Часть 2. Глава 13. Три месяца спустя. 15 страница
И самое плохое, нужно все держать в секрете. Она понимала, что Мкеле прав - если правда про Сэмма выплывет сейчас наружу, сейчас, когда накал достиг апогея, бунт будет ужасающим, а она окажется в самом его эпицентре. Она не осмелилась сказать что-нибудь ни про Сэмма, ни об исследовании, ни о чем-либо другом. Лучше с головой уйти в работу и найти исцеление от вируса прежде, чем кто-нибудь погибнет.
И все же, даже спустя полных два дня, она ни на йоту не приблизилась к разгадке. Кира знала, каким образом Сэмм думает, как общается с окружающим миром, как дышит, ест и двигается, но все еще не разобралась, как работает его иммунитет. Она совсем запуталась. А так как она не могла никому ничего рассказать, выпутываться ей предстояло самой.
Ей казалось, что она тонет.
Изольда отпила из бутылки: - Пьянство во время беременности наказывается лишением свободы и постоянным надзором, - сказала она. - Я должна насладиться сейчас.
- Твой ребенок важнее твоих прав, - сказала Хочи. - В глазах Сената ты всего лишь ходячая матка.
- Пора тебе уже подрасти, - угрюмо сказала Кира. И как только сказала, тут же об этом пожалела - она была согласна с Хочи, почему же она на нее нападает? Акт Надежды не работает, Сенат упрочивает его, исходя из неверных посылов. Может быть, Хочи таким образом выражает свое мнение, фокусируясь на правах человека, поднимая их над всем остальным. Кира тоже в это верила, но сейчас все казалось несколько иначе. Она присутствовала на дебатах в Сенате, она видела в их глазах страх. Речь шла о вымирании, как и сказала Делароса. Девочки повернулись к ней и от их удивленных взглядов она только еще больше разозлилась: - Тебе никогда не приходило в голову, что существует что-то, что может быть важнее твоих прав? Что, может быть, выживание всего человечества куда важнее, чем твое право жаловаться и плакаться?
Хочи подняла брови:
- Кое-кто сегодня очень раздражен.
- Меня просто уже тошнит, когда я слышу о гражданских правах, о неприкосновенности частной жизни и о неприкосновенности права выбора. Мы либо решим наши проблемы, либо вымрем: середины не существует. А если нас все-таки не станет, я не хочу, чтобы это произошло, потому что Хочи Кесслер слишком пеклась о своих правах и не захотела испачкаться, чтобы спасти нас.
Хочи ощетинилась: - Мы не говорим сейчас о том, что придется испачкаться, - сказала она, - мы говорим об узаконенном изнасиловании. Мы говорим о том, что у правительства сейчас полный контроль над твоим телом - вот в чем суть. Вот с чем ты имеешь дело, как и все остальные. Я не позволю никакому старому чуваку вставить мне только потому, что так говорит закон.
- Так выбери себе молодого чувака, - сказала Кира, - или воспользуйся искусственным оплодотворением. Есть разные варианты и тебе это известно. Речь не о сексе, речь о выживании.
- Повальная беременность - худшее решение проблемы из возможных, - сказала Хочи.
- Так, постойте, - невнятно сказала Изольда. - Давайте все на минутку успокоимся. Никого не радует данная...
- Ты говоришь, как Кира, - сказала Хочи. - Конечно, у нее есть парень, поэтому все понятно. Она, возможно, и так с ним...
Кира с воплем подскочила и ринулась через всю комнату, ослепнув от ярости, пытаясь дотянуться до шеи Хочи. Изольда поднялась, чтобы перехватить ее, но запуталась в собственных ногах из-за выпитого. Она потеряла равновесие, но схватилась за Киру так сильно, что та не могла двинуться дальше. Кира попыталась оттолкнуть Изольду в сторону и ногтем оцарапала ей лоб. Изольда вскрикнула от боли, а попытки Киры вырваться перешли в слезы.
- Черт, - судорожно втянула воздух Хочи.
- Просто сядь, - сказала Изольда, помогая Кире опуститься на диван рядом с собой; та рыдала. Изольда нежно прижала ее к себе и холодно взглянула на Хочи: - Это было слишком.
- Прости, - Хочи опустилась обратно туда, где сидела. - Прости, Кира, ты же знаешь, я не хотела такого говорить. Я просто схожу с ума - черт возьми, всё, что происходит, - слишком для меня.
- Что сделано, то сделано, - произнесла Изольда. - Закон издан. Теперь нам остается или жаловаться на него, или напиваться до тех пор, пока не станет все равно.
- Тебе и так уже хватит, - сказала Хочи, вставая и вырывая бутылку из рук Изольды. Это было несложно - почти всю свою силу Изольда потратила на борьбу с Кирой и держала некрепко. Хочи открыла окно и выбросила бутылку на улицу.
- Эй, Хочи! - с улицы послышался голос одного из местных парней - кого именно, Кира не определила. - Ерунда какая-то с Актом Надежды, не правда ли? Девчонки, не хотите поболтать? Можно нам войти?
- Идите к черту, - сказала Хочи, захлопывая окно.
- Моя бутылка... - неразборчиво произнесла Изольда. Никто не обратил на нее внимания.
- Извини меня, Хочи, - сказала Кира, выпрямляясь. Она потерла глаза тыльной стороной ладони. - Я злюсь не на тебя, я злюсь на... на почти все остальное в этом мире. Но у мира нет лица, в которое я могла бы высказаться, поэтому я готова была вылить все на тебя.
Хочи ухмыльнулась, но на ее лицо почти сразу же вернулось его предыдущее выражение.
- Я не готова, - тихо сказала она. - Никто из нас не готов.
Изольда стала обводить пальцем узор на ткани дивана.
- Знаете, Гару был прав в том, что говорил на заседании Сената. У нас не осталось детей, у нас остались только взрослые, которые не понимают, что делают.
Девушки замолчали, каждая погрузилась в свои мысли. Кира думала о Маркусе - она отвергла его предложение, а теперь правительство все изменило. Милостиво подаренные два месяца, чтобы попытаться все устроить; затем она может оказаться арестованной из-за того, что не стала тем, кем никогда раньше не была. Если уж ей придется завести детей, то, наверное, она хотела бы, чтобы их отцом был Маркус. Она никогда по-настоящему об этом не задумывалась. Но если она попросит его сейчас, то он будет знать, что это из-за закона, а не благодаря ему. Она не может так с ним поступить. Но она не может и пойти к кому-нибудь другому - тогда ему будет еще больнее.
Кроме того, ей не хотелось сейчас вынашивать ребенка. Не таким образом. Если ей суждено будет произвести на свет новую жизнь, она хотела сделать это тогда, когда это будет что-то значить, а не потому, что ее заставили.
А ещё она только что накричала на Хочи, высказавшую ту же мысль... Она не знала, что и думать.
Всего лишь на секунду - на самое кратчайшее мгновение - она вспомнила о Сэмме и задалась вопросом, был бы ребенок-полупартиал иммунным к вирусу.
- Кто-нибудь из вас помнит свою мать? - спросила Изольда. - Не ту, что вас воспитала, а родную, до Раскола?
- Немного, - сказала Хочи. - Она была высокой.
- И всё?!
- Очень высокой, - сказала Хочи. - На каждом фото, что у меня остались, она возвышалась надо мной. И не потому, что я была маленькой - она была выше всех. Шесть футов и четыре, а то и шесть дюймов*.
Её голос потеплел, и Кира поняла, что та ушла в свои воспоминания - её глаза повлажнели, взгляд стал отсутствующим. Она дотронулась до заколки на своих угольно-чёрных волосах. - У неё были чёрные волосы, совсем как у меня, и она всегда носила драгоценности. Серебро, кажется. У неё было большое кольцо на пальце, в форме цветка, я помню, как постоянно играла с ним. Мы жили в Филадельфии. Я думала, что это было название штата, но это оказался город. Филадельфия. Я мечтаю, что однажды я вернусь туда и найду это кольцо. Она обвела всех взглядом: - Ну, когда-нибудь.
- Моя мать продавала самолёты, - начала вспоминать Изольда. - Я не знаю, как она торговала ими и кому продавала, но я помню, что она мне рассказывала, и, кажется, это было так захватывающе. А сейчас я озираюсь назад и понимаю: у нас больше нет самолётов. Нет топлива для их заправки, и я не знаю никого, кто умел бы на них летать, как мы летали раньше. Но моя мать продавала их так, будто они являлись совершенно обычной вещью в хозяйстве. Как рыбу на рынке.
- А я не думаю, что у меня была мать, - в свою очередь сказала Кира. - Нет, ну... Кто-то же родил меня, но я помню лишь своего папу. Не могу вспомнить его слов о маме, но наверняка он про неё рассказывал. Наверное, они развелись, или, может, она умерла. Скорее, развелись - у нас не было ни одной фотографии с её изображением.
- Так придумай какую-нибудь захватывающую историю, - сказала Хочи. - Если ты не помнишь свою мать, значит она может быть такой, какой ты её вообразишь! Актрисой, топ-моделью, президентом транс-национальной компании... да кем угодно!
- Если не знаешь истины, - глубокомысленно сказала Изольда, - живи самой удивительной ложью, которую сможешь выдумать.
- Ну, хорошо, - сказала Кира. - Она была врачом, как и я - блестящим учёным, прославившимся своей работой на благо детей. Она изобрела... генное программирование. И ещё нанохирургию.
Кира улыбнулась: - и традиционную хирургию. И пенициллин. А ещё лекарство от рака.
- Это отличная мечта, - высказала свой вердикт Хочи.
- Ага, - сказала Кира. - Полагаю, мечтать - единственное, что нам осталось.
*6`4``- 6`6`` - в метрической системе примерно равно 190-200см, прим.перев.
Глава 24.
- Будь сегодня начеку, - сказал Шейлон.
Кира опасливо посмотрела на молодого солдата, ее глаза все еще были красными от слез и усталости: - Больше, чем обычно? Что происходит?
- Мистер Мкеле считает, что планируется нападение, - сказал он, крепче сжимая винтовку. - Голос скрывается в городе, все еще пытаясь найти то, что не смогли обнаружить в ратуше. Да и новая поправка к Акту Надежды тоже делу не поможет. Мкеле отправил на улицы дополнительные патрули, но он приказал нам быть осторожнее, так, на всякий случай.
Кира кивнула: - Буду держать ухо востро.
Она протиснулась через дверь в дезактивационный туннель, прикрывая лицо ладонями, когда воздух взорвался вокруг нее. "Надо бы использовать Шейлона с большей пользой. Если я найду способ поговорить с ним наедине, может, после работы, я смогу узнать чуть больше о том, чем занимается Армия".
Кира вздохнула: "Словно у меня есть время на еще один проект".
Кира опустила стопку своих блокнотов и присела возле стола Сэмма, рассматривая его лицо и руку - ритуал, который стал уже обыденным.
- Они опять тебя били.
Сэмм, конечно же, ничего не ответил.
Кира некоторое время смотрела на него, потом тревожно оглядела углы: - Они не должны делать подобное с тобой. Это бесчеловечно.
- Не уверен, что подобное утверждение можно отнести на мой счет.
- А это не важно, человек ты или нет, - сказала Кира, осматривая голени Партиала через ткань его брюк, отыскивая новые раны. - Они-то люди, а это значит, что они должны вести себя подобающе. - Она закатала ему штанины. - У тебя есть пара новых порезов, они не кровоточат, ты должен быть в порядке. - Кира раскатала штанины обратно. - Ни одна из ран не заражена. - Она гадала, есть ли в теле Сэмма что-то, что производит какой-то естественный антисептик или антибиотик. Она сделала мысленно пометку, что стоит проверить это чуть позже, но, конечно же, не пырнув его грязным ножом. - Ты будешь в полном порядке, - сказала она и прошла к компьютеру.
Кира тотчас заметила, что её записи были прочитаны: изображения на томографе, предварительные выводы касательно феромонов, даже рукописные заметки в блокноте. Кто-то копался среди её вещей. "Скоусен проверяет мою работу?" - удивилась она. - "Может, он дублирует меня?" Некоторые записи были новыми - он проводил исследования, пока Киры не было. Она не знала, как реагировать на это: то ли благодарить за проверку своих результатов, то ли возмущаться, что ей не доверяют до конца. Она была слишком уставшей, чтобы волноваться по этому поводу.
"Осталось всего три дня", - сказала она сама себе. - "Хватит скулить, пора за работу". Кира сделала над собой усилие и сосредоточилась на информации сканера, пытаясь найти малейшие несоответствия между физиологией Сэмма и человеческой, но она невольно возвращалась к его вчерашним словам. Эта искренность в его словах... А если он говорил правду - что тогда? Если не Партиалы создали вирус, тогда кто? Чем бы ни был Наблюдатель в выдыхаемом Сэммом воздухе, он доказывал, что партиалы имеют какое-то отношение к РМ, но вовсе не то, что именно они выпустили его. Партиалы были солдатами, не генетиками, у них были доктора, но они не владели генной инженерией. Что если некоторая идентичность Наблюдателя и вируса РМ значила совсем другое?
Что, если это признак общего происхождения? Что, если и РМ, и Партиалы были созданы одними и теми же людьми?
Кира зажмурилась, пытаясь вспомнить, чему её учили в школе. Как называлась компания-разработчик? "Пара-что-то-там?" Было так трудно вспоминать детали старого мира - названия, места и технологии, что не играли теперь никакой роли. Вспомнить продуктовые компании оказалось легче всего, руины с изображением их торговых марок были повсюду: "Старбакс", "Панда Гарсия" и ещё дюжина подобных названий. Кира даже помнила, что ела их продукцию ещё до Раскола, будучи ребёнком. А с компаниями, занимающимися генной инженерией, всё было с точностью наоборот: они были за гранью её детских интересов. Она заучивала названия для уроков истории, но они ничего для неё не значили. Проект по созданию партиалов возглавляло правительство, "пара-что-то-там" была всего лишь подрядчиком.
"ПараДженетикс", - вспомнила она. Их называли "ПараДжен. Гару как-то вспоминал про них. Но что они могли сделать с РМ? Определённо, они не создавали его - ведь они и сами были людьми. Это не имело бы смысла.
- У тебя была мать? - спросил Сэмм. Вопрос сбил Киру с мысли, она посмотрела вопросительно на него.
- Что?
- У тебя была мать?
- Я... конечно, у меня была мама, у всех есть мама.
- У нас не бывает.
Кира нахмурилась: - Знаешь, ты второй за последние двенадцать часов, кто спрашивает меня о маме.
- Мне было всего лишь любопытно.
- Да все нормально, - сказала Кира. - Я вообще-то никогда по-настоящему ее не знала. Полагаю, между нами появилось что-то общее.
- Тогда отец, - сказал Сэмм.
- Почему ты спрашиваешь о нем? Мне было пять, когда он умер, я едва его помню.
- Отца у меня тоже никогда не было.
Кира поднесла стул ближе к краю стола: - Ты чего такой любопытный? - спросила она. - Ты битых два дня помалкивал, а этим утром внезапно ты заинтересовался семейственностью. Что происходит?
- Я тут поразмышлял немного, - сказал он. - Вернее много. Ты в курсе, что мы не можем размножаться?
Она осторожно кивнула.
- Вы так устроены. Вы... ну, вы задумывались как оружие, а не как люди. Никому не хотелось, чтобы оружие могло само производить себя.
- Верно, - ответил Сэмм. - Не предполагалось, что Партиалы будут существовать независимо от тех, кто нас создал. Но мы существуем, и теперь все эти давно спроектированные параметры... - Он внезапно замолчал, глядя на камеры. - Слушай, ты доверяешь мне?
Она помедлила с ответом, но не долго.
- Нет.
- Я так и думал. А, как считаешь, смогла бы когда-нибудь доверять мне?
- Когда-нибудь?
- Если бы мы сотрудничали, предложили бы вам перемирие. Мир. Ты могла бы научиться нам доверять?
Так вот, на что он намекал с самого первого дня своего пребывания здесь, с тех пор, как она спросила его, чем он занимался на Манхэттене. Теперь он был готов обсудить это, но можно ли было ему доверять? Что он пытался добиться от нее?
- Я могла бы тебе доверять, если бы ты показал, что заслуживаешь доверия, - сказала Кира. - Не знаю...Не думаю, что я не доверяю тебе из принципа, если тебе это интересно. Больше нет. Но многие люди принципиальны.
- И как можно заслужить их доверие?
- Не нужно было разрушать наш мир одиннадцать лет назад, - сказала Кира. - А кроме этого... Не знаю. Собрать его заново.
Он замолчал, обдумывая ее слова; Кира украдкой наблюдала за ним: его зрачки двигались так, будто он рассматривал два различных объекта перед собой. Время от времени, он бросал беглый взгляд на камеры. Что он замышлял?
Она посмотрела прямо ему в глаза. Как говорится, если сомневаешься, не надо медлить:
- Почему ты задаешь такие вопросы?
- Потому что наш единственный выход - помочь друг другу. Действовать сообща.
- Ты уже говорил это.
- Ты спрашивала о наших целях. Так вот, Кира, мы направлялись сюда с целью предложить вам мир, проверить сможем ли мы действовать вместе. Вам нужна наша помощь в лечении РМ, но и нам нужна ваша не меньше.
- Зачем?
Он взглянул на камеру. - Я ещё не могу сказать.
- Но ты должен: разве не из-за этого ты здесь? Если вы пришли с миссией мира, что вы собирались нам сказать? "Нам нужна ваша помощь, но мы не можем сказать, почему?"
- Мы не предполагали, что вы настолько сильно нас ненавидите, - ответил Сэмм. - Мы рассчитывали, что сможем убедить вас сотрудничать. Когда меня захватили и привезли сюда, когда я увидел, что происходит... я понял, что нашим чаяниям не дано осуществиться. Но ты, Кира, слушаешь меня. Более того, ты понимаешь, что стоит на кону. Нет слишком высокой цены, когда под вопросом находится выживание твоего собственного биологического вида.
- Тогда всего лишь скажи мне, - взмолилась она. - Забудь про камеры наблюдения, забудь про тех, кто слушает нас на другом конце провода и поведай мне, что происходит.
- Сэмм махнул головой: - Для них это не просто повод не верить мне, - сказал он. - Если они узнают причину, по которой я здесь - как только они узнают - меня тут же убьют.
На этот раз с чувством внезапной тревоги на камеру взглянула Кира. Сэмм лишь покачал головой, осматривая свои раны.
- Все в порядке, они знают, что я что-то скрываю.
Кира сложила руки на груди и откинулась на спинку стула. Что могло быть настолько опасным, что его могли убить лишь за упоминание об этом? Что-то, чего они не желали слышать, или уже знали? Она ломала голову в поисках ответа, который хотя бы имел смысл. Может, он был тем детонатором, которого они изначально боялись, и Сэмм полагал, что Сенат убьёт его лишь бы избавиться от него? Но какое это имеет отношение к миру?
Мир. Это именно то, на что она надеялась в разговоре с Маркусом днем ранее. Ей хотелось лишь протянуть руку и коснуться его, попробовать его на вкус, чтобы знать каково это жить не испытывая постоянного страха. Им был неведом истинный мир с того времени, как ввели Акт Надежды, когда Голос восстал, и их остров начала медленно погружаться в хаос. Да и за годы до этого они также мира не знали. Они видели лишь отчаянное восстановление после Раскола, сам Раскол, восстание Партиалов и Изоляционную войну, что привела к этому восстанию. Кира жила во времена раздора с самого своего рождения. Все вокруг находились на краю гибели, и у каждого было какое-то решение, но лишь Кира предположила, что им может понадобиться Партиал, что им нужно действовать сообща.
Она действительно была одна до настоящего момента. Сейчас Партиал предложил то же самое.
- Нет, - сказала она медленно. Подозрения ползали по ней, словно паук. - Это звучит слишком гладко. Ты говоришь точно то, что я хочу услышать.
Она потрясла головой: - Я не верю тебе.
- Что ещё нам может быть нужно? - спросил Сэмм. - Самый главный инстинкт любого вида - продолжить род. Дать жизнь следующему поколению означает и самому увидеть завтрашний день.
- Но ты даже не знаешь, что такое семья, - сказала Кира. - У вас не было семей, в которых вы росли, вы даже не знаете, каково это. Что если создание себе подобных - это лишь плод фантазии, передаваемый утерянной частичкой ДНК?
Вспышкой перед глазами пронеслись воспоминания: гигантская собака, рычащая гора мускулов и зубов. Она гналась за Кирой по парку или саду (мимо проносились растения и цветы), Кира испытывала животный ужас. Пёс уже почти настиг её, когда вдруг появился отец. Он не был силачом, не обладал внушительными размерами и статью, но он встал между ней и псом. Собака покусала его, и Кира подумала, что это очень плохо. Отец поступил так ради неё. Он спас Киру.
- Как ты думаешь, какого это - не иметь родителей? - Кира подняла голову, и посмотрела прямо в глаза Сэмма. - Я не говорю сейчас только о детях, я имею ввиду целое общество, даже два разных общества, у которых совершенно нет корней. Как ты думаешь, как это на нас повлияло?
Сэмм промолчал, но выдержал её взгляд. На краю его глаза показалась слезинка - впервые Кира видела его плачущим. Учёный в глубине её души хотел изучить её, взять образцы, выяснить, как, почему и чем он плачет. Юная девушка в ней думала об Акте Надежды, и удивлялась, как за него могли проголосовать, ведь избиратели знали, что это означает насилие над их собственными дочерьми.
Кира смотрела на экран, но перед глазами стояли лишь воспоминания с Манхэттена: нападение Партиалов, тело Гейба, лежащее в коридоре, где Партиалы убили его. Если у них были мирные цели, почему они убили его? Кира нахмурилась, пытаясь увязать это событие с заявлениями Сэмма о невиновности. Они ведь даже не пытались поговорить с нами перед тем, как напасть. Это не имеет смысла.
Она мучительно пыталась вспомнить детали нападения. О чём говорили партиалы, перед тем, как мы подорвали заряд? "Что это за группа?" Она чётко расслышала эту фразу - по крайней мере, её так показалось. Чья группа? Может, они ожидали кого-либо ещё? Бандитов из Голоса? Им повезло, что они нашли Киру, наверное, единственного человека, желающего выслушать партиалов?
Или Сэмм всё же говорил её как раз то, что она хотела услышать?
Внезапно дверь с гудением открылась, взревела камера обеззараживания. Шейлон прошёл через туннель, сжимая в руке шприц, полный крови, и подбежал к Кире.
- Сестра просила передать тебе это, - быстро сказал он, протягивая шприц. - Она сказала, ты знаешь, что с этим делать.
- Тебе запрещено находится здесь, - сказала Кира.
- Она сказала, это вопрос жизни и смерти, - ответил Шейлон. Затем он взглянул на Сэмма: - Так вот он каков?
Она осторожно взяла шприц, кровь внутри была ещё тёплой: - Что это?
- Мне сказали, ты знаешь. Это из палаты рожениц.
Кира вспомнила и невольно широко раскрыла глаза: - Это кровь новорождённого! Одна из матерей родила. - Кира устремилась к лабораторному столу и начала взволнованно доставать предметные стёкла, пробирки и пипетки - Ты не знаешь, кто именно?
- Мне сказали, ты знаешь что делать с этим!
- Я знаю, успокойся, сказала Кира. "О Боже, лишь бы это была не Мэдисон". - Она размазала капельку крови по предметному стеклу так быстро, насколько могла, затем Кира устремилась к медкомпу - Это неинфицированная кровь, понимаешь? Дети рождаются здоровыми, вирус заражает их позже, так что у нас есть минуты, возможно и того меньше, прежде чем вирус трансформируется и атакует. - Она ввела команды в компьютер, перебежала назад к столу и начала готовить очередной препарат: - Существуют воздушная и кровяная формы вируса, и я пытаюсь поймать момент их трансформации из одной в другую. Включи микроскоп.
Какой именно?
- Этот. - Она пролетела через комнату с предметным столом в руке, открывая смотровую камеру и вставляя его туда. Она пощелкала всеми выключателями, с нетерпением барабаня по индикаторам, пока компьютер медленно возвращался к жизни. Когда экран замерцал, она запустила обзор, вводя в компьютер данные для поиска вируса. Небольшой сигнал дал ей понять, что одна из форм, переносимых по воздуху, найдена и Кира сразу же вывела изображение. Красным на сером фоне появился на экране крошечный вирус. Он уже начал меняться, но изображение было неподвижным, запертым в ловушку преобразования одной формы в другую. Обзор был усовершенствованным, но ничто не смогло бы зафиксировать движение на таком уровне увеличения. Еще прозвучало несколько сигналов, пока компьютер находил еще вирусы.
- Если мы сделаем достаточно изображений, - сказала Кира, - на разных стадиях трансформации, мы, вероятно, сможем реконструировать весь процесс.
Она дала компьютеру команду сделать другое изображение с того же ракурса, чтобы посмотреть, преобразуется ли воздушный вирус в более крупную форму.
Компьютер выдал небольшое сообщение: Частичное совпадение.
Шейлон показал на него, в голосе проступил ужас: - Ребенок что, Партиал?
- Нет, это значит, что компьютер обнаруж частичное совпадение у объекта с некоторымии данными в нашей базе.
"Вот как с Наблюдателем было", - подумала она.
- У нас есть что-то от РМ, но это не вирус. - Она вытащила изображение и в шоке на него уставилась. Кира просто его не могла узнать: - Ничего хорошего.
- Что такое?
- Это новая форма вируса, - сказала Кира, вращая изображение на экране, чтобы получше разглядеть. - Спора, предающаяся воздушным путем предположительно преобразуется в Сферу, которая есть в крови - в нашей базе данных есть только два варианта РМ. - Она отчаянно пыталась отыскать хоть что-то, что смогла бы понять: - А это что-то новое.
Она провела пальцами по экрану, пытаясь наилучшим образом разделить изображение на части, чтобы рассмотреть его структуру. Компьютер был прав - некоторые белковые молекулы были такими же, как и в первичной версии вируса, что указывало на частичное совпадение со Сферой, - но в остальном частица была совершенно новой. В отличие от Наблюдателя, она определенно была вирусной. Неужели это из-за Сэмма? Или новый вирус получился из Наблюдателя? Кира занесла картинку в базу данных и задала компьютеру команду искать более близкие совпадения. Компьютер выдал пять вариантов, все - из архива анализов крови новорожденных, почти все из которых появились на свет раньше срока, а один родился мертвым. Все случаи были зарегистрированы более восьми лет назад. Они привлекали недостаточно внимания, чтобы сильно выделяться, но все же они привлекали внимание, и произошли годам ранее появления здесь Сэмма. Значит, к данной ситуации Сэмм не имеет никакого отношения. Но тогда откуда взялась это новая структура?
Кира вернулась обратно к основному изображению на компьютере. "Если нет ничего общего", - подумала она, - "тогда, может быть, это мутация. Может быть, это единственный экземпляр, а я просто случайно выбрала не те параметры для поиска". Она отдала команду искать еще в пробе крови и компьютер пропищал почти сразу, потом еще раз и еще, и еще, гораздо больше, чем когда он искал совпадения по Спор. Эта структура была повсюду. Кира открывала картинку за картинкой, новый вирус заполнял экран, вырастая как на дрожжах. Лихорадочно она запускала новый поиск, пытаясь отыскать Спору, но ничего не получалось. Компьютер сохранил исходные изображения, но структура сама по себе из крови исчезла. Каждая Спора трансформировалась именно в эту (Хищника) и они продолжали самовоспроизводиться.
Глядя на Сэмма, Шейлон заговорил медленно, голос был тоненьким и нервным: - Что это?
- Понятия не имею, - Кира стиснула зубы и нырнула в растущую стопку отчетов, сканирований и изображений, в решимости найти то, что скала: процесс преобразования Споры в Сферу, детали, которые сказали бы ей, как работает вирус - отдельные химические ступени, стоящие за каждым процессом. Ощущение было такое, словно пытаешься напиться из водопада.
Шейлон застыл, держа палец на наушнике, потом присел на корточки: - Ложись.
- Зачем? Что происходит...
- Ложись! - яростно сказал Шейлон и потянул ее на пол за металлическую часть микроскопа. - Здесь кто-то есть, кто-то прячется. Они думают, это может быть попытка побега.
Она выглянула из-за края компьютера; Сэмм смотрел на них с интересом. Неужели кто-то действительно пришел за тобой? Ее оружие лежало в кобуре на полке, достаточно далеко от того места, где она пряталась. Если кто-нибудь сейчас зайдет, она не успеет до него дотянуться.
Она обернулась и увидела, что Шейлон внимательно прислушивается к тому, что говорят в наушнике.- Они считают, что что-то есть снаружи, - тихо сказал он. - Ты оставайся здесь, я пойду, посмотрю в окно. - Он приподнялся и, пригнувшись, рванул к дальней стене с винтовкой наготове. Кира бросила взгляд на Сэмма, потом на дверь, потом подбежала к полке и схватила свой пистолет. Она была прикрыта от окна, но не от двери. Находился ли второй солдат все еще там? Она вытащила пистолет и отбросила кобуру в угол, проверяя затвор, чтобы убедиться, что она готова.
- Ничего не вижу, - говорил Шейлон. Он осторожно стоял, выглядывая в окно под самым приемлемым углом. Руку он держал у уха, разговаривая озабоченно с Мкеле: - Не вижу, подождите, там, за машинами. Они по-прежнему далеко?
"Нет никакого смысла нападать на больницу днем", - подумала Кира. Машины - хорошее прикрытие, еще есть деревья у основания зданий, но это вряд ли подходит. Если они хотят пробиться через стену, почему бы не сделать это ночью? Почему не подождать, пока не смогут пробить само здание?
"Подождите", - внезапно подумала она, - "если они собираются войти через стену..."
Она вскочила на ноги и побежала к Шейлону.
- Отойди! Ты слишком близко к...
А затем стена взорвалась. Кирпичи, куски металла и штукатурки ворвались внутрь гигантской массой. Взрывная волна подхватила Киру; невидимая рука бросила ее спиной вперед. Шейлона смело в сторону и ударило об стену. Он упал, как тряпичная кукла. Сдуло даже Сэмма - его операционный стол поднялся в воздух, будто листок на ветру, отлетел к столу Киры и упал там на пол.