ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ НЕУЧТИВОСТЬ

Лондон, 2 октября. Речь сэра Александера Малита, английского посланника, аккредитованного при германском Союзном сейме, произнесенная на обеде, который был дан в Хом-бурге в честь взятия Севастополя, вызвала здесь немалое изумление из-за резких нападок на короля Пруссии и егоминистерство. В этой речи английский посланник заявил напрямик, что английская нация была вправе ожидать от Пруссии иной политики, тем более что большинство прусского народа никогда не скрывало своих симпатий к западным державам. Сэр Александер считает, что если бы Пруссия высказалась в пользу западных держав, то последовало бы энергичное выступление Австрии, и сопротивление России перед лицомпрусской коалиции оказалось бы невозможным. В известнойстепени Пруссия прямо делается ответственной за войну. Поскольку корольПруссии является членом Германского союза, прикотором сэр Александер является посланником Англии,полагают, что этот выпад во всяком случае будет иметь последствием самые серьезные представления. Если посланник будет взят под защиту своим правительством, то это явится признаком характера будущей политики Англии; в противном же случае можно с уверенностью ожидать его отозвания.

Написано К. Марксом 2 октября 1855 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» Перевод с немецкого

M 465, 5 октября 1855 г, „ ,

На русском языке публикуется впервые

[ 221

К. МАРКС

КОМИТЕТ В НЬЮКАСЛЕ-НА-ТАЙНЕ

Лондон, 6 октября. Комитет в Ньюкасле-на-Тайне ²⁸⁸, который был создан с целью расследовать «деятельность дипломатии», только что опубликовал в высшей степени любопытный отчет. Мы приводим наиболее важные выдержки из этого документа, но предварительно лишь заметим, что г-н Портер, играющий главную роль в приводимых ниже документах, являлся заместителем министра в бриъанском Board of Trade * и занимает известное место в английской литературе как автор книги «Прогресс нации».

№ 1. Отчет Комитета в Ньюкасле-на-Тайне. Комитет считает:

1) что г-н Портер, занимая пост в Board of Trade в тот период, когда лорд Мелбурн был премьером, а лорд Пальмерстон — министром иностранных дел, в результате собственных наблюдений и на основании выводов из известных ему фактов пришел к убеждению, которое он и высказал, о систематическом принесении в жертву лордом Пальмерстоном интересов Англии в угоду России в вопросах, связанных с торговыми договорами;

2) что г-н Портер отнюдь не скрывал этого убеждения от своего начальника по службе, министра торговли **, коллеги лорда Пальмерстона; скорее наоборот, в 1840 г., когда ему было предложено отправиться в Париж для заключения торгового договора с Францией, Портер не соглашался на эту миссию, пока прямо не будет договорено, что ему не придется посылать никаких отчетов в министерство иностранных дел. Это требование было основано на убеждении, что все его попытки заключить такой договор были бы предательски расстроены главой указанного ведомства; 3) что это условие было принято, и тогда Портер отправился с миссией в Париж; 4) что, занимая пост при Гладстоне во время правления сэра Р. Пиля, Портер неуклонно придерживался своих прежних

• — министерстве торговли. Ред, •• — Генри Лабушера, Ред.

К. M A Г К С

убеждений и, кроме того, обвинил лорда Пальмерстона в получении денег от русских. Портер утверждал, что посредником в этой сделке был еврей по имени Джекоб Харт, который ранее содержал игорный притон на улице Сент-Джемс, а затем был назначен лордом Пальмерстоном на пост британского консула в Лейпциге. Портер убедился в этом в результате расследований, предпринятых правительством с целью избавиться от ларта; 5) что независимо от свидетельства г-на Портера факт этот неоспорим, и каждый, кто пожелает, может удостовериться в том, что Джекоб Харт действительно содержал игорный притон и что лорд Пальмерстон назначил его консулом в Лейпциге, где все его избегали, как человека весьма сомнительной репутации. Ниже Комитет приводит собранные им показания свидетелей.

Ньюкасл, 20 сентября 1855 г.

Дж. Кроши и другие

Из этих свидетельских показаний мы приводим следующие выдержки:

№ 2. Сделка с игорным домом стала известна г-ну Портеру лишь позднее, при правительстве сэра Р. Пиля. Обстоятельства, сообщенные мне Портером, таковы: некий еврей, британский консул в Лейпциге, считался как местными, так и английскими купцами в высшей степени недостойным представителем Англии, особенно после того, как выяснилось, что он в прошлом содержал игорный притон на улице Сент-Джемс. Была предпринята попытка отстранить его, и вопрос поставлен перед правительством сэра Р. Пиля. Однако его правительство столкнулось с таким решительным и резким противодействием Пальмерстона, назначившего в свое время Харта на этот пост, что оно уступило. Тайнаприверженности Пальмерстона к столь гнусному субъекту стала затем предметом расследования, и обнаружилось, что однажды, когда лорд Пальмерстон испытывал серьезные денежные затруднения, я полагаю, это было в 1825 г., княгиня Ливен посоветовала ему посетить игорный дом этого еврея, где один иностранец в течение двух ночей подряд проиграл Пальмерстону 20 тысяч фунтов стерлингов. Г-н Портер открыто говорил об этом многим, в том числе и г-ну Брайту.

7 апреля 1855 г.

Д. Росс, из Блейденсберга

№ 3. НазначениеХарта состоялось втот момент, когда Пальмерстон намеревалсявыйти из кабинета, в 1841 году. ВЛейпциге Харт открытопохвалялся разным лицам письмом Пальмерстона, который выражал сожаление, что вданный момент лишен возможности предоставить ему какой-либо выгодный пост.

Уортлинг, 28 апреля 1855 г.

Д. Ур кар m

№ 4. Было бы совершенно бесполезно, да я бы и не смог воспроизвести все мои частные разговоры с Портером. Я ограничусь одним случаем. С одним европейским государством (Неаполем) был заключен важный договор, и если бы он был ратифицировав, то наша страна могла бы получить значительные торговые выгоды дружественным путем. Официальные лица, которые знали о русских акциях в кабинете и противодействовали им, выражали опасение, что договор будет провален, если только найдутся какие-нибудь предлоги для дискуссий, процедурных

КОМИТЕТ В НЬЮКАСЛЕ-НА-ТАЙНЕ

формальностей и предварительных условий. Чтобы избежать такой опасности, текст договора довели до полного совершенства и представили его министерству только после того, как он уже был одобрен и подписан Неаполем. В Англии договор был встречен полным молчанием. Ни один правительственный орган не получил разрешения приветствовать это событие. Министерство иностранных дел полностью его игнорировало. Лица, осуществившие этот договор, побудили одного члена парламента сделать запрос, не получено ли уже на него согласие Неаполя. Паль-мерстон ответил, что это полное недоразумение — никакого такого договора не существует — имеются лишь отдельные его предварительные наметки. Я помню, что в связи с этим ответом министра Портер у меня на глазах открыл шкаф с официальными документами, вынул один из них, передал его мне и воскликнул: «Вот — договор». Вероятно, он и по сей день лежит на том же месте. Переговоры о договоре с Неаполем вел Мак-Грегор, нынешний член парламента от Глазго. Еще более удивительным был рассказ Портера о принесении в жертву одного торгового договора, о котором он сам вел переговоры с Францией и осуществление которого также было сорвано Пальмерстоном. 4 мая 1855 г.

Р. Монтит

№ 5. Я припоминаю, что слышал о назначении на официальный пост одного еврея или бывшего еврея Митчели (или похожая на эту фамилия), являвшегося совладельцем, а также одним из редакторов газеты «Morning Post». Пальмерстон устроил ему консульство в С.-Петербурге, пост, который он занимал до самого начала войны и который приносил ему 4—5 тысяч фунтов стерлингов в год. Сразу же после всеобщих выборов 1847 г. «Morning Post», в то время верная Дерби, строго консервативная газета, опубликовала статью о министерстве, в которой касательно Паль-мерстона говорилось, что Уркарт может выдвинуть против него такие обвинения, от которых волосы станут дыбом. Вскоре после этого Митчели получил назначение. Правда, руководство газетой перешло тогда в другие руки, однако с этого момента и все время, пока она продолжала сохранять свою верность Дерби и хлебным законам, нападая на министерство в целом, она не трогала Палъмерстона; напротив, постоянно превозносила и поддерживала его. В последние 12 месяцев газета открыто дезертировала из лагеря консерваторов и стала не только пальмерстоновской, но и правительственной.

Чарльз А твуд ^ш

Написано К. Марксом в октября 1855 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» Перевод с немецкого

M 475, 11 октября 1855 г. „ _

Но русском языке публикуется впервые

224 ]

К.МАРКС

БОЛЬШОЙ МИТИНГ В ЗАЩИТУ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЭМИГРАНТОВ^а9°

Лондон, 13 ноября. Вчера вечером в Сент-Мартинс-холле состоялся необычайно многолюдный митинг, на который извещения приглашали как на «объединенную демонстрацию против недавней высылки с Джерси, против подготовляемого билля об иностранцах ²⁹¹ и против нынешней военной политики». Последний пункт был, однако, снят с повестки дня, чтобы обеспечить единство по первым двум. Председательствующий, член парламента Эдуард Майалл, сделав обзор событий, приведших к высылке, продолжил так:

«Цель этого митинга проста, она состоит в том, чтобы протестовать как против прошлого, так и против будущего. В интересах политических изгнанников мы требуем права убежища (возгласы «браво!»); мы требуем этого по той простой причине, что они являются политическими изгнанниками (снова «браво!»). Их печальная судьба является достаточным основанием, чтобы обеспечить им наше сочувствие и покровительство («браво!»). Мы не спрашиваем, каковы их политические взгляды: мы не хотим знать, к какой партии они принадлежали в своей стране. В этом отношении мы не делаем никакого различия между князем и плебеем («браво!»). Мы за право убежища для всех, кто достигает этих берегов. До сих пор мы делали это беспристрастно. Мы равно протянули руку помощи принцу Луи-Наполеону и взяли под защиту забытого монарха * под именем Джона Смита (возгласы «браво!» и смех). Под защитой наших законов у нас побывали орлеанисты, фузионисты ²⁸², роялисты и республиканцы — и не в силу политики правителей той страны, из которой они бежали, а в силу законов Англии. («Браво!») Наше национальное гостеприимство сердечно и охотно оказывалось всем. В числе других мы с почетом приняли такого человека как Кошут (бурные аплодисменты), которого «Times» недавно назвала «великим мадьяром», а также предоставили

* — Луи-Филиппа. Ред.