Учебной и научной литературы 1 страница
Библиотека
WWW.I-U.RU
РАН Институт русского языка им. В. В. Виноградова
Культура русской речи
Ответственные редакторы — доктор филологических наук, профессор Л. К. Граудина и доктор филологических наук, профессор Е. Н. Ширяев
Культура русской речи. Учебник для вузов. Под ред. проф. Л. К. Граудиной и проф. Е. Н. Ширяева. — М.: Издательская группа НОРМА—ИНФРА М, 1999. — 560 с.
Книга представляет собой первый академический учебник по культуре речи, содержащий наиболее полный систематизированный материал по данной теме. В основе издания лежит принципиально новая теоретическая концепция культуры речи. Книга учит говорить не только правильно, но и выразительно, используя умело и по назначению разные речевые стили. Особое внимание уделяется культуре публичного выступления, спора, профессионального общения. В книге даны сведения о риторических учениях, широко распространенных в дореволюционной России.
Во второй раздел книги — хрестоматию по культуре речи — включены тексты, представляющие современный образцовый литературный язык в его основных функциональных разновидностях.
Для студентов, аспирантов, и преподавателей гуманитарных вузов и факультетов, а также всех тех, кто любит, изучает русский язык и стремится овладеть высокой культурой речи.
Авторы учебника:
Виноградов С. И., кандидат филологических наук — § 34—37 (совместно с Платоновой О. В.);
Граудина Л. К., доктор филологических наук, профессор — § 1, 3; Даниленко В. IL, доктор филологических наук — § 20—24 (совместно с Новиковой Н. В.);
Карпинская Е. В., научный сотрудник ИРЯ имени В. В. Виноградова — § 25—27;
Козловская Т. Л., кандидат филологических наук — § 15—19; Кохтев Н. Н., доктор филологических наук, профессор — § Ю—14;
Лазуткина Е. М., кандидат филологических наук — § 5—9; Новикова Н. В., кандидат филологических наук — § 20—24 (совместно с Даниленко В. П.);
Платонова О. В., кандидат филологических наук — § 34—37 (совместно с Виноградовым С. И.);
Шварцкопф Б. С., доктор филологических наук — § 28—33; Ширяев Е. Н., доктор филологических наук, профессор — § 2, 4.
Составители хрестоматии:
Виноградов С. И., кандидат филологических наук — разд. VI; Граудина Л. К., доктор филологических наук, профессор — разд. II;
Карпинская Е. В., научный сотрудник ИРЯ имени В. В. Виноградова — разд. IV (совместно с Новиковой Н. В.);
Козловская Т. Л., кандидат филологических наук — разд. III;
Лазуткина Е. М. кандидат филологических наук — разд. I;
Новикова Н. В., кандидат филологических наук — разд. IV (совместно с Карпинской Е. В.);
Шварцкопф Б. С., доктор филологических наук — разд. V.
Ответственный редактор хрестоматии — доктор филологических наук, профессор Л. К. Граудина
| Содержание | |
| Вводная глава | |
| §1. Краткие сведения из истории | |
| §2. Современная теоретическая концепция культуры речи | |
| §3. Основные признаки культуры речи как языковедческой дисциплины | |
| Литература | |
| Глава I. Культура разговорной речи | |
| §4. Понятие разговорной речи и ее особенности | |
| J 5. Прагматика и стилистика разговорной речи. Условия успешного общения | |
| § 6. Причины коммуникативных неудач | |
| § 7. Коммуникативные цели, речевые стратегии, тактики и приемы | |
| § 8. Жанры речевого общения | |
| § 9. Этика речевого общения и этикетные формулы речи | |
| Литература | |
| Глава II. Культура ораторской речи | |
| § 10. Роды и виды ораторской речи | |
| § 11. Ораторская речь и функциональные стили литературного языка | |
| § 12. Функционально-смысловые типы речи | |
| § 13. Структура ораторской речи | |
| § 14. Подготовка речи и выступление | |
| Литература | |
| Глава III. Культура дискутивно-полемической речи | |
| § 15. Спор: понятие и определение | |
| § 16. Споры в Древней Греции | |
| § 17. Споры в современном обществе | |
| § 18. Спор как форма организации человеческого общения | |
| § 19. Уловки в споре | |
| Литература | |
| Глава IV. Культура научной и профессиональной речи | |
| § 20. История вопроса | |
| § 21. Аттестация понятия «специальный язык» | |
| § 22. Основные лингвистические черты специального языка | |
| § 23. Средства выражения специальных реалий, категорий, понятий | |
| § 24. Стилевые и жанровые особенности научного стиля | |
| § 25. Норма в терминологии | |
| § 26. Профессиональный вариант нормы | |
| § 27. Унификация, стандартизация, кодификация терминов. Понятие о гармонизации терминов и терминосистем | |
| Литература | |
| Глава V. Культура деловой речи | |
| § 28. Общая характеристика официально- делового стиля | |
| § 29. Текстовые нормы делового стиля | |
| § 30. Языковые нормы: составление текста документа | |
| § 31. Динамика нормы официально-деловой речи | |
| § 32. Устная деловая речь: деловой телефонный разговор | |
| § 33. Рекомендуемые пособия и литература по официально- деловой речи | |
| Литература | |
| Глава VI. Средства массовой информации и культура речи | |
| § 34. Общая характеристика средств массовой информации | |
| § 35. Информационное поле и информационная норма в СМИ | |
| § 36. Прагматика и риторика дискурса в периодической печати. Сфера субъекта и выражение оценки | |
| § 37. Средства речевой выразительности | |
| Литература. | |
| Программа курса «Культура русской речи» (для гуманитарных вузов) | |
| Хрестоматия | |
| Предисловие | |
| I. Разговорная речь | |
| Полилоги. Беседы ненаправленной стратегии | |
| Диалоги | |
| Телефонные разговоры | |
| Рассказ-воспоминание | |
| Письма, записки, поздравления | |
| Дневниковые записи. | |
| II. Ораторская речь | |
| Социально-политическая речь | |
| Д. С. Лихачев. Выступление на Съезде народных депутатов СССР | |
| А. И. Солженицын. Выступление в Государственной Думе 28 октября 1994 г. | |
| Академическая и лекционная речь | |
| А. А. Ухтомский. О знаниях | |
| В. В. Виноградов. О культуре русской речи | |
| Судебная речь | |
| В. И. Лифшиц. Нежданные свидетели (стенограмма речи). | |
| И. М. Кисенишский. Дело Шейхона А. Д. (тенденциозное следствие) | |
| Духовная (церковно-богословская) речь | |
| А. Менъ. Христианство | |
| Архимандрит Иоанн (Крестъянкин). Слово на Светлой пасхальной седмице | |
| III. Дискутивно-полемическая речь | |
| Ю. С. Сорокин. К вопросу об основных понятиях стилистики | |
| Р. Г. Пиотровский. О некоторых стилистических категориях | |
| Р. А. Будагов. К вопросу о языковых стилях | |
| И. Р. Гальперин. Речевые стили и стилистические средства языка | |
| В. Г. Адмони и Т. Н. Силъман. Отбор языковых средств и вопросы стиля | |
| В. Д. Левин. О некоторых вопросах стилистики | |
| И. С. Ильинская. О языковых и неязыковых стилистических средствах. | |
| В. В. Виноградов. Итоги обсуждения вопросов стилистики | |
| IV. Научный стиль речи | |
| В. В. Виноградов. Очерки по истории русского литературного языка XVII — XIX веков | |
| Д. С. Лихачев. Об общественной ответственности литературоведения | |
| Д. С. Лихачев. Поэтика древнерусской литературы | |
| Ю. М. Лотман. В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Гоголь | |
| Л. Я. Гумилев. Древняя Русь и Великая степь | |
| М. М. Бахтин. Проблема речевых жанров | |
| В. Н. Петров. Мир искусства | |
| Я. М. Бицилли. В защиту русского языка | |
| Я. М. Бицилли. В защиту варваризмов в русском языке | |
| Б. Я. Вышеславцев. Свобода воли и творческий произвол | |
| Б. Я. Вышеславцев. Конфликт ценностей и альтернатива свободного выбора | |
| V. Официально-деловая речь | |
| № 1. Доверенность (личная) | |
| № 2. Заявление личное | |
| № 3. Исковое заявление | |
| № 4. Справка | |
| Деловые (служебные) письма | |
| № 5. Деловое письмо — запрос или просьба | |
| № 6. Деловое письмо — ответ | |
| № 7. Деловое письмо гарантийное | |
| № 8. Деловое письмо сопроводительное | |
| № 9. Деловое письмо — рекламация (претензия) | |
| № 10. Докладная записка | |
| № 11. Объяснительная записка | |
| № 12. Служебное заявление | |
| VI. Язык средств массовой информации | |
| Г. Я. Федотов. Россия и свобода | |
| А. К. Ехалов. Дорогой Карла Марса | |
| М. Я. Любимов. Операция «Голгофа». Секретный план перестройки | |
| Л. Лиходеев. Хищница | |
| В. Войнович. Ченчеватель из Херсона | |
| Интервью Д. Шеварова с Д. С. Лихачевым. «Я живу с ощущением расставания...» |
§ 2. Современная теоретическая концепция культуры речи
Культура речи — понятие многозначное. Одна из основных задач культуры речи — это охрана литературного языка, его норм. Следует подчеркнуть, что такая охрана является делом национальной важности, поскольку литературный язык — это именно то, что в языковом плане объединяет нацию. Создание литературного языка — дело не простое. Он не может появиться сам по себе. Ведущую роль в этом процессе на определенном историческом этапе развития страны играет обычно наиболее передовая, культурная часть общества. Становление норм современного русского литературного языка неразрывно связано с именем А. С. Пушкина. Язык русской нации к моменту появления литературного языка был весьма неоднороден. Он состоял из диалектов, просторечия и некоторых других обособленных образований. Диалекты — это местные народные говоры, весьма различные с точки зрения произношения (на Севере окают, на Юге якают), лексики, грамматики. Просторечие более едино, но все же недостаточно упорядочено по своим нормам. Пушкин сумел на основе разных проявлений народного языка создать в своих произведениях такой язык, который был принят обществом в качестве литературного.
Литературный язык — это, разумеется, далеко не одно и то же, что язык художественной литературы. В основе языка художественной литературы лежит литературный язык. И, более того, литературный язык как бы вырастает из языка художественной литературы. И все же язык художественной литературы — это особое явление. Его главная отличительная черта состоит в том, что он несет в себе большую эстетическую нагрузку. Для достижения эстетических целей в язык художественной литературы могут привлекаться диалекты и другие нелитературные элементы.
Поскольку не каждый из студентов гуманитарных вузов может (даже если и хочет) стать писателем, вопрос о писательском языковом мастерстве и языке художественной литературы в данном учебном пособии не рассматривается. Однако отметим: без знания основ культуры речи в наше время трудно себе представить подлинного интеллигента. Как писал А. П. Чехов, «для интеллигентного человека дурно говорить так же неприлично, как не уметь читать и писать».
Одна из главнейших функций литературного языка — быть языком всей нации, встать над отдельными локальными или социальными ограниченными языковыми образованиями. Литературный язык — это то, посредством чего создается, естественно, наряду с экономическими, политическими и другими факторами, единство нации. Без развитого литературного языка трудно представить себе полноценную нацию. Известный современный лингвист М. В. Панов [28, 9—10] среди основных признаков литературного языка называет такие, как язык культуры, язык образованной части народа, сознательно кодифицированный язык. Последнее — сознательная кодификация языка — прямая задача культуры речи: с появлением литературного языка появляется и «культура речи».
Кодифицированные нормы литературного языка — это такие нормы, которым должны следовать все носители литературного языка. Любая грамматика современного русского литературного языка, любой его словарь есть не что иное, как его модифицирование. Утверждение о том, что существительное женского рода с окончанием -а в именительном падеже в предложном падеже имеет окончание -г (а не какое-то другое), — это утверждение о норме. Однако такие нормы для носителей русского языка естественны, их кодификация предельно проста, с такой кодификацией справляется любой грамматист, и специалисту по культуре речи здесь делать нечего. Культура речи начинается там, где язык как бы предлагает выбор для кодификации, и выбор этот далеко не однозначен. Часто можно услышать километр, но норма — только километр, не менее часто звучит договор, но норма — договор, хотя сейчас уже не запрещается категорически и договор, тогда как тридцать лет назад такое ударение запрещалось. Это свидетельствует, кроме всего прочего, еще и о том, что современный русский литературный язык, хотя и может рассматриваться как язык от Пушкина до наших дней, не остается неизменным. Он постоянно нуждается в нормировании. Если же следовать раз и навсегда установленным нормам, то есть опасность, что общество просто перестанет с ними считаться и будет стихийно устанавливать свои нормы. Стихийность же в таком деле — далеко не благо, поскольку то, что кажется приемлемым для одних, окажется неприемлемым для других. Поэтому постоянное наблюдение за развитием и изменением норм — одна из основных задач лингвистической науки о культуре речи.
Это хорошо понимали русские языковеды дореволюционного периода, свидетельством чему является анализ норм русского языка в вышедшей в 1913 г. книге В. И. Чернышева «Чистота и правильность русской речи», как бы подводящей некоторый итог развитию произносительных, морфологических и синтаксических норм со времен Пушкина. Приведем несколько характерных примеров из этой книги. В XIX в. еще были возможны колебания в употреблении или неупотреблении беглых гласных о или е: ветр — ветер, вихрь — вихорь, пепл — пепел, промысл — промысел, умысл — умысел. Возможны были и формы матерь и дочерь. Гораздо шире, чем теперь, в то время употреблялись безличные предложения: Для одного этого потребовалось бы целой и притом большой статьи (В. Белинский); Было половина восьмого... (Ф. Достоевский); Дивно им грезилось весной, весной и летом золотым (Ф. Тютчев).
Особой заботы потребовали общелитературные нормы после 1917 г., что, разумеется, не случайно. В активную общественную жизнь включались широчайшие народные массы, которые недостаточно хорошо владели литературным языком. Естественно, возникла угроза расшатывания литературной нормы. Это прекрасно понимали филологи, проводившие большую работу по пропаганде культуры речи, такие, как известнейшие лингвисты В. В. Виноградов, Г. О. Винокур, Б. А. Ларин, Л. В. Щерба, Л. П. Якубинский и многие другие.
Как уже было сказано, новым этапом в развитии культуры речи как научной дисциплины стали послевоенные годы. Крупнейшей фигурой этого периода был С. И. Ожегов [24], получивший широчайшую известность как автор самого популярного однотомного «Словаря русского языка», ставшего настольной книгой не одного поколения людей. После смерти С. И. Ожегова в 1964 г. активную работу по обновлению словаря ведет академик РАН Н. Ю. Шведова; в 1992 г. вышел «Толковый словарь русского языка», авторами которого названы С. И. Ожегов и Н. Ю. Шведова. Прав оказался К. II Чуковский, писавший в статье «Памяти С. И. Ожегова»: «Его подвиг никогда не забудется нами, и я верю, что созданный чудесный словарь сослужит великую службу многим поколениям советских словарей».
Нормативный аспект культуры речи — один из важнейших, но не единственный. Чешский лингвист К. Гаузенблас пишет:«Нет ничего парадоксального в том, что один способен говорить на ту же самую тему нелитературным языком и выглядеть более культурно, чем иной говорящий на литературном языке» [4, 301]. И это абсолютно верно. Можно привести большое количество самых разнообразных по содержанию текстов, безупречных с точки зрения соблюдения общелитературных норм, но не слишком вразумительных. Вот, например, такой текст из «Руководства по эксплуатации телевизионного приемника»: «Для повышения качества воспроизведения мелких деталей при приеме черно-белого изображения в схему телевизора введено автоматическое отключение резекторных фильтров в яркостном канале. Уменьшение влияния помех достигается применением схемы автоматической подстройки частоты и фазы строчной развертки». Большинству неспециалистов этот текст просто непонятен или понятен лишь в общих чертах, поскольку мы не знаем, что такое резекторные фильтры в яркостном канале, фазы строчной развертки. А специалист, например, мастер по ремонту телевизоров, знает об устройстве аппарата, конечно, не по руководству к нему. Значит, такой текст неэффективен, поскольку не имеет своего адресата. Следовательно, мало добиться нормативности текста, надо еще сделать этот текст хорошим.
Язык располагает большим арсеналом средств. Главнейшее требование к хорошему тексту таково: из всех языковых средств для создания определенного текста должны быть выбраны такие, которые с максимальной полнотой и эффективностью выполняют поставленные задачи общения, или коммуникативные задачи. Изучение текста с точки зрения соответствия его языковой структуры задачам общения в теории культуры речи получило название коммуникативного аспекта культуры владения языком.
То, что теперь называют коммуникативным аспектом культуры речи, было известно уже в античности, подарившей миру учение о риторике [7].
Еще один аспект культуры речи — этический. В каждом обществе существуют свои этические нормы поведения. Они касаются и многих моментов общения. Поясним это на таком примере. Если вы утром садитесь за стол с членами своей семьи, чтобы просто позавтракать, то вполне этичным будет попросить: Передай-ка мне хлеб (1). Но если вы сидите за большим праздничным столом с незнакомыми или не очень близкими вам людьми, то по отношению к ним уместно будет ту же просьбу выразить так: Не можете ли вы (или: вас не затруднит) передать мне хлеб? (2). Чем отличается (1) от (2)? Ясно, что не нормативностью. С точки зрения эффективности коммуникации (1) прямым образом и, следовательно, более ясно выражает мысль, чем (2), в котором мысль выражена косвенно, но в ситуации праздничного стола все же уместна вторая форма. Различие между (1) и (2) именно в следовании этическим нормам. Этические нормы, или иначе — речевой этикет, касаются в первую очередь обращения на «ты» и «вы», выбора полного или сокращенного имени (Ваня или Иван Петрович), выбора обращений типа гражданин, господин и др., выбора способов того, как здороваются и прощаются (здравствуйте, привет, салют, до свидания, всего доброго, всего, до встречи, пока и т. п.). Этические нормы во многих случаях национальны: например, сфера общения на «вы» в английском и немецком языках уже, чем в русском; эти же языки в большем числе случаев, чем русский язык, допускают сокращенные имена. Иностранец, попадая в русскую среду, часто, не желая того, выглядит бестактным, привнося в эту среду свой языковой этикет. Поэтому обязательным условием хорошего владения русским языком является знание русского языкового этикета.
Этический аспект культуры речи не всегда выступает в явном виде. Р. О. Якобсон [42], лингвист с мировым именем, выделяет шесть основных функций общения: обозначение внеязыковой действительности (Это был красивый особняк), отношение к действительности (Какой красивый особняк!), магическая функция (Да будет свет!), поэтическая, металингвистическая (суждения о самом языке: Так не говорят; Здесь нужно иное слово) и фатическая, или контактоустанавливающая. Если при выполнении пяти первых названных здесь функций этический аспект проявляет себя, скажем, обычно, то при выполнении контактоустанавливающей функции он проявляется особым образом. Контактоустанавливающая функция — это сам факт общения, тема при этом не имеет большого значения; не имеет значения и то, хорошо или плохо раскрывается эта тема. Этический аспект общения выступает на первый план. Вам, например, неудобно идти молча со своим знакомым, с которым вас, однако, связывает не слишком многое, и вы начинаете разговор о погоде, хотя вам и вашему собеседнику она в этот момент безразлична. Цель такого разговора одна — установление контакта.
Роль этических норм в общении можно прояснить и на другом ярком примере. Сквернословие — это тоже «общение», в котором, однако, грубейшим образом нарушены именно этические нормы.
Итак, культура речи представляет собой такой выбор и такую организацию языковых средств, которые в определенной ситуации общения при соблюдении современных языковых норм и этики общения позволяют обеспечить наибольший эффект в достижении поставленных коммуникативных задач.
Далее остановимся несколько подробнее на коммуникативном аспекте культуры речи.
Коммуникативный аспект культуры речи. На протяжении всей истории развития учения о культуре речи гораздо больше внимания, особенно в советское время, уделялось нормативному аспекту культуры владения языком. Это во многом объясняется той социальной ситуацией, которая сложилась в стране после 1917 г. Как уже говорилось выше, к общественной деятельности были привлечены огромные массы людей. Ясно, что эта общественная жизнь требовала и активной речевой деятельности с использованием литературного языка, нормами которого владели далеко не все. Именно поэтому нормативный аспект культуры речи был главной заботой лингвистов и всего общества. Дальнейшая история страны — эпоха сталинизма — также не способствовала развитию культуры речи в коммуникативном аспекте. Основа основ коммуникативного аспекта культуры речи — выбор нужных для данной цели общения языковых средств — процесс творческий. Между тем творчество и диктатура «сильной личности» — вещи несовместимые. Во всем, в том числе и в речевой деятельности, предписывалось следовать готовым рецептам. Даже в прославлении любимого вождя нельзя было «выйти за рамки»: отец народов, корифей науки...
Лингвисты всегда хорошо понимали важность для культуры речи того, что здесь названо коммуникативным аспектом. Еще в 20-е гг., известный советский филолог Г. О. Винокур, автор многочисленных, в том числе и популярных, работ по культуре речи, подчеркивал: «Для каждой цели свои средства, таков должен быть лозунг лингвистически культурного общества» [3]. Об этом же много позднее писал и С. И. Ожегов: «Высокая культура речи — это умение правильно, точно и выразительно передать свои мысли средствами языка. Правильной речью называется та, в которой соблюдаются нормы современного литературного языка... Но культура речи заключается не только в следовании нормам языка. Она заключается еще и в умении найти не только точное средство для выражения своей мысли, но и наиболее доходчивое (т. е. наиболее выразительное) и наиболее уместное (т. е. самое подходящее для данного случая) и, следовательно, стилистически оправданное» [23, 287—288].
Нельзя сказать, что дальше этих общих заявлений дело в исследовании коммуникативного аспекта не пошло. Достаточно широко в современной русистике ведутся исследования по стилистике, особенно по лексической стилистике, что находит прямое отражение в словарях в виде стилистических помет, таких, как книжн. и др. Эти пометы ясно указывают, в каких текстах уместны данные слова. Есть и прямые попытки построить теорию культуры речи, включив в нее коммуникативный аспект. В работах Б. Н. Головина, в том числе и в его учебном пособии для вузов «Основы культуры речи», утверждается, что для культуры речи вообще значим только один — коммуникативный — аспект, в плане которого следует рассматривать и нормативность [5, 23—40]. Культура речи определяется как набор коммуникативных качеств хорошей речи. Эти качества выявляются на основе соотношения речи с отдельными, как выражается Б. Н. Головин, неречевыми структурами. К неречевым структурам отнесены: язык как некоторая основа, производящая речь; мышление; сознание; действительность; человек — адресат речи; условия общения. Данный комплекс неречевых структур требует от речи следующих хороших, то есть соответствующих этим структурам, качеств: правильность речи (иначе говоря, нормативность), ее чистота (отсутствие диалектизмов, жаргонизмов и т. п., что также относится к введению нормативного аспекта), точность, логичность, выразительность, образность, доступность, действенность и уместность. Нет сомнения в том, что все эти качества действительно важны для оценки многих конкретных текстов в коммуникативном аспекте. И задачу определения текста по шкале «плохой — хороший» в коммуникативном аспекте можно было бы считать решенной, если для этого было бы достаточно приложить к любому тексту названные девять признаков.
Язык выполняет разные коммуникативные задачи, обслуживает разные сферы общения. Одно дело — язык "Науки и совсем другое — обыденная разговорная речь. Каждая сфера общения в соответствии с теми коммуникативными задачами, которые ставятся" вней, предъявляет к языку свои требования. Поэтому невозможно говорить в коммуникативном плане о культуре владения языком вообще. Речь должна идти о культуре владения разными функциональными разновидностями языка. То, что хорошо в одной функциональной разновидности языка, оказывается совершенно неприемемо в другой. М. В. Паноб пишет: «не раз в печати появлялись жалооы, что лексикографы обижают слова: ставят около них пометы «разговорное», «просторечное» и т. д. Несправедливы эти жалобы. Такие пометы не дискриминируют слова. Посмотрим в словаре, у каких слов стоит помета «разговорное»: ворочать (делами), ворчун, восвояси, вперебой, впихнуть, впросонках, впрямь, впустую, временами (иногда), всласть, всплакнуть, вспомянуть, встряска, всухомятку, выволочка, газировка, гибель (много), глазастый, глядь, гм, гнильца, говорун, голубчик, гора (много), грохнуться, грошовый, грузнеть, ни гу-гу, гуртом, давай (он давай кричать), давненько-Прекрасные слова. Помета разг. их не порочит. Помета предупреждает: лицо, с которым вы в строго официальных отношениях, не называйте голубчиком, не предлагайте ему куда-нибудь его впихнуть, не сообщайте ему, что он долговязый и временами ворчун... В официальных бумагах не употребляйте слова глядь, всласть, восвояси, грошовый... Ведь разумные советы?» [28, 9—10].
Если с этих позиций подойти к некоторым из перечисленных качеств хорошей речи, то оказывается, как это ни странно на первый взгляд, что в отдельных ее разновидностях хорошими или как минимум неплохими следует признать качества, противоположные тем, которые названы в списке. Так, если для научной речи действительно необходима точность, в том числе и точность в обозначении конкретных реалий, то в разговорной речи вполне нормативны такие, например, неточные обозначения, как «чем писать» (карандаш, ручка). Б. Н. Ельцин в книге «Исповедь на заданную тему» приводит такую полученную им записку: «Скажите, наши партийные руководители знают, что в стране нет элементарного: что поесть, во что одеться, чем умыться? Они что, живут по другим законам?»