КОНСПЕКТ КНИГИ M. КОВАЛЕВСКОГО «ОБЩИННОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ» 217

настоящее время жизнеспособна. Умирая, отцы семейств обыкновенно приказывали своим детям пребывать, как и до сих пор, в нераздельности (стр. 203). Однако на практике нередки выделыш разделы; согласно народ­ной молве, повинны в этом, главным образом, женщины; кабильская по­говорка: «Постельные беседы ведут к семейным разделам». При разделе семейного имущества обыкновенно следуют тем же правилам, что и при разделе наследства. Наряду со степенью родства часто также принимается во внимание, как велико имущество, внесенное в семейную собственность частным лицом. Равенство частей соблюдается лишь при распределении годовых припасов, зерна, оливкового масла и т. д. (указ. место). Чаще, не­жели разделы, бывают выделы, которых, согласно обычному праву, может требовать каждый член семьи. В этом случае в его пользу выделяется из семейного имущества та часть, которая причиталась бы ему в порядке законного наследования, также все индивидуальное * имущество, которое он предоставил в пользование семьи. После совершения выдела семей­ная община живет, как и раньше, — нераздельно (стр. 203, 204).

Итак, если кабилам знакома также и частная земельная собствен­ность, то лишь как исключение. Здесь, как и всюду, она встречается у них как продукт постепенного процесса распада родовой, общинной ** и се­мейной собственности (стр. 204).

Разложенце коллективных форм землевладения, являющееся, как и всюду, результатом внутренних причин, было значительно ускорено среди кабилов и арабов Алжира турецким завоеванием страны к концу XVI столетия. Сообразно своим законам, турок, как общее правило, оставлял землю в руках владеющих родов, но домениальной собственностью стала значительная часть пустопорожних земель, находившаяся до этого во владении родов. Эти земли, называемые «хауш» или «азиб-эль-бейлик» (земли беев) (или «бегов»), стали обрабатываться за счет турецкого прави­тельства. Местные беи получали для этой цели за счет государственной казны рабочий скот и земледельческие орудия, а туземное население поста­вляло рабочий персонал, необходимый для уборки урожая. Большая часть домениальной земли, однако, оставалась не в непосредственном управле­нии правительства; она перешла в руки арендаторов, одна часть которых обязана была ежегодно уплачивать в государственную казну определенную сумму денежных налогов, а другая часть — нести известные натуральные сборы и повинности в пользу домениального управления. Отсюда две кате­гории сдаваемых в аренду земель: 1) «азель» платят определенную денежную ренту; 2) «тонизза» несут лишь натуральные сборы и повинности. Арен­даторы обоих видов допускаются лишь под условием обработки земли. Если этого не происходило в течение трех лет, то участок отбирался и передавался фиском третьим лицам (стр. 204, 205).

Кроме постоянно существующего местного ополчения, турки для за­щиты против мятежей создали военные колонии

(которые Ковалевский окрестил «феодальными» на том шатком основании, что из них при известных условиях могло бы раз­виться некоторое подобие индийских джагиров),

называвшиеся «анода». Основанные среди туземного населения турецкие военные колонии постепенно пополнялись арабскими и кабилъскими всад­никами. Каждый поселенец получал от правительства вместе со своим участком необходимое для посева зерно, лошадь и ружье, за это он был

* У Ковалевского: личное. РеО. ** У Ковалевского: сельской. Ред.



К. МАРКС


обязан нести пожизненно военную службу внутри границ округа (каидата); эта служба освобождала его землю от налогов. Величина земельного надела различна, соответственно различны и обязанности его владельца; целый участок обязывал являться по первому требованию в ряды турецкой кон­ницы, половина участка — лишь к пехотной службе (стр. 205, 206). [Одна «зуидия» пахотной земли считалась целым земельным участком; члены «змала» назывались «махзен»], стр. 206.

Размер территории, занятой в качестве домениальных земель или зе­мель военных колонистов, увеличивался с каждым поколением вследствие конфискации имущества действительно мятежных или подозреваемых в мятеже родов. Большая часть конфискованной земли продавалась с пуб­личных торгов властями через бегов (или боев); это способствовало развитию частной земельной собственности (начало которой было положено еще римлянами). Покупателями большей частью были частные лица из среды турецкого населения; так возникла постепенно большая категория част­ных землевладельцев; их титулом собственности являлась только квитан­ция казначейства {Staats-Rent-Kamraer}; квитанция констатировала факт продажи земельного участка с публичных торгов и получение вла­стями от покупателя следуемой за него суммы; квитанции назывались «байт аль-маль» и пользовались тем же судебным признанием, как акты купли, дарения, залога и другие земельно-имущественные акты (стр. 206). Турецкое правительство одновременно сильно поощряло концентрацию частной земельной собственности в руках духовных и благотворительных учреждений. Легкость, с которой оно приступало к конфискации, и бремя налогов часто побуждали частных владельцев передавать свои титулы собственности таким учреждениям, то есть основывать еакуфы или «хабус». [Сиди Халил — один из наиболее авторитетных в Алжире толкователей малекитского учения, допускает возможность передачи частными лицами тех или иных земель или доходов не только в наслед­ственную собственность, но и во временное пользование, прекращаемое обыкновенно смертью дарителя.] Благодаря этому они освобождались от акта конфискации и бремени налогов; передача происходила под условием дальнейшего, пожизненного, но чаще всего наследственного, права поль-зования землей, переданной в вакуф первоначальным ее собственником, но он обязан был теперь вносить учреждению денежные или натуральные сборы (барщинные платежи) (стр. 206, 207). [Главные документы в издан­ных Алжирским историческим обществом «Revue africaine»; см., напри­мер, за 1861 г.]

Турецкое господство отнюдь не повело к феодализации, аналогичной пндостанской (в период упадка власти Великих Моголов). Этому препят­ствовала сильная централизация военно-гражданской администрации Алжира; последняя исключала возможность наследственного захвата местных должностей и превращения обладателей их п почти независимых от деев крупных земельных собственников. Все местные деи и каиды, обыкновенно арендовавшие сбор податей в переданных им округах, со­храняли эти функции лишь в течение трех лет. Закон этот строго пред­писывал такую смену, и на практике она происходила еще чаще (стр. 208). Турецкое правительство содействовало, следовательно, лишь развитию среди арабов частной земельной собственности в ущерб «общинной». — По статистическим сведениям, собранным депутатом Национального со­брания Варнье (1873 г.), при переходе Алжира во французские руки поло-с землевладением во всей прибрежной полосе (побережье), называе­мой Телъ, было следующее:

Домениальная собственность — / 500 000 гектаров; то же в распоря­жении государства на правах общего имущества (блед аль-ислам) всех