В ванной с телевизором-акушером
(Роды Александры и Владимира, г. Нижневартовск)
Первая наша беременность проходила в Москве. Нам попался номер журнала «Путь к себе» с картиной Alison Grey на обложке, мы слышали удивительные истории о водных родах, но рожать думали в роддоме. Бабушка будущего отца была всеми уважаемым врачом, акушером-гинекологом в г. Бердянске, на берегу Азовского моря. Туда мы и отправились поездом на восьмом месяце беременности. И не доехали 300 км. На подъезде к станции Павлоград у нас родилась девочка. Будущая мама исправно посещала женскую консультацию, но о том, что рожает, поняла, когда прорезалась головка. Мы были неготовы и очень испуганы. Снятая с поезда «скорой помощью», семья была разлучена и оказалась заложницей патологических представлений местных врачей о родах и перинатальном периоде. Маме и ребёнку пришлось пройти множество бессмысленных, унизительных и порою опасных для жизни процедур. Папе было сразу объявлено, что ребёнок долго не проживёт. Нашу дочку, накачанную антибиотиками, искусственным питанием и успокоительным, принесли маме на кормление лишь на четвёртый день, после приезда бабушки из Бердянска. Из роддома удалось выбраться на седьмой день, подписав какие-то страшные документы. Дочь назвали Полиной, ей уже 5 лет.
Через четыре года гинекологи Нижневартовска приняли нашу вторую беременность за кисту и настаивали на немедленной операции. Следуя трудовому законодательству, через несколько месяцев пришлось опять идти к гинекологам Нижневартовска. Они признали врачебную ошибку и предложили «в порядке исключения аборт на поздних сроках беременности».
Решили рожать всей семьёй. В роддоме будущим родителям сказали, что это режимное учреждение закрытого типа и о семейных родах не может быть и речи. Решили рожать дома, стали читать медицинские книги по акушерству. Было страшно и непонятно, как человечество не вымерло до того, как акушерство стало сложной медицинской наукой. За неделю до родов познакомились с духовной акушеркой Вероникой. Вероника развеяла мрачные тучи ятрогенных патологий, поддержала веру в себя как часть трансцендентного, дала практические советы. Две беседы с Вероникой оказались эффективнее всей огромной государственной системы родовспоможения. Далее приведем отрывок из письма американскому ДРУгу, написанного через месяц после родов: «Проблема была в том, что наша духовная акушерка не могла лично присутствовать на родах. У неё не было лицензии, и она была под расследованием её нелегальной деятельности как духовной акушерки. Мы должны были родить сами. Роды продолжались примерно 30 часов. Моя свекровь очень нервничала, поэтому мы отправили её в церковь. Саша сильно устала. Мы принесли телевизор в ванную комнату и включили кассету о замечательных водных родах, и смогли синхронизировать процесс.
Я увидел маленькую головку, снял пуповину с шеи. Ещё одна потуга, и наш сын выплыл под воду. Примерно через 10 секунд он уже сосал мамину сисю. Через 15 минут родилась плацента. Сейчас она лежит в морозилке, и мы пока не решили, что с ней делать: съесть или закопать в землю и посадить над ней дерево.
Мы отрезали пуповину после того, как Саша выпила травяные настои.
Так что если вам нужна духовная акушерка, то не тяните, обращайтесь.
Всё это случилось 15 февраля. Мы назвали сына Арсением. Сейчас он большой мальчик, много ест и какает. Мы учим его плавать и нырять. У него трогательные отношения с его сестрой Полиной.
Мы чувствуем себя физически усталыми, но счастливыми». (Письмо переведено с английского языка авторами А. А. и Д. С.)
Первые месяцы после родов нас окружало сияющее облако непередаваемой радости победы над суровой конвенциальной реальностью, обусловленной стереотипами и предрассудками современной культуры. Хотелось с пылом неофита останавливать на улице прохожих и убеждать их рожать детей дома в ванной. Чем мы и продолжаем заниматься.
Мы планируем подготовить выставку «Акушерских искусств» (Маевтика) для участия в Красноярских музейных биеннале в июне этого года. Моделью для организации экспозиции взята перинатальная теория С. Грофа.