Карл Густав ЮНГ, Мишель ФУКО. но в действительности — два глубоко различных процесса: с одной стороны, необходимое обращение к медицине

но в действительности — два глубоко различных процесса: с одной стороны, необходимое обращение к медицине, с другой — необходимое обращение в суд, полицию и т.д.

Во всяком случае, мы не должны забывать о том, что в конце XIX века одновременно появляются два механизма, два институциональных тела. Во-первых, психоанализ, ко­торый рождается как техника лечения детского инцеста и всех его вредоносных последствий в семейном пространс­тве. А во-вторых, одновременно с психоанализом, — но, я полагаю, сообразно второму процессу, о котором я говорил, — появляются институты ограждения народных семей, основной функцией которых является отнюдь не ле­чение инцестуозных желаний детей, но, как принято гово­рить, «защита детей от внешней угрозы», то есть от инцес­туозных влечений отца и матери, а также их эвакуация из семейной среды. В одном случае психоанализ возвращает желание в семью (вы знаете, кто описал этот феномен луч­ше меня), а в другом случае, не будем забывать, в симмет­ричном и современном первому процессе совершается дру­гая операция, не менее реальная: ребенка изымают из семьи в виду опасности инцеста со стороны взрослых.

Возможно, следует продолжить это описание двух форм инцеста и двух институциональных ансамблей, которые им отвечают. Возможно, следует сказать, что есть также две совершенно различные теории инцеста. Одна из них пред­ставляет инцест как непреодолимое желание, связаннее с развитием ребенка, и под сурдинку нашептывает родителям: «Будьте уверены, что, когда ваши дети прикасаются к себе, они думают о вас». Другая, уже не психоаналитическая, а социологическая теория инцеста описывает запрещение ин­цеста как социальную необходимость, как условие обмена и благополучия, тоже нашептывает родителям: «Не прика­сайтесь к вашим детям. Вы ничего не достигнете этим и, более того, вы много потеряете», — уж не структуру ли об­мена, которая определяет и структурирует совокупность со­циального поля? Было бы интересно проследить игру двух этих форм, институциализации инцеста вкупе с его профи-

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР

лактикой и его теоретизации. Но как бы то ни было, я хочу подчеркнуть абстрактный и академический характер всякой общей теории инцеста, и в частности, разумеется, извест­ной этнопсихоаналитической попытки связать запрет на взрослый инцест с инцестуозным желанием у детей. Я хочу показать, что абстрактна всякая теория, которая говорит: поскольку дети испытывают влечение к своим родителям, у нас есть все основания запретить родителям прикасаться к своим детям. Есть два типа сложения клеточной семьи, есть два типа определения инцеста, есть две характеристики страха инцеста и две институциональные сети вокруг этого страха; не скажу, что есть две сексуальности, буржуазная и пролетарская (или народная), но уверен, что есть две формы сексуализации семьи, или две формы «фамилиализации» сексуальности, два семейных пространства сексуальности и сексуального запрета. И эту двойственность не в силах эф­фективно преодолеть никакая теория.

Вот в каком направлении я хотел продолжить сказанное на предыдущей лекции. Теперь же вернемся назад и попы­таемся связать эти замечания о сексуальности с тем, что я говорил вам об инстинкте и персонаже монстра, так как я думаю, что персонаж ненормального, весь статус, весь раз­мах которого открывается в конце XIX века, имел за собою двух-трех предшественников. Вот его родословная: юриди­ческий монстр, о котором я говорил, маленький мастурба-тор, которому я посвятил последние занятия, и третий пред­шественник, о котором я, к сожалению, рассказать не успел (но, как вы увидите,' он не слишком важен), — это недис­циплинированный. Теперь я попытаюсь показать, как сом­кнулись между собою проблематика монстра и инстинкта и, с другой стороны, проблематика мастурбатора и детской сексуальности.

Я попытаюсь очертить процесс сложения судебно-пси-хиатрического механизма, который возник в ответ монстру, или проблеме беспричинного преступника. Внутри этого механизма и с опорой на него возникли три, на мой взгляд, важные вещи. Во-первых, определение общего поля пре-