Часть первая. Сын, которого слишком любили. I. Королева-золушка (20 сентября 1551 — 10 июля 1559)
I. Королева-золушка (20 сентября 1551 — 10 июля 1559)
II. «Пекло ярости» (10 июля 1559 — 31 января 1564)
III. Мечты о свадьбе (31 января 1564 — 14 января 1566)
IV. Дорога славы (14 января 1566 — 1 мая 1568)
V. Любимец Марса (1 мая 1568 — 16 октября 1569)
VI. После безумной Марго — весталка Запада (16 октября 1569 — 12 сентября 1571)
VII. Адмирал Колиньи (12 сентября 1571 — 7 июля 1572)
VIII. Подготовка к резне (7 июля — 22 августа 1572)
IX. Парижские рассветы (22 августа — 29 сентября 1572)
X. Из Ларошели в Краков (29 сентября 1572 — 6 июля 1573)
XI. Король поневоле (6 июля 1573 — 18 февраля 1574)
XII. Правление, которое длилось сто двадцать дней (18 февраля — 23 июня 1574)
Часть вторая. Король
I. Яд Венеции (23 июня — 27 июля 1574)
II. «Он может все, пусть он только захочет...» (27 июля — 5 сентября 1574)
III. Смерть принцессы де Конде (5 сентября 1574 — 15 февраля 1575)
IV. Атриды (15 февраля 1575 — 7 мая 1576)
V. Мир короля (7 мая 1576 — 17 сентября 1577)
VI. Остров гермафродитов (17 сентября 1577 — 23 января 1579)
VII. Война влюбленных (23 января 1579 — 26 ноября 1580)
VIII. Правление визирей
IX. Дамоклов меч (26 ноября 1580 — 10 июня 1584)
X. Смерть герцога Анжуйского (10 июня 1584 — 18 июля 1585)
XI. «Они окружили меня как зверя, хотят загнать в ловушку». (18 июля 1585 — 23 декабря 1587)
XII. Непобедимая Армада или День баррикад (27 декабря 1587 — 8 сентября 1588)
XIII. «Он не осмелится»! (8 сентября 1588 — 5 января 1589)
XIV. Павший за Францию (5 января — 2 августа 1589)
Примечания
«Пусть на Вас не влияют их пристрастия»
Из письма Екатерины Медичи Генриху III
Введение
I
Цель этой книги — предоставить вдумчивым людям возможность поразмышлять над поразительной несправедливостью, жертвой которой стал человек незаурядный, великий француз и король-мученик. Опубликованная впервые в 1935 году, когда раздел страны угрожал ее независимости и безопасности, книга эта переиздается теперь, переработанная в свете новых исследований, и странная судьба, о которой она повествует, по-прежнему может служить нам уроком.
В самом деле, история Генриха III — это история человека, которому дано было предвидеть будущее, это история судьбы, полной неожиданных поворотов, судьбы с героическим и трагическим концом. Человек этот отказывался от всех чувств и даже от своих убеждений, если они противоречили интересам государства, и как следствие этого — потерял популярность, а вслед за нею и жизнь.
Несчастье последнего представителя династии Валуа состояло в том, что его дерзновенность, утонченное представление о нравственности и, особенно, моральная самоотверженность и веротерпимость во Франции той поры считались преступлением столь ненавистным, что страна, спасенная [7] усилиями этого человека, упорно отказывалась признать его заслуги, отказывалась признать, что именно он сберег единство нации, ввел свободу вероисповедания, что при нем была создана Академия и первый Гражданский кодекс. А без Генриха III ничего этого не существовало бы.
Больной телом, а в некотором смысле и духом, Генрих III обладал поразительными странностями, что мы сочли необходимым подчеркнуть, дабы полностью раскрыть натуру этого удивительного человека. И если он не был Богом Солнца Гелиогабалом, то он был последним сыном эпохи Возрождения, воплощением ее добродетелей, пороков, контрастов и очарования.
Толпа склонна обычно отказывать великим государственным мужам в праве на слабости, и фанатики всех партий счастливы воспользоваться ими, чтобы очернить человека, который, будучи одним из них, сумел настолько их превзойти.
Разве потерял для нас значение урок, который кроется в судьбе Генриха III? Напротив — ведь внутренняя драма этого человека делает еще трагичнее судьбу монарха, который принес себя в жертву единству и целостности своей родины в пору, когда французы яростно противились тому, чтобы любить и уважать друг друга.
II
В середине правления Франциска I во Франции становятся все заметнее новые тенденции, которые после эпохи Возрождения распространились по всей Европе. Интерес к Античности, открытие новых земель, увеличение денежной массы и денежного оборота, расширение торговли между [8] различными странами, привычка к роскоши и хорошему вкусу — все это не только изменило внешний облик людей и предметов, но перевернуло материальную жизнь в целом.
В духовной жизни, в свою очередь, происходила подлинная революция после того, как несмотря на противодействие парламентов и Церкви книгопечатание стало набирать силу, удовлетворяя человеческую любознательность — идеи начали приобретать власть над сознанием людей. Власть эта выше, чем власть королей и Папы римского. У дворянина, который раньше думал лишь о сохранении своего титула и своих владений, у буржуа, заинтересованного только в своем благосостоянии, у слуги, заботящегося только о хлебе насущном, появляются убеждения. Это не значит, что люди совсем отрекаются от своих интересов, просто теперь их прикрывают идеями, которые превыше всего. Начало великому противостоянию эпохи было положено в 1528 году в Сансе — противостоянию между свободой вероисповедания и незыблемостью традиции. Теперь Франция разделена не на сословия — она разделена на две партии.
Две партии — невозможно было помыслить, что благочестивые христиане XV и XVI веков, стремящиеся реформировать существующую Церковь, вместо этого создадут новую! Однако это случилось, когда пришли в противоречие разум и вера, буква учения и его смысл, догма и индивидуальное сознание. Страсти противостоящих сторон накалились до фанатизма. И поскольку католицизм защищался при помощи костров и пыток, Кальвин объединил протестантов при помощи строгого, деспотичного и нетерпимого учения. Насилие, после 1534 года не знавшее границ, шло вразрез с волей [9] Франциска I. Сначала оно творилось только именем религии, но приверженность значительной части дворянства и людей образованных идеям Реформации, не замедлила всколыхнуть самые низменные политические страсти.
Получается, что монархия, и без того ослабленная плачевным правлением Генриха II, о котором можно смело утверждать, что не было более никчемного короля в истории Франции, в час кризиса оказалась беспомощной, а государство — мало способно к выживанию. И как всегда, гранды стараются ослабить централизацию власти — дело, начатое Капетингами, — и одновременно нарушают золотое правило Капетингов: единство нации превыше всего.
Осуществляя это извечное стремление провинциальной знати, гранды используют борьбу католиков и протестантов, усугубляя ее алчным желанием захватить власть. Эти внутренние распри скоро становятся международными: разделенная Франция превращается в лакомую приманку, которую оспаривают друг у друга Испания и Англия.
Опустошительная ярость царила в обоих лагерях; каждый оправдывал собственные ошибки преступлениями противной стороны. Когда вымирание династии Валуа ставит вопрос о наследовании, кажется, погибает все, что некогда составляло христианское королевство — нищета, беспорядки, раздел территории, иностранное вмешательство казались неизбежными результатами гражданской войны, в которой участвовали все грабители Европы.
Предотвратить эти катастрофы выпало иностранке, до своего вдовства лишенной возможности править, и ее детям. Это было время, когда государства отождествлялись с их [10] правителями — протестанты слишком поздно вступят в поединок с единоличной властью, — когда королевская кровь в жилах ценилась как защита, без которой люди чувствовали себя заблудившимся стадом. В такой обстановке, несмотря на необходимость экономического, социального и религиозного развития, человек, рожденный у ступеней трона, сохранял способность влиять на ход событий и изменять их, а если ему везло, мог заставить чашу весов Истории склониться на ту сторону, которую выбрал он.
В решающий момент драмы власть эта досталась молодому человеку, который одновременно олицетворял язычество эпохи Возрождения и пережитки Средневековья. Этот молодой человек был символом уходящего века, но именно ему выпало начертать контуры будущего. [11]