Глава 2 Анна
Мишель Валентайн Феноменальный Икс Безжалостные удары #1
Оригинальное название: Michelle Valentine «Phenomenal X» 2014
Мишель Валентайн «Феноменальный Икс» 2014
Перевод: Кира Ростова(3 главы) и Валентина Колпакова
Редактор и оформитель: Анастасия Кудимова, Алина Жданова и Риша Добрев
Обложка:Анастасия Токарева
Переведено специально для группы: Книжный червь / Переводы книг https://vk.com/tr_books_vk
Любое копирование без ссылки
на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Аннотация
Хорошая девушка. Плохой парень. Одна феноменальная любовь.
Криминальные улицы Детройта покоряет суперновая звезда профессионального реслинга — Ксавьер Колд, наиболее известный, как Феноменальный Икс. Мужчины смертельно завидуют его спортивному телосложению, а женщины теряют головы от переизбытка желания.
Наивная девушка Анна Кортес только окончила обучение в колледже. Ее семья настолько консервативна, что Анна решает ослушаться родителей и устраивается на работу помощником самого известного плохого парня-борца. Даже такой мягкотелой девушке, как Анна, сложно совладать со зверским характером Ксавьера. Однажды в переполненном отеле ребятам приходится делить постель. Страстная ночь стирает между ними границы и это изменяет абсолютно все. Больше никто не будет прежним.
Глава 1
Анна
Нет лучшего способа испортить идеально мирный полет, как весь путь провести между двумя совершенно незнакомыми людьми. Я всегда занимаю места у прохода или у окна, но этот рейс был переполнен людьми, и бесполезная дамочка у стойки регистрации сказала мне, что других мест нет.
Пожилой джентльмен слева продолжает поглядывать на меня и улыбаться, вероятно, надеясь, что я заведу с ним светскую беседу, но я просто не в настроении быть доброжелательной. Я оставляю Портленд, оставляю позади жизнь, которую знала, и чувствую, что единственная вещь, на которую я сейчас способна - это молчать и молиться, надеясь, что это было правильным решением.
Сегодня утром мой отец выдал бурную лекцию, подробно объясняя мне, какой, оказывается, я ужасный человек, когда сказала ему о своем десятичасовом рейсе в Детройт, чтобы жить с его сестрой, моей эксцентричной тетей Ди. Мои родители — особенно отец — всегда управляли моей жизнью. Именно поэтому я уезжаю.
Я следовала указам отца двадцать один год, и это не принесло мне ничего, кроме страданий. Я готова принимать собственные решения в том, что лучше для меня.
В то время как другие пассажиры рассаживались, я быстро пролистала свои сообщения. Они так и пестрят гневом отца.
«Прекрати этот абсурд с обновлением своей жизни и вернись в дом, которому принадлежишь, где ты в безопасности» — писал он миллионами различных вариаций.
Я покачала головой и закрыла свой телефон, прежде чем вложила его в карман спинки сиденья передо мной. «Папа, я не могу» — бормочу про себя.
Мать и её сыновья-близнецы расположились на трех креслах передо мной. Они сидят в первом ряду около стены, которая отделяет первый класс, богачей, которые могут позволить себе такие билеты — от остальных, нас, смиренных пассажиров автобусов.
Прикидываю на глаз, что близнецам примерно двенадцать или около того. Их каштановые волосы торчали из-под одинаковых бейсболок, которые мальчики глубоко натянули на головы. Кепки в одной тематике с красными рубашками с изображениями какого-то парня-борца. Я помню, как мы с моим младшим братом смотрели телевизионное шоу, когда последний проходил через фазу любви к такому роду вещей.
В этот момент я замечаю очень высокого, широкоплечего мужчину в джинсах и голубой рубашке на пуговицах, с засученными рукавами по локоть, вошедшего в самолет. Даже с рубашкой на нем я могу утверждать, что под ней находится гора мышц. Было видно, как натянулась ткань против его грудных мышц и бицепсов. Сложные татуировки покрывают каждый дюйм его открытой кожи на руках, и я немедленно понимаю, что он из тех парней, о которых моя мать всегда меня предупреждала — они ничего не делают, чтобы уменьшить свою привлекательность.
Я прикусываю губу, когда мои глаза сканируют его дальше, и отмечаю темные волосы на голове. Немного длинные, они уложены в совершенном беспорядке. Мощная линия подбородка слегка покрыта щетиной, как будто он забыл побриться сегодня утром, и тот факт, что его нос не идеально прямой — он был сломан раз или два — делает мужчину ещё привлекательнее. Опаснее.
То, как он ведет себя, дерзко вскинув подбородок, излучает уверенность. Все в нем говорит, что ему нет ни до кого дела, и это является самой привлекательной чертой в мужчине. И, это тело ... Ох!
Оно невероятно восхитительно и принадлежит обложкам журналов. Мужчина создан для сотен тысяч женщин, чтобы они наслаждались, пожирая его глазами, потому что на самом деле, это именно то, что я сейчас делаю.
И я наслаждаюсь каждой минутой.
Мое сердце замирает на миг, когда этот мужчина встречается глазами со мной. Когда я не сразу отворачиваюсь, небольшой намек на улыбку играет на его полных губах. Все ещё загипнотизированная, я вдруг поняла, что до сих пор думаю о его теле. Я закусила губу.
Он подмигнул мне, будто точно зная, что творится в моей голове, прежде чем проскользнул в пустой ряд сидений в первом классе. Короткий, худой мужчина с маллетом* на голове и бородой занимает место у прохода рядом с ним.
Я опускаю голову на спинку сиденья и вздыхаю, ощущая жар в щеках. Этот мужчина опасно сексуальный и определенно не мой тип.
Два мальчика передо мной начинают махать руками над головой.
— Икс! Икс! Вернись сюда! Можем ли мы получить ваш автограф?
Буква Икс(Х) — все, что я слышу, когда они кричат снова и снова, пока маленький парень, который только что сел в самолет, не оборачивается и не говорит:
— Не сейчас, ребята. Феноменальный Икс пытается отдохнуть.
Горячий парень рядом с ним, должно быть, и есть этот «Феноменальный Икс», потому что он наклоняется к маленькому парню и что-то говорит сразу же после того, как последний предупреждает детей. Маллет-мэн кивает, прежде чем повернуться обратно к двум близнецам.
— Дайте какую-нибудь вещь, и Икс подпишет её для каждого из вас.
— Заметано! — восклицает один из мальчиков, и близнецы дают друг другу пять.
Остальная часть пассажиров начинает шуметь, когда узнает, что знаменитость находится на борту самолета. И хотя я считаю, что мужчина чрезвычайно привлекателен, я понятия не имею, кто он такой, поэтому меня это не особо тревожит. У меня слишком много проблем, чтобы быть заинтересованной в каком-то парне, который никогда не уделит мне ни минуты своей жизни.
Вскоре образовалась целая кипа вещей, которую люди начинают передавать в первый класс, чтобы Икс их подписал. Мне почти жаль этого парня, так как это продолжается до взлета и в течение какого-то времени в воздухе. Бедного парня, возможно, схватит писательская судорога, пока завершится полет.
Мы взлетели после того, как я отказалась от предложенного стюардессой напитка, старик рядом со мной заказа томатный сок. Я откидываю голову и закрываю глаза, стараясь не думать о сотне СМС от отца, вероятно, отправляющего мне снова и снова сообщения о том, что я бегу от своих проблем и обязана вернуться домой. Это не то, о чем я хочу продолжать дискуссировать.
Я резко открываю глаза, когда что-то холодное и мокрое охватывает ноги. Моя челюсть почти отваливается, когда я обращаю взор на колени, покрытые томатным соком.
Это происходит не со мной.
Сок капает на пол, и я опускаю взгляд вниз на свои ботинки и сумку под сиденьем впереди меня — все облито красной жидкостью. Я нажимаю на кнопку вызова стюардов, чтобы с их помощью почиститься, стараясь держать при этом руки подальше от тела.
Пожилой человек рядом со мной хмурится, когда приподнимает вверх свои очки, чтобы осмотреть ущерб, причиненный мне.
— Мне очень жаль, юная леди. Эти старые глаза не видят, как раньше. Я не хотел допустить такого.
Я вижу искренность на его лице и натягиваю небольшую улыбку, потому что не хочу, чтобы он чувствовал себя ещё хуже.
— Такое бывает со всеми. Не беспокойтесь.
Стюардесса подходит к нашему ряду и наклоняется, взглянув на меня сверху вниз.
— О, Боже, похоже, у нас здесь случился томатный потоп.
Я смотрю на неё и удивляюсь, как она может быть такой спокойной в этой ситуации, но, по-моему, эта стюардесса как раз тот тип женщин, которые не заводятся так легко. В её прическе нет ни одного неаккуратно лежащего волоса, а её голубые глаза искрятся добротой.
Я смотрю на свою грязную одежду.
— Не могли бы вы дать мне полотенце или что-то ещё? Я искала, во что переодеться, но у меня ничего нет.
— Идемте со мной, посмотрим, что мы можем вам предложить, — отвечает она.
Я киваю, благодаря её за помощь.
— Спасибо.
Во всяком случае, хоть что-то, не пахнущее гнилыми помидорами, чтобы прожить остальные три часа полета. Я смотрю на пожилого человека рядом со мной.
— Вы не возражаете?
Он начинает подвигаться.
— Конечно, нет, юная леди.
Я следую за стюардессой через секцию первого класса в передней части самолета. Она достигает склада с газированными напитками и протягивает мне содовую вместе с горсткой простых белых тряпок для мытья посуды.
Девушка хмурится.
— К сожалению, это не так много, но попробуйте промокать их как можно лучше. Устранение запаха сделает ваш полет более комфортным. Я бы разместила вас в первом классе, так как я уверена — ваше место в полном беспорядке, но, к сожалению, здесь все занято.
— Она может сесть здесь, — произнес глубокий, низкий голос.
Когда я поворачиваю голову, мой взгляд встречается с парой самых сияющих голубых глаз, которые я когда-либо видела. Они практически прозрачные. Если я думала, что мужчина был привлекателен, рассматривая его на расстоянии, то сейчас это не шло ни в какое сравнение с тем, что предстало моему взору на данный момент, когда он находится вблизи. Казалось, что мой живот перевернулся, а колени стали ватными. Я сглотнула. Учитывая то, что на его ряду все места заполнены, я запутываюсь — где именно это «здесь». Может быть, он пригласит меня сидеть на его коленях следующие несколько часов, но я не могу. Его кажется слишком много для меня. Я не думаю, что смогу справиться с кем-то таким... горячим.
— Вы хотите отдать свое место ей, мистер Колд? — спрашивает стюардесса.
Он качает головой.
— Нет, мой менеджер сделает это.
Голова Маллет-мэна дергается к нему.
— Я?
Мистер Колд наклоняет шею и смотрит на него сверху вниз настолько ужасающим взглядом, что это почти страшно.
— Какие-то проблемы?
— Н-нет, конечно нет, Икс, — заикается Маллет-мэн, словно испуганный человеком зверь, — она может занять мое место.
Мистер Колд дернул подбородком, указывая назад.
— Так свали отсюда.
Маллет-мэн быстро собирает свои вещи и направляется к моему залитому соком месту, не говоря ни слова. Я смотрю на стюардессу, но она просто пожимает плечами и идет обратно, чтобы продолжить раздавать напитки.
Я смотрю на пустое сиденье рядом с возможно самым привлекательным, но пугающим мужчиной, которого я когда-либо видела, и мое сердце делает двойной удар. Я могу только представить, что сделают следующие несколько часов с моей сердечнососудистой системой. Мое сердце не выдержит такого. Взорвется от дополнительных ударов.
Я вылила немного содовой на тряпку и промокнула ей джинсы, вытирая практически каждый дюйм штанов и рубашки. Не самое достойное первое впечатление, которое можно произвести на знаменитость, но это единственное, что остаётся, учитывая, что я на высоте тридцати пяти тысяч футов.
Я вздыхаю, а затем бросаю оранжевое полотенце в корзину и сажусь прямо.
Сидя в сером кожаном сиденье, я удивлена тем, какое здесь большое расстояние между рядами. Мне всегда было любопытно, на что будет похож полёт в первом классе.
Взгляд мистера Колда давит на меня, как тонна кирпичей, Я знаю, что не смогу просидеть весь полёт и не вымолвить ни слова, так что мне нужно закругляться и просто поблагодарить.
— Спасибо за место. Это было очень любезно с вашей стороны.
Его глаза спустились вниз по моему телу, а затем вернулись обратно к моему лицу.
— Не стоит. Ты выглядела так, будто немного нуждалась в помощи, так что я помог.
Я перекатывала нижнюю губу между зубами, пока он продолжал прожигать меня взглядом. Именно таким глазам люди посвящают стихи и песни. Они нежно-голубые и кристально чистые, я никогда не видела кого-то с такими опьяняющими глазами. Они почти крадут мое дыхание каждый раз, когда я смотрю в них.
Прежде чем любой из нас сказал хоть слово, кто-то передал чистый лист бумаги через мое плечо.
— Отдай это Иксу. Это для мальчика сзади.
Я беру бумагу и кладу её на столик мистера Колда.
Он кивает и начинает царапать свое имя на нескольких листах.
— Как насчет тебя?
Я выгнула бровь.
— Как насчет меня — что?
Он смотрит на меня и ухмыляется.
— Хочешь, чтобы я подписал что-то для тебя? Предмет одежды... голую кожу, возможно?
Я поморщилась, потому что точно не знаю, чем он так знаменит. Если подумать, опираясь на детские реакции, то я предположу, что он профессиональный спортсмен или типа того. Тем не менее, это не означает что мне нужно — или я даже хочу — его автограф, особенно на моей голой коже.
— Нет, но спасибо.
Он поднимает брови в удивлении.
— Такое впервые.
Внезапно, я почувствовала себя не очень хорошо. Возможно, я оскорбляла его таким поведением. Он был достаточно хорошим — если вы называете изгнание работника с его законного места в самолете нормальным — когда дал мне место в первом классе. Я должна быть благодарной.
— Мне очень жаль, это было грубо с моей стороны. Если вы хотели бы подписать что-то для меня... это было бы здорово.
Мистер Колд посмеивается, когда протягивает мне бумагу, чтобы я передала её назад.
— Не спрашивай из-за чувства долга. Я ненавижу это дерьмо. Делай, что хочешь — а не то, что люди хотят, чтобы ты делала.
Его слова ободрили меня и напомнили, что это и есть тот аргумент, который движет мной. Как хорошая маленькая девочка, я всегда делала то, что от меня ожидали. Я пошла в Христианский колледж чтобы угодить отцу, и встречалась с парнями из церкви — все это заставлял меня делать отец. Это не сделало меня счастливой. Каждый раз, когда я хотела исследовать мир, или попробовать некоторые из различных плодов жизни, я всегда напоминала себе, что некоторые плоды мне было запрещено пробовать. Честно говоря, я всегда делала то, что мне говорили. Я делаю глубокий вдох. Пора начать жить своей жизнью на своих собственных условиях.
— Знаете, что? Вы правы. Я не хочу ваш автограф. Я даже не знаю, кто вы.
Его взгляд прилипает ко мне и моя только что приобретённая уверенность улетучивается под его тяжелым взглядом. В панике, я чувствую необходимость притормозить.
— Не поймите меня неправильно, я благодарна за место, но я не хочу автограф.
Он улыбается, и бабочки появляются в моем животе, разлетаясь по всему телу. Его прекрасная улыбка в паре с этими великолепными глазами — самая смертельная комбинация сексуальности. Я полагаю, многие женщины теряли сознание из-за этой улыбки.
— Как тебя зовут, красавица?
Мое сердце подпрыгнуло два раза, когда я с трудом сглотнула и попробовала вспомнить свое собственное имя. Эта улыбка определенно сносит мне крышу. Не то, чтобы любой мог обвинить меня. В конце концов, этот потрясающий мужчина просто назвал меня красавицей.
— Анна Кортес.
Его глаза засветились.
— Кортес, — повторяет он.
Мое имя звучит из его уст так чувственно и сладко.
— Это испанский?
— Да, — отвечаю я кратко, — это означает «вежливый».
— Ах, нахальная и умная, я вижу, — подразнил меня мистер Колд. Или, по крайней мере... Я думаю, что он шутит. Не казалось, что он пьяный или ещё что-нибудь, потому что он всё ещё ухмылялся.
— Приятно с тобой познакомиться, Анна Кортес.
— Взаимно, мистер...
Вот черт. Я должна назвать его мистер Икс? Или мне называть его мистер Колд, как? Я ненавижу, когда застреваю в этих неудобных ситуациях общаясь.
К счастью для меня, он прерывает мою паузу.
— Можешь называть меня Ксавьер. (Xavier- англ.)
До меня начинает доходить.
— Вот откуда происходит Икс?
— Да.
Я облизнула губы, прежде чем поинтересовалась вслух:
— Как насчет «Феноменальной» части?
Его глаза опустились вниз к моим губам, а затем снова вернулись в исходное положение.
— Я мог бы рассказать тебе, но я думаю, было бы намного больше удовольствия, если бы я показал, откуда происходит эта часть моего псевдонима.
Почему мне кажется, что я знаю, что именно этот мужчина только что предложил, находясь рядом меньше чем десять минут? Никто не попал бы в такую ситуацию настолько быстро, как я.
— Я думаю, мне и без этого хорошо.
— Ты хорошая девочка, не так ли, Анна? — спрашивает Ксавьер, пытаясь понять меня.
— Я хотела бы так думать, но если бы ты спросил моего отца, то он ответил бы, что я — порождение сатаны, — быстро ответила, а затем сразу же прикусила язык. Я, как правило, несу бред, когда нервничаю, тем самым раскрывая все свои секреты, а этот парень является последним человеком, который должен знать историю моей жизни. Кроме того, мне не кажется, что ему есть дело до кого-то. Он, очевидно, тот самый тип парней, от которых ограждал меня отец. Которые хотят только одной вещи.
Ксавьер качает головой.
— Я встречал раньше демонов из ада и поверь мне, милая, ты самая далекая от зла вещь, вокруг которого я был в течение долгого, долгого времени. Твоему отцу нужен отрезвительный звонок. Могу сказать, что когда наши глаза встретились, ты была очень сладкой.
— Ты... ты заметил меня... раньше? — спросила я, развевая сомнение о том, что наш обмен взглядами, произошедший, когда он вошел в самолет, тоже произвел на него впечатление.
Он возвращается к бумажкам и пожимает плечами.
— Я всегда отмечаю кого-то в своем окружении, и любой мужчина был бы чертовым идиотом, если бы не заметил тебя.
Я чувствую румянец, расползающийся по моим щекам от лести. Я ещё никогда не встречала мужчину, который разговаривал бы со мной так... так... раскрепощено. Все парни, с которыми я когда-либо встречалась, были хорошими мальчиками. Вежливые, с надлежащими манерами. Ксавьер заставляет пальцы на ногах каждый раз сжиматься только своим внешним видом и несколькими грязными словечками.
М-да.
Это трудно, но я оторвала свой взгляд от этого опасного человека рядом со мной и начала изучать свои ногти, делая все возможное, чтобы держать глаза подальше от того, кто сидел слева. Я не помогу себе, если заинтересуюсь им. Если бы я была из тех девушек, которые любят заниматься непристойными вещами во время случайных связей, я давно с удовольствием приняла бы предложение узнать все о его феноменальной части. Но при существующем положении вещей, я все ещё хорошая девочка. Я знаю, что я — это я, даже если бросаю вызов отцу. Даже если я убежала от человека, за которого пообещала выйти замуж.
— Ты какая-то тихая. Я же не смутил тебя? — спрашивает Ксавьер с ноткой заботы в голосе, но все с той же хрипотцой, свойственной ему от природы.
Я жую уголок губы.
— Нет, ты этого не делал. Я просто думала.
— Об этом... — он дотрагивается до меня и смотрит на мою руку — на шарообразные следы, которые оставил на мне отец.
Моя рука мгновенно закрывает небольшие синяки, не желая, чтобы Ксавьер спрашивал о них. Я лишь сказала, что уезжаю из своего города, а объяснять, как вырвалась из-под отцовского контроля — не совсем то, что я хочу обсуждать с абсолютно незнакомым человеком.
Я складываю руки на груди, стараясь не смотреть на оставшиеся пятна от сока. Жаль, что я не проверила всю одежду.
— Ничего, о чем ты хотел бы слышать. Никто не любит слушать драмы от незнакомок. Кроме того, я уверена — моя жизнь скучна по сравнению с твоей, там нет автографов в повседневной жизни, — добавила я, немного дразня его в конце, чтобы поднять настроение.
Ксавьер скользит указательным пальцем под моим подбородком, а затем мягко зажимает его большим пальцем, заставляя меня смотреть на него.
— Ты нахмурилась. Почему?
Его непосредственный интерес захватывает меня врасплох, и я поднимаю брови. Я не могу рассказать этому человеку историю своей трагической жизни, хотя искренность его намерений блестела в его взгляде. Я не ожидала от него такой реакции, так что я растерялась на мгновение, не зная, как реагировать.
— Я, э-э...
Его взгляд говорил о том, что он никогда не сведет с меня глаз.
— Хмурый взгляд не для твоего лица, красотка. Никогда. Просто мне любопытно, кто его там оставил.
— Никто не оставлял его там, — я шепчу, пытаясь игнорировать тот факт, что делает со мной лёгкое прикосновение его рук.
— Может, твой парень огорчает тебя?
Я должна сказать, что у меня нет парня, потому что я уверена, как только Джордж обнаружит, что я покинула город без намерений когда-либо возвратиться, он не захочет меня видеть, в любом случае. Технически я одна, и я чувствую, что это именно то, что Ксавьер хочет услышать от меня. Проводя следующие несколько часов в такой непосредственной близости от него, я не буду в состоянии игнорировать его откровенные жесты и, в конце концов, соглашусь на секс с ним, как только мы приземлимся. И если он узнает, что я свободна, он точно не будет сдаваться. Нет необходимости болтать стейком перед голодным львом.
— Он не является проблемой. Я в порядке, правда.
Я выдавливаю небольшую улыбку, надеясь, что она остановит его любопытство, прежде чем я утону в своей лжи.
—Не думаю, что я купился на эту хитрожопую ухмылку.
Его губы образовали тонкую линию, и я жду, что он отпустит меня, но Ксавьер этого не делает. Его пальцы остаются на месте, обжигая мою кожу.
— Это нормально, если ты не хочешь говорить о том, что у тебя на уме. Я понимаю. Но не хмурься больше, или я буду вынужден искать другие способы, чтобы убедить тебя улыбнуться и просто заставить твоего сраного парня отвалить.
Его палец путешествует по моему затылку и ниже, по ключице, оставляя за собой след из огня на своем пути.
Моя челюсть падает, и я не могу удержаться от вопроса:
— Какие способы?
Черт, мой глупый любопытный мозг! Который сам наводит его к этим грязным разговорам.
Ксавьер пытается побороть улыбку, но безуспешно.
— Огромное количество способов, которые твой сладкий ум может только представить.
Он наклоняется ко мне, и я не могу ничего больше сделать, потому что его рука скользит вверх по моей шее в очень интимном жесте. Ксавьер так близко, что если бы я толкнулась вперёд на пару дюймов, наши губы встретились бы в безрассудном поцелуе.
— Я мог бы делать такие вещи с твоим телом, о которых большинство женщин только мечтают, читая свои грязные любовные романы, и я обещаю, что тебе чертовски понравится.
Я смотрю на него, теряя дар речи. Вау.
Просто... ничего себе.
Я не могу поверить, что он сказал мне это.
Ксавьер облизывает пухлые губы.
— Никаких обязательств, и твой парень никогда не узнает.
Он наклоняется ниже и шепчет мне на ухо:
— Я просто хочу немного развлечься.
Мое дыхание ускорилось, и я закрыла глаза. Мысль о том, чтобы позволить ему сотворить со мной это - звучит очень заманчиво. Настолько соблазнительно, что на мгновение я серьезно захотела согласиться. Возможность заняться самым лучшим сексом в вашей жизни не приходит каждый день, и один единственный взгляд на Ксавьера Колда уже говорит, что его мастерство в спальне не знает границ.
Это будет идеальным актом восстания — идти против всего, что было в моей жизни. Откуда я хотела вырваться.
Я очень хочу сказать ему «да», это действительно так, но насколько бы я сильно не хотела устранить в себе хорошую девочку, случайный секс никогда не будет моим.
Я открываю глаза, и они мгновенно встречаются с прохладной синевой его глаз. Я делаю глубокий вдох и шепчу:
— Нет.
Его брови взлетают вверх, как будто он не может поверить, что я только что отшила его.
— Нет?
Моя грудь начинает болеть, по какой-то странной причине, не давая мне нормально дышать. Мое тело хочет непременно сказать «да», хотя моя голова кричит мне бежать так далеко, насколько я могу.
Ксавьер кусает нижнюю губу и медленно тянет её в зубах.
— Ты, кажется, не совсем уверена, что нет, милая. Хочешь изменить свой ответ? Я буду нежен с тобой, клянусь. Тебе не стоит меня бояться.
— Я, эм..
Я, эм... что? Здесь нечего даже обдумывать. Я не знаю, почему так долго не даю ему твердое «нет». Даже я понимаю, что бросаю ему неясные сигналы, позволяя прикоснуться к себе и шептать похотливые обещания.
Отчаявшись собрать свою волю в кулак, я отодвигаюсь подальше, слегка оттолкнув его обратно, и обращаюсь к пожилой, темноволосой леди, сидящей через проход от меня.
— У вас не найдется чистого листа бумаги?
Она кивает и достает из-под сиденья сумку. Покопавшись, она находит маленькую записную книжку и вырывает страницу.
— Это все, что у меня есть.
Я возвращаю ей свою улыбку.
— Спасибо. Это подойдет.
Я поворачиваюсь и переключаю свое внимание на Ксавьера, который наблюдает за мной со смесью веселья и любопытства.
— Единственное, что я хотела бы от тебя — твой автограф. Ничего больше.
Я положила бумагу на его столик, но он не сводил с меня глаз.
— И это всё, м?
— Это всё, — подтверждаю я.
Он расписывается на бумаге, а затем оглядывается на меня.
— Ещё увидим.
Эта небольшая игра слишком утомительна. Если мы будем продолжать это, к концу полета я убью его или пущу себе пулю в лоб, но ни одна из этих вещей не находится в списке дел на пути к моей новой жизни.
Я откидываю голову назад и закрываю глаза, молясь, чтобы смогу поспать до конца полета. Игнорировать самого сексуального мужчину в нескольких дюймах от меня — единственный способ остановить моё тело от принятия его заманчивого предложения.
● Маллет — тип причёски, в котором волосы подстрижены коротко спереди и по бокам, а сзади они остаются длинными. её носят как женщины, так и мужчины.
Глава 2 Анна
Я чувствую нежный толчок в предплечье, который возвращает меня обратно в реальность. Я заснула, сидя рядом с, до смешного, привлекательным человеком. Быстро проведя пальцами вокруг рта, я убеждаюсь, что не пускала слюни во время сна.
Боже, это так неловко. Я молюсь, надеясь, что не храпела. Я очень мало спала прошлой ночью — лежала без сна в своей постели, боясь поговорить c отцом. В моей голове крутились всевозможные сценарии того, как отец отреагирует на мой отъезд в Портленд, и все они заканчивались тем, что он не поддержал бы мой выбор и попытался бы остановить меня — что, впрочем, и произошло. Это ещё хорошо, что я догадалась предупредить соседа Кайла ждать снаружи моего дома в машине, чтобы я могла быстрее сбежать. Отец не хотел меня поддержать, и именно поэтому не оставил мне выбора, кроме как улизнуть из дома и сесть в машину, когда он отвлёкся.
Покинуть дом было самой трудной вещью, которую я совершала, но я должна была сбежать. Не могу же я всё время терпеть.
— Пилот только что объявил, что мы приземлимся через тридцать минут, думаю, ты хотела бы знать, — говорит Ксавьер. — Ты заснула так быстро, поэтому я предположил, что лучше тебя не беспокоить. Должен сказать, ты отличаешься от большинства женщин, которых я встречал, Анна.
Мне стало любопытно, что он имел этим в виду, и я не могла не спросить:
— Чем я отличаюсь? Отказываюсь спать со случайными людьми, которые пристают ко мне?
Он пожимает плечами.
— Нет, совсем нет. Я просто не помню, чтобы когда-либо настолько наскучил женщине и заставил её заснуть. Ты казалась совсем не заинтересованной во мне. Правда, ты кажешься равнодушной, и это освежает… странным образом.
Его слова заставляют меня рассмеяться.
— Ты предпочитаешь, когда люди отказывают твоим просьбам?
Уголок его рта поднимается, и я уверена, что это - его лучшая трусико-срывающая улыбка.
— Нет, но я восхищаюсь тем, как ты хорошо держишься и не поддаешься. Большинство женщин не такие.
Я улыбаюсь.
— Надеюсь, что это комплимент, Ксавьер.
Его улыбка становится ещё шире. Он явно доволен собой. Бьюсь об заклад, в его сексуально-озабоченном мозгу он уже давно со мной.
— Так что у тебя в Детройте?
Мой разум спотыкается, явно неподготовленный к такому простому вопросу. Я была полностью готова к сексуальному стёбу.
— Новый старт.
Выражение его лица приобретает насмешливый оттенок, поэтому я объясняю:
— Мне нужно начать всё сначала, у меня есть там семья: двоюродная сестра Куинн и тётя Ди. Они предложили мне помочь.
Ксавьер оглядывается туда, где его менеджер занимает мое старое место.
— Я знаю, что старик, который сидел рядом с тобой, не твой парень, а женщина, с другой стороны, не твоя девушка. Так что, по-моему, на борту нет твоего бойфренда. Он не является участником нового старта?
Я делаю глубокий вдох. Так как мы сойдем с самолета через несколько минут, и я никогда не увижу этого человека снова, возможно, я могу не темнить. Немного правды не повредит.
— Да, это так. Никого из Портленда там нет.
Он поднимает брови.
— Он не собирается ехать за тобой?
Я качаю головой.
— Я, вроде как, порвала с ним.
— То есть, поэтому ты бежишь из Портленда? Не хочешь видеть разбитое сердечко того говнюка? — игриво спрашивает он.
Я складываю руки на груди.
— Уверяю тебя, я не разбивала сердце Джорджу.
Он ухмыляется.
— Ты сама в это веришь?
— Почему бы и нет? Джордж и я никогда не были влюблены. Наши семьи близки, и то, что мы были вместе — ожидаемо.
Свадьба — не то, что подходит Джорджу и мне. Мы были больше похожи на брата и сестру. Я любила его, но не так, чтобы назвать «единственным».
На лице Ксавьера мелькает одобрение.
— Так ты сбежала от властной семьи, которая пытается контролировать твою жизнь. Не боишься, что тётя будет все только усложнять?
Он хорош. Ксавьер практически выяснил всю историю моей жизни с минимумом информации. Надо бы закрыть свой рот прямо сейчас, а не подталкивать его дальше. Но… это на самом деле приятно — говорить с кем-то об этом, тем более, кажется, что он понимает — моя семья пытается отстаивать свои права на меня. Он видит мои мотивы, разговор на одной волне.
— Тётя Ди не такая. Она действительно классная. Полная противоположность моему отцу.
Он кивает.
— Я сам вырос, как бы, в чрезмерно религиозной семье. Это тяжелая жизнь с людьми, которые зациклены на некоторых… убеждениях.
Ксавьер выдерживает паузу, прежде чем спрашивает:
— Насколько зол был твой отец, когда узнал, что ты сбежала без его разрешения?
Мой рот чуть-чуть приоткрылся.
— Откуда ты знаешь?
Он пожимает плечами.
— Ты хорошая девушка, которая слушается папочку, это не трудно выяснить. Ты жаждешь свободы. Я чувствую это за милю. Я понимаю, почему ты сбежала.
— Серьезно? — в моем голосе слышится удивление. Никто, кроме Куинн и Ди, не сочувствовал или сопереживал мне раньше. Люди не понимают, что иногда идеи о совершенной семье недосягаемы. Приятно, что Ксавьер это понимает.
— Серьезно. Быть пойманным жизнью, которую ты не выбирал — чертовски ужасно, независимо от того, насколько хорошее впечатление это производит на других людей. У меня такое было. Так что, да-да, я понимаю, и я не виню тебя. Нужно жить той жизнью, которую ты выбираешь, а не которой тебя заставляют жить.
Я уставилась на него в удивлении — он точно знал, о чем я думаю. Он уже был в моей шкуре и не осуждает за побег от своей старой жизни. Стало легко забыть, что он — сексуальная знаменитость, а не просто обычный человек — тот, которого я хотела бы узнать получше.
— Приятно слышать, что кто-то согласен со мной. Я не люблю перечить отцу, но я чувствую — если бы я не ушла, то утопла бы в мире, полном… убеждений, с которыми я не всегда согласна.
— Когда ты сказала об убеждениях, ты имела в виду религию?
Я вздыхаю.
— Да. Не то чтобы я неверующая, мне просто не нравилось, когда отец навязывал мне это все.
Его голубые глаза нашли мое лицо.
— Ты действительно милая девушка, — прежде чем я могу ответить на это заявление, он продолжает, — я рад, что ты отказалась от меня. Я не подхожу для такой, как ты.
Наши глаза встретились. Может быть, мои предположения о нем были ошибочны. Он был бы отличным другом, если бы меня так безумно не тянуло к нему.
— Ты не кажешься слишком плохим для меня. С тобой легко говорить.
Он сглатывает.
— Это потому, что ты меня не знаешь. Поверь, красавица, я чертовски плохая новость для тебя. Сладкая девушка как ты, должна бежать от меня сломя голову.
Мое сердце колотится. Что-то в нём пленяет меня, и я не могу объяснить, почему я внезапно почувствовала, что мы с ним похожи — оба от чего-то убегаем. Я знаю, что он мне не подходит — он даже сам так сказал — но не могу совладать с этим глупым желанием, заставляющим меня тянуться к нему. Мои глаза опустились к его губам, и мысль о том, что они будут на моих, освежила меня. Я представила, что они будут одновременно требовательными и нежными. И пусть я сильно этого хочу, я не могу сделать это.
— Прекрати на меня так смотреть. Я хочу тебя. Если ты доверишься мне, пути обратно не будет, а ты не готова для кого-то, вроде меня. У меня не самый лучший самоконтроль и я очень эгоистичный человек.
Его голос натянут, как будто он борется между тем, что должен делать и тем, что хочет сделать.
Так же, как и я.
Он наклоняется ближе и проводит носом по всей длине моей челюсти, останавливаясь на секунду, чтобы поцеловать нежную кожу под ухом. Дыхание перехватывает, и я сжимаю бедра вместе, чтобы успокоить боль, которую только что вызвал Ксавьер. Это дает мне некоторое облегчение, но мое проклятое глупое любопытство не позволило мне отпустить его слова.
— Как я смотрю на тебя? — шепчу я.
Он слегка прикусывает мою мочку зубами.
— Как будто просишь моего прикосновения, — он глубоко вдыхает через нос, а затем рычит: — Я даже ещё не поцеловал тебя, а уже чертовски твердый. Проведи ночь со мной. Позволь показать тебе, как хорошо я могу заставить тебя чувствовать.
Я закрываю глаза. Несмотря на то, что его тёмные обещания страстно заманчивы, я не могу согласиться. Я не доверяю свое тело совершенно незнакомым людям.
— Нет, — говорю снова, так слабо, что почти не слышу это сама.
Его язык дразнит голую плоть на моей шее.
— Я обычно не прошу, красавица, но если попрошайничество даст мне доступ к этим сливочным бёдрам, я это сделаю. Просто доверься своему желанию.
Он прав.
И, черт побери, меня это бесит. Я хочу его больше, чем что-либо в своей жизни. Он отстраняется и пристально вглядывается мне в глаза, в поиске разрешения.
Электричество проносится между нами, и каждое нервное окончание в моём теле оживает. Моя сила воли колебается. Сколько раз я могу отказываться от того, что действительно хочу? Если быть честной; прямо сейчас моё тело не жаждет ничего, кроме как заняться сексом с этим сильным мужчиной, хотя мой ум знает, что это неправильно, и я всегда была «думать-головой-а-не-сердцем» девушкой. Я смотрю в его глаза, желая, чтобы «нет» сошло с моих губ ещё раз, но не выходит.
Выпускающееся шасси заставляет пульс подскочить под кожей. Мне нужно принять решение, ибо я знаю — в тот момент, когда я сойду с самолета, я никогда не увижу Ксавьера снова.
Самолет встряхивается, и шины скользят по взлётно-посадочной полосе, но глаза Ксавьера не отстраняются от моих, так как он ожидает ответ. В ожидании выйти из самолета, наши глаза оставались соединёнными, и тысячи сценариев прошли через мою голову. Я даже не поняла, что мы не сказали ни слова друг другу в течение нескольких мгновений. Можно и без слов понять, о чем мы вдвоём думаем. Для меня невозможно просто так сидеть здесь и смотреть на него, не представляя его рот на своем.
Лётный экипаж открывает дверь, и все пассажиры вокруг нас начинают выходить из самолета. Я сглатываю, когда его глаза опускаются к моим губам, а затем обратно к лицу.
— Ну, так что, Анна Кортес? Да или нет?
Сердце скачет в груди, но как бы я не хотела согласиться на его предложение, я должна придерживаться своего оружия.
— Я ухожу.
Я поворачиваюсь к выходу, но замираю, когда Ксавьер хватает меня за запястье. Кожа горит от его прикосновения. Мои глаза опускаются на руку, когда он кладет в неё бумагу. Я кидаю взгляд обратно на Ксавьера и улыбка играет на его губах.
— Дай мне знать, если изменишь своё решение.
Он выпускает меня, и моя кожа снова жаждет его тепла. Я думаю вернуть ему этот автограф назад, но, по некоторым причинам, часть меня хочет оставить это, чтобы я могла быть уверенной, что время, проведенное с ним, не было всего лишь сном. Это будет хорошей памятью. Феноменальный Икс реален и на какое-то время был мной заинтересован. Я сжимаю пальцами бумагу и делаю глубокий вдох.
— Прощай, Ксавьер.
Прежде, чем он имеет возможность дать больше сексуальных обещаний, я поворачиваюсь и выбегаю из самолета, засовывая бумагу в задний карман. Моё сердце все ещё бьется миллион раз в минуту. Мне нужно найти место, где я смогу успокоиться и восстановить свое самообладание.
Я благополучно добираюсь до терминала и вхожу в первую попавшуюся дамскую комнату. Возникает желание умыться холодной водой. Мне, безусловно, нужно остыть, но я не хочу размазать макияж, так что сопротивляюсь себе. Оттягиваю длинные каштановые волосы назад, а затем перекидываю на одно плечо, опускаю руки на мойку, взглянув на себя в зеркало.
Каким образом кто-то, такой как Ксавьер, мог найти во мне что-то привлекательное? Мой курносый нос и тёмные волосы точно не выделяются на фоне смуглой кожи. Зелёные глаза — единственное, что мне нравится. Светлый цвет на фоне темного, действительно кажется модным.
Я вздыхаю и лезу в задний карман за телефоном. Мне нужно позвонить тёте Ди, чтобы поскорее убраться отсюда, как можно дальше от Ксавьера. Рычание сходит с моих губ, когда я отчаянно похлопываю пустые карманы джинсов.
— Черт,— бормочу я про себя.
Последний раз мой телефон был в самолете, когда я отключила его после проверки сообщений отца. Я не стала захватывать его из заднего кармана сиденья, пересаживаясь. Мои плечи поникают, когда я вспоминаю, что не забрала свою сумку из-под сиденья. Придется вернуться обратно. Надеюсь, что смогу проникнуть в самолёт и забрать вещи.
Я спускаюсь вниз через терминал и иду к воротам. Здесь совершенно пусто, и я боюсь, что не получится вернуться на борт. Я опускаю голову на ворота, пытаясь не сойти с ума, но мой желудок сжимается. Я в двух секундах от нервного срыва.
Он исчез. Мой телефон исчез.
Злая, я плюхнулась на ближайшее сиденье. Великолепно. Просто великолепно. Я приехала в новый город, и, не успев ступить на землю, потеряла свои вещи. Номера всех моих знакомых занесены в мобильник.
Я качаю головой от отвращения. Я потерла лоб и сдержала слёзы.
— Простите, мисс? Могу я вам помочь? — спросил знакомый голос. Я смотрю на стюардессу, которая помогла мне в инциденте с томатным соком. Она говорит мне с той же улыбкой, как раньше:
— Вы в порядке?
Я шмыгнула носом, сдерживая слезы.
— Я потеряла телефон и сумку. Они были в самолете — до того, как я пересела.
Она кивает в знак согласия.
— Мистер Колд попросил меня сообщить, что ваш багаж у него.
Мои глаза округляются.
— У него? Но я не могу с ним связаться.
Она наклоняет голову, и я слышу вопросительный тон в её голосе, когда она говорит:
— Он сказал, у вас есть его номер.
Я нахмурила брови в замешательстве. У меня есть его номер? Что? Единственное, что он дал мне, было…
Секундочку.
Я проверяю задний карман и вытягиваю записку — его автограф, или, по крайней мере, я думала, что это был его автограф. Я медленно разворачиваю сверток бумаги.
«Анна Кортес,
Позвони мне, когда изменишь своё «нет». Я буду ждать.
Ксавьер»
Я сглатываю, когда смотрю на номер, указанный ниже под подписью. Даже в простой записке, его командный тон заставляет мои внутренности дрожать.
Война бушует во мне. Часть меня возбуждается — скорее всего, я увижу Ксавьера снова, но другая часть знает — это проблема. Проблема, перед которой я на вряд ли устою.
Тем не менее, ясно одно — если я хочу вернуть свой телефон и другие личные вещи обратно, у меня нет выбора, кроме как позвонить ему.
Только небесам известно, к чему все это приведет.
Меня окутывает тёплое лето Детройта, когда я замечаю свою семью. Тётя Ди и Куинн ждут меня в зоне погрузки, поскольку я качу за собой два больших чемодана, переполненных одеждой и обувью. Я осматривалась, надеясь найти Ксавьера и вернуть вещи, но на него здесь не было ни единого намека. Тот факт, что я буду звонить этому сексуальному зверю, очень напрягает меня.
Тётя Ди встречает меня с теплой улыбкой.
— Анна, дорогая, как ты? Выглядишь замечательно, милая, совершенно потрясающе, за исключением этого отвратительного пятна. Похоже, кто-то облил тебя напитком.
— Рада видеть тебя, Ди.
Я хихикнула от её явного испанского акцента и начала разглядывать разноцветную бандану, красиво обвязанную вокруг её головы и подходящую к прическе. Как я уже говорила, тётя Ди немного необычна. Она художник — живописец и скульптор — и её творчество, как правило, находит отклик в одежде. Как, например, её сегодняшнее пёстрое длинное платье на завязках.
— Я надеюсь, что это пятно отстирается, а то я привезла не слишком много одежды.
— Я сотворю кое-какой фокус, чтобы отстирать это пятно, как только мы вернемся домой.
Она отходит назад и осматривает меня с головы до ног.
— Ты так похожа на свою мать. Скажи же, Куинн?
Я посмотрела на кузину, одетую в пару обрезанных шорт и чёрную майку. Куинн всегда была той, кого я считала самым красивым человеком в нашей семье. Мы ровесницы, но мне сложновато конкурировать с её великолепными каштановыми волосами и длиннющими ногами. Она прекрасна, и все люди вокруг неё это замечают. Но она не зациклена на себе, и это заставляет меня любить её ещё больше. Куинн более приземленная, как и я.
Сестра улыбается и заключает меня в объятия.
— Я так рада, что ты здесь, Анна. Мы будем отжигать этим летом.
— Да-да, девушки ... но будьте благоразумны, — предупреждает тётя Ди, — твой отец на взводе. Он - последний человек на земле, которого я хочу терпеть.
Куинн отступает.
— Как прошло это утро?
Позволив глазам заметаться туда и обратно между тётей и сестрой, я нахмурилась. Они знают, как плохо мне было. Мы всё время общались, и Куинн мне, как родная. Если бы не их поддержка, мне бы не хватило смелости уехать.
— Было ужасно. Я уверена, что он всё ещё разрывает мой телефон сообщениями о том, какую огромную ошибку я совершаю.
Тётя Ди качает головой.
— Здесь твой отец и я расходимся во мнениях, Анна. Выходить замуж за мужчину, которого ты не любишь, только потому, что так хочет твоя семья — вот самая огромная ошибка. Он должен желать тебе счастья, а не печали.
Я киваю.
— Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что разрешила мне пожить у тебя.
Она обхватила мое лицо.
— Перестань, милая. Я бы никогда не поступила так жестоко с Куинн, и надеюсь, твой отец поймет, что поступил неправильно.
Эмоции бушевали в моей груди, заставляя меня почти взорваться, когда я с ними боролась. Я не хочу расплакаться прямо здесь, в аэропорту. Тяжело сглотнув, я прошептала все, что смогла:
— Я тоже надеюсь.
Лицо тёти захлестывает жалость.
— Ооох, иди сюда. Давай отвезем тебя домой, хорошо?
Одинокая слеза скользит по моей щеке. До этого момента я не понимала, насколько серьёзно всё это. Впервые в моей жизни неизвестность смотрит мне в лицо, и я одновременно боюсь до смерти и радуюсь. Никогда не чувствовала эту свободу — жизнь.
Куинн берет один из моих чемоданов и загружает его в багажник Приуса её мамы.
— Не могу поверить, что ты поместила все вещи в две сумки. Я и в десять чемоданов не поместила бы только одну свою обувь.
Я качаю головой с улыбкой.
— Ты и твои туфли. Никогда не знала никого более одержимого чем-то.
Она улыбается, и это озаряет её великолепные черты лица.
— Хотела бы я думать, что только Имельда Маркос могла соперничать со мной. Мне очень хотелось бы заглянуть в шкаф этой женщины.
Я закатила глаза, когда мы закрыли багажник.
— Я на твоем месте нашла бы более продуктивное занятие, чем исследовать коллекцию обуви восьмидесятилетний старухи.
Глаза Куинн расширились так, будто я только что прокляла её.
— Ты что, шутишь? Женщина прославилась тем, что собрала более трех тысяч пар обуви. Ты не хотела бы на это взглянуть?
Я посмеиваюсь, когда сажусь на заднее сиденье, а Куинн скользит рядом с матерью спереди.
— Честно говоря, я нахожу немного странным и расточительным иметь столько обуви.
Она качает головой и пристегивает ремень безопасности.
— Ты всегда такая реалистка, не так ли? Однажды, что-нибудь разобьет твою затворническую оболочку.
— Ты же знаешь, я была такой с самого рождения, Куинн. Это было бы настоящим чудом — изменить свои взгляды после двадцати одного года, — отвечаю я, с намеком на веселье.
— Нет. Не чудо, Анна, а мужчина, — дразнит она, — мы отлично повеселимся сегодня вечером, найдем тебе горячую мужскую задницу, чтобы ты расслабилась.
Я открываю рот, абсолютно удивленная тем, что Куинн говорит так при матери. Говорить о таком наедине — одно, а при посторонних — абсолютно другое. Мой отец отчитал меня и запретил когда-либо видеться с Куинн снова, хоть она и жива. Ему было всё равно. Кто-то наподобие Куинн никогда его не интересовал.
Когда я не отвечаю, Куинн оглядывается через плечо, оценивая мою реакцию.
— Давай, Анна. С мамой все «окей». Она тоже одиночка и всё понимает. Ну, скажи же, ма? — Куинн подталкивает локтем Ди.
Тётя кивает.
— Да, дорогая, но не забывай, насколько Анна выше всего этого. Она не привыкла к свободе.
Куинн вздыхает.
— Дядя Симон слишком чёрствый. Я даже не могу представить себе жизнь с ним. Должно быть, это было пыткой.
Я поерзала на сиденье. Трудно слышать подтверждение о том, что моя жизнь была сущим адом. Я имею в виду, что знаю — я не выросла так, как большинство людей, но это было нормально для меня. Несмотря на то, что тётя Ди и Куинн обещали помочь поставить меня на ноги, побег по-прежнему давался нелегко.
Есть так много вещей, в которых нет определённости, но я готова встретиться с ними лицом к лицу.
— Да, и вчера я разговаривала с моим боссом о тебе. Энди говорит, что он может принять ещё одну официантку к той, которую он только что нанял, так что вакансия твоя, если ты, конечно, этого хочешь. Всё, что тебе нужно сделать — это заполнить заявку и можешь начать прямо сейчас, — сообщает мне Куинн.
Я улыбаюсь, и кладу руку ей на плечо.
— Я никогда не смогу тебя отблагодарить. Спасибо, — я положила другую руку на плечо Ди, — вам обеим.
Тётя Ди похлопывает меня по руке.
— Мы очень рады тебе, милая.
Я откинулась назад. Независимо от того, сколько раз я поблагодарю их, этого никогда не будет достаточно. Они дали мне шанс выбрать свой путь. Я всегда буду благодарна.
— Анна, я знаю, ты, вероятно, не хочешь думать об этом прямо сейчас, но будет лучше, если ты позвонишь папе и дашь понять, что ты в безопасности. Мой старший брат будет беспокоиться до смерти, пока не узнает, что ты со мной. Он может пробить дыру в мраморном полу и свести с ума твою мать, — говорит тётя, когда выворачивает на автостраду.
Я вздыхаю.
— Не могу. Потеряла свой телефон в самолете.
— Вот дерьмо, — говорит Куинн, — у тебя есть страховой договор, чтобы приобрести новый?
Я пожимаю плечами.
— Не знаю. Отец оплачивал счет. Но всё, скорее всего, будет хорошо, потому что я знаю, у кого мой телефон — у меня есть номер этого человека, так что я могу вернуть мобильник назад. Мне нужно позвонить и договориться насчёт телефона... и кошелька.
Куинн дёргается ко мне, тревога появляется на её лице.
— Анна, я знаю, что быть предоставленной самой себе для тебя что-то новое, но нельзя доверять кому-то постороннему, тем более в самолете. Ты никогда не знаешь, с какой стороны ждать беды от таких людей. Как так получилось, что незнакомец оказался с твоими вещами?
Я смотрю на свою грязную одежду и воспроизвожу в памяти встречу с Ксавьером, пока объясняю ей, что произошло на рейсе.
Куинн выгибает бровь.
— Значит, какой-то богатый парень тебя подцепил и хочет, чтобы ты ему позвонила.
— Если хочешь, то можно и так сказать.
— Похоже, он проявляет особый интерес к тому, чтобы снова с тобой увидеться, — она улыбается, — девочка, звучит так, как будто ты играешь лучше, чем я думала. Наверное, вы много говорили кое о чём, потому что он легко мог превратить это во что-то более громкое и приятное.
Я закатила глаза и почувствовала, как краснеет моё лицо. Ни за что не повторю то, что сказал мне Ксавьер. Нельзя было позволять ему говорить такое. Надо было его остановить, но я бы солгала, если бы сказала, что мне не нравилось.
— Ты смешная, — Куинн задохнулась от смеха, снова пихая локтем Ди, — Он горячий, не так ли? Я знаю этот взгляд.
Я поднимаю брови.
— Какой ещё взгляд?
Она ухмыляется.
— Тот, который говорит, что я-просто-встретила-потрясающе-горячего-богатого-парня-который-хочет-хорошенько-меня-оттрахать-и-я-ему-позволю. Поверь мне, Анна, у меня тоже был такой взгляд, — она смеётся, — расскажи мне всё о нём.
— Куинн, я его вообще не знаю, — говорю я.
— Ты общалась с ним целых четыре часа. Это дольше, чем большинство первых свиданий, так что колись, сестренка.
Я смеюсь над её словами.
— Не хочу тебя разочаровывать, но я спала большую часть пути.
Она скрутила губы.
— Какой, на хрен, сон перед мужчиной, которому не нужно много разговоров, а только дело? Давай, Анна. Хотя бы скажи его имя.
Я облизнулась, когда его лицо всплыло в моей голове.
— Ксавьер.
— Ох, аррр. Это определенно имя горячего парня. Расскажи подробнее. Как он выглядит? Детали, девочка. Де-та-ли.
Я жую нижнюю губу.
— Он очень высокий, у него реально широкие плечи, ещё татуировки, и он, как бы...
— Боже мой, что? Ожидание убьет меня! — пищит Куинн.
— Он известен, — промямлила я.
Глаза Куинн расширились.
— Кто он? Если ты скажешь, что Ксавьер — это настоящее имя Райана Рейнольдса, уверяю — я буду драться за его номер.
Я хмыкнула.
— Нет, это не Райан Рейнольдс. Я бы, наверное, волновалась, если бы сидела со знаменитостью, которую узнала.
Она хмурится.
— Так он что, не супер известен? Только немного знаменит?
Я качаю головой.
— О, нет, он популярен. Я просто не знаю в чём. Он подписывал автографы весь полет.
Она наклоняет голову в сторону, а её глаза закатываются к потолку.
— Хм. Я интересуюсь звёздами и не знаю знаменитостей по имени Ксавьер, так что он, должно быть, известен чем-то другим.
— Говорит ли тебе словосочетание «Феноменальный Икс» о чем-нибудь?
— Говорит? Это, блять, кричит! Я не могу поверить, что ты не знала, кто он такой! Он самый жаркий борец и горячий плейбой, украшающий обложки всех журналов! — восклицает она, — ты реально Главный Затворник на планете. Это нужно немедленно исправить.
— Как ты собираешься это делать? — поддразнила я.
— Легко, — Куинн усмехается и хитрый огонек в её глазах немного пугает меня, — ты будешь спать с этим известным плохишом.
Я мотаю головой.
— Нет-нет. Ни в коем случае, Куинн. Я не делаю такие вещи.
— Может быть, прежняя Анна не делала, но новая Анна будет. Ты прилетела сюда, чтобы жить и быть свободной. Почувствуй бунт! На хрен тебе возиться с тем парнем, к которому ты привыкла? Плюс, в качестве бонуса, дядя Симон будете ненавидеть это. Это беспроигрышный вариант.
Уверенность в её тоне подсказывает мне, что она до глубины души верит в то, что говорит.
— Я не знаю, Куинн. Это огромный шаг для меня. Я не уверена, что смогу спать с каким-то парнем, которого едва знаю. Это безумие.
Я смотрю на тётю Ди, которая качает головой на гениальный, коварный план Куинн.
Вздыхаю.
— Как насчет компромисса? Я позвоню Ксавьеру и попрошу о встрече, чтобы вернуть свои вещи. Не обещаю, что буду с ним спать.
— Пока мы можем встретиться с ним в баре или где-то ещё, это сделка. Мне нужно немного выпивки, чтобы поговорить с этим аппетитным мужчиной, — она потирает ладони, а затем вытаскивает телефон.
— Давай сюда его номер. Мы сделаем это прежде, чем ты передумаешь.
Если бы я отчаянно не нуждалась в своем телефоне, то никогда бы не позвонила Ксавьеру. Просто воспоминаний о тех чувствах, что он во мне разбудил, даже не прикасаясь ко мне — достаточно, чтобы заставить меня воспламениться. Куинн права. Мне нужно сделать что-то прямо противоположное тому, что я обычно делаю. Я надеюсь, что знаю достаточно, чтобы держаться на плаву, когда Куинн выпихнет меня на съедение к акулам.
Сложенный лист бумаги всё ещё находится в заднем кармане, так что я наклоняюсь вперед и достаю его.
— Могу ли я одолжить твой телефон?
Она протягивает мне свой телефон, который покрывает блестящий алмазный чехол.
— Будь настойчивой. Скажи ему, чтобы он встретил тебя в баре «У Гибби» сегодня в девять вечера. Не дай ему шанс одержать верх. С таким человеком, как «Феноменальный Икс», тебе нужно взять ситуацию под контроль и показать ему, что ты не из тех девушек, которые слушают его дерьмо. Покажи, кто главный, и он станет ручным, как только это поймет.
В горле образуется комок, когда я набираю его номер. После трех гудков я слышу твердый мужской голос:
— Алло?
Холодность его голоса застает меня врасплох. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но ни слова не сходит с моих губ. Все остроумные вещички, которые я хотела сказать ему, полностью вылетели из головы.
Куинн подтолкнула мою ногу, намекая мне что нужно что-то сказать, поэтому я просто ляпнула первое, что пришло на ум.
— Я хочу забрать свой телефон.
Ксавьер посмеивается в трубку.
— Разве так говорят «спасибо» после того, как я буквально спас твои вещи? Попроси меня получше, и я мог бы просто дать тебе то, что ты хочешь.
— Я, эм…
Боже, что со мной не так? Я заикаюсь, как идиотка. Этот человек приводит меня в бешенство. Жаль, что я не была в его власти, но пока я не получу свои вещи обратно, похоже, я должна играть с ним.
— Ты мог бы… — Куинн подталкивает меня снова и снова, чтобы он с нами встретился сегодня вечером, — …встретиться со мной в «У Гибби» сегодня вечером и принести мои вещи?
— Это слишком многолюдное место, красавица. Я надеялся, что встречусь с тобой в каком-нибудь более уединенном месте, если ты понимаешь, о чём я, — говорит он, удовольствие окутало его голос.
— Ни в коем случае, — выпаливаю я.
— Что не так, Анна? Боишься остаться со мной наедине? Что, будет реально плохо, если я доберусь до твоих трусиков? — подкалывает он, и возбуждение, что проходило через меня в самолете, возвращается с новой силой.
— Пожалуйста, — произношу я с усмешкой, пытаясь сделать вид, что мне всё равно на его выпады, — не знаю, откуда у тебя взялась вера в то, что ты доберёшься до моего нижнего белья. Этого не случится, Икс.
Челюсть Куинн отвисает, и её глаза расширяются, когда она понимает суть моего разговора с этим, до абсурда, сексуальным мужчиной.
— Ты назвала меня «Икс» только что? Я думал, что я сказал тебе называть меня Ксавьер и никак по-другому. «Икс» предназначен для людей, которые меня не знают, — все следы игривого тона в его голосе испарились.
— Я тебя не знаю, — отвечаю без колебаний, потому что кроме того факта, что он сводит моё тело с ума, я действительно ничего не знаю о нем.
— Пока нет, — его ответ краток, но тверд, — но скоро узнаешь. Увидимся сегодня вечером, красавица.
Прежде, чем я успела что-нибудь сказать, он положил трубку. Я опустила мобильник вниз и уставилась на него.
Дерьмо.
Почему у меня такое чувство, что я ему отдамся? Я запускаю руки в волосы, когда передаю трубку Куинн. Понимающая улыбка на её лице только добавляет тревожного чувства в животе, что Ксавьер Колд — это торнадо, которое перевернёт мой мир вверх дном.