Глава 3. Мехазавр
Дорога к Триммеру была неблизкой. Часть пути Робб преодолел верхом на транспортере, пока тот не свернул на Богомольном перекрестке. А что? Масла теперь ему не видать, следовательно, вырабатываемую энергию нужно экономить. За богомольным перекрестком Солнечная дорога брала круто влево, и ощущение создавалось такое, будто ты постоянно заворачиваешь и ходишь по кругу. А еще идти вот так посреди дороги и не видеть, что там за поворотом, было очень опасно. Опасно по той причине, что вдоль дороги часто проносились гигантские стрекозы. Они всегда летели с бешенной скоростью с юга на север не особо обращая внимание на то, какие препятствия стоят у них на пути. Если ты завидишь такую стрекозу, не важно настоящую, или механическую, на ровном участке дороги, лучше сразу прячься в подсолнухи, а не то это невменяемое крылатое насекомое собьет тебя, разнесет на куски, и даже не заметит. Временная пора была, правда, не та, что бы они летали здесь через каждые пять минут, но об осторожности забывать все равно не стоило.
Пройдя мимо железной ржавой скамьи у обочины и урны в виде жабы с раскрытым ртом, куда нужно было выбрасывать мусор, робот остановился и задумался. Стоп! Чего-то не хватает. Танна! Где она? Она же была недавно рядом с ним. Куда она подевалась? Робот огляделся вокруг, но не нашел ее. Когда она успела опять от меня сбежать? На остановке она вроде бы была рядом с ним. Может, она испугалась Спайса и улетела. Но куда? Явно, не домой, потому что дома у робота уже не было. “Да, – про себя подумал робот. – В последнее время что-то все идет криво.”
Ему ужасно захотелось увидеть Флэй. Никто бы его не утешил сейчас, кроме нее. Ни Триммер, ни Спайс, ни исчезнувшая Танна. А до встречи с ней оставалось еще так долго. Но он не мог ждать так долго. Ему хотелось, хоть даже сейчас отправиться на Кукольную фабрику, не смотря на все запреты, и встретиться с ней. И вместе они сбегут с фабрики, сбегут из Подсолнуховой рощи, оставят этот мир, который повернулся к ним нехорошим местом, и найдут новый мир, где они смогут быть всегда вместе, и который будет к ним дружелюбен. Но, сперва Машинный завод. Робот должен туда добраться, и Флэй ему в этом поможет. По крайней мере, он надеялся на это.
Минут пять робот просидел на ржавой скамейке, раздумывая о предстоящем путешествии. Открыл люк и прогрел на солнышке свое сердце, от чего на душе стало радужно и светло. Хотя, откуда у робота может взяться душа? Видать, может, коль сердце человеческое. И трубки пластиковые, подсоединенные к сердцу, он сменил на новые. Засоренные чистить было делом проблематичным, целесообразней было бы поставить просто новые.
Солнце весело светило, обогревало, убаюкивало человеческое естество, таящееся в роботе. Наверно, он так бы и просидел тут весь день до того момента, пока солнце не лягло бы спать. Но необходимо было идти дальше. Впереди встреча с Триммером, с Флэй, а после безоговорочный поход на север. Если никто не согласится отправиться с ним в путь, он пойдет сам. Но робот знал, он был уверен, что Флэй не отпустит его одного. Никогда, ни за что. Она ведь любит его. Наверно. Или уже нет? Какой-то странной она казалась роботу в последнее время.
Стопа бетонных плит, высотою в десять метров, заросшая грибами, очередная гора автомобильных покрышек, съедаемая синим мхом, и вот, наконец, тропка, ведущая к дому Триммера по правой стороне Солнечной дороги.
Интересно, но факт, все механические существа, проживающие на территории Подсолнуховой рощи, жили в западной части, относительно Солнечной дороги, разделяющей рощу напополам. Это разделение не было подчинено каким-то там законам, или правилам, просто так повелось изначально. Сто временных колец назад, когда робот здесь очутился, или сотнями колец раньше, уже, оно, в сущности, не важно. Так всегда было, есть на данный момент, и будет, стожелезно, так же.
Тропа, ведущая, к дому Триммера, оканчивалась высоким забором, сооруженным из пустых железных бочек. На вершине забора плясали языки пламени. Огонь поддерживался горящей внутри бочек смолой. Решетчатые врата, украшенные рогатыми головами игольчатых ящеров, в этот раз были открыты настежь наружу. Ворота приглашали войти, звали войти. Просто заходи и встречай того, кто тебя ждет, если действительно ждет. Вряд ли, думал Робб, Триммер жалует гостей в такую рань. Тогда зачем он открыл ворота? Ждет кого-то? Или кто-то уже пришел? И этот кто-то – это я? От старого бензиноголика можно было ожидать чего угодно.
Двор занимал довольно приличную территорию. Если собирателям вздумается выселить его хозяина, ох, долго им придется убирать отсюда весь хлам. А хлама здесь скопились целые горы, вагон и тележка. В основном это были разбитые автомобили. Прямо целое кладбище умерших машин. Некоторые из них, как рассказывал Триммер, обладали искусственным разумом, могли говорить, ездить, куда им вздумается. А сейчас же, смятые практически, в лепешку, они мирно отдыхали, уснув навеки, и вытаращив на тебя разбитые фары-глазища. И теперь, земля, пропитанная маслом и бензином до такой степени, что на ней ничего уже почти и не растет, черная чахлая трава, паразитирующие мхи и ржавчина – их вечная обитель. Вот, вроде, мертвы они все, а чувство такое, будто все они смотрят на тебя, смотрят и выжидают чего-то. Может, что б их пожалели, отремонтировали, встроили новый современный процессор, что бы вновь гонять по земле, как когда-то давно, когда еще и подсолнухов здесь не было.
Неподалеку зарычал мотор, а через мгновение слева из-за кучи разбитых машин появилась газонокосилка. Тарахтя на весь двор, она подкатила к Роббу, потом сделала пару кругов вокруг него и остановилась, не зная, что сказать.
– Дикси, это ты!? – Не веря своему сенсору, воскликнул робот. – Триммер все-таки починил тебя. Сколько я тебя уже не видел? Колец пять, наверное. Как я рад тебя видеть.
Газонокосилка Дикси радостно подпрыгивала. Ей тоже было приятно вновь увидеть старого друга.
– А помнишь, Дикси, как ты помогала мне загонять волков в ловушки? Как же они боялись твоего рычания. Убегали, как сумасшедшие. Вот смешно было, правда? Дикси, ну скажи хоть что-нибудь! Ты что не рада такому гостю, как я?
Дикси перестала прыгать, и мрачно притихла, поубавив обороты дизельного мотора.
– Все ясно, – догадался Робб. – Триммер не смог собрать для тебя новый голосовой транслятор, или как там его. Ну, по крайней мере, ты снова функционируешь, как раньше. Ладно, отведи меня к этому старому куску железа! Мне надо с ним поговорить.
Дикси укатила вперед так быстро, что Роббу почудилось, будто она решила от него удрать. Но та, проехав метров пять, остановилась, развернулась и махнула роботу рукоятью, что б тот поспешил за ней.
Собственно, проводник роботу был и не нужен. Двухэтажный дом Триммера размещался в самом центре автомобильной свалки, и его сразу было видно при входе через ворота. Вот только где был сейчас сам Триммер, вот это уже другой вопрос. Иногда он сидел дома и возился с механизмами, но частенько он шастал по окружающей его свалке в поисках необходимых ему деталей. Он мог копаться так целый день, и самое интересное, что он всегда находил то, что ему нужно. Даже, если это и не совсем то, он все равно находил применение найденной вещи или переделывал ее таким образом, что бы она подходила для его дальнейшей работы.
Сам дом был выложен из огромных округлых каменных глыб. Когда-то они были белыми-белыми, но со временем покрылись грязью, копотью и мхами. Крышей служила остроконечная шляпа черного, иссохшего, превратившегося в такой же камень, гигантского гриба. Такие растут у подножия Кукольной фабрики, но Робб никогда их не видел, потому что никогда не ходил на фабрику. Запреты в Подсолнуховой роще Робб не нарушал с тех самых пор, как здесь поселился. Он не знал, какое последует наказание, или что вообще случится, но что б быть спокойным, всегда придерживался тех правил, о которых ему рассказал Триммер в первый же день его пребывания в роще. Сам Триммер жил здесь очень давно, колец эдак двести, а, может, и все триста. И он мог многое рассказать Роббу о былых временах, когда не было еще в этих краях никаких подсолнухов, когда властвовал и повелевал грозный Белый великан, да и люди, наверное, тут жили. Но, к сожалению, Триммер ничего этого не помнил. Не помнил, потому что через каждые пятьдесят колец своего функционирования он стирал себе память. Не всю, конечно. Основные блоки памяти, отвечающие за вычисления, знания и встроенные функции, он оставлял нетронутыми, а вот прошедшие события, прошлая его деятельность подвергались очистке в профилактических целях. Он являлся одной из древнейших моделей роботов с искусственным разумом, и в некоторых отношениях не настолько был продвинутым как хотя бы сам Робб. Лишняя ненужная информация лишь засоряла и перегружала его главный процессор, вот он и стирал часть своей памяти, что б его не спалить. Но все же он много чего такого знал, чего не знал Робб, а в робототехнике ему не было равных во всей округе. Если вам нужен совет, или у вас что-то сломалось, идите к Триммеру. Он поможет всегда. Ну, если не поможет, то хотя бы утешит, как лекарство, которое вовсе и не помогает, но ты все равно думаешь, что помогает и тебе от него намного легче.
Вечно позитивная и неугомонная Дикси скрылась в проеме открытых дверей дома Триммера. Значит, он был там. Главное, что б он был сейчас не наклюканный бензином. Если бы Робб имел обонятельные рецепторы, то еще б у ворот унюхал бы едкий запах бензина, пары которого заволокли весь двор. Триммер снова пил. Старый алкаш. И где он берет этот бензин? Выкупает у транспортеров? Наверняка, обменивает его на металлолом. А Робб заметил, что разбитых машин вокруг как-то значительно поубавилось.
Оказавшись внутри дома, Робб остановился и замер как статуя. И как у него еще короткое замыкание не произошло от того, что он сейчас видел, просто удивительно. Первой же мыслью робота было вытащить из-за спины свою кувалду и разнести тут все к болтам. Второй мыслью было незамедлительно покинуть дом Триммера и убежать, куда глаза глядят. И он так бы и поступил, если бы к нему ласково не обратился хозяин дома:
– Робб, ну чего ты стоишь, как экспонат в музее? Подсаживайся к нам, дружище! Тебе налить? Что-то на тебе лица нет. То есть есть, и напоминает человеческое, но я вижу, с тобой явно что-то не то. Не, ну ты точно, как на выставке.
– Тримм, а что действительно бывают музеи роботов?
Второй голос принадлежал к жесточайшему обалдению Робба никому иному, как его подружке Флэй. Та сидела за столом напротив Триммера, держа в руке железную кружку, наполненную до краев бензином. На столе между двоими стояло початое ведерко этой желтоватой противной жидкости.
– Бывают, Флэй, бывают. – Скрипучим захлебывающимся неестественным голосом отвечал Триммер на вопрос Флэй. – Такие музеи несомненно есть. Я бывал в таких. Только, где и когда, эту информацию я давно стер. Но у меня осталось множество цифровых снимков. Каких только смешных машин там не было. Там были даже самые первые роботы, изобретенные человеком. Они могли лишь только ходить, выполнять твои команды, как прирученные зверьки, и даже, играть в футбол. А ростом они были не выше полметра. Ужасно смешно и больно мне было на них смотреть. Жаль, что ты не робот и не можешь ко мне подключиться, я бы тебе их показал.
– Флэй! Что это значит? – Вступил в трогательную беседу Робб. У него просто не хватало слов, что бы сказать что-то еще. Его голосовые связки будто в одно мгновение заржавели и застыли.
– Прости, Робб! – Жалобно, будто скуля, отвечала Флэй. Она встала из-за стола и подбежала к Роббу, заключив его в крепкие нежные объятия. – Прости, но так вышло. Я же всего чуть-чуть. Две кружки, не больше. Просто, мне нужно было расслабиться. Со мной в последнее время твориться что-то странное. Словно, что-то пожирает тебя изнутри. Это ужасное чувство. Не могу я так больше. И вообще, я пришла к Триммеру, что бы поговорить с ним насчет его пьянок. Я беспокоюсь о нем, так же как и о тебе. Ведь, если он совсем сопьется, кто тебя тогда будет лечить и ремонтировать? Я в твоем устройстве ничего не понимаю. Что, если твое человеческое сердце остановится? Ты ведь перестанешь работать, и что я тогда буду делать. Прости, Робб, ну, прости меня! Ты же не злишься на меня, правда!
Пока Флэй все это говорила, она продолжала держать свои руки, сцепленные за спиной робота. Так долго она еще никогда к нему не прижималась.
– Хватит ко мне прикасаться! – Закричал Робб, и пнул коленом прилипшего к нему манекена.
Ударом Флэй отбросило на стоящий позади стол. Стол перевернулся, а стоящее на нем ведерко с бензином упало на пол.
– Мой бензин! – Вскричал Триммер. – Я отдал за него шесть разбитых машин и два исправных аккумулятора!
Вслед за скорбными словами Триммера о своей утрате с пола поднялась Флэй. Голова ее была несколько скошена набок, а глаза сместились чуть в сторону от центра глазных прорезей. Теперь она напоминала манекена-дауна. Не хватало еще дебильной ухмылки на ее лице. Но вместо этой ухмылки нарисовался злобный оскал, который не предвещал ничего хорошего. Флэй была зла, ужасно зла. Робб видел и понимал это, и он догадывался, что она сделает сейчас что-то нехорошее по отношению к нему. И думал он так не зря. Бегло оглядевшись по сторонам, Флэй увидела на полу огромную увесистую шестерню. С легкостью, наполнившей ее от безумства, она схватила предмет и швырнула его прямо в робота. Робот не ожидал, что его возлюбленная решится на такое, и даже вовремя не отклонился, от чего получил удар шестерни прямехонько в грудную клетку. Тяжелая конструкция робота позволила ему удержаться на ногах. Флэй упала на колени и закрыла лицо руками. Она плакала. Сквозь пальцы ее ладоней бежали струи слез цвета лепестков фиалки.
– Робб! Что ты делаешь? – Недоуменно спросил Триммер.
Робот ничего не ответил, он подбежал к манекену, присел возле нее и стал успокаивать:
– Флэй, ну не плачь! Прости меня! Я не выдержал. Как ты могла?
Флэй продолжала рыдать и всякий раз отталкивала от себя Робба, когда тот прислонялся к ней ближе.
– Короче, разбирайтесь сами, ребята! – Вмешался Триммер. – А я пойду посмотрю почту.
Триммер вышел из дома под лучи солнца, которое поднялось уже высоко, и посмотрел на небо. Вдалеке летела птица. Она летела прямо к дому Триммера. И был это самый настоящий почтовый голубь, не механический, а всегда живой. В лапах он держал бумажный сверток. Новости, подумал Триммер. Новости – это хорошо. Новости – это всегда интересно и непредсказуемо, хорошие они там или плохие. Ну, конечно, уж лучше хорошие.
Долетев с сумасшедшей скоростью к дому Триммера, голубь стукнулся о жестяную круглую мишень, висящую на деревянном столбе у входных дверей. Брызнула кровь, полетели перья, голубь упал мертвым, а сверток вылетел из его лап и подкатился к ногам Триммера. Почтовые голуби летели всегда в один конец. Раньше почту доставляли механические голуби. Так те всегда аккуратно приземлялись у твоего порога, отдавали посылку, конверт или сверток новостей, и улетали благополучно обратно. А эти что? Всегда пролетают твой дом и летят себе дальше, пока их не собьют собиратели или пока не залетят на запретную территорию. А там кто знает, что с ними случается. Остановить таких почтальонов можно было только вот таким способом. Ярко-красная мишень, которая их приманивала. Ну и что, что они разбивались насмерть. Триммера это особо не волновало. Этих тварей в Долине ангелов, расположенной на северо-западе, обитало миллиард. Вот Информационная служба их и использовала в замену старым механическим, отслужившим свой срок эксплуатации.
Триммер поднял сверток и развернул его. Прочитанное заставило его нахмурить один единственный глаз, похожий на микроскоп. Вообще, Триммер с виду был очень смешным роботом. Маленький, пухлый, похожий чем-то на собирателей. У него было четыре длинных руки. Одной ноги не было, ее заменял костыль со скрипучим колесиком на конце, который он катил за собой, от чего походка его нелепая вызывала еще больший смех. Но, не важно какой он там был снаружи, зато его феноменальный позитронный мозг превосходил любой искусственный разум во всей роще, и как хвастался сам Триммер, за ее пределами тоже. Вот не пил бы он еще бензин в таких количествах.
Войдя в свой дом, Триммер стал свидетелем интересной картины.
Робб и Флэй стояли друг перед другом и Робб молотил рукой по голове Флэй, после каждого удара спрашивая ее:
– Так уже лучше?
Где-то на десятом разе Флэй сказала:
– Стоп! Вот оно. Не надо больше бить. Вот так лучше. Вроде она встала на свое место.
Робб отошел от нее подальше. И правда. Положение головы и расположение глаз вернулось и стало таким, как было. Перед ним была прежняя Флэй. Вот только вся облитая фиолетовой жидкостью, а цвет биопластмассовой кожи сменился с телесного на розоватый. Но это понятно почему. После выпитой дозы бензина.
– Ты в порядке? – Спросил Робб.
– Кажись, – тихо ответила Флэй.
– Флэй?
– Что?
– Давай забудем то, что только что было?
– Да…давай. Как-то…как-то не хорошо все получилось.
– Только ты это, – пристально глянул на нее Робб, – не пей больше, ладно?
– Прости меня Робб!
–Нет, это ты меня прости!
– Всемогущий шуруповерт, не может быть! – Послышался позади них голос Триммера, восседающего на куске железной трубы с раскрытыми новостями.
– В чем дело? – В один голос спросили робот и манекен. Ссора тут же позабылась. Будто ничего только что и не случилось. Никто никого не бил и никто ни в кого ничего не швырял.
– Да вот читаю новости. Весьма необычно и настораживающе.
– Да что там? Говори уже? – Сгорал от нетерпения Робб.
– Внесена поправка к Закону 179. Тут говориться, что…
– Так, это я уже слышал. – Остановил его робот. – Меня уже выселили. Я теперь бездомный, как, наверняка, и другие немногочисленные роботы нашей рощи. Паскуды они, вот кто. Тебя то хоть они не выселят, Тримм? Ты, вроде, как наш санитар рощи. Почитаемый и уважаемый робот во всей округе.
– Не знаю, Робб. Не знаю. Но, если они сюда сунутся с претензиями, обстреляю их взрывными бочками своей катапультой. Давно я ее уже не использовал. Эх, пальнуть бы щас, да хоть в кого!
– Ладно, что там еще? – Вмешалась Флэй. – Что тебя там так напугало?
Триммер продолжил:
– Жители рощи вновь обеспокоены появлением голубых огней ночью в дебрях подсолнуха. С каждой ночью эти огни подходят все ближе и ближе к их домам. Жители взволнованы и решительно собираются устроить охоту на непрошеных гостей.
– Ну и что, – прокомментировал Робб. – Я тоже частенько вижу эти огни. Они всегда появляются очень далеко от моего дома. Ходят туда-сюда, то подскакивают вверх, будто кто-то играется светящимися фонариками. Пару раз я ходил в сторону этих огней, но они всякий раз удаляются, убегают что ли, а потом и вовсе исчезают. По-моему, это просто какие-то светлячки, или другие причудливые насекомые с огоньками вместо глаз. Возможно, они выползают только ночью. Днем мы их не видим, а ночью только видим их глаза, и жители думают, что это опасные недоброжелатели. Лично у меня вот такое мнение.
– А зря ты так думаешь, Робб? – Таинственно заговорил Триммер. – Никакие это не светлячки. Тут что-то другое. И неизвестно чего от этого другого ожидать. Сдается мне, ничего хорошего.
– Ну, ладно, тогда кто это, по-твоему, лунатики? – Отстаивал свою точку зрения Робб. – Пусть даже и лунатики. Тогда чего они боятся? Да прилетайте хоть среди бела дня, приходите в гости, поговорим, пообедаем, обменяемся знаниями, интересными историями. Чего прятаться?
– Вот то-то же, Робб. Чего они прячутся? Значит, они чего задумали?
– Ну, если предположить, что это все-таки лунатики, – продолжал диспут Робб, – то, может, и действительно какие-то там планы вынашивают, или же боятся, просто боятся к нам подходить и знакомиться, а хотят, наверное. Может, им помощь наша нужна, а мы сами их шарахаемся, как чумы какой-то, или нашествия саранчи десять временных колец назад. Помнишь?
– Д че ж не помню. Ох, не сладко нам тогда пришлось.
– Да, было времечко, – вздохнул Робб. – Вот, к примеру, я не боюсь этих твоих лунатиков. Это они меня боятся. И правильно делают. Посмеют мне вред причинить, разнесу кувалдой всех до единого. Ни один огонек больше на их мордах не засветится.
– Ты смотри какой герой! – Триммер достал из коробки на полу электрическую сигару и закурил. Уж очень интересный и живой разговор получался. – Чуть что, сразу кувалдой. А вдруг они тебя из ионной пушки на атомы разнесут. Как тебе такой поворот?
– А вдруг, а вдруг, поворот там, не поворот. Никто их в глаза никогда не видел, а уже мы тут воевать с ними собрались.
– Как это никто не видел? – Удивленно посмотрел на робота Триммер. – Я видел. Я ведь тебе уже рассказывал. Да только стер я это воспоминание со своей памяти. Сейчас вот жалею. Даже не помню, как он тогда выглядел. Но точно помню, что видел, здесь, в роще, прямо у меня во дворе.
– Лучше бы ты стер себе память о том, что каждый день бензин пьешь, – посмеиваясь, сказал Робб.
– Да что ты мне про этот бензин, Робби. Дожить бы тебе до моих дней. Вот бы я посмотрел на тебя. Стар я стал. Один бензин меня спасает. Один он добавляет яркости и цвета в моей жизни. Ну, и, конечно, вы, друзья мои. Что бы я без вас делал. Даже, не представляю. Помер бы я с тоски. Замкнулось бы все во мне к винтам, и поминайте как знали. А кто бы поминал, кто бы знал? Да никто. Одни вы у меня такие. Люблю я вас, как своих детей родных. Ну, подойдите ко мне! Дайте я вас обниму!
– Меня нельзя! – Тут же отстранилась назад Флэй.
– Ты только не заплачь, Тримм! – Говорил утешительно Робб. – Говоришь так, будто сейчас помирать собрался. И не принимай близко к сердцу всякие новости! Да мало ли что напишут. Всему верить и всего боятся, маслоизлияние в мозг получить можно.
– Да я ж не все еще прочитал, – смахивая масляную слезу со щеки, пробурчал Триммер. – Тут вот про Тень пишут.
– Тень? – Робот удивился и заинтересовался. – А ну, читай, что там про него?
– Да ничего такого. Пишут, видели его яко бы, гуляющего по Старому шоссе на севере. А это очень близко к нашей роще. Как бы он сюда не заявился. Если то, что про него рассказывают, правда, ой беда нам. Куда бежать, как спасаться? Слышал, до сих пор не знают, как его остановить и обезвредить.
– Что еще за тень? Какая тень? – Флэй первый раз о таком слышала.
– Я тебе никогда о нем не рассказывал, Флэй, – стал пояснять Робб. – Да и сейчас не стану. Лучше тебе не знать, не сейчас, может, потом.
– А вдруг потом поздно будет. Робб, ну расскажи! Я должна знать.
В этот момент где-то в дальней части комнаты за ширмой послышался звук. То ли треск, то ли хлопок, то ли и то и другое. А следом еще один звук. Как будто что-то тяжелое упало на пол.
Проворная Дикси была уже там как там и ждала остальных прийти и посмотреть на источник шума.
– Что у тебя там? – Спросил Робб. – Тебе удалось починить еще какого-нибудь робота?
– Нет, – отвечал Триммер, вставая с трубы и направляясь к ширме. – Это нечто другое. Пойдем, покажу! Флэй уже видела. Ни я, ни она, не можем понять, что оно, ключ отвинти, такое.
Триммер отодвинул в сторону парашютную ткань, открывающую проход в тесную маленькую коморку, заваленную разным хламом. На полу, упавший с мощного тяжелого агрегата непонятного назначения, валялся огромный круглый каштан размером чуть ли не с самого Триммера.
– Смотри, Флэй! Он трескается! – Восхищенно произнес Триммер.
На зеленой, усеянной шипами, поверхности каштана действительно шла трещина. Еще вот-вот, и каштан расколется надвое.
– Что там внутри? – Спросил Робб.
– А я откуда знаю, – отвечал тот. – Вдруг, это бомба. Я его боюсь. Прислонись и прислушайся, Робб. Там что-то тикает. Явно там не каштановый плод, а что-то иное.
Робб прижался головой к каштану и прислушался. Действительно что-то тикало, щелкало, что-то работало, как слаженный механизм.
– И где ты его нашел?
– Сегодня утром вдоль Солнечной дороги пролетало пара стрекоз. Одна из них уронила этот каштан. Они летели как всегда с юга на север. Где они его взяли, откуда несли, куда и зачем, не знаю. Но я взял тележку и приволок его сюда. Прослушивал его и сканировал, но хоть убей не пойму, что там в нем такое. Знаю одно, оно работает и оно механическое.
– Странно, очень странно. – Задумчиво произнес Робб. – Что ж, будем ждать, когда он раскроется.
– А ты думаешь, он раскроется? – Испуганно спросил Триммер.
– Да ты посмотри на него! Он сейчас на две половины развалится.
– Это точно, – подтвердила Флэй.
И тут каштан передернуло. Он дрогнул, зашатался и разошелся по швам еще больше. Все попятились назад. Кроме Робба. А следом, спустя пять секунд тревожного молчания, последовал взрыв. Но дом остался стоять на месте, да и находящиеся в нем остались целыми и невредимыми. Каштан просто лопнул, осыпав собравшихся вокруг него зелеными ошметками. На полу, там, где только что был каштан валялось и барахталось нечто.
– Ну и дела, – с трудом выдавил из себя Триммер, сбрасывая с себя останки каштана. – Что оно такое?
– Это же мехазаврик! – Воскликнула Флэй. – Какой он милый! Жаль, что я не могу взять его на руки.
– Мехазаврик, – повторил Робб. – Механический динозавр. С ума сойти.
– Как он мог вылупиться из каштана? – Поинтересовался Триммер.
– Это ты у стрекоз своих спроси! В интересных местах они бывают, коль там мехазавры из каштанов вылупливаются. – Отвечал на это Робб.
Родившийся мехазавр был очень маленький по сравнению с самим каштаном, имел большую зубастую голову, хорошо развитые задние лапки, и плохо развитые передние. Путаясь в осколках своей лопнувшей растительной оболочки он дополз до валяющегося на полу болтика и мигом проглотил его. Потом съел еще один болтик, потом парочку шурупов и гаек.
– Только родился, а уже жрет, как взрослый, – сказал Триммер, наблюдая за младенцем. – Масло, видать, его не спасет. Ему железо подавай. Вот же угораздило меня подобрать этот каштан. Что я теперь с этим мехазавром прожорливым делать буду. Он же у меня тут весь металлолом съест, если так дело и дальше пойдет.
– Робб, а давай оставим его себе! – Взмолилась Флэй.
– Что? – Ошарашено посмотрел на нее Робб. – Зачем он нам нужен? Пусть остается у Триммера. Он в роботах знаток. Как-нить справится с ним, я уверен.
– Ну, почему ты такой бессердечный, Робб?
– Я бессердечный? У меня есть сердце.
– Я не это имею ввиду. Ну, посмотри какой он симпатичный. Ему всегда будет с нами весело, и он не будет одиноким. Оставим его себе, правда?
– Ну-у… – Начал было Робб.
– Оставим, оставим. Все. Оставим. – Запричитала Флэй.
– Хорошо, – согласился Робб. – Оставим, ладно. На некоторое время. А там видно будет.
– Как здорово! – Произнесла Флэй, присела возле новорожденного и стала с ним играться, слегка касаясь пальцами.
– Вот и чудно, вот и разобрались, – прохрипел Триммер, затягиваясь сигарой. – Убирать вот теперь только полдня придется. Что ж, Робб, поздравляю тебя с усыновлением!
– Что? – Возмутился Робб.
– Да не смотри на меня так, Робб! Я же шучу. Это у людей термин такой есть.
– Не напоминай мне про людей, пожалуйста!
– Слушай, Робб, а может, те голубые огни принадлежат не лунатикам и не букашкам, а людям? Может, они подают какие-то сигналы? Флэй сказала, что вы вчера опять поймали в Масляной реке кораблик, принадлежащий людям.
– Тримм, ну я же попросил. Хватит, лады? Ни слова больше про людей!
– Ну, все, все! Не кипятись только! А то масло в твоей башке загорится.
Флэй игралась с полюбившимся ей мехазавриком, Триммер потихоньку начинал прибираться в комнате, а Робб старался успокоиться и настроится на нужную волну. Так бы он и втыкал весь остаток дня, если бы Триммер не спросил:
– Что собираешься дальше делать, Робб? – Он немного протрезвел и теперь соображал стожелезно логически.
– Я иду на север! – Уверенно и гордо объявил Робб. – Точнее, мы идем, я и Флэй. Хочешь, пошли с нами?
– Чего это вдруг ты решил покинуть рощу?
– Тримм, старина! Все изменилось, пойми! Я не могу здесь больше оставаться. Что-то странное происходит вокруг. Меня выселили из моего же дома, транспортер сообщил, что производство масла прекращено, моя Танна опять куда-то запропастилась, будь не ладен этот Спайс, Тень в наглую шатается у границ нашей рощи. Я хочу выяснить, что происходит. Я пойду на север, выйду на Старое шоссе, а оттуда пойду на Машинный завод, что бы встретить там Мехатрона. У меня есть о чем с ним поговорить.
– Мехатрон? – Глаз-микроскоп Триммера округлился до предела. – Откуда ты о нем знаешь?
– Собиратели поведали. А что тебе о нем известно? Я смотрю, ты тоже о нем наслышан. Тогда почему ничего не рассказывал мне о нем?
– Я мало, что о нем знаю, – то ли врал, то ли честно признавался Триммер. – Все давно стерто и забыто. Знаю, что все мы его детища, и собраны на его заводе. Все, кроме тебя. Ты – особенный. Ты пришел к нам откуда-то из другого мира. Этого не знает даже Мехатрон. Я все это время скрывал тебя от него, и ничего о тебе не рассказывал. Теперь ты узнал правду. Хочешь идти к нему, я тебя не держу. Теперь ты решаешь свою судьбу, поэтому, поступай так, как считаешь нужным. Если ты решишь проблему с маслом и с этими выселениями, ты станешь настоящим героем Подсолнуховой рощи. Я верю в тебя, Робб! Стожелезно верю! Слушайся всегда своего сердца, хоть оно и человеческое, а ты не любишь людей, но ты все равно их часть. Оно подскажет тебе в нужный момент, что нужно делать, и, возможно, ты изменишь свое отношение к людям.
– Флэй! – Позвал робот манекена, выслушав напутствие своего старого друга. – Ты идешь со мной?
– Конечно, Робб! – Отозвалась она. – Одного я тебя никуда не пущу, ты же знаешь, а без тебя я не смогу.
Какие трогательные слова. Только бы не заплакать, умолял себя Робб. И все это долбанное человеческое сердце.
– А мы возьмем с собой нашего малыша? – Осторожно спросила Флэй.
– Нашего? – Переспросил Робб. – Ну, возьмем, а почему бы и нет. Вот только не будет ли он нам мешать? Да и как мы его понесем?
– Да не будет он нам мешать! А положим мы его в твой ящик с инструментами. Он не займет там много места. Только не говори, что мы его брать не будем.
– Да не волнуйся! Я согласен. Берем. Вот только сама с ним няньчайся! Я к нему даже и притрагиваться не буду. Вдруг, он мне руку откусит. А этот такой, что может. А когда подрастет? Представить боюсь, что это за зверь такой будет.
– Берите, берите! – Триммер встал на сторону Флэй. – Он вам еще пригодится, я уверен. Вот попомни мои слова, Робб!
Робб угрюмо молчал.