ЛУЧЕИСПУСКАНИЕ И ЛУЧЕВОСПРИЯТИЕ
Когда пишут о трудах Станиславского, то либо обходят молчанием места, связанные с понятиями «лучеиспускание» и «лучевосприятие», либо ограничиваются указаниями, что терминология в этой части неточна, неудачна (что с огорчением отмечал и сам Станиславский), что упражнения на лучеиспускание не характерны для последних лет педагогической практики создателя системы и относятся к раннему периоду его деятельности.
Так ли это? Существуют факты, мимо которых нельзя пройти. Факт первый. Книга «Работа актера над собой» была предметом самого пристального внимания Станиславского именно в последние годы его жизни. Он готовил ее к печати в 30-х годах. На протяжении работы над книгой многое выпало, очень многое. Однако «лучеиспускание» осталось и вошло в книгу, верстку которой он держал в руках за две недели до своей кончины.
Факт второй. В незаконченной рукописи («Дополнение и исправление для новых изданий. К главе «Общение»), датированной октябрем 1937 года, то есть в одной из самых последних своих работ, он, говоря о сценическом общении, вновь упомянул лучеиспускание и лучевосприятие.
«Пусть люди науки объяснят нам природу этого невидимого процесса, — писал Станиславский, — я же могу говорить лишь о том, как я сам ощущаю его в себе и как я пользуюсь этими ощущениями для своего искусства». То, что великий артист ощущал в момент творчества, и то, как он это ощущал, нельзя обходить молчанием, даже если явления эти кому-то напоминают нечто мистическое или если не все люди и не каждый день их ощущают.
В своем исследовании о методе физических действий П. В. Симонов коснулся и лучеиспускания. Он предположил, что Станиславский имел в виду микромимику.
Действительно, микромимика особенно ощутима в моменты активного взаимодействия партнеров. Люди разговаривают, или нетерпеливо ждут ответа, или напряженно слушают, боясь пропустить хоть слово, а мы видим, как все отражается на их лицах, как их внутренние мысли и видения ежесекундно изменяют выражение глаз и лица.
Изменение выражения глаз и лица в микромимике — акт непроизвольный. Мы чутко улавливаем в жизненном общении фальшь собеседника именно по «искусному» выражению его лица. Это уже не микромимика, а мимика как таковая. Мимика тоже естественное явление. Фальшь и искусственность, неискренность партнера мы обнаруживаем как раз в те моменты, когда он пытается, так сказать, превратить мимику в микромимику. Слишком очевидны его старания — минимумом мимики создать то или иное впечатление, якобы только что возникшее.
Микромимика — следствие работы образного мышления, видений, микроречи. Если так, то вряд ли нужно связывать ее только с одной из форм общения, как это предположил П. В. Симонов. Микромимика — естественный спутник всякого жизненного действия. Она всегда возникает при органическом существовании как следствие рефлекторной деятельности организма. При действиях автоматических, часто повторяемых, она может быть и неощутимой. При действиях первичных — она ощутима, даже если толчок к ее возникновению дало не образное мышление, сознательно включаемое человеком в работу (при воспоминаниях, например, или мечтаниях), а наличие безусловных рефлексов (при неожиданной радости, в испуге и т. д.).
Проявляясь в жизненном действии непроизвольно, подобно человеческим эмоциям, микромимика сопутствует всем формам общения. И все же нельзя ее полностью отождествить с тем явлением, которое названо лучеиспусканием и которое Станиславский определял такими образными выражениями: «ощупывание чужой души», «запускание в душу партнера щупальцев чувств», «всасывание токов в глаза» и «выбрасывание тока из глаз». Он так это ощущал!
Физиологической основой взаимодействия человека с окружающей средой является один из неугасающих безусловных рефлексов — исследовательский инстинкт. Может быть, то, что Станиславский называл лучеиспусканием и лучевосприятием, — это проявление исследовательского инстинкта?
Можно ли ощутить проявление этого инстинкта? Конечно, мы можем ощутить и осознать все наши непроизвольные действия, все эмоции, которые возникают на основе безусловных рефлексов. Если сработал инстинкт самосохранения, мы ощущаем страх. Что это такое?
Весь мышечно-суставный аппарат (под воздействием сигналов из коры и подкорки) внезапно прервал свою деятельность и рывком переключил тело в положение готовности к другой деятельности — к защите тела, например. Вновь возникающие сигналы готовности каждой мышцы поступили в кору головного мозга в комбинации, которая в сознании связана с получением общего сигнала опасности. При таком физическом самочувствии человеку — страшно.
А какова материальная природа исследовательского инстинкта? Что можно ощутить в момент его активного проявления?
Ответа на этот вопрос мы пока не получили. Различные спириты, оккультисты и прочие шарлатаны до такой степени скомпрометировали самый предмет исследования материальной, энергетической природы психических явлений, а догматические ограничения прошлых лет поставили такой барьер любому углублению в природу рефлекторных явлений, что всякое рассмотрение подобных вопросов долгое время объявлялось «ненаучным».
Наука решит эти вопросы только тогда, когда, с одной стороны, освободит уже имеющиеся факты (мысленных внушений, к примеру) от идеалистических толкований, а с другой стороны, сама освободится от догматической предвзятости при толковании фактов.
Во всяком случае, можно только догадываться о связи исследовательского инстинкта с каким-то не известным нам пока энергетическим субстратом. А в том, что «лучеиспускание» Станиславского связано с исследовательским инстинктом, не может быть сомнений. Он с предельной точностью образно раскрыл именно исследовательский характер этого явления: человек «запускает щупальца глаз и чувств» в мысли и чувства партнера для того, чтобы «ощупать их», исследовать, что там такое? Вспомним, что Павлов так и называл этот безусловный рефлекс — рефлексом «что такое?».
В лабораторных исследованиях 1970-х годов выяснилось, что глаз человека при восприятии какого-либо предмета совершает до тысячи разных движений в разных направлениях. Воспринимая предмет, мы как бы осязаем, ощупываем его. Образное выражение Станиславского — «щупальцы глаз» — гениальное предвидение сегодняшних научных открытий!
Два упражнения на лучеиспускание, приведенные Станиславским в I части книги «Работа актера над собой», используются в театральной педагогике, но нередко сводятся к бесплодному и бездейственному «гипнотизированию» одного партнера другим в атмосфере физического и психического зажимов. Это происходит в тех случаях, когда в упражнениях игнорируется последовательность пяти стадий общения, указанная Станиславским. Сначала необходимо наладить органический процесс общения с партнером, то есть взаимодействовать с ним ради какой-то цели, и лишь потом, в момент общения, прислушаться к своему физическому ощущению, внутренним контролером подметить то, что может быть названо «ощущением лучеиспускания, излучения», либо «ощущением лучевосприятия, влучения».
Если упражнение или этюд на общение делается с полной правдой и верой в предлагаемые обстоятельства, то у партнеров образуется такая тесная внутренняя сцепка, что внедрение видений и их восприятие будут сопровождаться явственными ощущениями лучеиспускания и лучевосприятия. Эмоциональная цель при активном взаимодействии партнеров помогает ощущениям ярко проявиться в сознании.
Задание Станиславского: вызвать в себе одно физическое ощущение лучеиспускания или лучевосприятия без эмоционального переживания — лучше всего выполняется косвенным путем, через активную пристройку к партнеру, то есть опять-таки путем действия. Если, например, партнер не видит меня, а я не спускаю с него глаз и жду, когда он повернется, чтобы застать его врасплох, то в момент встречи наших глаз я могу поймать себя на ощущении собственного лучеиспускания.
Благоприятствует осознанию этих ощущений интенсивность действия, значительность цели. Ощущения эти пугливы, нестойки и ускользают от сознания. Но поскольку они являются непременными спутниками безусловного исследовательского рефлекса, они существуют непрерывно в процессе взаимодействия человека с окружающей средой. Значит, ощущения лучеиспускания и лучевосприятия можно осознать не только в моменты активного внедрения и восприятия видений (в эти моменты их легче подловить), но и в любое иное мгновенье взаимодействия с партнером или с предметами и явлениями окружающей среды.
Это свойство всякого общения в жизненном действии необходимо учитывать при освоении в тренинге механизмов взаимодействия партнеров.