприятием, но никогда не подвергают аналитическому разбору художественное произведение с целью выясне­ния его “значения”. Интроспективные образы восприя­тия творца несут больше информации, чем внешняя реа­листичность законченного произведения.

Группы терапии искусством с ориентацией на геш-тальттеорию проходят-"сколько стадий (Rhyne, 1973). На ранней стадии развития группы поощряется процесс

личностной идентификации при помощи рисования и лепки. Участники получают очень простые и не вызываю­щие тревогу задания для того, чтобы освободиться от сознательного контроля и спонтанно выразить внутрен­ние ощущения. Таким образом, на ранней стадии рабо­та в значительной степени глубоко личностна и выпол­няется каждым индивидуально. Направление работы за­дается руководителем группы, который может, например, предложить участнику вылепить из глины то, что ему не нравится в себе самом, а затем — что нравится. Участ­ник также может получить задание нарисовать свое ощущение, настроение, фантазию или выполнить рису­нок в ответ на стимульное слово типа любовь, ненависть, красота, свобода (рис. 9). По окончании задания он мо­жет попытаться описать свои переживания. В этом случае

Р и с. 9. Переживаемые состояния: (а) потные руки; (б) внутрен­няя слабость; (в) головная боль; (г) комок в горле; (д) губы плотно сжаты; (е) тяжесть в теле.

всегда возникает возможность проявиться заблокирован­ным эмоциям. Группа помогает разобраться с этими чувствами по мере их возникновения.

На более поздней стадии развития группы участники могут получить задание выбрать себе того партнера, которого они желают узнать получше. Каждая пара полу­чает бумагу, цветные карандаши или мелки и исполь­зует художественное творчество в качестве “моста” для невербальной коммуникации на уровне внутренних пере­живаний друг друга. Одни пары начинают кооперировать­ся, другие — соревноваться, третьи — обмениваться за­мыслами и способами их реализации. По окончании работы участники описывают свои реакции и наблюде­ния. Не поощряется анализирование, интерпретация и защита выбранных ими образов. Например, в одну пару были объединены застенчивый мужчина и агрессивная женщина (Denny, 1975). Когда женщина нарисовала жирную красную стрелу, направленную на мужчину, мужчина в ответ нарисовал едва заметную пурпурную линию в виде завитка. По мере того как женщина стано­вилась менее прямолинейной в своих попытках завя­зать контакты с мужчиной при помощи рисунка, мужчи­на становился более доступным.

Другим способом изучения межличностных отноше­ний является лепка. Члены группы получают задание за­крыть глаза и представить кого-нибудь из тех людей, с которыми у них существуют значимые эмоциональные связи, а затем отразить в глине свой образ. В ка­честве освобождения от внутреннего напряжения воз­можно разрушение уже сделанной скульптуры. После окончания работы руководитель может спросить автора, сколько энергии отняла у него эта скульптура и как мож­но различить в скульптуре личностные особенности пер­сонажа и самого автора.

Члены группы могут использовать изобразительные средства для описания своего восприятия групповых взаимодействий и выявления при этом скрытых кон­фликтов. Например, Рин (Rhyne, 1973) просит членов группы разбиться на пары и быстро сделать портре­ты друг друга, а затем обменяться подписанными портре­тами. Свои действия участники сопровождают обменом короткими репликами, которые могут прояснить личност­ные характеристики, приведшие к конкретным символи­ческим образам в портрете партнера. В другом упражне­нии сравниваются автопо^.-^°т участника и его портреты, нарисованные остальными членами группы, что позво­ляет обнаружить расхождения между тем, как члены группы воспринимают самих себя, и тем, как остальные

воспринимают их. Женщина, воспринимающая себя достаточно веселой и оживленной, может воспринимать­ся другими членами группы как беззастенчивая и грубо-бесцеремонная. В группе, которую вел Джеймс Денни, психотерапевт, занимающийся терапией искусством гу­манистической ориентации, участница нарисовала себя в красных, оранжевых, желтых тонах, с веселыми гла­зами и цветком во рту. Рисунок партнера-мужчины также изображал ее с широко раскрытыми глазами и улыбающейся, но с сильной тенденцией к превосход­ству (Denny, 1975).

Гуманистический подход к терапии искусством ис­пользуется в равной мере как в работе по личностному росту и раскрытию творческих способностей, так и в интенсивной индивидуальной и групповой терапии. Целью в обоих случаях является достижение того уровня осознания самого себя, который устраивает терапевта и клиента или руководителя и участника (Rapp, 1980). На этом пути к познанию самого себя терапевт, рабо­тающий в области терапии искусством, должен проявлять гибкость при выборе упражнений и не терять из виду текущие нужды участников. Атмосфера поддержки в группе создает питательную среду, и участники оказы­ваются способными на такие творческие акты, на которые они, как им казалось, никогда не были способны в области зрительного отражения своего внутреннего опыта.

Оценка

Исторически сложилось так, что терапия искус­ством представляла собой альтернативный вариант рабо­ты с тяжело больными пациентами, детьми или взрос­лыми, для которых вербальное выражение мыслей и чувств в общении с терапевтом было затруднено. Необхо­димо отметить, что при проведении групп другого типа также можно извлечь пользу из терапевтического исполь­зования изобразительного материала. Например, многие упражнения из области терапии искусством могут помочь руководителям различных психокоррекционных групп ускорить процесс самопознания у чрезмерно вербали-зированных участников. Упражнения из области терапии искусством могут быть использованы в семейной психо­терапии, а также при работе с женщинами, имеющими

излишний вес, для уменьшения их изолированности путем организации взаимодействия во время творческой работы (Kwiatkowska, 1978).