И ПРОГНОЗИРОВАНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ ПРИРОДЫ
Опубликовано в сборнике научных трудов «Проблемы теоретической географии». – Л. : Географическое Общество СССР, 1978. – С. 72–81.
В системе географических наук и нашей стране устанавливается концепция территориальной организации оптимального взаимодействия природы и общества. В связи с этим географические науки становятся экспериментально-преобразовательными. В цикле физико-географических наук происходит совершенствование представлений о природных геосистемах, как о системах, к которым применимы принципы кибернетики. Кроме того, они принимаются за те системы, которые можно оптимизировать с точки зрения прогноза на разную перспективу и благодаря которым можно представить последствия еще не совершенных преобразовательных воздействий на природу и др.
Необходимость решения прогнозных проблем обусловила повышение интереса к историческим ветвям системы географических наук. Сpeди этих наук ныне наиболее развита палеогеография, нo материал ее накапливается не по единой системе сбора, поэтому имеет случайный характер, дискретен, не обеспечивает увеличения информации вверх по стратиграфической колонке. При построении моделей современных сложных географических явлений возникают трудности в использовании её материала. Последний, будучи полученным методами палеогеографии, отражает закономерности развития природных геосистем, а для прогноза на ближайшую перспективу необходимо строить модели динамики уже сложившихся систем.
Кроме того, при создании ландшафтных и других карт природы ещё недостаточно учитываются наслоения, следы прошлого, связанные прежде всего с трансформацией природных геосистем в результате все усложнявшегося характера воздействий на них антропогенного фактора. Недостаточно учитывается развитие этих процессов на фоне спонтанной динамики природных геосистем, в связи с проявлением дифференцированных локальных тектонических движений суши, эвстатических колебаний уровней морских бассейнов, периодических, циклических и ритмических колебаний климата и т.п.
Решить многие из названных задач, призвана, по нашему мнению, историческая физическая география. [3] Для выявления закономерностей необходим целенаправленный анализ научными методами богатого материала, содержащегося как в самой природе, так и в многочисленных памятниках материальной культуры и письменных документах. Естественно, что в основе всех частных методов лежит общая методология научного познания – диалектический и исторический материализм [2].
Состав методов исторической физической географии не является оригинальным. Как отмечает В. С. Преображенский [4], методики разных наук отличаются друг от друга не столько набором, сколько значением отдельных методов. В исторической физической географии преимущественную роль играют методы, содействующие раскрытию закономерностей пространственно-временных изменений геосистем и их подсистем, при этом частные методы подчинены общему – ретроспективному ландшафтному анализу [7]. Отраслевые физико-географические ретроспективные анализы будут достовернее при согласовании с ландшафтными.
Мы считаем, что концепция о структурно-динамических особенностях природной среды, разработанная в Институте географии Сибири и Дальнего Востока под руководством академика В. Б. Сочавы может, служить надежной теоретической основой исследований об изменениях природы в прошлом, т.е. исторической физической географии. Согласно этому учению природные геосистемы представляют собой пространственно-временные явления. На определенных территориях долговечность их коренных и серийных фаций, а также антропогенных трансформаций разная [6]. Темпы их динамических трансформаций зависят прежде всего от скорости изменения природных режимов, определяемых главным образом колебаниями климата.
Кроме того, мы полагаем, что изучение природных геосистем и их подсистем необходимо вести параллельно методами исторической физической географии и палеогеографии. При этом будет осуществлено исследование процессов с разными характерными временами и познание их взаимосвязей [1]. Это необходимо для выработки методов более совершенной интерпретации палеогеографических документов, с одной стороны, и установления тенденций в спонтанной динамике природных геосистем в историческое время – с другой. Процессы со средним и малым характерными временами включают в число факторов, определяющих их течение, также как и процессы с большим характерным временем, изучение которых нередко доступно только методами палеогеографии.
В отличив от физической географии, изучающей текущую динамику природных геосистем и процессов (внутрисуточные, сезонные, погодные и другие кратковременные состояния их функционирования), историческая физическая география исследует их прошлую динамику [3]. При таком подходе, мы полагаем, легче обеспечить единую систему сбора и анализа материала для целей разработки прогноза изменений природы.
В своем исследовании мы следуем принципу: от настоящего через прошлое в будущее, т.е. от анализа современной ландшафтной структуры территории (обусловленной прежде всего сложившимися режимами природных процессов, циклами и факторально-динамическими рядами фаций, а также схемами графов основных эпифаций) через изучение её состояний и прошлом (за историко-физико-географический этап) к установлению динамики природных режимов и состояния главнейших топогеосистем будущем на заданные сроки.
В последнее время в географических науках все большее значение приобретают графические модели. Они, как отмечают В. С. Преображенский, Т. Д. Александрова [5], позволяют объединить извечное стремление науки к разложению сложного объекта на элементы и к объединению этих элементов, к синтезу. Модели используются как средство сведения разнообразной информации к обозримому полю результатов работы.
Нами предпринята попытка построения двух таких моделей. Moдeль 1 посвящена организации исследования прошлого состояния геосистемы (рис. 1), как бы находящейся в статическом состоянии. В модели 2 (рис. 2) в основном отражаются пути "свертывания" разнообразной информации о пространственно-временной динамике геосистем.
В качестве объекта исследования выступает фация. Она представляет собой элементарную ячейку географической оболочки, первичный аппарат энергетического и материального обмена в природной среде, характеризуется особенностями генезиса, динамики во времени и пространстве, функционирования [6].
Ей свойственен однородный ареал комплекса природных явлений, условий экологической среды, естественных ресурсов и т.п. Фация же выступает и как первичный географический выдел, подлежащий оптимизации по параметрам, интересующим человека. Так что она представляет собой одновременно однородную ячейку в природном и ресурсно-средовом для человеческой деятельности аспектах. Множества элементарных фаций поддаются классификации и объединению в единицы топологического и региональных, более крупных рангов, а также типологических размерностей.
Мы не можем непосредственно изучать пространственно-временную динамику определенных видов фаций в прошлом, так как не располагаем данными о поступлении, транспорте, трансформации и выходе из геосистемы всех видов вещества и энергии в то время. По этой причине мы пытаемся, следуя мoдeли 1, составить представление о состоянии фации, а по нему, согласно принципу изоформизма, представить взаимодействие компонентов внутри геосистемы и функциональную роль фации в эпифации, а также в урочище. Индикаторами определенного состояния геосистемы в прошлом призваны служить вещественные фрагменты в летописи Земли, топонимы, а также письменные документы и ее современный облик.
Другими словами, мы пытаемся представить по статическому состоянию геосистемы зависимость между её составляющими с тем, чтобы можно было судить о поведении системы в целом. Кроме того, по присущим данному виду фации взаимосвязям с вмещающими её геосистемами представить параметры ее среды.
Выбор фации в качестве объекта исследования принят и потому, что места отбора вещественных фрагментов, (почвенные шурфы, археологические раскопы и др.) в летописи Земли (споро-пыльцевых комплексах) представляют собой почти точки на земной поверхности. Изучая отдельные фации, можно относительно представить природу ключевых участков, а по ним – крупных регионов.
Модель 2 призвана выступить организующим началом для исследования структурно-динамических особенностей природы ключевых участков. Она предназначена для выявления и анализа различных динамических категорий и переменных состояний геосистем, связанных с одной фацией или группой фаций этих участков, а также определить предположительный порядок смены одного переменного состояния другим при разрушении или восстановлении коренной структуры в разные времена для целей прогноза.
Трудности достижения цели исследования в таком аспекте очень большие из-за неполноты наших представлений о структурно-динамических особенностях природной среды, но работы такого типа весьма актуальны. В настоящее время большие перспективы открываются в связи с быстрым совершенствованием методов абсолютной геохронологии, загущением сети точек на земной поверхности, для которых произведены такие датировки. В сочетании со сравнительно хорошо разработанной для многих мест относительной хронологией это позволит осуществлять широкие территориальные сопоставления колебаний природных условий в прошлом и выявлять региональные, а также локальные их особенности.
Как видно из предлагаемой нами модели историко-физикогеографического анализа, за исходный материал изучения приняты существующие ландшафтные карты территорий (например, Крыма). По ним определяются репрезантивные ключевые участки, крупномасштабные ландшафтные карты на которые становятся основным предметом дальнейшего изучения. Учитывая то, что не все ландшафтоведы в достаточной степени умеют учитывать степень антропогенной трансформации геосистем, на картах возможны существенные ошибки в установлении ландшафтной структуры территорий. Для преодоления грубых ошибок в дальнейшем исследовании важно составить ландшафтные карты ключевых участков с отражением коренных структур и их переменных состояний (без учета антропогенных трансформаций), подобно тому, как у физиков, для изучения тела его начальный цвет условно принят за абсолютно чёрный. Для составления таких карт участков важны представления о современной спонтанной динамике природных режимов (PI) и состояниях их главнейших эпифаций (ФI, ЭI). Они же устанавливаются изучением материалов инструментальных измерений и природных индикаторов состояний современных природных процессов, наземного исследования и анализа аэрофотоснимков ключевых участков-аналогов (без антропогенных трансформаций геосистем) и других подобных источников.
Следующий этап в исследовании заключается в составлении ландшафтных карт ключевых участков в антропогенно-трансформированных вариантах геосистем. Сопоставив модификации переменных состояний геосистем с их коренными структурами и переменными состояниями, можно представить карты современной освоенности и кадастра освоенности геосистем ключевых участков.
Ландшафтные карты ключевых участков, отражающие коренные структуры, их переменные состояния и модификации, содержат информацию о прошлых, модифицированных под влиянием человека природных режимах (P2) и состояниях основных геосистем (Ф2, Э2). Для составления представления о их состоянии в прошлом необходимы изучение огромного историко-географического письменного, картографического, топонимического и археологического материала, а также природно-индикационный анализ фактов, учёт характерных времён ряда важных природных явлений и др. Систематизированные результаты изучения названных материалов призваны обеспечить составление промежуточных документов: историко-географических карт народонаселения на заданные и современный этапы, карт типов освоенности территорий ключевых участков, кривых изменений важнейших факторов физико-географической дифференциации (локальных тектонических движений суши, периодических, циклических и ритмических изменений климата, эвстатических колебаний морских бассейнов и др.) прежде всего за историко-физико-географический период.
Методы, способы и материалы историко-ландшафтных исследований довольно полно освещены в работе В. С. Жекулина [7]. Мы же особое внимание обращаем на приемы подготовки на заданные логикой исследования временных этапов карт-гипотез: ландшафтных историко-народонаселенческих и угодий (видов, родов использования и форм земледелия). Для их составления, мы полагаем, необходимы предметная, временная и территориальная систематизация фактов, содержащихся прежде всего в географических и исторических письменных документах о природе, этносе и хозяйственной деятельности человека в пределах изучаемых территорий. После исторического анализа и картографической привязки их следует использовать совместно с материалами археологических исследований для составления картосхем природы, народонаселения и видов освоения ключевых участков. Произведя пространственно-временную типизацию содержания картосхем с учетом существующих географических и исторических карт и результатов ландшафтно-лексикологического анализа топонимов ландшафтно-топонимических карт можно создать упомянутые ландшафтные и другие карты-гипотезы на временные этапы. Поскольку такие карты позволяют получить только дискретную информацию, а для установления динамики природных режимов необходимы сведения и о ходе процессов, то наряду с ними важно иметь представление о кривых изменений упоминавшихся важнейших факторов физико-географической дифференциации, а также о региональных временных пределах исторических периодов (см. рис. 2).
Составленные на основе литературных и картографических источников кривые изменений названных факторов, естественно, нуждаются в проверке, корректировке прежде всего путем сличения их с анализами данных природных индикаторов. Достоверность интерпретации последних в свою очередь требует сопоставления с материалами инструментальных измерений состояния природных процессов, наземного изучения ключевых участков-аналогов и др. Таким путем, по нашему мнению, можно уточнить, детализировать, восстановить недостаюцие данные, характеризующие кривые изменений факторов физико-географической дифференциации в прошлом, а главное, на основе их анализа выявить тенденции хода этих кривых в будущем для целей разработки прогноза изменений природы.
Особый интерес представляют результаты анализа материалов природных индикаторов. Основу их образуют индикационные приёмы изучения наиболее динамичных элементов ландшафтов. К их числу относятся следующие природные индикаторы: биогенные, педоморфные, гидроморфные, литоморфные. Определенность характера их индикации - гипотетическая ретроспективная, допускающая косвенную проверку.
Биогенными индикаторами выступают реликтовые элементы динамики ареалов за изучаемый период, спорово-пыльцевые комплексы, палеонтологические остатки, радиоуглерод, древесина для дендрохронологии, дендроклиматохронологии и др. Результаты изучения каждого из индикаторов имеют свои недостатки, что следует учитывать при их интерпретации.
Материалы изучения реликтовых явлений в современных и вскрываемых из-под курганов развалинах сооружений и других объектов составляют основу педоморфной индикации.
Гидроморфные индикаторы – это следы динамики водных объектов, микрозоны иловых и соляных отложений озер и др.
Литоморфные индикаторы обычно представлены реликтовыми формами рельефа, коррелятивными отложениями определенного литолого-фациального и стратиграфического состава и др.
Всю совокупность полученных данных согласно прилагаемой схеме следует использовать для разработки прогноза динамики природных режимов и состояний основных геосистем ключевых участков на заданные сроки при нынешнем или новом виде использования, либо при заповедном режиме.
Литература
Арманд А. Д., Таргульян В. О. Некоторые принципиальные ограничения эксперимента и моделирования в географии. – «Изв. АН СССР», сер.геогр., 1974, № 4.
Изучение исторической географии СССР на современном этапе. 1-я Всесоюз. науч. сессия по историч. географии. М., 1974.
Подгородецкий П. Д. О раздвоении исторической географии. – В сб.: Теоретические вопросы географии. Материалы VI съезда ГО СССР, 1975.
Преображенский B. C. Беседы о современной физической географии. М., «Наука», 1972.
Преображенский B. C., Александрова Т. Д. Изв. АН СССР, сер. геогр., 1977, №4.
Сочава В. Б. Геотопология как раздел учения о геосистемах. – В кн.: Топологические аспекты учения о геосистемах. Новосибирск, «Наука», 1974.
Жекулин B. C. Историческая география ландшафтов. Новгород, 1972.
НАУЧНЫЕ ПРИНЦИПЫ ИСТОРИЧЕСКОЙ ФИЗИЧЕСКОЙ
ГЕОГРАФИИ
Опубликовано в журнале «Физическая география и геоморфология». – К. : Вища школа, 1979. – вип. 22. – С. 27–33.
В условиях современной научно-технической революции особую актуальность приобретает методология научного познания: дальнейшая разработка, детализация и конкретизация общих положений диалектики и теории познания, применение их к специфическим особенностями отдельных отраслей знаний. В методологии как учении о методах и принципах познания [12] большое значение имеет наука об исходных основах (принципах) познания. В исторической физической географии необходимо конкретизировать научные принципы, с позиций которых следует решать основные задачи этой науки, ориентируясь прежде всего на выявление предмета изучения, его динамику и развитие в пространстве и времени [2,7,8,16]. Мы разделяем мнение тех, кто полагает, что предметом исторической, как и современной, физической географии является природная геосистема.
Историческая физическая география представляет собой систему исторических ветвей физико-географических наук, в которой изучаются закономерности динамики и развития геосистем и их подсистем в период с природно-антропогенным режимом функционирования для целей оптимизации последнего в будущем [14].
Для установления начала этого времени основополагающее значение имеет предложенное Ф. Энгельсом [1, с. 33] подразделение первобытной истории на период преимущественного присвоения готовых продуктов природы и период введения скотоводства и земледелия, период овладения методами увеличения производства продуктов природы с помощью человеческой деятельности.
Системная концепция ныне приобретает быстрое развитие применительно к исследованиям комплексных географических проблем, особенно в работах В. Б. Сочавы [16], А. А. Минца и В. С. Преображенского [11]. Пока наиболее эффективен системный подход к изучению геосистем топологического ранга. Изучение пространственно-временного состояния геосистем с учетом влияния на них социально-экономических факторов, создание различных видовых графических моделей и графов, прежде всего карт среды прошлого для целей разработки проблем её охраны и оптимизации в будущем, – главная задача исторической физической географии.
Системный подход делает возможным выяснение пространственно-временных изменений геосистем при воздействии на них различных (прежде всего антропогенных) возмущающих факторов, порождающих новые потоки вещества и энергии. Из-за этих изменений нарушалась существовавшая относительная стабильность геосистем и детерминированность связей между их блоками, а поэтому изменялось функционирование систем. Вслед за изменением функционирования геосистем нарушались последовательности наступления и смены фаз развития отдельных их переменных состояний. Особенно это касалось тех геосистем, где последние доминировали [18].
Так как для геосистемного мира [15] характерно полиструктурное единство, мы при анализе взаимодействия природа – общество в рамках исторической физической географии неизбежно сталкиваемся с методологической задачей выявления влияния функционировавших в прошлом территориальных систем населения и хозяйства на динамику и развитие инвариантов природных геосистем. Отдельные объекты природных геосистем включались в состав социально-экономических систем, поэтому ряд ученых [9] предлагает исследовать указанные объекты в составе особого класса комплексных систем. Но природные и социально-экономические территориальные системы обусловлены разными способами взаимодействия. В таком классе систем следовало бы изучать разнокачественные процессы с неодинаковым темпом развития, а нередко на отдельных этапах и разной направленностью их изменений. Критические компоненты территориальных систем населения и хозяйства имеют иной генезис, чем таковые природных геосистем. Для социально-экономических систем геосистемы всегда выступают только как среда и источник ресурсов. По этой причине при изучении истории природных геосистем, очевидно, не целесообразно их объединять с другими в более крупные системы. Лучше всего, нам кажется, изучать их параллельно.
Основополагающее значение для исторической физической географии, как и для многих других наук, имеет один из общеметодологических принципов научного познания, присущий марксистской материалистической диалектике – принцип развития.
В современной науке идет процесс все большей конкретизации научных понятий. Если ещё недавно понятия движения, изменения, развития употреблялись часто как синонимы, то теперь все более проявляется тенденция к их четкому различению.
Материальное движение, рассматриваемое диалектически, представляет собой единство устойчивости и сменяемости состояний. Моменты сменяемости, не сохранности, обновления системы в общей массе изменений, материального движения в целом, выражают процесс ее развития [10]. Сопоставляя смежные во времени состояния системы, мы выясняем объективную направленность её развития, т.е. изменения системы в сторону повышения, понижения или сохранения примерно на одном и том же уровне организованности. Е. Ф. Милевич [10] логически обосновывает это в понятиях прогрессивного, регрессивного и одноплоскостного развития, причём развитие он понимает как процесс необратимых направленных изменений, как единство диалектически противоположных тенденций – прогресса, регресса и одноплоскостности. Прогрессивное развитие Е. Ф. Милевич трактует как процесс функционального усложнения развивающихся систем, увеличение их внутренних и внешних связей. Регрессивный и одноплоскостной процессы развития вторичны относительно прогрессивного, так как в ходе последнего достигается исходный для этих процессов уровень организованности [10]. Отсюда вытекает генетическая прерывность одноплоскостных и регрессивных процессов, так как они восходят к предшествующим им прогрессивным преобразованиям. По этой причине не всегда будут тождественными деградационные трансформации и восстановительные состояния геосистем, которые хотя и испытали однотипное антропогенное воздействие, но в разные исторические эпохи. Может оказаться, что геосистемы за этот период перешли на другой этап эволюции.
Таким образом, прогрессивное развитие как сложное системное явление включает также регрессивную и одноплоскостную формы эволюции [10]. Последняя выражается в природе в многочисленных проявлениях мобильности геосистем в пределах одной возрастной ступени, составляющей сущность ее динамики [16]. Наряду с этим динамические явления выражают одну из движущих сил эволюции геосистем. Смена одной инвариантной структуры геосистемы другой означает прогрессивную или регрессивную форму её эволюции. В свою очередь такая смена в прошлом могла произойти под влиянием трёх основных причин [2]. Две из них внешние по отношению к геосистеме: качественные изменения геофизических полей – литогенной основы и гидроклиматической обстановки, а третья, самая слабая по силе, связана с внутренними по отношению к геосистеме процессами, прежде всего с саморазвитием её биотической составляющей.
Таким образом, динамика и развитие геосистем происходило прежде всего в условиях сложно интерференцировавшихся разномасштабных ритмических изменений процессов, протекавших в атмосфере, гидросфере и литосфере.
Значение установления тех или иных порядков ритмичности природных явлений огромно, с одной стороны, это нужно для того, чтобы выявить динамику и развитие геосистем в прошлом, а с другой – на основе анализа изменений геосистем установить ритмы разных порядков природных явлений для их прогноза.
Разные масштабы ритмов, несомненно, отразились на случаях проявления синхронных, метахронных и гетерохронных направлений развития природы в различных районах Земли в антропогене.
Н. А. Хотинский [19] метахронностью (синхронностью) называет разновременность (одновременность) проявления однонаправленных явлений и процессов развития природы в различных районах Земли вне зависимости от их интенсивности.
Для исторической физической географии, мы полагаем, наиболее приемлема именно эта трактовка двух упомянутых терминов. В свете такой трактовки Н. А. Хотинским рассмотрена палеогеография голоцена лесной зоны Северной Евразии по широтному профилю. Выводы работы имеют большое значение для изучения и других территорий. Автор отметил для всех областей синхронные изменения климата на рубеже поздне- и послеледниковья, в предбореале, на атлантико-суббореальном рубеже. Термические максимумы оказались метахронными и приходятся в атлантико-континентальных областях на вторую половину атлантического времени, в континентальных и океанических – на бореальное время. Смещение во времени превышает 3000 лет. Следует заметить, что эти рубежи характерны и для климата Крыма в голоцене.
На присущие современной природе Земли признаки гетерохронности указывают многие ученые. И. П. Герасимов [6] отметил признаки реликтовых, свойственных плейстоцену, ландшафтов в современной Якутии. А. А. Величко [5] указывает на существование разновозрастных элементов – реликтовых криогенных форм рельефа – и в структуре – «нормального» почвенного покрова европейской части СССР; В. А. Николаев [13] – в ландшафтах черты (феномены) природной среды, сохранившиеся от предшествующих эпох развития, А. А. Величко [5] предложил называть унаследованными. К числу таких феноменов относится многолетняя мерзлота.
Структура современной природной среды определяется сложным закономерным сочетанием современных, унаследованных и реликтовых элементов. Отсюда следует еще одно свойство развития природной среды – её инерционность [5].
Для исторической физической географии большое значение имеет определение временных показателей прогрессивного, регрессивного и одноплоскостной форм эволюции геосистем. Время – один из важных показателей, характеризующих размерность геосистемы [16].
Допуская устойчивость естественных направлений в долговременном развитии природы, мы можем оценить деформирующее влияние деятельности общества на разных этапах развития. При моделировании вероятных ситуаций, которые могут возникнуть в будущем как при осуществлении того или иного проекта изменения природы, так и по ходу её спонтанного развития, можно воспользоваться подобными обстановками, уже имевшими место в прошлом. Плодотворность следования этому принципу проиллюстрируем примерами.
Л. С. Берг [4], изучив долгопериодические (начиная с ледниковой эпохи) и короткопериодические (за историческое время) тенденции в развитии природной среды, пришел к выводу об отсутствии прогрессивного усыхания Средней Азии и наступления степи на лес на европейской территории России. Более того, исследования последних десятилетий, как указывает А. А. Величко [5], подтвердили мысль Л. С. Берга о росте увлажненности в лесостепных районах и наступления леса на степь. Л. С. Берг в отличие от многих других исследователей своего времени пришел к правильному объяснению этих фактов, потому что он, прослеживая естественный ход природных изменений, проводил специальный анализ и антропогенного влияния на природную среду. Его в этом отношении можно считать основателем историко-физико-географического подхода к объяснению особенностей природы современности.
Для составления представления о составе и пространственном соотношений геосистем в прошлом на той или иной территории на основании изучения нынешних геосистем тех же мест необходим учёт их возраста и долговечности в конкретных местонахождениях.
В. Б. Сочава [16] различает две разномасштабные временные формы существования геосистем, которые он условно называет возрастом и долговечностью. Возраст современной геосистемы он исчисляет от той современной ступени, когда между компонентами комплекса начали устанавливаться системные связи, подобные действующим в настоящее время. Как правило, возраст тем больше, чем выше ранг геосистемы. В геотопологии возраст геосистем необходимо устанавливать методами исторической физической географии. Для большинства топогеосистем северного полушария он, по мнению В. Б. Сочавы [16], исчисляется от палеолита.
Долговечность в конкретных местонахождениях геосистем определяется методами, используемыми в ландшафтоведении. Понятие долговечности, имеющее очень важное значение для исторической физической географии, применяется в первую очередь к выделам фации и устанавливается периодом времени, в течение которого она удерживается на конкретной территории. Долговечностью характеризуются многие структуры коренных фаций, они отличаются и относительно большим возрастом [16].
Необходим также учёт временной иерархии природных процессов (характерное время), особенно при построении моделей в исторической физической географии.
Мы разделяем мнение А. Д. Арманда и В. О. Таргульяна о том [13], что компоненты природы при изучении следует расчленить на ряд самостоятельных объектов, отличающихся по характерным временам протекающих в них процессов. Это наряду с различением их по типам процессов (физические, химические, биологические), размерам и практическому использованию. Даже однотипные процессы, отличающиеся по характерным временам, протекают по своим законам, в своей системе взаимосвязей, и поэтому, по мнению упомянутых исследователей, объединение их в одной модели не рационально. Последнее в равной степени касается и геосистем в целом.
Важно также учитывать, что каждой категории размерности геосистем (топологической, региональной, планетарной и промежуточным) свойственны свои масштабы и качественные особенности географической организации.
Принцип размерности требует соблюдения при сопоставлении закономерностей разных порядков, условий перехода от закономерностей, выявленных на небольших площадях, к региональным обобщениям. Каждая геосистема по отношению к включенному в её состав геосистемам более низких рангов выступает как среда или физико-географический фон. Для единиц топологического ранга основная такая геосистема – ландшафт (физико-географический район). Например, свойства фаций рассматриваются как результат преломления физико-географического фона локальными факторами. В связи с этим необходимо правильно интерпретировать географическую информацию, полученную на ограниченном участке (на месте археологического раскопа, геологического разреза, почвенного профиля) при распространении её на значительные территории и, наоборот, при использовании обзорных работ правильно судить о свойствах отдельных внутри ландшафтных геосистем.
Для исторической физической географии важно также, чтобы соблюдалась сопоставимость информации о геосистемах и по временным параметрам. Нередко в литературе приводятся примеры синхронного или метахронного развития природных процессов, являющихся по пространственно-временным масштабам несопоставимыми величинами. Следует также иметь в виду, что намечаемое по местным данным региона синхронное развитие процесса по мере накопления материала по другим выделам может предстать как явление метахронное для региона в целом и наоборот. Аналогичное может произойти и при изменении временного параметра. По этой причине репрезентативность сопоставлений должна быть апробирована прежде всего по пространственно-временным параметрам.
Большое значение для исторической физической географии имеет принцип аналогии. Следуя ему, можно расширить наши представления о природе значительных территорий и разных исторических эпох на основе детального изучения современных дробных подразделений природной среды или их отдельных документов (споро-пыльцевых комплексов, фрагментов почвенных разрезов и др.) в летописи Земли.
Индикация природных процессов прошлого по хорошо описанным в литературе биогенным, педогенным, гидрогенным и литогенным индикаторам возможна по принципу «чёрного ящика».
Одним из важнейших принципов исторической физической географии, несомненно, является рассмотрение антропогенных модификаций природы как важной составной части проблемы динамики геосистем. Ряды трансформации геосистем можно трактовать как отражение смены их функций (как угодий) в ходе исторического процесса.
Цель историко-физико-географических исследований заключается в выявлении закономерностей динамики и развития геосистем в условиях всё усложняющегося воздействия на них хозяйственной деятельности человека для познания приемов оптимизации этого воздействия в будущем. Перечисленные принципы помогут формированию системы научных методов для решения указанных задач.
Список литературы
1. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. – К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21.
2. Анненская Г. Н., Мамай И. И. Смена и возраст ландшафта.– Извести ВГО, 1978. №1.
3.Арманд А. Д., Таргульян В. О. Некоторые принципиальные ограничения, эксперимента и моделирования в географии. – Известия АН ССCH, сер. геогр. 1974, №4.
4. Берг Л. С. Об изменении климата в историческую эпоху.– Землеведение, 1911, № 3.
5. Величко А. А. Вопросы палеогеографии, эволюционного анализа современного состояния природной среды. – Известия АН СССР, сер. геогр., №4.
6. Герасимов И. Я. Современные пережитки позднеледниковых явлений вблизи самой холодной области мира. – Известия АН СССР, сер. геогр., 1952, № 5.
7. Жекулин В. С. Историческая география ландшафтов. Новгород, 1972.
8. Исаченко А. Г. География и историческая география. – Известия ВГО, 1976, №6.
9. Липец Ю. Г. Система «природа–общество» и характер географических закономерностей.– В кн.: Проблемы человека в системе географических наук. М., 1977.
10.Милевич Е. Ф. Теоретические и методологические аспекты проблемы направленности развития в природе. – Автореферат дис. ... д-ра филос. наук. Л., 1977.
11. Минц А. Л., Преображенский В. С. Актуальные и дискуссионные проблемы системной ориентации в географии. – Известия АН СССР, сер. геогр., 1973, № 6.
12. Мостепаненко М. В. Философия и методы научного познания. Л., 1972.
13. Николаев В. А. О возрасте ландшафтов. – Вестник МГУ, сер. геогр., 1976, №1.
14. Подгородецкий П. Д. О раздвоении исторической географии. – В кн.: Теоретические вопросы географии. Л., 1975.
15. Солнцев В. Н. Физико-географические парадигмы. – Известия АН СССР, сер. геогр., 1978, №1.
16. Сочава В. Б. Геотопология как раздел учения о геосистемах.– В кн.: Топологические аспекты учения о геосистемах. Новосибирск, 1974.
17. Сочава В. Б. Учение о геосистемах. Новосибирск, 1975.
18. Хлебович И. А. и др. Некоторые теоретические предпосылки в исследовании природных режимов. – В кн.: Природные режимы степей Минусинской котловины. Новосибирск, 1976.
19. Хотинский Н. А. Синхронные и метахронные линии развития природных условий голоцена.– В кн.: Изучение и освоение природной среды. М., 1976.